[452x339]


У каждого на Земле должна быть своя Родина.

Маленькая ли, большая, но Родина не может быть без своего дворика.
Пусть, хотя бы крошечного, затёртого, но обязательно личного и своего.

А иначе, что же это за Родина для тебя, если на ней не нашлось даже места.

[364x419]

Бывает и такое; когда если плохо.
Когда очень плохо. Когда так плохо, что хуже уже и не бывает.
В такие минуты, казалось бы, ничто не может радовать - хоть вставай, иди, беги, вскачь пускайся, может быть,
и назад ни в коем случае не возвращайся.
И жизнь не мила, и рассвет далёкий не радует.

А бывает ещё хуже. Гораздо хуже. До того хуже иногда бывает.
Просто неимоверно тяжело и невыносимо плохо, да ещё и по всякому. И так бывает.
Так плохо - хуже некуда.
Вой не вой - ложись ли, падай. Лучше уже никак тебе не станет!


И вот тогда,
в такие минуты,
я кулаки сжимаю - иду, и кую себе деньги!

[399x317]


Ёжички, они ведь такие. Совсем как люди.
Местами добрые, мягкие, с тёплой волнистой шёрсткой. Особенно где-нибудь на животике или подмышками.
Такие проказники; только и ждут, кто бы их по пузу ласково почесал. Да за ушками нежно погладил.

А в другой раз, и на дороге им лучше не попадайся; иглами готовы любого испепелить.
Подойти близко к ним уже страшно – только из-за прочного укрытия можно осторожно за ними наблюдать.
Попробуй вот в такие минуты под брюшком у него потрогать.
Ершиться сразу начинает; ругается, рогами хмуро водит, грудь раздувает и землю копытами роет.
Разные коренья из глубины на поверхность выворачивает.
Глазки свои поросячьи исподлобья на тебя уставит и свирепо сверлит ими, тыкает в тебя - как можно ядовитее
ужалить под кожу норовит.
Ну, разве не люди?!


Хотя, в основном, ёжички больше в теплоте и участие нуждаются. На тропиночке в лесу где-нибудь сидят и ждут.
Трепещат аж, в ожидании.
А чуть подмышками гладить ему начнёшь. Или пальцами проведёшь по густой, упрямой, взъерошенной холке;
глазки сразу свои как шельма закатит, замрёт, и дрожит весь от мелкого удовольствия.
Аж, язык слюнявый изо рта вываливается.

Ну, кто вот скажет - что ни человек?!

[364x419]



Жить можно необыкновенно интересно и каждый раз по-разному;

Стать например национальным героем или просто улететь в открытый Космос. На Альфу-Центавру!
Жениться там на британской королеве и высадиться потом со всем своим многочисленным коронованным
потомством на бесчисленных Андалузских островах.
Или даже скопить много богатств; действуя на всех океанах сразу, во главе флотилии безжалостных,
сомалийских пиратов. Открыть потом банк и ссуживать деньги.

А можно жить совсем по-другому; кашляя и кряхтя, постепенно осыпаясь по всему стонущему телу,
золотистыми, псориазными бляшками.
Принимать пищу через катетер и искусственную почку. И дышать сквозь многоступенчатый клапан чистейшим
атомарным кислородом, находясь под капельницей в условиях высокогорной барокамеры.
Никогда не снимать с себя шейный воротник и скелетную вытяжку, на базе шины Белера, грузами различной
величины и с закрытой репозицией бесчисленных обломков кости в области малого и большого таза.

Жить и творить в гипсовой лангете. При постоянном режиме принудительного вывода содержимого правого
желчного пузыря через резиновые шланги сразу за пределы больничной палаты.

Т.е. одним словом; Жить долго, ярко, и чрезвычайно интересно!

[311x324]


Всем ведь нам хорошо известна сказка про Колобка. Но, не все помнят, чем она тогда закончилась.

Колобку пришлось недолго вести свой разнузданный, бесцельный и бродячий образ жизни.
А ведь чего он только не успел за свою короткую жизнь. Где он только не побывал.
Но, одного "круглая голова" не ведал; работать, как всегда не желал.
Вот и доигрался.
Сколько ниточке не вейся, а объективная реальность быстро затянет финальный свисток вокруг любой шеи.

Как говорится, что посеешь однажды, или сбежав, не выдержав может быть, не выполнив своего долга,
бросив всё, не доиграв последней пьесы, так и пожнёшь потом сполна полной ложкой горького дёгтя!
А сеять вообще не станешь, поленишься, то и совсем без головы останешься.
Тобой же, пустая голова, самим при первом случае и закусят!

