В новостях сообщили, что девочкам в Афганистане под страхом смерти запрещено ходить в школу, что мусульманские экстремисты угрожают убивать или даже взрывать дома девочек, которые отважутся поти учиться. Что бедняжки вынуждены сидеть дома и не показывать даже носа на улицу.
- Везет!!! - сказал мой сын на это сообщение.

Молодожены разместились в маленькой провинциальной электричке, державшей путь на север. Они поженились уже три месяца назад, но все еще пребывали в легкой эйфории - от неожиданного знакомства, скоропалительной свадьбы, от не покидавшего их ни на секунду чувства влюбленности. И они постоянно чувствовали себя молодоженами.
Это была красивая юная пара - оба синеглазые, светловолосые, оба с невероятным столичным апломбом. У девушки были огромные фарфоровые глаза, у ее молодого мужа - очень мужественный овал лица.
Путь они держали в сторону Кэмбриджа, хотя, честно говоря, сами не смогли бы объяснить, почему выбрали этот знаменитый университетский городок и покинули шумный и шикарный Лондон, где стоило бы еще потолкаться по трэнди-бутикам и подышать туманным воздухом...
Но захотелось "в глубинку" и они, не раздумывая, примчались на станцию и отправились в путь - смотреть на студентов и профессоров. Может, легкая ностальгия по недавней студенческой жизни нахлынула?
Поезд набирал ход и неожиданно из соседнего вагона огромным потоком хлынули неожиданные попутчики и заполнили собой весь их вагон. Это оказались шумные и раскованные американцы, которые расселись на лавках и начали тут же громко переговариваться. Сидевшие впереди вагона отпускали какие-то реплики тем, кто сидел в противоположной части - в хвосте, но попутные шутки и замечания летели и из середины вагона. Всем им было весело и все непрестанно переговаривались между собой!
Молодая пара сначала притихла, а потом нашла замечательную тему, которую можно было бы развивать всю дорогу и которая была неисчерпаема - они начали неспешно и по-европейски подтрунивать над американцами.

Это цитата сообщения protvladimir Оригинальное сообщение

Господи, обрати меня в слух и послушание.



[200x253]
Да приклонится небо и поднимется земля, когда отверзает уста свои разум предвечный, рожденный в пещере души моей от Духа Святаго и Пречистой Девы.
Слова его живой росой падают на прах кладбищенский, и из праха прорастают цветы и зелень.
Отвергнутые миром и мир отвергнувшие спешат ему навстречу, а возлюбившие мир в ужасе бегут от него.
- Я и Отец - одно. Прежде человека Аз есмь,- так глаголет мудрость, рожденная тобой в девственности, душа моя. Слушай и разумей вечность свою, в прахе времени потерянную.
Всякая душа, творящая волю Отца Небесного, может назваться матерью мудрости Божией.
Так говорит мудрость Божия, от Духа Святаго рожденная в тебе, душа моя:
Аз есмь живот и воскресение мертвых. Прерывающий связь со Мной прерывает связь с жизнью и становится словно облако дыма, несть в котором ни света, ни влаги.
Вы, живыми себя считающие, в самом деле вы лишь облако дыма безжизненное, гонимое ветрами случайными. Приидите ко Мне, и Я наполню вас светом и водою, светом истинным и водою живою, и станете живыми воистину.
Вы, что добровольно притекаете ко Мне и Моей жизнью наполняетесь, теряете вы облик свой, миром созданный, и становитесь со Мной одно, как и Я одно с Отцом Небесным.
Воистину, не будете вы бояться времени, ибо время - бич мира и от мира, а не от Меня.
Не смутят вас и колебания времени, ибо все колебания - надменный свист бича на ристалище и от мира, не от Меня.
Мир Мой даю вам, которого зубы времени обглодать не могут, пространство стеснить не может, не поколеблет никакое колебание.
В наполненных миром выхолощена жизнь, осуждены они миру в рабство. В наполненных жизнью нет мирского, и они суть сыны жизни.
Я полон жизни, и смерть не имеет никакой части во Мне, даже с острие игольное. Потому мир Меня не знает. Мир знает свое, как и жизнь - свое. Воистину, Я - гость, миру неведомый. Я пришел отдать, а не получить. От полноты Своей предлагаю; от ничего же и брать нечего. Моя полнота - полнота Бога, в мир Меня пославшего, чтобы отдал Я Себя миру и восставил мертвых и вернул их в царство жизни. Я и жизнь - одно. И прежде Адама - Аз есмь, и после Адама - Аз есмь.
Душа моя, воскресни! Воскресни скорее, пока Воскрешающий тебя - в тебе. Когда Он покинет тебя, ничего уже не сможешь, лишь рождать мертвых и хоронить своих мертворожденных. Превратись в слух, облекись в послушание, безжизненное порождение души моей, и воскресни из гроба. (Святитель Николай Сербский)

"Загостились, бедные! Трудно им, не нужны они здесь никому..." - вскользь подумала она и углубилась опять в свои лекции. Ее немного удивило то, что попутчики оказались такими ненаблюдательными, не заметили, как она стушевалась и даже немного покраснела от их слов. Но она недооценила их.
- Особенно некрасивы местные женщины, когда они беременны, - громко прошептала ее попутчица в направлении уха своего приятеля.
Они заметили ее живот под толстым свитером!...

