[показать]
[показать]Получать новые посты дневника на почту:После долгих и упорных занятий йогой, медитацией, и прочими духовными практиками, я все же задумался, что пол-часа в неделю как-то не тянет на понятие "долго и упорно".
Опять туман; из дыр плешивых подворотен,
Оклееных бумажной чешуей,
Ползут стада уродцев и уродин,
Ползут они за нами-За тобой.
Ты не боишься; что тебе бояться?
Ты знаешь, с кем бороться, и как жить.
С судьбой готов в дуэли ты стреляться,
В победу верить-почти значит победить.
Но вот они все ближе, ближе, ближе,
И ты на грани нервов, ты-герой...
Людишки подползли, глядя бесстыже,
И, не приметив, отползли гурьбой.
Остолбенев от глупости засранцев,
Не видя смысла больше в своей силе,
Ты думаешь-а стоило ли браться?
Раз не заметили-так лучше б уж убили.
Копаясь в себе слишком глубоко, в удобной почве можно ненароком вырыть себе отличную могилу.
[показать]Получать новые посты дневника на почту:
Первая акустическая песня, в которой у меня нормально получается спеть.
Текст:
Он встает, как всегда, по стенке,
Спотыкаясь о спортивный снаряд.
Три селедки в его тарелке
Маршируют на завтрак в ряд.
Он дымит, качаясь на стуле,
И смотрит на свой первый стакан.
И домашние пока не проснулись,
Но уже будет в стельку он пьян.
Опираясь руками о столик,
В чуждом мире, как Говард Лавкрафт,
По профессии - алкоголик,
По призванию - космонавт.
И жена пусть орет, как дурная,
Что он неуч, алкаш, идиот.
Что-то хочется, что - не знает,
И поэтому снова пьет.
Ну а ночью ему приснятся
Из ракеты Байконура огни.
К звездам мог бы щекой он прижаться,
Если б сами прилетели они.
Опираясь руками о столик,
В чуждом мире, как Говард Лавкрафт,
По профессии - алкоголик,
По призванию - космонавт.
Написал на надгробии нолик,
И зарылся на пять метров в ладшафт,
По профессии - алкоголик,
По призванию - космонавт.
[640x388]Заметка на ночь: жить так, как тебе хочется, гораздо проще, когда ты знаешь, чего тебе хочется.
Единственное что действительно необходимо - сила воли и капелька разума.
[показать]Получать новые посты дневника на почту:
Приятный темный вечер. Ты в своей затемненной комнате. Сначала почитаешь почту, посмотришь новые посты на тех немногих блогах, за которыми ты следишь. Если появится какая-либо мысль или эмоция по поводу написанного, откомментируешь в своем обыкновенном стиле. Потом посмотришь серию какого-нибудь забавного мульта для расслабления, посмотришь какие новые игры вышли на торрентах. Конечно, пусть ты уже лет сто ни во что не играешь, и еще столько же лет вряд ли что-нибудь скачаешь, так как тебя сложно заинтересовать тем, что сейчас выходит, но посмотреть интересно... Потом поиграешь на гитаре и споешь что-нибудь для практики, пока мама из соседней комнаты тебя не заткнет. Потом соорудишь и проверишь мини-дрель из заранее купленных деталей, рассортируешь спутавшиеся провода, разберешь старый USB-хаб с целью соорудить усовершенствованный, как тебе этого надо...
Чем только не займешься вечером, лишь бы только не делать то, что тебе действительно надо бы сделать, но не хочется.
Творца рутиной не убить!
С какой стороны ни посмотри на это заведение, его дизайну даже самые отъявленные растаманы не дали бы оценку выше двух из десяти баллов. Одноэтажное здание синего цвета, втиснувшееся в толпу серых многоэтажек, пестрело четырьмя фотографиями с человеческий рост и желтыми подписями "AMSTERDAM", напечатанными шрифтом из старой версии Microsoft Office. На этих фотографиях были изображены Биг-бен, кусочек Уолл-стрит, Сиднейский оперный театр, и еще какой-то симпатичный индустриальный пейзаж, который ни к Амстердаму, ни к вообще Голландии никакого отношения не имел. Над деревянной же дверью висела большая бирюзовая табличка, видимо, когда-то сделанная из кухонного стола советских времен, на которой оранжевыми буквами, чьи начертания подозрительно смахивали на шрифт Comic Sans MS, было написано "Cofe shop". Рядом была наклеена картонка с увеличенным зернистым изображением чашки кофе с коричневой сигаретой, нагло украденной у марки дорогих сигарилл.