И вот здесь, а об этом прямо надо сказать, на примере несчастного Колобка, всем нам ясно даётся понять;
Что бесцельная, неопределённая, весёлая может быть по началу, ночная жизнь, а затем и связанная часто
с определёнными, всегда жизненными неудобствами, полная алкоголя и на первый взгляд лёгких наркотиков,
а затем и откровенной, ничем неприкрытой, голой проституцией, неизбежно приводит головастых юношей к
закономерному финальному свистку.

А если уж и рак на горе свистнул, то это, пожалуй, скорее всего надолго. Я так думаю.

[207x224]


Вся наша щедрая жизнь не скупится на жалкие разочарования. Или наоборот; я уж и не знаю, как будет правильнее.
Соберёшь чемоданчик: носочки положишь, маячку, пару трусиков, что бы было, что сменить в дороге.
Рубашечку туда бросишь, колготочки, свитерок вязанный потеплее, на всякий случай, что бы всё как-то
под рукой у тебя было. В гости если вдруг позовут, или куда просто выйти; костюмчик обязательно,
запоночки, галстук, и носовые платочки.
Ну, вроде думаешь, ничего не забыл. И сидишь уже терпеливо на чемоданчике, событий соответствующих ждёшь!

А самолёт-то, оказывается, туда уже отменили.
И поезда давно не ходят.
Там льют сейчас дожди, оползни и всё вокруг окончательно затопило. Даже спасатели добраться на вертолётах
туда не могут.

Вот и думаешь; повезло тебе, или сплошные несчастья на твою голову!

Или вот возьмём по-другому.
Сидишь; и колбаску хорошую кружочками нарезаешь. И каждую колясочку вокруг на газеточке раскладываешь.
А колбаска на самом деле очень хорошая, качественная, и от неё дух идёт колбасный.
И она, разумеется, не крошится.
Ножичек так и струится по телу колбаски.
А она длинная, и всё никак не кончается.
Думаешь; ну и ладно, пусть - не жалко, хоть раз в жизни от всего пуза наемся!

И вот так всегда!
Чем бы так всё хорошо не начиналось, обязательно жди подвоха;
Или поезда совсем туда не ходят, или на самом интересном месте неожиданно разбудят!

[217x271]



У меня есть один очень старый, старинный можно сказать, приятель; Дружок, корефан и хороший товарищ.
Я дружу с ним ещё со стародавних времён, когда дружба познавалась исключительно - ввяжется он за тебя
в драку? А не по марке и статусу автомобиля.
Человек старой закваски, в самом рассвете жизненных сил; Стройный, подтянутый, моложавый всегда, будто юноша.
В нём столько мальчишеского задора и молодости – ну, сорванец ведь ещё, да и только.
Он даже смеяться если начнёт, точно как маленький ребёнок по мамке плачет.

Вякает и ничегошеньки не понимает. Лежит и глазёнками по сторонам хлопает. Лопочет будто.
Постельку вот только, под ним поменять бы надо.

[446x431]

Пришёл как-то знаменитый художник к другому такому же, тоже не менее знаменитому художнику,
работами своими поделиться. Между нами, на вроде как похвастаться. И начал даже ему показывать.

А тот, художник-то всем известный, к которому пришли, обрадовался неописуемо, и давай тоже своими шедеврами
навстречу ему трясти. Импровизированный как бы обмен мнениями совместных работ, тут же прямо, на коленях
друг у друга в общем коридоре произошёл.

Этот, тот, что знаменитый очень художник, первый который со своими работами пришёл, представляете, ушёл,
и не попрощался даже в итоге.
Не понравилось ему что-то. Ушёл и двери за собою демонстративно не прикрыл.
Вывалился из квартиры, двери разхлебянил на всю катушку и до свидания хозяину сказать не соизволил.

Ох, уж эти, художники; - Ну их всех, к чертям собачьим!

[311x420]


Доброта – это черта характера, настроение, или субъективное отражение некоторых сложившихся взаимоотношений?
И пользоваться постоянно добротой может кому-то быть выгодным?
А ещё - следует ли считать Доброту как расходный материал?

Также очень интересно - доброта, может быть, каким-то образом накапливаться?
Например, сосредотачиваться в одних руках, передаваться, транслироваться, или быть предметом всеобщего торга?
Или может, она для нас является всего лишь неким обусловленным компромиссом? Вынужденной реакцией на сложные обстоятельства?
И вообще; её, доброту, возможно хоть как-то с кого-то потребовать? К обязанности каждому предъявить?
Или она сплошь лицемерна?
Доброта, скажите, она искренняя?

А я вам скажу!
Доброта – это всегда то, что вы от неё ожидаете.
Она как и вечная вселенская истина. И чем больше о Добре говорить, тем оно становится от этого только абсурднее!

[250x408]




Нет ничего слаще проклюнувшейся из земли морковки!
Молодой, востроносой, нетерпеливой и любопытной. Только что охапкой вырванной с грядки.