Она была светленькой, неброской и скорее походила на местных белокурых стройных жителей, чем на сидящих напротив нее крепких широколицих земляков с выразительными черными бровями. Выглядела очень юной, со свежей кожей и пепельными пушистыми волосами, хотя ей перевалило уже за тридцать и она ждала третьего ребенка. Работала на полной ставке, училась в университете, строила вместе с мужем дом. И эти полтора часа в электричке были для нее таким подарком, глотком воздуха в ее переполненной хлопотами жизни, где дни были запонены работой, стройкой, учебой, а ночи - плачем младшего сына. Она ничего не знала о сидящих напротив людях, но догадывалась, что они уже шестой год изнемогают от безделия, категорически отказываются учить местный "моржовый" язык и живут только новостями с большой земли - с исторической родины. Живут за счет пособия и ездят еще куда-то за гуманитарной помощью...

Эти совместные поездки продолжались еще пять месяцев. Она читала свои лекции в серых папках об антиохийской и александрийской философских школах, об экзистенциалистах и отце Павле Флоренском... И не собиралась пересаживаться подальше от них, боясь ненароком обидеть. Хотя они едва ли заметили бы ее исчезновение. Все время их совместной поездки ее попутчики были заняты только тем, что ругали свою неудавшуюся в чужой стране жизнь. А заодно и эту приютившую их страну.

А потом она пропала и попутчики сразу же заметили это и сразу же высказали верное замечание:
- Наша девчушка, наверное, родила.

Она появилась на своем привычном месте через месяц - с привычными толстыми папками в огромном портфеле и крошечной переносной колыбелькой, в которой лежала аккуратная белокурая куколка с ангельским личиком. После родов она сильно похудела, необыкновенно похорошела и вся словно светилась. Замечание типа: "Особенно уродливы местные женщины после родов" она перенесла бы стоически!

Когда она доехала до столицы, то собрала папки в портфель и укутала спящую дочь в легко одеяльце. Взгромоздила всю свою ношу на хрупкие плечи и направилась к двери. Попутчики вдруг неловко встали и, не сговариваясь, отправились следом за ней - они хотели помочь ей выти из вагона, уж очень тонкой и даже слебенькой казалась она, нагруженная колыбелькой и тяжеленным портфелем.

Они помогли ей, выгрузили сначала ребенка, потом подхватили молодую маму с увесистой сумкой и мягко опустили на землю.
"Какие все-таки наши люди добрые и отзывчивые", подумала она и громко, с чувством сказала на своем и их родном родном языке:
-Спасибо вам большое! Счастливого пути!

Больше она их в этой электричке не видела...

Она вскакивала легко в эту короткую быструю электричку, связывающую толстой юркой змейкой две западные провинции со столицей. Устраивалась удобно возле окна, недалеко от входа. Всегда садилась в один и тот же вагон и на одно и то же место. Такая стабильность была ей свойственна во всем, она не замечала, что сидит всегда в одном и том же уголке этого скорого поезда...
Сначала любовалась неброским пейзажем за окном, ровной полоской горизонта, вечнозелеными лиственницами, аккуратно подстриженными кустарниками и ухоженными лужайками чужих садов, провожала взглядом небольшие домики и шикарные виллы, засеянные поля и ровно выстроенные, засаженные по линеечке рощи.
Потом открывала толстые, исписанные аккуратным почерком тетради и фотокопии университетских лекций и с явным удовольствием вперяла свой взгляд в них. Она делала все легко и с удовольствием, даже чтение длинных, заковыристых текстов казалось ей легким и милым времяпровождением...

С некоторых пор у нее появились постоянные попутчики, отличавшиеся таким же постоянством, что и она: они садились всегда напротив, невольно выбрав свои места возле этой девушки с большими серыми папками, заполненными неудобоваримыми на их взгляд текстами. В тетрадки и подшитые аккуратно листки они заглянули вначале с любопытством и, поняв, что там все слишком сложно и ничего не понятно, написано на чужом языке, потеряли всякий интерес и к девушке, и к ее текстам.

Их было двое - мужчина и женщина, они подсаживались на следующей станции, шумно радовались встрече, долго размещались, разоблачаясь от слоев одежды - курток, шарфов, вязанных шапок, кофт, и делясь новостями. Она не прислушивалась, хотя и не могла не заметить, что они говорят на ее родном языке, и что она становится единственной в вагоне, понимающей разговор этих людей.

Они думали, что были непонятны, иноязычны для окружающих и не стеснялись говорить о том, что никогда не рискнули бы вынести из дома и обсудить в общественном месте. Она иногда еле сдерживалась, чтобы не захихикать или не выдать взглядом, что прекрасно понимает их разговор. Опасалась больше всего того, что выдав себя, признавшись, что она - их соотечественница, сразу же потеряет те драгоценные полтора часа, что были выделены ей для подготовки к экзаменам. Что ее начнут тормошить, расспрашивать, загружать теми самыми новостями, в курсе которых она и так невольно была. Она только внимательнее вчитывалась в свои трудные лекции и старалась не отвлекаться и не потешаться над сложившейся ситуацией.

