Улыбаюсь себе на вэб-камеру каждое утро, каждый вечер не могу даже в зеркало на себя смотреть. На тренировках из меня выходят все силы и на последнем дыхании я делаю последние рывки. С музыкой было бы легче. Но внутри её нет.
Я уже неделю всерьёз думаю о татуировке и откладываю на неё деньги, мне нужно что-то менять в своей жизни, кроме питания и отношения к учебе. Я хочу отрезать челку, но в этом случае лучше будет сразу отрезать себе руки. Ругаюсь на себя матом вслух.
Через прозрачные рубашки всем видно грудь и по четвергам так хочется бросить всё к черту. По четвергам никаких каблуков, никакой косметики и только растянутый свитер обнимает мои плечи.
Я так соскучилась по тем временами, когда обнимают сзади и так неловко становится от этого кольца рук на своей шее, но так тепло.
Только по четвергам я жалею о том, что отрезала волосы и снова хочу кудри, снова хочу рыжеть.
А пока я выбегаю в нижнем белье на балкон, на радость соседским мальчишкам и хожу в шортах в магазин, а потом еще долго гоняю мурашки по своим бледным ногам.
Дайте мне май!
И я буду возвращаться вечерами домой с закатом и бутылкой кефира. Я буду разбивать колени в кровь об асфальт и писать о новых ссадинах и синяках так поэтично, как умею только я.

Я устала от снега и хочу дождя. 

И когда девочки уходят, в доме остаётся звенящая тишина и мне приходится включать музыку  на предельную громкость. Сердце отстукивает не что-то медленное, а скорее блюз и я ни на минуту не забываю о номере скорой помощи.
В праздник все пьют шампанское и вино, а я отсчитываю тридцать капель корвалола в стеклянный бокал на длинной ножке, фотографируюсь с тюльпанами, подаренными не мне и где-то в гортани прячу слёзы, потому что папа с утра уже звонит пьяным и молчит в трубку.
И трубка тоже молчит, разрываясь изредко звонками от мамы. И только утренний звонок от Андрюши греет сердце целый день, напоминая мне о том, что кто-то еще помнит, кто-то еще дорожит. Это главное.
Главное это то, что год от года вчетвёром мы смеёмся над одними и теми же фотками, пересматриваем видео, вспоминаемвспоминаемвспоминаем и под конец дня болит живот, забываем про диету, валяемся на диване и перемываем косточки всем бывшим и неслучившимся. Пусть так будет всегда. Аминь.
И из других городов приходят сообщения, которые вызывают мою усталую улыбку, я сижу одна в пустой и тёмной квартире, меняю платье на шорты и футболку и снова возвращаюсь в повседневность, рассказываю новым людям о старых шрамах и где-то там, в Питере меня понимают и принимают такой, какая я есть. Где-то там, в Питере, я была бы счастливее всех даже без твоего звонка, даже без твоего голоса и даже без тюльпанов.
А здесь.
Здесь судьба играет со мной злую шутку, рисуя на моих ногах багровые синяки и раскрывая на руках всю витеиватую карту вен. Иногда мне кажется, что этот замкнутый круг взял меня в плен и выход только один, через окно. Но я собираюсь все эти мысли и выбрасываю их вместе с накопившейся кучей мусора на балконе.
Боже, верни мне возможность писать стихи и петь, когда от сил остаются нолики.
Во мне ничего не осталось, после того, как во мне не осталось любви.

