Это цитата сообщения Fields_forever Оригинальное сообщение
Как работают полушария мозга. Взгляд изнутри.
Рассказ женщины-ученой, которая пережила инсульт и в результате отключение одного полушария мозга.
Выбирайте русские субтитры.
- Что значит НАСТОЯЩИЙ? – спросил однажды Кролик, лежа рядом с Лошадью в детской возле каминной решетки. - Значит ли это, что у тебя есть штучки, которые жужжат внутри, когда тебя заводят ключом?
- Настоящий не означает то, как ты сделан, - ответила Лошадь. – Это то, что с тобой происходит. Когда ребенок очень-очень долго любит тебя, не просто играет с тобой, а ПО-НАСТОЯЩЕМУ любит тебя, вот тогда ты становишься настоящим.
- А это больно? – спросил Кролик.
- Иногда, - сказала Лошадь, потому что всегда была честной. – Но когда ты настоящий, ты не боишься, что тебе сделают больно.
- А настоящими делаются сразу, также, как когда тебя заводят, - продолжал Кролик, - или постепенно?
- Это происходит не сразу, - ответила Лошадь. – Ты превращаешься. Это занимает много времени. Вот почему это не часто происходит с теми, кто легко ломается, или у кого острые края, или с кем нужно обращаться слишком осторожно. Обычно к тому времени, как ты становишься настоящим, почти вся твоя шерсть выпадает, глаза вываливаются, крепления расшатываются, и ты становишься очень потрепанным. Но все это совершенно не имеет значения, потому что когда ты настоящий, ты не можешь быть некрасивым, разве что только для тех, кто ничего в этом не понимает...
Если ты однажды становишься настоящим, то уже не можешь превратиться обратно в ненастоящего.
Настоящее - это навсегда.
Марджери Уильямс, "Вельветовый кролик"
Это цитата сообщения золотой_лист Оригинальное сообщение
Люди не всегда знают, на что способно их сердце.
Путь сердца определяют не слова, а чувства.
Сердце это обитель твоей души.
Спроси любого человека: «Где находится твоя душа?» - и, почти не колеблясь, каждый укажет на свое сердце. Но люди не всегда знают, на что способно их сердце.
Слышал ли ты что-нибудь о заговаривателях лошадей? Когда дикая лошадь поймана, ее необходимо укротить. Дикие лошади боятся, когда их седлают. Их охватывает панический страх, и они начинают биться под седлом, впервые чувствуя всадника на своей спине. Поэтому обычно лошадей жестоко и грубо объезжают.
Но кто-то нашел иной способ, который называют заговариванием. Вместо того чтобы подчинять лошадь своей воле, такой заговариватель нежно обращается с ней. Смотря ей прямо в глаза и поглаживая по бокам, он успокаивает ее и вскакивает на нее, лишь когда чувствует, что животное само подает ему знак: «Садись! Я доверяю тебе». Те, кто укрощает лошадей старым жестоким способом, тратят на это многие дни. А заговариватели могут приучить дикую лошадь к седлу за несколько часов.
Главную работу здесь выполняет сердце, и когда речь идет о людях, приемы остаются те же, что и с лошадьми:
Это цитата сообщения Natalie_S Оригинальное сообщение
Моя последняя зима
[400x]Привет, моя последняя зима!
Спешу к тебе из уходящей осени.
Мне выдержать и вытерпеть так хочется.
Что будет дальше расскажи сама!
Поведай, как закружит шепот стуж
Морозный холод на застывших стеклах
И белым покрывалом город соткан,
Вуалью на зеркальной глади луж.
В глазах моих забрезжит синий лед,
Печаль похороню под белым снегом
И жизнь сожжет дотла седое небо,
Тоска на сердце может быть уснет,
Ведь я сейчас в промокшем ноябре
Вдыхаю раскаленный болью воздух,
Где кажется, что счастье невозможно,
И тает мир в дождливом серебре,
Пронзив асфальт ржавеющей листвой.
Я сквозь туман иду вперед несмело
К тебе, зима, затем, чтоб стать взрослее,
Забыть любовь и обрести покой.
Зачем мы живем? - спрашиваете вы. Трудный и легкий вопрос. Может быть, на него можно отвечать одним словом; но этого слова вы не поймете, если оно само не выговорится в душе вашей... Вы хотите, чтобы вас научили истине? - Знайте великую тайну: истина не передается!
В.Ф. Одоевский
- У каждого из нас - свое место в жизни.
- Мой друг, случайности не случайны.
- Разве что то должно случиться, чтобы захотелось увидеть старого друга!?
- Нет ничего невозможного!
- Выбрав дорогу ,чтобы уйти от судьбы, мы именно там ее и встречаем.
- В волнении исчезает ясность, но если успокоиться , ответ стает очевидным.
- Прошедшее забыто, грядущее закрыто, настоящее даровано. Поэтому его и зовут настоящим.
(м/ф "Кунг-Фу Панда")
Однажды шестилетняя девочка сидела на уроке на задней парте и что-то рисовала.
Она была очень увлечена и ей не было никакого дела до урока.
Учительница заинтересовалась, она подошла к девочке и спросила:
- Что ты рисуешь?
- Я рисую Бога, - ответила девочка.
Учительница сказала:
- Но ведь никто не знает, как выглядит Бог.
- Сейчас узнают, - ответила девочка.
Правитель некоего города неожиданно приказал бросить в тюрьму одного суфийского учителя. Ученики, которые пришли навестить своего учителя в заточении, были поражены, увидев, что он приветствует их так радостно, словно они пришли к нему домой.
— Учитель, что служит вам здесь утешением? — воскликнули ученики.
— Меня утешают четыре изречения, — ответил суфий.
Вот первое:
«Зла никому не избежать, ибо все на свете предопределено судьбой».
Вот второе:
«Что остается делать человеку в несчастье, как не терпеливо переносить свое страдание? Ведь во всей Вселенной не только ты испытываешь нечто подобное».
Вот третье:
«Будь благодарен судьбе за то, что не случилось худшего, — оно всегда возможно».
И наконец, вот четвертое:
«Избавление может быть близко, хотя ты и не знаешь об этом».
В этот момент стражники пришли с вестью, что суфий свободен, ибо выяснилось, что приказ был издан правителем по ошибке
Те, кто поняли тайный язык "Весны", утверждают, что три фигуры с правого края полотна, несомненно связанные с тайным посланием всего произведения, объединены собственной отдельной темой. Зефир, принадлежащий орфическому измерению, не способный войти в явленный мир, вводит в него Хлориду, которая, превратившись во Флору, передает ему возможность воплотиться в весну. Поэтому Флора несет в своем подоле цветы, которые мифологический Зефир носил в своем плаще, и рассеивает их по поверхности земли. С другой стороны, Хлорида символизирует дух в чистом виде, начиная свой человеческий путь как весна - время года, символизирующее юность.
(слева направо - Зефир, Хлорида, Флора, Венера, Три Грации, Меркурий)
Зеленовато-синий цвет Зефира, - не просто каприз художника. Этот редчайший хроматический оттенок резко отличает его от остальных фигур, составляющих композицию. В классической мифологии Зефир был юным весенним богом, тихим ветерком, рассыпавшим цветы из своего плаща. На картине Боттичелли эту роль исполняет Флора, спокойная красота которой контрастирует с угрюмой гримасой и землистой кожей бога. Таким образом, мы должны понять, что Зефир не таков, каким его представляли древни, он не живет на воображаемом Олимпе, ни в реальном, ни в явленном мире. Он действительно символизирует силу ветра, но ветра подземного мира, принадлежащего иному измерению, который появился здесь лишь для того, чтобы вытолкнуть на сцену нимфу Хлориду. Кто же в таком случае эта Хлорида? Ее имя происходит от слова "ясный", оно наполнено светом, белизной, чистотой и невинностью. Светлая и чистая душа, которой предстоит пройти кармический процесс, влекомая тайной энергией жизни на путь духовного совершенствования. На картине нимфа оборачивается к своему похитителю с выражением некоторого страха и протеста против этой силы, которая влечет ее и заставляет изменяться... Художник застает ее в момент превращения во Флору, блестящую красоту весны, которую символизирует ее платье и ее триумфальное выступление к выходу из картины (возможно, в реальный мир).
Боттичелли подсказывает это преображение одной деталью: левая ного каждой из девушек находится в абсолютно одинаковом положениио и на абсолютно равном расстоянии от края полотна. Но если Хлорида опирается на нее, готовясь поднять правую ногу, ного Флоры только что коснулась земли, как если бы заканчивая движение, начатое Хлоридой, и обе девушки совершают один и тот же инициационный шаг.
Нечасто встретишь в произведениях искусства на мифологические темы полностью одетую Венеру, особенно, когда на той же самой картине присутствуют четыре почти нагие нимфы. Венера Боттичелли больше напоминает изображение Пречистой Девы, чем богиню любви. Очевидно, что художник, выбрав этот образ для центрального персонажа, придает ему герметическое значение.
Есть упоминания о космической двойственности богини: Венера Урания, небесная и нагая; Венера Пандемос, земная и одетая. Прочтенная таким образом сцена предполагает инициационный путь в явленном мире, где должна предводительствовать именно Пандемос.
Поэтому Венера развернута к трем грациям, на них же устремлен ее взгляд и свободная рука.
Скрещенные руки трех нимф образуют основной круг орфиков: emanation, raptio et remeatio (что можно было бы перевести как "давать, принимать и возвращать"), что одновременно является кругом посвящения и колесом жизни. В подобном контексте символично, что Кастита, символ чистоты, смотрит на Меркурия, как будто надеясь, что он к ней обернется.
На самом деле Боттичелли изображает не римского Меркурия, но его греческого предшественника Гермеса Трисмегиста, он же в свою очередь - греческая версия египетского бога Тота, повелевавшего тайной силой слова, и который, согласно некоторым источникам, был жрецом, в незапамятные времена возвышенным до бога. Предполагается, что Гермес написал ряд секретных книг об этих священных знаниях, составивших так называемыцй "Corpus Hermeticum".
На картине Гермес поднимаетв правой руке желзл-кадуцей (оливковую ветвь, увитую змеевидными гирляндами), символ своей власти, посылая энергию жизни в верхний план картины, где Боттичелли помещает золотые фрукты. Там эманацию жизненной энергии получает Любовь и передает ее Зефиру, который через Хлоридуу и Флору возвращает ее обновленной.
Что касается Купидона, а в действительности греческого Эроса, который летит над этой сценой с завязанными глазами, в системе орфиков он занимал место первобытного бога Любви, но Любви Священной. Повязка на его глазах олицетворяет любовь слепую, невинную, светскую.
(из книги "Тайные послания шедевров
Умер Эйнштейн. Попал он на тот свет, и как только встретился с Богом, сразу решил задать ему вопрос:
- Бог, покажи мне формулу мира! Я целую жизнь думал... Все равно я ее уже никому не расскажу, а мне будет интересно...
Бог говорит:
-Ну хорошо, смотри.
Он хлопает в ладоши, перед ним появляется огромная доска, и Бог начинает на ней выписывать огромную формулу...
Эйнштейн смотрит и комментирует:
- Ага... Вот это я знал. Вот это вывел... На счет этого догадывался... Слушай, Бог, а вот тут х**ня у тебя...
Бог:
- Да я и сам уже это понял...
Когда говорят, что Бог внутри, это вовсе не значит, что где-то под кожей, за костями находится еще одно существо.
И когда говорят, что у сердца, когда оно любит, есть свой ум, - это разговор совсем не о мышцах и не о нейронных связях.
Рассказывают, что жил на свете мудрец по имени Лао-Дань.
Как-то один человек спросил его: "Если ты не управляешь миром, то как можно улучшить сердца людей?"
Лао-Дань сказал:
"Будь осторожен с человеческими сердцами! Воздействуя на человеческое сердце, можно заставить его замереть или затрепетать, но, теряя свободу действия, сердце умирает. Мягкое и застенчивое, оно может стать жестким и твердым; оно способно обманывать и прятаться, ранить и исцелять. Его жар – жар горящего огня, его холодность – холодность льда. Так быстро оно, что не успеешь глазом моргнуть, а оно облетело весь мир, в себе его отразив. Покоясь, оно глубоко и спокойно. Действуя, оно взмывает к самым небесам, и нет ему преград, и нет пределов. Вот каково человеческое сердце!"
Жизнь промышляющих охотой и собирательством народов, таких как племена австралийских аборигенов, по-видимому, весьма сходна с образом жизни наших отдаленных предков. Новозеландский/австралийский философ науки Ким Стирелни указывает на странное противоречие в их жизни. С одной стороны, аборигены с поразительным искусством выживают в требующих исключительных практических навыков условиях. С другой, продолжает Стирелни, изощренность человеческого ума доходит до извращения. Люди, обладающие уникальными знаниями об окружающем мире и искусстве выживания в нем, в то же время забивают себе голову очевидными нелепицами, назвать которые просто "бесполезными" было бы слишком щедро. Стирелни лично знаком с аборигенами Папуа-Новой Гвинеи. Они умеют выживать в поразительно трудных условиях недостатка пропитания за счет "удивительно тонкого понимания окружающей среды. Но такое понимание сочетается у них с дремучими, темными предрассудками касательно колодовства и "нечистоты" женщин во время менструаций. Множество местных сообществ поражены страхом перед колдунами и колдовством и страдают от насилия, порожденного этими страхами". Стирелни приглашает читателя задуматься, почему мы одновременно так умны и так глупы.
(Ричард Докинз, "Бог как иллюзия")
Это странное противоречие можно наблюдать везде.
Вот, например, ношение хиджаба. Когда-то это было исторически оправдано, и даже мудро, сейчас же никто не может дать вразумительного ответа на вопрос "зачем?". Также, как пример - огромная толпа людей, ждущая схождения благодатного огня, который, вобщем-то, может сделать любой прилежный школьник. Преклонение перед каменной статуей, обращение к изделиям из дерева...
И все это происходит в век небывалого развития науки, в век нанотехнологий, квантовой механики и нейробиологии.
Однажды чайный мастер шел по улице с большим подносом, уставленным чашками и баночками с чаем. Вдруг из небольшого бакалейного магазинчика на улицу вывалился разъяренный самурай. Чайный мастер старался уступить дорогу, но самурай, не замечавший ничего вокруг себя, все-таки налетел на него. Поднос упал, чашки разбились, а порошок чайного листа просыпался на рукав самурая.
— Смотри, куда идёшь, — зарычал самурай.
— Мне очень жаль, господин, — вежливо произнес чайный мастер, пытаясь счистить зеленый порошок с рукава самурая.
— Убери руки, — проревел самурай.
Чайный мастер отдернул руки, но нечаянно задел рукоятку меча, висевшего у самурая на поясе.
— Ты коснулся моего меча! — возмутился самурай.
Его глаза сверкали гневом.
— Прошу прощения, господин. — Чайный мастер поклонился.
—Ты трогал мой меч! Хочешь меня оскорбить — лучше ударь по лицу. Это будет меньшим оскорблением, чем трогать мой меч.
— Но послушайте, господин, — пробовал успокоить его чайный мастер. — Я не нарочно дотронулся до вашего меча. Это получилось случайно. Простите меня, пожалуйста.
— Поздно просить прощения. — Самурай был настроен очень решительно. — Я — Гэндзи. Вызываю тебя на поединок. Завтра вечером приходи к моему дому. Меч взять не забудь.Самурай гордо удалился. Чайный мастер дрожащими руками собрал то, что осталось от чашек. У него не было меча, и он совершенно не умел обращаться с оружием.
Чайный мастер вернулся домой, взял новые чашки и чай и поспешил к дому своего ученика по чайной церемонии. Он опоздал, и ученик — богатый и влиятельный человек — спросил, где мастер задержался. Чайный мастер рассказал о столкновении с самураем.
— Говоришь, его имя Гэндзи?
— Да, — ответил чайный мастер.
— И ты будешь драться с ним?
— Придется.
— Значит, можно считать тебя покойником, — объявил богач. — Гэндзи — сильный боец и не прощает оскорблений. Если ты вступишь в поединок, он тебя убьет.