Нету соперницы у огородной морковки, не народились ещё.
А она так и будет у нас почти всё лето безраздельно царствовать – до самых первых, поспелых яблок!

[366x590]


Так-то, вообще-то, Колька не любил рассуждать.
Да оно и некогда ему было; всё работа, работа - так мелочёвка сплошная.

А ему, может быть, хорошее вспомнить о себе не хватало.
Раздобудет он как-нибудь бутылочку беленькой. Сигаретами с фильтром разживётся. Запрётся куда-нибудь у себя поглубже,
где потеплее и никто не мешает. Разольёт сам себе помаленечку. Да и хряпнет по первой.
Вот тогда мысль его и забирала!

Например; Люди проходят мимо моста огромного, ногами крепко по разные берега стоящего. Где-нибудь на далёком
сибирском Иртыше. И спрашивают друг у друга;
- А кто это здесь мост такой красивейший, да прочный, на века забахал?
А им тут же и отвечают;
- Так это Колька. Это он построил. Он ещё в том веке жил.

Или вот пусть даже родничок, какой безвестный, у тропы народной. И тоже люди интересуются;
- А это кто, скажите, чья добрая душа всё здесь обустроила по-человечески?
А им отвечают;
- Так это же Колька! Он всё построил, его рук дело. Он в том веке кажись ещё жил.

Кольку, от таких слов, изнутри распирало. И щемило глубоко где-то под ложечкой.
Чуть ли слеза обильная из глаз не наворачивалась. Так благодарен он людям был, помнящих и любящих его.
Он и не стыдился слёз.
Колька Кокчетав весь, сам, от самого фундаментного основания, один "с нуля" строил.
Раствор, кирпич, бетон - вот этими голыми руками! Не было просто времени ему, на мосты разные через реку.
Да и родничка в Казахстане не было. Степи же кругом.

А фундаменты, их никто и не видит. О фундаментах не принято торжественно говорить. А так иногда этого хочется!

[209x256]


У меня есть друг.
Он замечательный не пишущий поэт. Неистребимый мечтатель, глубочайший мыслитель, и ещё песни в душе поёт.

Мыслит глубоко, о чём-то не земном мечтает, переводит сразу же в рифму, и сам себе об этом поёт.
Всегда поёт. Везде и всюду поёт. Тихо поёт и про себя.
Видно только, губами как, о чём-то неслышимом шевелит.

[220x315]



Серёга подарил сушёного леща. Огромный. Красавец. Плавники все на месте. Хвост с ладошку,
и сам весь чешуёй, как мозаичным орнаментом расписан.
Жалко изводить его. Хоть гвоздём к стене прибивай и на общий обзор вешай.
Смотрю на леща и налюбоваться им никак не смею.

Один как-то раз взял. Повертел им со всех сторон. С каждого бока на него глянул.
Но, не посмел. Слишком уж лещ прекрасный.
Отложил на потом. Праздники же впереди будут.

Другой раз, зимой уже, в руки леща взял, прикоснулся. На солнце в лучах покрутил.
И долго на нём дифракционные муары рассматривал.
Наблюдал - наслаждался. До чего же прекрасен его дивный рисунок.
И опять рука не поднялась на целостность картины.

Или вот сейчас; Достал. Подержал его на вытянутой руке.
Представил во всём многообразии ламинарного движения.
Будто выпрыгивающим стремительно из речной волны. Или плещущимся на звонких, утренних перекатах.
И снова убрал.

Передарю ка я его дальше, ещё кому-нибудь. Пусть и они на него полюбуется!

[438x414]



В целях самосовершенствования развития малого и среднего бизнеса, просто вдохновить отечественное предпринимательство;
Взять самолично и освоить всю необъятную энергию сильного и слабого ядерного взаимодействия.
Или холодный синтез на дому организовать.

И не ждать потом никого!
Посадить своего кассира в будочку, дать кассовый аппарат, санитарную книжечку, и пусть себе сидит, потихонечку торгует!

Тёплое место, а это уже давно всем известно, никто для тебя специально не приготовит. Пока, разумеется, сам
не пойдёшь и под себя силой не расчистишь.

Много-то для этого и не надо.
Пошёл в тёмный лес, где-нибудь на росистой, багряной зорьке, пока Солнце ещё раздумывает, и максимально
используя элемент неожиданности, найти там хорошую, крепкую, обжитую, медвежью берлогу.
Чем шире в неё вход, тем грандиознее будет перед вами стоять задача.
И смело, с ходу вползай туда на четвереньках!