Я покупаю себе джинсовые шорты на высокой талии, заправляю в них чёрную водолазку и чувствую себя уютно, чувствую себя собой и себя в себе.
День ото дня в душе теплеет, хоть на улице стабильно минус и снег. В наушниках Лёша, в голове Лёша, я перечитываю те стихи пятилетней давности и улыбаюсь. Знаю точно, что чудес не бывает, продолжаю в них верить. Продолжаю засыпать с мыслями о тебе, вернее было бы сказать с мечтами о тебе.
Но увы.
Между нами прочерки, пунктиры и пробелы и никаких тире или еще лучше многоточий. Между нами такая пропасть, которую с другими мальчиками я перехожу на раз два, а с тобой не могу переплыть и то тону,то всплываю снова, то останавливаюсь и забываюсь, то продолжаю путь.
Глаавное чтобы в этих марафонах была суть.
Главное доплыть до финиша.
Но все эти знаки препинания стоят комом в горле, как кости. Я одеваю джинсовые шорты и заправляю в них чёрную водолазку, я смеюсь так громко, что каждый старается закрыть мне рот ладонью, я улыбаюсь, езжу исключительно в такси и исключительно из такси имею возможность видеть твоё лицо.
Видит Бог, я больше не подпущу тебя близко, да ты и сам не подойдёшь.

Я просыпаюсь и у меня трясутся руки и вся моя боль выходит наружу багровыми синяками по всему телу, главное что не по лицу.
Мне необходим глоток свежего воздуха и я перевешиваюсь через форточку всем туловищем,болтаю ногами и показываю прохожим язык.
Иногда это такое счастье просто проснуться, просто знать, что ты можешь дойти без помощи до окна и раскрыть тёмные занавески и видеть солнце.
Это такое счастье, когда солнце может видеть тебя.

Двести двадцать пятая запись в дневнике не будет ничуть отличаться от предыдущих. Я всё та же, жду бывших, скучаю, храню их почерки в конвертах на самом высоком шкафу, но раз в 3 месяца они падают, падают мне на голову. Конверты, почерки и воспоминания. А я каждый раз думаю, что это снег.
Но снега давно ни во мне, ни в тебе нет.
Он есть только на улице, сугробами метровыми лежит на земле и я спотыкаюсь, подскальзываюсь, но не ругаюсь матом, когда бегу на тренировку. Как хорошо, что от всех проблем можно убежать на тренировку. И я бегу.
В четверг первый день весны, но в этом году на диету я сажусь с понедельника, в этом году я прихожу к маме, чтобы она погладила меня по голове, а не чтобы рассказать ей новости, в этом году всё чаще ноют колени и не разрешают мне носить каблуки дольше, чем три урока. А в остальном я всё та же.
Всё так же прихожу в школу позже всех и ухожу раньше всех, забываю выключать свет в комнате, вечно живу на чемоданах, которые пылятся в углу и напоминают то о море, то о Тульских пряниках.
Я всё та же и вы все те же.

Это просто снег.

На каникулах из- за высоченного давления из всех моих прошлых ссадин течёт кровь, из всех моих былых синяков течёт боль. Я мешаю ногами грязный снег, когда иду по старым маршрутам, чтобы греть нос в Олином одеяле и засыпать под Нойз Мс.
Воздух переходит на плюс, а это значит, что меня больше не заставить одеть куртки и шапки, я убираю варежки далеко на шкаф и знаю точно, что рукам будет тепло в дырявых карманах старого, но родного чёрного пальто. И в этом городе все любят мой синий вязаный шарф, все знают, обо мне больше, чем я сама про себя знаю и улыбаются мне при встрече. Кто искренне, а кто так себе, но главное,что улыбаются.
Все свои проблемы я прячу в воротник в свитера, все свои депрессии я оставляю в капюшоне толстовки, бегу на тренировку и там отдыхаю душой, живу какой-то другой жизнью и счастье не знает границ.
Мне безумно хочется черных волос и рваных джинсов,загорелых ног и белых зубов, чтобы улыбаться еще чаще. Я слушаю Руки Вверх и прыгаю по команте, когда все вокруг напоминают мне о былом и прошлом и у меня опять начинают кровоточить синяки.

Обезболивающие больше не действуют и я перехожу на то, что покрепче. Я перехожу на книги, хорошую музыку и "встреть меня сегодня с тренировки".
На самом деле, вся эта оттепель скоро дойдет и до сердца,а там жди дождей.
Мне так приычно снова быть ничьей.