- Нет, не понимаю, каким хреном меня сюда занесло, - слышала она привычное вступление мужчины и углублялась в свою лекцию.
- Хуже места на земле трудно найти и только такие наивные и глупые люди, как я, остаются здесь и ждут у моря погоды, - поддерживала тему женщина.
- Ты слышала, Васюкам опять отказали?
- И Петричам тоже!
Дальше начиналось самое забавное, на ее взгляд, самое смешное - главное, не прыснуть!

- Какие здесь страшные дома, ты посмотри в окно!
- А чего там смотреть, живут, как ущербные!
- И леса настоящего нет, все какие-то облезлые коряги из земли торчат...
- Города убогие, улицы узкие, грязные... то ли дело у нас - проспекты широкие, бульвары, засаженные липами. И все сверкает!

Она давно обнаружила, что эти двое, с таким упоением ругающие чужбину, были не только ее соотечественниками, но и земляками, они жили когда-то в одном городе! И так хотелось ей напомнить, что в том маленьком украинском городке два трамвая не могут разъехаться на узких улицах, которые в последний раз подметали еще до Первой Мировой войны.
Но она молчала.

- Они жадные и мелочные!
- Тупые!
- Уже шесть лет здесь живу и все не могу привыкнуть к тому, что со мной в деревне все здороваются. Всякий раз пугаюсь!
- Да, чего, действительно, цепляются?!

Наступило долгожданное молчание. Она тихонько вздохнула. В ней было больше симпатии и сочувствия к этим людям, чем раздражения. Она не пыталась их оправдывать, скорее жалела их. Она посмотрела на своих попутчиков и улыбнулась им. Наверное, на этот раз не сможет промолчать, сейчас что-нибудь скажет...

- А люди какие уродливые здесь живут, - сказали ей в лицо.
- Особенно женщины! - подтвердил мужчина, не ответивший на ее улыбку.

Очень скоро!
Kerstmis, is altijd goed nieuws

Ну почему это случилось со мной?! Теперь надо учиться противостоять злу. Не пускать в свой внутренний мир, который такой хрупкий и который так легко разрушить...
Учиться радоваться жизни и верить в то, что все проходит. Пройдет и это...
Говорить себе: "Я люблю тебя, прости меня". И говорить то же самое и своим обидчикам.
Все-все силы отдать на то, чтобы продолжать любить и не впустить в себя ненависть.
Продолжать любить своих ближних, любить-любить-любить...
Господи, дай мне силы!

Как простить? Если предали и отвернулись...

Если теребили и просили о помощи, и ты сломя голову бросался помогать...
Если безостановочно звонили и рассказывали душераздирающие истории о диких соседях, безумных мужьях, вечно больных и несчастных детях и постоянном полном безденежье, а ты выслушивал и отрывал от себя последнее, делился, сопереживал...
Если умоляли отдать твою работу, разорвать твое время, поделиться твоими силами, и ты это делал...

А потом, когда получили все, что было от тебя нужно - вдруг резко отвернулись и перестали узнавать.
Заняли твое место на работе, смотрят косо, шепчутся с другими и хихикают тебе в спину.

Надо сделать вид, что все - классно! Что о потерянной работе не жалеешь, что найдешь лучше, престижнее и интереснее. А твоя доброта и помощь была не от глупости , а ... а отчего все это было?

От великодушия и элементарного желания помочь ближнему.
Так ведь тоже бывает?

Только после этого задумываештся - а кто мой ближний?...

Хороших людей больше, чем плохих. Солнечных дней больше, чем ненастных. День длится дольше, чем ночь. И мыслей хороших в голове больше, чем грустных.

У нас такое фантастическое indian summer наступило, днем теплее, чем в июле, а по утрам - холодный липкий туман. Я впервые увидела, какая Бельгия красивая, а то все серые тучи закрывали и дождь завешивал тонкими занавесочками. Ничего не видно было!
А теперь разглядели и не можем налюбоваться. Десять лет прятались в доме и годы напролет топили печку, чтобы хоть немного согреться. А тут вот нам ни с того ни с сего такой подарок - тепло! У нас - тепло?!
Трудно поверить в сказку...

Счастье - это когда отключен мобильный! И когда мы ушли далеко от дома и не слышим надоедливый постоянный звон домашнего телефона.
Мы так редко бываем одни - я и дети, а они ведь такие маленькие и так вечно и бесконечно нуждаются во мне...
Мы идем незнакомыми полями по узкой проселочной дорожке и я восхищаюсь всем и вся - кузнечиками, бабочками, подросшей кукурузой... Я восхищаюсь снечала за компанию, а потом уже - вполне глубоко и искренне, как они...

Мобильный отключен и потому мы не слышим сердитый голос нашего вечно возмущенного и делового папы...

Иногда так интересно читать чужие - умные, симпатичные -блоги. Ну хоть ради комментариев и воросов к тем самым умным блоггерам и создаю свой блог.