Роман Гуль
«Марина Цветаева»
В Берлине с Мариной Цветаевой познакомил меня Эренбург. Было это вскоре после приезда ее из Москвы. Она остановилась в том же Прагер-пансионе, где жили Эренбурги. И как-то Эренбург сказал, что Цветаева хочет со мной встретиться. Я пришел. Постучал в дверь комнаты. Услышал — «войдите!». Вошел. Марина Ивановна лежала на каком-то странном предмете, по-моему, на сундуке, покрытом ковром. Первое, что бросилось мне в глаза — ее руки — все в серебряных браслетах и кольцах (дешевых), как у цыганки.
Разговор начался — с Москвы, с ее приезда. Свое первое впечатление от облика Цветаевой я ярко запомнил. Цветаева — хорошего (для женщины) роста, худое, темное лицо, нос с горбинкой, прямые волосы, подстриженная челка. Глаза ничем не примечательные. Взгляд быстрый и умный. Руки без всякой женской нежности, рука была скорее мужская, видно сразу — не белоручка. Марина Ивановна сама говорила о себе, что умеет только писать стихи и готовить обед (плохой). Вот от этих «плохих» обедов и тяжелой московской жизни руки и были не холеные, а рабочие. Платье на ней было какое-то очень дешевое, без всякой «элегантности». Как женщина Цветаева не была привлекательна. В Цветаевой было что-то мужественное. Ходила широким шагом, на ногах — полумужские ботинки (особенно она любила какие-то «бергшуэ»).
Помню, в середине разговора Марина Ивановна неожиданно спросила: — Вы любите ходить? — Люблю, много хожу. — Я тоже. Пойдемте по городу? — И мы вышли из пансиона. Пошли помню, по Кайзераллее, шли долго, разговаривая. Я больше слушал рассказы о Москве, о тяжкой жизни там. Я предложил зайти в кафе. Зашли. Кафе было странное — большое, белое, с гремящим негритянским джаз-бандом. Негры в Берлине были редкостью. Откуда они сюда залетели?
В кафе мы просидели, проговорили долго. Марина Ивановна прочла мне свои последние стихи. Видимо она была внимательный и наблюдательный собеседник. Во всяком случае она открыла у меня какой-то жест, о котором я не имел понятия. Оказывается, слушая ее, я иногда проводил рукой по волосам. Этот жест Марина Ивановна мне «вернула», извинившись «за масть»: я блондин, а в стихотворении, присланном мне, она окрасила мои волосы в «воронову» масть:
«Вкрадчивостью волос,
Вгладь и в лоск,
Оторопью продольной
Синь полуночную масть
Воронову. Вгладь и всласть
Оторопи вдоль — ладонью».
Это (не Бог весть какое) стихотворение я опубликовал в «Новом Журнале» в письмах ко мне Цветаевой из Праги в Берлин. Оно вошло и в последнюю зарубежную книгу Цветаевой «После России».
С Мариной Ивановной отношения у нас сложились сразу дружеские. Говорить с ней было интересно обо всем: о жизни, о литературе, о пустяках. В ней чувствовался и настоящий, и большой, и талантливый, и глубоко чувствующий человек. Да и говорила она как-то интересно-странно, словно какой-то стихотворной прозой что ли, каким-то «белым стихом».
Помню, она позвала меня к себе, сказав, что хочет познакомить с только что приехавшим в Берлин ее мужем
Я вернулась. Впервые чувствую, что не существую, а живу. Появился стимул, цель, чувства. Все чаще улыбаюсь. Радуюсь миру и тебе. Я очень благодарна тебе. За то, что изменил меня. Подарил надежду и счастье. Мне нравится просто сидеть с тобой и слышать стук сердца. Ты мне нужен.
Очень люблю Фаину Раневскую.Здесь несколько ее высказываний:
— Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу — потому еще, что у меня его никогда не было, — заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.
— Так что же, — не отстает журналист, — значит у вас, совсем нет никаких недостатков?
— В общем, нет, — скромно, но с достоинством ответила Раневская.
И после небольшой паузы добавила:
— Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю…
— У нее не лицо, а копыто, — говорила об одной актрисе Раневская.
Теплую!
Медсестра, лечившая Раневскую рассказала, как однажды Фаина Георгиевна принесла на анализ мочу в термосе. Сестра удивилась, почему именно в термосе, надо было в баночке. Hа что великая актриса возмущенно пробасила: Ох, ни хрена себе! А кто вчера сказал: неси прямо с утра, теплую?!
Ничего, что я курю?
Однажды Раневская после спектакля сидела в своей гримерке совершенно голая и курила сигару. В этот момент дверь распахнулась и на пороге застыл один из изумленных работников театра. Актриса не смутилась и произнесла своим знаменитым баском: 'Дорогой мой, вас не шокирует, что я курю?'
Наелась дерьма
Однажды Юрий Завадский, худрук Театра им. Моссовета, где работала Фаина Георгиевна Раневская (и с которым у нее были далеко не безоблачные отношения), крикнул в запале актрисе: 'Фаина Георгиевна, вы своей игрой сожрали весь мой режиссерский замысел!' 'То-то у меня ощущение, что я наелась дерьма!' - парировала 'великая старуха'.
Спасибо, красотка!
Раневская и Марецкая идут по Тверской. Раневская говорит:
- Тот слепой, которому ты подала монету, не притворяется, он действительно не видит.
- Почему ты так решила?
- Он же сказал тебе: 'Спасибо, красотка!'
А теперь рассмотрим...
Фаина Георгиевна вернулась домой бледная как смерть, и рассказала, что ехала от театра на такси.
- Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскальзывал прямо перед носом прохожих! Но по настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик!
-Маш, как ты думаешь, как это - быть звездой?
-Знаешь, я тоже часто об этом думаю! Представляешь - вспышки камер, приглашения на самые модные вечеринки и куча поклонников. Ну что может быть лучше?, - Маша потянулась и зевнула, лежа на мягкой постели.
Я ответила короткое "да" и повесила трубку.
-А если бы я была звездой, я бы ночами напролет разговарила с луной и смотрела откуда-то сверху на людей, которые смеются и плачут, встречаются и расходятся..., - ответила я сама себе.
Сюрреализм Родни Смита
Один из моих любимых фотографов.На данный момент обладает более75 различных наград в области фотоискуства.Его роботы находятся во многих престижных галереях мира.
Всегда мечтала иметь собственную библиотеку.С огромными подоконниками,где можно читать,укутавшись в теплый плед с чашечкой зеленого чая...Ех.Приближаясь к реальности хотелось бы книжный шкаф.Старый порыпаный,но шкаф.А не это жалкую полку которая когда-то упадет мне на голову.Остальная часть моего скромного собрания книг пылится в ящиках.И при всем моем желании я их не достану(
В доме отключили воду(опять труба лопнула)...Холод,а обогреватель сломался еще два года назад.Я заболела...Сижу,как идиотка, укутавшись старым пледом(сколько раз я латала на нем дырки!) и пью "чай" из последней воды.Жутко болит голова... Стенка покрылась тонким слоем льда.Отключила телефон.Тишина.Хорошо.Если бы не холод...
Этим летом я ездила в Крым и из-за своей нелюбви к морю побывала на всех экскурсиях.После многочисленных легенд и сказаний(а на них этот край богатый) в голове осталась только каша.Но одна историю я хорошо запомнила. Про нее я б и хотела написать.
Девичья башня в Судаке
На склонах скалистой горы в Судаке высятся стены Сугдеи,выстроенные генуэзцами,и кажется,что они тут--самое древнее.
Но на самой вершине Кастель-горы стоит одинокая башня,и это место древнее тех стен,что опоясывают гору.К башне ведет крутая тропинка,вырубленная в скале.
В древние времена,еще до Цезаря,башня уже существовала,и в ней жила дочь архонта.Она была столь красива,что ей не было равной девушки в Тавриде.Сам Диофант,могущественный полководец Митридата,ужас всего Понта,тщетно добивался ее руки.
Но девица не искала себе ни славного ,ни богатого жениха.Она любила простого козопаса,и никто не был ей милее.Как-то их увидели вместе,и тогда архонт,отец девушки приказал бросить юношу в каменный колодец.
Через несколько дней девица узнала о судьбе своего возлюбленного.Она обезумела от горя и злости:ее любимый страдал из-за их чувств.Слезами и уговорами,мольбами и угрозами она убедила отца отпустить юношу.
Тогда архонт решил ради того,чтобы обеспечить будущее своей дочери ,тайно избавиться от пастуха.Он послал с якобы важным поручением пастуха в Милет,в Грецию.Морякам же было приказано умертвить пастуха в пути,и капитан корабля исполнил это приказание.
Дочери же архонт объявил,что через год корабль с пастухом вернется,и если пастух не изменил ей ,то на корабле на мачте поднимут белое полотнище.Лукавый архонт даже обещал не противится свадьбе дочери и пастуха.Но было еще одно условие:если пастух не вернется или донесут о его измене,тогда девица должна будет подчиниться воле отца и стать женой Диофанта.
Потянулись долгие дни...Каждый день дочь архонта просыпалась и с надеждой смотрела на море ,ища там корабль,на котором вернется ее возлюбленный.И всякий раз она вспоминала,что срок еще не пришел и чт надо ждать.Ждать...
Однажды весь город собрался в порту:пришел корабль из Милета и привез из Греции золото и мирру.Но условленного знака на мачте не было .Тогда влюбленная девица поднялась на самую вершину горы,которую опоясывают каменные зубцы и,лишенная своей любви,бросилась с кручи вниз.
Башню,которую потом построили на том месте,называют Девичьей,и она пользуется большой популярностью у несчастных возлюбленных ,которые даже не зная этой легенды,отовсюду съезжаются а Судак.
Можешь ли ты быть со мной в холодное утро смерти?
Когда огонь во мне вырывается и ничего не согревается кровью?
Можешь ли ты наблюдать глазами матери?
Когда свеча догорела,а друзья ушли?
Можешь ты просто быть,не жилая больше от меня ни вздоха?
И когда мои глаза глаза плотно закрыты,довольные длинным спокойным отдыхом,
Будешь ли ты тогда путешествовать со мной?
Так как я закрою эту дверь позади
И открою навстречу открытому смерти сердцу.
Сладкая любовь призывает дать мне рождение
Ныне призывая вернуть меня на землю.
P.S. Эту поэму,гаэльскаю по происхождению,я впервые услышала от бабушки.
Здесь я б хотела рассказать о себе(кому про это интересно читать?).
Меня зовут Марина,но никто меня так уже давно не называет.
Мне 14,но чувствую я себя старше.
Я редко говорю,но меня считают интересной собеседницей.
Чем больше я отталкиваю людей,чем больше ко мне тянутся.
Я никогда не учусь,но все меня хвалят за ум и трудолюбие.
Я выгляжу младше,но я нравлюсь старшим.
Я взрывоопасный человек,но люди считают,что под этим скрывается доброта.
Я не организованный человек,но меня избрали президентом школы.
Я люблю одиночество,но ни кто этому не верит.