Я хочу сесть на 424 автобус и уехать вместе с музыкой куда-то далеко, я хочу найти те самые туфли своего размера и купить водолазку.
Этот февраль опять одевает меня в чёрное, я списываю всё на то, что это просто меня стройнит, хотя на самом деле стройнит отсутствие аппетита и душевные разговоры по вечерам, когда не хочется никуда отходить, ни на секунду.
В блокнотах корявым почерком планы на месяц, в квартире на стенах висят листочки с цитатами, которые должны поднимать дух, но вместо духа во мне поднимается пока только температура, я шмыгаю носом, снова ненавижу себя за свою лень и жду пока мама придет с работы, чтобы крепко её обнять.
Мне хочется весны, зелёных глаз, длинных волос и того времени, когда я решусь покраситься в рыжий, ведь краска еще с осени ждёт своего времени на полке. Я жду когда снова можно будет одевать каблуки, падать с них невовремя, хвататься за чужие руки и плечи и чувствовать человека, а не только толщину его куртки.
Я хочу совсем выпасть из старых джинс и купить на весну новые, светло-голубые, как его глаза.
И настало то время, когда я не знаю, как заканчивать свои посты.
Увы.

И после правды, какой бы горькой она не была, всё равно легче дышится. И я вырывалась из клетки , из твоей грудной клетки всю последнюю неделю. Всё-таки каждой птице по небу-это единственно верно и правильно и я не хочу рамок и границ. С ними я падаю вниз.
И где-то в этом алкоголе я пыталась найти ответы, пыталась раздарить свои секреты каждому прохожему и чертовски мило улыбалась, как говорил таксист. Я гуляла по морозу в платье и балетках, звонила самым дорогим и только самые любимые брали трубку и слушали все мои сопли, которыми я заморочила наверное весь ресторан и всех вокруг.
И я засыпаю с мыслями о тебе и просыпаюсь с мыслями о тебе, но мы не вместе и я решила так сама. К черту всё это, главное что ты до сих пор крепко обнимаешь меня на лестничной клетке и греешь руки, приходишь тогда, когда это очень важно и никогда не хочешь уходить.
Моя температура ползёт вверх, за окном матом ругаются дворники. Я хочу чая с малиной, девочек своих под бок и вспоминатьвспоминатьвспоминать и смеяться до такого состояния, когда уже понимаешь, что это не к добру, но всё равно смеёшься.
Пользуясь случаем, хочу передать Веронике, моей постоянной читательнице привет. Это всё издержки вчерашнего вечера, который хоть и был смутным, всё равно не выходит из головы.
И всё равно еще неделю ко мне будут приходить новые подробности и новые фразы, поэтому я еще вернусь.
Не прощаюсь.

 

И зима такая же, как и два года назад. На градуснике -20 и мне просто необходимы фотографии с Юлиного застеклённого и заснеженного балкона. 
Я счастливая, настолько счастливая, что все эти домашние задания, экзамены и проблемы идут к черту. Мне хочется прижиматься щекой к твоей груди и не помнить больше ничего плохого из прошлого, не помнить о тех ожогах на губах и синяках на сердце. Не помнить имён, лиц, цвет глаз, снова на светофорах идти на красный. И знать ,кто меня по-настоящему спас и больше в людях не ошибаться.

За несколько дней, часов, а может быть вообще секунд всё меняется. Я улыбаюсь искренне и искренне смеюсь, закидываю ноги на стенку и говорю глупости. Всё снова в силе. Все слова снова правда. Хотя о чём я говорю? Какие снова? Всё это по-новому и очень круто, но я так боюсь сглазить, что молчу на каждом перекрёстке, когда меня спрашивают о тебе.
И почти что выигрываю областную олимпиаду по литературе и бегаю в магазин за тортом, по дороге подскальзываясь и смеюсь над Владом, который стал так часто приходить ко мне на лестничную клетку. Пожалуйста, не ревнуй.
И так много еще предстоит на этой неделе, но я заранее подвожу итоги, что лучше её, наверное еще не было. И на нашей улице праздник.
Я звоню по всем номерам и кричу в трубку о том, что скучаю, о том что у меня всё хорошо и сердце бешено колотится совсем не от давления. И твоё тоже, когда ты лежишь рядом.
И больше ничего не надо.

Хотя,вру. Надо хорошо написать пробный по литературе в эту субботу,взяться за голову и начать учить английский,не прогуливать школу,тепло одеваться и начать писать поздравление любимой, до которого никак не доходят ни мысли, ни руки. Но я знаю ты простишь.

Почему ты такой простой и с тобой так сложно?
Я не знаю что говорить, как говорить, я не знаю как сделать так, чтобы не сомневаться, чтобы кинуться в омут с головой, чувствовать, смеяться, бежать вечерами к тебе. Бежать вечерами от тебя по ступенькам вверх и улыбаться своему счастью.
Счастья нет.
Есть только глаголы, которые застревают в горле. как кости, когда ешь рыбу.
Я не люблю рыбу, но почему-то всё равно её ем. И с тобой такая же ситуация.
Господи, дай мне шанс зарыться в себя и вытянуть наконец-таки это тонкую ниточку истины, эту тонкую ниточку правды. Я столько лет просила о взаимности, но похоже её нет.
И я грызу локти, дура.
И я возвращаюсь куда-то в прошлое, чтобы найти ответы на свои вопросы, но моё прошлое- это тьма, в которой светятся только его глаза. Его карие и узкие глаза, они улыбаюсь, с издевкой.
Мол, смотри, я забрал из тебя все чувства и теперь внутри тебя пусто.
И сердца нет.
Это такое искусство врать всем, что тебе хорошо и улыбаться тогда, когда внутри синяков больше, чем снаружи.
Ровно в два раза, потому что эти чувства- такая зараза, взаимные они или нет.
Но их не стереть.
Не стерпеть.
Не вытерпеть.

И глаголы опять застревают в горле.

И вечерами всё хорошо, тихо и гладко. Я рассказываю воодушевлённо всем о моей драке на площадке, показываю свежие ссадины и спелые синяки. А утром меня на кухне встречает кусок черничного пирога, солнце светит в глаза и я наглухо задёргиваю занавески. Я слишком много думаю и придумываю себе проблемы, которых нет. 
И уже неделю я снюсь себе исключительно плачущей и с длинными волосами. Куда потерялось всё?
И сейчас не время ворошить прошлое, но где то в песнях Земфиры, Энимал Джаза и Лёши я должна найти ответ. Найти ответ тому состоянию, которое со мной сейчас.
У меня мерзнут ноги в шерстяных носках и я грызу замороженную клубнику. Мне не хочется ничего и я жду, когда же во мне проснуться чувства, когда скажут результаты олимпиады по литературе и когда ежедневное качание пресса даст о себе знать. Жду, чтобы наконец понять, что наверное всему этому ответ "никогда". Но это всё же лучше, чем просто "нет".

И что-то не то совсем и совсем не так. Я ищу минусы и плюсы и нахожу больше плюсов, намного больше, но по утрам меня тошнит от своих же мыслей, от самой себя и от того, что я перестала так глубоко чувствовать, так сильно влюбляться и так рьяно переживать.
Мне снятся сны и только в этих снах я счастлива по-настоящему, а не играю роль любимой и счастливой. 
Имею- не ценю, но пока не потеряю не заплачу, буду только жалеть себя и тоннами рассказывать девочкам о том, что творится внутри, но так и не сумею рассказать, потому что это даже и мне не известно.
Но от того, что слова ложатся в рифмы, а предложения в тексты, уже как-то легче и вроде по-прежнему. Так же как и было до него.
Я ждала и дождалась, а что получила? Опять нежелание ходить в школу и выходить на улицу, красить глаза, выщипывать брови.
Опять желание только ничего не есть и ходить на тренировки одной, втыкая в уши наушники с правильно музыкой, с той самой музыкой от которой проблемы топчутся под ногами, а после всех тренировок и игр снова встают передо мной в тот самый двухметровый рост.
Я опять провожу параллели, ищу сходства, и, собственно говоря, загоняюсь.
Без повода.
И, собственно говоря, пора бы завязывать со всем этим, делать ошибки, испралять ошибки, улыбаться искренне, плакать еще искренне.
Но я одеваю толстовку и туго затягиваю капюшон, вру всем про свои головные боли, хотя на самом деле они сердечные.
И, наверное, вечные.