Хозяином этого заведения был добрый и улыбчивый дагестанец Салам, который любил, когда его приветствуют одним произношением его имени. Сначала "Cofe shop" посещали в основном дагестанские друзья и знакомые Салама, но потом местные просекли, что к кофе этот ресторанчик имеет такое же отношение, как и VIP-сауна с полуобнаженными девушками в рекламе к гигиеническим процедурам, и тоже начали заглядывать. Таким образом, местные рассказали о заведении своим знакомым, те рассказали знакомым своих знакомых, и вскоре Саламу уже пришлось ломать заднюю стенку, чтобы увеличить размеры "Cofe Shop" в два раза, и уместить всех посетителей.
Салам любил свое заведение, и всегда сам его обустраивал, несмотря на то, что способностей к дизайну у него было значительно меньше, чем у дельфинов, рисующих картины на выступлениях в дельфинарии. Изнутри здание выглядело так же эстетично-убого, как и снаружи: штук 20 круглых столиков на толстой ножке, окруженных мягкими диванами, обтянутыми непонятным материалом. На каждом столике ровно посередине, стоял вмонтированный горшок с кальяном, который должен был символизировать пальму, торчащую из рыхлого грунта ненатурального происхождения. По периметру, стояли четыре пепельницы, каждая в своей нише, выдолбленной в столе самим Саламом, дабы гости случайно не опрокинули пепельницу на пол, устланный, кстати говоря, обыкновенными досками; пока еще не скрипящими, но уже готовящимися в любую секунду начать подавать истошные звуки. В дальнем конце зала, если смотреть от двери, воздвигалась барная стойка с пепельницами напротив каждого высокого стула. В углу стояла кофе-машина, а в баре выстроились в 5 рядов большей частью полные бутылки из-под разных видов дорогого алкоголя. Несмотря на их наличие, Салам честно признавался, что заполнены они бутафорской жидкостью, и алкоголь в своем заведении он не продавал - да и вообще, выпивших людей не любил чуть ли не больше, чем буйных, и частенько просто не обслуживал.
Когда в "Cofe shop" заходили люди в милицейской форме, особенно еще незнакомые, все посетители должны были уважительно прекратить разговоры, заткнуть соседа, потушить окурок в пепельнице - или просто положить трубку кальяна - и взять в руки чашку с кофе. Потом представитель власти, провожаемый внимательными взглядами, проходил сквозь ресторан к барной стойке, и о чем-то тихо разговаривал с Саламом. После такого разговора, Салам уходил в служебную комнату, и через несколько минут приносил оттуда стандартные папиросы типа "Беломорканала", табаком пахнущие только по инерции, а иногда еще и пухленький запечатанный конверт, одного взгляда на который было достаточно, чтобы понять, насколько сильно он пах деньгами. Затем Салам спрашивал у милиционера, как и всех посетителей, будет ли он с кофе, или "как". "Как" обозначало, что вместо обычного кофе в белой чашечке, вам дадут оранжевую кружечку с жидкостью, ядерно пахнущую кофе, но, видимо, совершенно отвратительную на вкус, так как Салам тут же крайне не рекомендовал это пить. За это время посетители уже привыкали к новому лицу в серой форме, запоминали его, и заново разжигали свои приспособления.
Еще одним правилом заведения было то самое "как". Можно сказать, что эта бесплатная оранжевая кружечка была у каждого, кто делал заказ в "Cofe shop" без нормального кофе, и если вы собрались уходить, так и не выпив по доброму совету хозяина эту "каку" с соответствующим названию вкусом, как и любой человек в здравом - да и вообще любом - уме, вы должны были вылить ее в искусственный грунт под пальмой-кальяном, откуда она, по всей видимости, через невидимый глазу кофепровод поступала на повторное использование. Единственное практическое применение у этого правила было одно - чтобы в заведении
"Док, иди ты нах*й со своими итогами дня, мы спать хотим!"
- С рождения твои любимые,
Голова, Руки, Ноги и пр.
Я забил на итоги дня.
Я устроился на работу переписчиком.
Я сходил на выборы и поразился тупизне всей этой затеи. Выбрал Азарова. А че?
Я доработал программу для лаборатории.
Я неплохо отдохнул на выходных.
Я еще че-то делал, уже не помню что.
Я устал.
Мне нужно поспать.
А потом мнооого-много работать.
Не все же херней страдать, как некоторые: