Неужели тебе хочется плакать потому,
что некому держать тебя за руку,
когда тебе невыносимо тяжело?..

всё те же разговоры

глупое, личное

Они говорят так, как будто, если я посажу дерево, построю дом и воспитаю сына, то это изменит весь мир.

Сэлинджер не умер.
Он ушёл ловить детей у самого края
самой глубокой пропасти.

совет себе

Когда я был маленьким, я думал, что если хорошо спрятаться, к примеру, под одеялом в кромешной темноте или в густой листве дерева на большой высоте, то мои демоны меня ни за что не найдут. Когда я вырос, я понял, что спрятаться от демонов в одеяле, на дереве или в другом городе или даже стране невозможно - демоны живут во мне самом.

давай сгребём себя в охапку,
смешаемся с гербарием,
отнесёмся бережно в тёмный угол кладовки,
укроемся шёпотом стен
и затихнем.
может, хоть так,
наши страхи
нас
не найдут.

но только тсссс - тише, беззвучней,
они идут на интонации дыхания,
они всё слышат,
каждый шорох,
каждый всхлип.

здравствуй, пустота

И ты творил этот мир, когда был весел, когда слушал джаз,
и думал, ах, как всё выйдет прекрасно,
каким совершенным получится мирок,
как хорошо будем собраться всем вместе и в ноябре
жечь костры из осенних листьев,
как каждый будет танцевать фокстрот
и выделывать чудесинки,
но посмотри, сейчас холодный безнадёжный январь,
и все даты давно стёрты, а ты даже не помнишь день,
когда нам всем давал имена и учил языку понимания,
посмотри, мы все перессорились,
и каждый из нас воет на свою луну,
любой из нас по-своему одинок,
мы не привыкли к теплообмену,
к взаимопомощи, тем более к примирению,
посмотри, какую большую беду ты сделал,
не отводи взгляд,
это мы, твои неблагополучные дети,
бродяги и грешники,
а ты сидишь в уголке Вселенной и прячешься в
домике из одеял, боясь высунуться к нам.
до того мы все стали злые,
до того мы все стали безнаказанно жестокие,
но, Боже, я всё ещё помню как чудны были твои ангелы,
я всё ещё помню, как противно слушать космическую тишину,
возвращайся к нам, приходи домой.

Все хорошие тексты до меня, до тебя, до нас -
великое число раз написаны,
все воображалки против грусти и апатии - выдуманы,
самая вкусная вода - выпита,
самые интересные персонажи - созданы,
самые изумительные письма - прочитаны,
самые захватывающие маршруты - пройдены,
все цветы прекрасные - сорваны,
все картины непредсказуемые - нарисованы,
а сюжеты - разобраны,
и даже всё то ценное, лунное, что могло бы помочь -
великое число раз украдено,
потеряно, и развеяно по ветру.

Но когда я лежу с тобой и смотрю на фарфоровое небо,
на быстро уплывающие облака
навстречу чему-то по-настоящему новому,
мне кажется,
что небо тоже смотрит на нас,
а значит,
вся наша жизнь
чего-то ещё да стоит,
давай жить так,
чтоб ему не было скучно наблюдать за нами.

Кто-то же учит журавлей танцевать на вечерней заре,
Кто-то заводит устройства их крохотных сердечек,
Кто-то сгибает их крылья и гнёт их длинные шеи,
Кто-то показывает им, как махать перьями и как
крикливо, и звонко, и мелодично восторгаться общим солнцем,

Кто-то же научил всех маленьких людей появляться на свет,
рождаться в чужих муках,
раздирать себе рот первым глотком воздуха,
Кто-то же сочиняет мотивы бурь и штормов,
Кто-то же рисует небо акварелью в весенних лужах,
Кто-то же делает нимбы из мерцания рождественской радости.
Кто же воспитывает ангелов в ветхом доме на краешке мира,
Чтобы было кому нести бремя неосквернённых слов и поступков,
Кто же вкладывает в мои уста такие незатейливые фразы признаний,
Кто же делает кораблики из всех выброшенных смятых календарных листков?..
Кто-то же любит нас, кому-то же мы нужны?..
Кому-то –
Мы всё же
Нужны.

бежать по волнам

привет,
как ты?...
кажется, я люблю тебя,
позволь мне поцеловать себя
в то место души,
которое больше всего болит,
и давай достигнем горизонта
вместе.

мы все - дети фантазий полубезумного старого бога, мы все - персонажи его сна. он спит в позе зародыша, завернувшись в пуховое одеяло, смешно причмокивает во сне, сжимает подушку морщинистыми руками, вздыхает и сопит. ему снимся мы, наш маленький серый холодный мирок, мысли каждого из нас, наше прошлое и будущее, а нашим настоящим он просто наслаждается, как наслаждаются хорошей историей. ему снятся наши вкусы, наши перемены в жизни, линии наших судеб, пересечения с другими его подопечными, наша боль и наши страхи, он придумывает наши воспоминания на ходу, а высоко в небе прямо над его головой (в потолке дырка, денег на ремонт нет) плывут пушистые ласковые облака, исчезая в синеве июньского неба. бог крепко спит, его мучила бессонница несколько вечностей подряд, потом ему попалась особо скучная книжка и он наконец уснул, и так мы появились на свет. ему снятся наши пытки, наши страны, наши нелепые войны, наши усталые глаза, наши ледяные руки, наши дырявые души, наши ничтожные проблемы и заодно - их решения, которое никак не приходят нам самим на ум, но скользят в его снах белой дымкой на заднем плане. ему снимся мы, наша мировая тоска, наше необъятное горе, наши анемичные мечты, наш снег как конфетти и как следствие, наш неизлечимый синдром вранья.
бог спит, а где-то неподалёку от него живёт и дышит не пылью, а летом настоящий, не придуманный мир,
но,
нам в нём места нет,
ведь мы - всего лишь дети его сна.

- Я устал.
- Устал жить?
- Устал дышать.

и вовсе ничего примечательного, интересного или захватывающего.
всё то же пепелище, всё же игры с одиночеством: кто больше протянет.

без людей плохо.
но с людьми - ещё хуже.