Прости. 

И  те 15 минут,что я лежу на кровати с закрытыми глазами и думаю о тебе-кажется проходит вечность и я даже боюсь за то, что будильник мог забыть о моём существовании. А потом я встаю и наливаю себе большую кружку чая с молоком и вспоминаю про все обещанные слова, но забываю снова.
И в первый день в школе было ровно столько смеха, сколько снега выпало за ночь на улицу. 
И так всё ровно и гладко, что меня тошнит. И хочется ревновать тебя, но не ревнуется, хочется находить поводы для алкоголя на выходных, для истерик, криков, сигарет, книг...
Но поводов нет и я проглатываю слёзы куда-то в себя. Мне хочется чувствовать и писать по четыре стиха за вечер как раньше. Но всё моё вдохновение осталось там, там где любовь была невзаимной и настолько огромной, что хотелось выть от того, что он не со мной.
А сейчас.
Сейчас всё настолько просто и ты сжимаешьмою руку в своей и мне легко, черт возьми, мне так легко, что я бы повесила себе камень на шею, а то улечу куда-нибудь не туда.
И это просто потеря равновесия. Потеря всего того, что раньше так много весило, а сейчас осталось многоточиями в предложениях. Тремя маленькими точечками на конце.

И слова летят куда-то вниз, но никак не вверх, чай заканчивается, сны заканчиваются,каникулы заканчиваются и остаётся пустота. Меня вызывают к доске на геометрии и говорят непонятные мне слова и мне хочется послать всё это к черту, снова сильно любить, шляться по улицам со старыми песнями в плеере и делать выбор в пользу толстовок и хвостов, а не платьев и приторных духов.

Я просыпаюсь в пустой и темной квартире и пью чай с зефиром в шоколаде.
У меня оторвался карман на джинсовых шортах и я чувствую себя такой же оторванной этим утром. Поэтому я кусаю губы, кручу на голове кренделя и проваливаюсь в стул, вжимая голову в шею. 
И по комнатам разбросаны черные вещи, мама ушла на похороны, а я так и не решилась ощутить на себе это холод там, но он настиг меня и здесь в теплой квартире.
 В тёплой квартире от холода меня не спасают даже толстовки и шерстяные носки. Мой голос с утра как будто прокурен и пьян. И это так поэтично и романтично. Но прошлой ночью я не пила из горла алкоголь и не заводила душевные беседы на балконе, просто не могла заснуть и разговаривала сама с собой, сидя на подоконнике.
И помнится мне, как я мечтала о балконе в своей комнате, как я мечтала о двухэтажной кровати, о белом рояле и маленькой сцене, чтобы можно было петь и читать стихи вслух папиным друзьям-бардам. И всё бы было у меня, но я уже отчаялась увидеть того прежнего папу. Тех прежних людей.
Скольких мне еще предстоит потерять на своём пути? Их и так уже десятками, ближе к сотням, можно перечислять.
И давайте не будем о грустном в это хмурое утро. Мне хватит еще сполна сегодня дурных слов и плохих новостей.
Но больше ни о чем не получается, поэтому я ставлю точку в этой исповеди.