— Тогда перейдем к уроку, — предложил чайный мастер. — Похоже, это последний урок, который я могу вам дать.
Вечером чайный мастер зашел в гости к своему другу — кузнецу, мастеру по изготовлению мечей. Как обычно они сидели рядом и пили сакэ.
— Что с тобой такое, приятель? — спросил кузнец.
— Я хочу попросить тебя продать мне меч, — ответил чайный мастер.
Кузнец улыбнулся.
— Слушай, друг, ты же сам знаешь, что я делаю каждый меч несколько лет — специально для заказчика. А с каких пор тебе понадобился меч?
— С сегодняшнего дня, — ответил чайный мастер.
Он рассказал другу историю с самураем. Кузнец слушал, затаив дыхание.
— Вот видишь, меч мне очень нужен. Может, одолжишь мне один — любой. Я договорюсь с ассистентами Гэндзи, чтобы тебе его вернули, когда все закончится.
Кузнец долго молчал. В голосе друга он услышал твердое решение умереть.
— Если уж умирать, — сказал наконец кузнец, — то зачем же тебе умирать как новичку, впервые взявшему в руки меч? Лучше умереть тем, кто ты есть, — мастером чайной церемонии, одним из лучших мастеров нашего времени.
Чайный мастер задумался над словами Друга, потом встал, похлопал друга по плечу и, не сказав ни слова, вышел на ночную улицу.
Приняв окончательное решение, он направился к дому Гэндзи. У ворот стоял один из ассистентов самурая.
— Передайте, пожалуйста, господину Гэндзи мое приглашение, — сказал чайный мастер. — Я помню, что завтра вечером у нас поединок, встреча здесь, у ворот его дома. Но я хочу пригласить его завтра днем к себе в чайный домик. Я хочу сделать ему подарок.
На следующее утро чайный мастер встал пораньше, чтобы приготовиться к приходу самурая. Он подмел дорожку и подстриг куст около чайного домика. Приготовил стол и приборы, расставил цветы в простых, но элегантных букетах. Потом тщательно почистил свое лучшее кимоно и надел его. Теперь все было готово, и чайный мастер пошел к воротам встречать самурая.
Вскоре появился самурай с двумя слугами. Чайный мастер поклонился.
— Очень рад, что вы пришли, — сказал он.
— Мне сказали что-то про подарок. — На лице самурая появилась ехидная усмешка. — Хочешь предложить выкуп, чтобы я отказался от поединка?
— Что вы, господин, конечно, нет, — ответил чайный мастер. — Я не посмел бы так оскорбить вас.
Он пригласил самурая зайти в чайный домик, показав слугам скамейку в саду и попросив их подождать.
— Ну, если не выкуп, значит, будешь просить сохранить тебе жизнь?
— Нет, — ответил чайный мастер. — Я понимаю, что вы
Книга – это маленький мир. Маленький, потому как… есть ли такая книга, которая может вместить в себя больше, чем все бытие? Книга – только часть бытия.
Итак, эти маленький миры – книги – можно разделить на совершенно ровные, где нет даже самых маленьких трудностей подъема, где у домов нет порогов, где тротуары идут вровень с дорогами, где можно найти ступени в подземный переход, но где нельзя погулять по крышам, и на миры в которых обязательно, куда ни пойди, натолкнешься на ступени , по которым придется подняться, чтобы продолжить путь, а то и на лестницу с множеством пролетов (или строго вертикальную), которая выведет на другую ровную поверхность – а там уже, как знать, будут ли ступени?Или вырастут крылья за спиной?
Бывает так, что общаются два человека (может быть даже живой с мертвым)и одному из них все кажется, что его собеседник никак не вписывается в этом мир, что с ним что-то не в порядке, в то время как этот самый собеседник находится в добром здравии и трезвом рассудке, но только он на самом деле не здесь, не рядом, он просто на другом этаже.
Как же выходит так, что в одних местах есть такие ступени, а в других нет? Как строятся эти ступени? И может быть, строятся они вовсе не словами, ведь их высота определяется степенью понимания.