Обхвати спящего медведя за поясницу. Лучше это делать всегда со спины.
Рывком вырви его, вытащи на поверхность, взвали на себя и волоки подальше на морозный воздух.
Медведь, конечно проснувшись, как всегда, упираться будет, царапаться изо всех сил. Пытаться всеми своими
четырьмя растопыренными лапами зацепить вас, достать из-под спины. Поэтому необходимо как можно крепче
уцепиться, сдавить его грудную клетку насмерть, и не давать больше медведю дышать.

Потом, когда наконец он всё поймёт, угомонится, и неизбежно смирится со своим положением; отшвырнуть его
подальше на дно оврага.
Для этого необходимо быстрыми движениями раскрутиться вместе с ним, держа медведя всё время на вытянутых
руках, и когда его тело будет пролетать над самым глубоким местом у оврага, просто расцепить руки.

Этим вы обезопасите себя от несчастного случая. Когти-то у медведей - ой, как бритвы остры.
И потом надо обязательно прислушиваться; как он там, в какую сторону пошёл, убежал ли, недовольный медведь.
Но, они, как правило, никогда уже не возвращаются.

Всё, задачу, как говорится, на этом можно считать выполненной; Можно смело теперь ложиться на его место.
И вообще - всё в дальнейшем складываться будет как нельзя лучше, если действовать всегда таким же манером.
И помнить; Пришёл, схватил спящего со спины, и выбросил, как можно подальше!
Вот и всё - всё у вас получится!
[329x470]

[327x467]


Когда я раньше был маленьким, исхудалым червячком;
Хорошо это помню - как полз, извивался, и стремился всё время к свету!

Потом был огромным медведем. Тоже помню;
Как лежал у себя в берлоге, ворочился, пыхтел, и всё время думал - вот бы, пожалуй, встать,
да соломки свеженькой подложить.
Под себя охапку, старая-то давно уже промокла, исхудилась. И крышу кое-где ею же подоткнуть!

А теперь вот; человеком стал! А мысли-то по-прежнему - всё те же самые!

[501x406]



Строил и строил по земле человек радости свои.
Цирки строил и бани. Купели, Фонтаны с лепниной и мосты через реку.
Что не построит человек, всё в радость ему.
То оранжерею, то театр выстроит, а то и арену для состязаний.
Построит, в сторону отойдёт, и издали любуется!

Покуда на Земле заборы не придумали. Турникеты, шлагбаумы, и заставы.
Потом тюрьмы, колонии для несовершеннолетних, и спец комендатуры.
Резервации, особые зоны, и закрытые административно-территориальные образования!

И теперь бы спросить с тебя, да некому; - Для кого строишь радости свои, человек?

[371x189]



- Ну, вот зачем ты туда ходила?!
Говорили же тебе, сколько уже раз, - не надо туда ходить!
Знаешь ведь, какие люди там живут!
Эх ты! Дура ты, дура!

А она молчала и на всё соглашалась. И опускала повинные глаза.
А что ей было сказать?
Что устала так на верёвочке всё ходить.
Что доверилась чужим людям.
Но ведь, и она тоже живая, и ей, тоже хочется иногда, хоть что-то поменять в своей жизни.

- Вот и получила!
Не ходи туда больше.
В следующий раз, может, и не то совсем будет. Ладно ещё вовремя подоспела.

- А я тут бегаю, бегаю, ищу тебя, дуру такую!
Что тебе там, такое, - мёдом ворота намазали? Лезешь, сама не знаешь куда!
Пока бока-то все не обдерут - всё ведь не поумнеешь!

А она слушала и потихонечку про себя вздыхала.
Если бы говорить-то умела, - ой, как бы на жизнь-то пожаловалась!

Но, так ни слова за жизнь и не произнесла.., бабки Федотьи.., старая коза!

[407x480]



Вот, если бы-то, да по закону-то. Да по каждой его писаной букве.
Хоть слева направо. Или возьми, справа налево.
От первой его главы и до самой последней.
Не пропуская и не выбрасывая в нём, ни единой строчки.
От корки и до корки!

Да чёрным по белому, по не вымаранному листу.
Вот бы, наверное, тогда все жили!


Только вот, по закону-то, не живут.
В закон тыкают только!

[446x431]

Одна законченная, в меру не расточительная и вполне удовлетворённая собою дама-свинка, гордо возлёжа у себя на службе в тонко дисперсной навозной жиже, и смиренно заполняя собою весь предоставленный ответственным производством объём, любила всем докучать вслух;

- В жизни оно не всё так уж и плохо!

Забросит бывало, нога на ногу, оголит голые икры, и добавит весьма рассудительно;

- Посмотрите как там за воротами мухи дохнут, а здесь - не бей и не наступи на лежачего!

Потом почешет брюхо начищенным копытцем и значительную мысль свою, как заученную, на торжественной ноте произнесёт;

- Вдобавок к тому же ещё и оклад, полторы тысячи рублей в придачу!