И я чертовски тебя ревную к каждой влюблённой в тебя девочке, хотя если честно, мне сложно признаться об этом себе, поэтому все мои признания остаются даже не на бумаге, а здесь. В мертвом печатном шрифте, который может быть вирусован и удалён в скором времени и явно не проживёт столько времени, которое называют световыми годами.
И я начинаю ценить твои слова только тогда, когда их долго нет. И все эти подъездные минутные встречи в которые ты видишь меня ненакрашенную, с мокрой головой и в растянутой футболке такие откровения для меня, что тебе и не снилось.
А ты тоже не снишься, но каждую ночь теперь я засыпаю с твоим именем.
Теперь.
Я точно знаю и помню, когда началось то время, но я совершенно не знаю, когда оно закончится и закончится ли.Зная, что на всё хорошее рано или поздно заканчивается я спрашиваю: "Можно я установлю на него безлимит?"
А во мне снова 37,7 . Мне не хочется ничего кроме малины и сна. И в этом бреду, в котором мама поит меня с ложечки, мне впервые снится что-то о тебе. Или не снится вовсе.
Я не доверяю свои слова бумаге почему-то, и все мои блокноты и ежедневники грудой лежат в полке шкафа. Обещаю, когда нибудь на каждой страничке, выцветшей от времени ты найдешь только свои глаза. А сегодня я рисую твои губы, макаю палец в заваренную малину и раскрашиваю.
Это тоже живопись.
Но до искусства мне пока далеко, потому что я с месяц не пишу стихи и не чувствую боли в груди. С месяц мне не доходилось рыдать навзрыд так, чтобы лечить сердце рифмами.
Господи, я выздоравливаю?
И Рождественский говорит мне вечерами, что поэтов нужно стрелять. А может он на самом деле молчит и я сама выношу себе смертные приговоры.

И в тех местах,где раньше звучало твоё имя теперь нелепая тишина. Такая тишина, от которой становится жутко и подступает горечь к горлу. Я терплю и делаю вид, что всё это в прошлом, что я дышу другими людьми, что мне абсолютно безразлично от того что ты делаешь фотки с вытянутой руки, плохо выглядишь на них временами и вообще катишься вниз. На самом деле так и есть и в моё сердце пришли люди, готовые тебя заменить. Они топчутся на пороге и стучатся в закрытую дверь. И скоро я открою.
И признаюсь себе в этом.
Твой подарок лежит на столе и я раза три в день на него натыкаюсь, улыбаюсь и вспоминаю заново всё, что было. Надеюсь,ты не увидишь этот пост, но я скучаю по тем временам, когда ты еще не была такой как сейчас.
И ты яркий пример тому, что люди меняются. И чаще всего в худшую сторону.
Что ж, по традициям мне придется жечь письма, удалять переписки и фотографии, безбожно врать всем о том, что у нас с тобой всё хорошо и что если мы даже и поругались, то из-за сущей ерунды.
И эта ерунда смешит меня до боли в животе,бегает за мной по развалинам, улыбается так искренне и я бы хотела, чтобы в такие моменты ты была рядом со мной и тоже это видела. И тоже улыбалась.
Но тебе хотелось другого.
Я обещала на каникулах заняться литературой, но меня подкашивает температура и чертовски болит горло.
Всё что я написала, скорее не послание и не ода. Это скорее реквием.
Реквием по дружбе.

Я доделываю последние дела в этом году и подвожу итоги. Подвожу черту и то ли плачу, то ли улыбаюсь, но явно смеюсь. Мои истерики не знают границ и я слизываю как кошка языком с ложки валерьянку.
Когда городу исполняется 5 утра,а мне снятся самые страшные сны, где-то там, на другом конце страны идёт снег хлопьями, я просыпаюсь и завидую. Даже облизываюсь от удовольствия.
И край раскрытой постели зовёт меня в свои объятия, но мне хотелось бы делить с кем-то это удовольствие и эту ночь. Объятиями и разговорами, разговорами до закрывающихся глаз. И есть даже кандидаты, но нет любви. А значит даже не до свидания, значит прощай.
Заставь меня снова верить в то, что люди способны на настоящие чувства. Я забыла что это такое, когда обнимают крепко просто так. Просто, чтобы чувствовать человека рядом. Но я знаю, до всего этого не далеко, потому что твои слова греют меня через все километры и через мониторы. И я думаю будут греть еще до оттепели и первых каблуков. А там посмотрим сдулись мы или всё еще держимся, мальчик мой.
И мне кажется, что знаю тебя сотни лет, и мне кажется, что ты такой взрослый. Я хотела бы, чтобы всё это было правдой, но чтобы мои сны не делали тебя главным героем. 
Я говорю больше чем нужно, скучаю, смеюсь, слушаю старые песни. У меня на обоих ёлках не горят лампочки,а значит моим глазам придется гореть вдвойне, чтобы в ночь с 31 на 1 создавать настроение.
И я справлюсь.

Меня разочаровывают и обманывают практически все. Я стараюсь не обращать внимания и зажигать в глазах огоньки, когда это действительно нужно. Я стараюсь чихать именно в тот момент, когда стоило бы ругаться матом. Я стараюсь обнимать тогда, когда стоило бы бить прямо в лицо.
Почему вы такие? Я не нахожу вам оправданий.
И поэтому изо дня в день новые глупые фотографии, где в глазах отражается что угодно, только не чувства. И поэтому вечерами с девочками я стараюсь смеяться на неделю вперед, мы так редко стали видеться.

 А где-то в глубине души мне снова хочется одеть каблуки, черное платье и посмотреть на этих всех мальчиков свысока. Выше всего того низкого, на что они способны, что они уже успели сделать для меня.
 Но эта история совсем не обо мне и на лестничной площадке меня обнимают так крепко, что мне хочется не дышать. Но из меня вырывается смех и шепот.
И по традиции, третий год подряд перед Новым Годом я теряю родного человека. Принимаю эти насмешки судьбы и улыбаюсь, черт возьми, пишу об этом тысячный раз, но это правдо важно.
Чтобы на глазах не было влажно.

И сейчас в этих днях вечерами у меня остается время, чтобы вспомнить прошлогодние кошмары. Господи, спасибо тебе, что всё это позади. Но если это когда-нибудь повторится, я хочу увидеть от неё смску тоже. А еще больше я хочу увидеть её глаза. И чтобы в них было влажно. Господи,это так важно!

[600x399]

Хорошие дни чередуются с такими, как сегодня, словно ударные и безударные слоги в амфибрахее. Безударных больше. И моя голова забита чем-то не тем, совсем не тем.
Думаешь,переживём?
Я сижу в школе и из пустого кабинета, как из пустого зала кинотеатра смотрю фильм. Показывают закат. И тяжелое небо опускается мне на брови и закрывает веки. Отключаюсь, но снова пишу на последних страницах тетради слова в рифму, зачеркиваю, перечеркиваю, вычеркиваю, оставляю главное. 
Я тебя люблю.
И плевать,что я ставлю запятые не в тех местах и лишние две точки не в тех предложениях. Плевать, мне хочется ставить скобочку в конце каждой строки на диктантах по русскому. И вправду улыбаться. 
Мне 14 и я люблю подъездные встречи и пахнуть после них сигаретами.Мне 17,я выхожу на лестничную клетку в носках,встречаю парней с улыбкой и точно знаю, что все эти запахи не отстирываются ни от одежды ни от волос. Меня тошнит и я задыхаюсь. Открываю форточку и умываю лицо снегом. Лучше.
И каждый раз, когда я спотыкаюсь о коробку с подарками, то вспоминаю про праздник и включаю ёлку. И забываю опять. Что-то не клеится в этом пазле счастливой жизни, но я никак не могу понять что. И меня снова одолевает простуда и насморк, снова волосы не ложатся так, как нужно и тушь свёртывается комочками.
Хорошие дни чередуются с такими, как сегодня, словно ударные и безударные слоги в амфибрахее. Безударных больше. И в мою голову влезает намного меньше,чем в сердце.

Господи,я понимаю,это наверное и есть счастье, когда кто-то читает мои мысли вслух и чувствует временами в некоторых словах мои гематомы. Вот тут.