Ритуалы мистических мусульман-суфиев Бекташи, многие из которых являются Гурбет-Рома (крымские цыгане).
Ложь — это потеря любви. Кого искренне любят, тому не лгут. Ложью не могут быть соединены два сердца. Ложь предполагает, что другая сторона — какой-то чужой враждебный стан. Тот, кто лжет, в это время уничтожил в сердце любовь к человеку... все, основанное на лжи, погибнет.
Зикр чиммирзоевцев в Чечне
Кто такие еврейские суфии, можно ли их считать настоящими каббалистами и почему их время еще настанет.
Во времена, когда исламистский террор стал одним из главных врагов и еврейского народа, и человечества, как-то неловко напоминать о глубинных связях между иудаизмом и исламом. А связи эти были всегда, начиная с самого рождения ислама, воспринявшего множество еврейских традиций, обычаев и идей.
В Средние же века так вообще происходил интенсивнейший обмен идеями и подходами между мусульманскими и еврейскими философскими школами. Настолько интенсивный, что в Дамаске XIII века обыденной была совершенно сюрреалистичная для наших дней картина: еврейские студенты изучают книгу «Море Невухим» великого еврейского мудреца Маймонида под руководством мусульманского учителя Хасана ибн Худа.
Однако совершенно особенный по глубине контакт еврейской и исламской духовной мысли был в том же XIII веке в Египте, где появилось на свет движение еврейских суфиев. Основано оно было Авраамом – сыном того самого Маймонида.
Авраам родился в 1186 году, когда Маймонид был уже не молод. И уже в 19-летнем возрасте он сменил отца на постах главы египетской еврейской общины и придворного врача халифа. Тем более что еще в детстве Авраама прочили в великие мудрецы. Он руководил египетской общиной более 30 лет, и к числу его заслуг можно отнести возвращение в лоно ортодоксального иудаизма почти всех караимов Египта. Однако главным делом его жизни стала защита духовного наследия отца от нападок со стороны единоверцев, и этой борьбе он посвятил ставшую широко известной книгу «Войны Г-пода».
Если вам что-то дается природой, вы не можете оценить это по заслугам. Вот почему вы полностью лишены благодарности.
Я слышал одну суфийскую историю:
Некий человек пришел к суфийскому мистику и сказал ему:
— Я разочаровался в жизни и собираюсь совершить самоубийство. Я подумывал о том, чтобы утопиться в реке, но тут увидел, что на берегу сидите Вы. Я подумал: «Почему бы не предпринять последнюю попытку?» Я хотел бы знать, что Вы мне на это скажете?
Мистик спросил:
— Отчего же ты так разочаровался? Человек ответил: У меня ничего нет. Вот поэтому то я и разочаровался — нет у меня даже самой мелкой монеты. Я — беднейший человек на свете, и я страдаю. Все мне дается с таким трудом, я устал уже. Просто благословите меня на смерть, ведь я настолько невезучий, что все, предпринимаемое мной, всегда срывается. Я боюсь, что даже самоубийство у меня не получится.
Мистик велел ему:
— Жди. Если ты всего лишь собираешься покончить с жизнью и говоришь, что у тебя ничего нет, то просто дай мне один день. Завтра я что-нибудь придумаю.
На следующее утро суфий привел этого человека к императору. А тот был учеником суфия. Мистик сходил во дворец, поговорил с императором, вернулся к человеку и привел его к императору. Суфий сказал самоубийце:
— Император готов купить у тебя два глаза. Какую бы цену ты ни потребовал, он заплатит тебе. Человек возмутился:
— Что это Вы себе думаете? Что я, ненормальный, глаза продавать?
Суфий возразил ему:
— Ты же сказал, что у тебя ничего нет. А теперь все, что ни потребуешь, какова бы ни была цена — миллион рупий, два миллиона рупий, десять миллионов рупий, сто миллионов рупий — король готов приобрести твои глаза. А всего лишь несколько часов назад ты говорил, что ничего не имеешь. И не готов продать глаза? И собирался покончить с жизнью? А ведь я уговорил короля и уши твои купить и зубы, руки, ноги. Требуй же цену, и мы все это отрежем и дадим тебе деньги. Ты будешь самым богатым человеком на свете.
Человек сказал:
Я думал, Вы — мудрец, а Вы, на самом деле, — убийца. И человек убежал. Он заметил: «Как знать, если я войду во дворец, а король такой же сумасшедший, как и этот, то они начнут выдирать у меня глаза...»
Он сбежал, но в первый раз он понял, какую большую цену вы потребуете за свои глаза. Но вы никогда не были благодарны за них. Вы никогда не благодарили Бога за то, что живы. Если бы в этот самый миг вы умирали, и рядом был кто-то, кто накинул бы вам еще один день, сколько вы будете готовы дать ему? Вы будете готовы отдать все. Но вы никогда не благодарили... потому что получили жизнь бесплатно. Вы получили ее как подарок, а никто не оценивает подарки по достоинству.
О сердце, ты всегда в крови, крови, крови,
Томишься вновь и вновь от вечных мук любви.
Опять, опять, опять ты розу увидало
И снова мне твердишь: сорви, сорви, сорви!
*********************
О сердце, ты всю жизнь ступаешь по шипам,
Подстерегает рок тебя то здесь, то там.
Когда бы ты могло, как ношу, сбросить тело,
Насколько тяжкий путь казался б легче нам!
*********************
Мы – гости на пиру за призрачным столом,
А впрочем, мы скорей на кладбище живем:
При жизни роют нам безвременно могилу,
А вырыв, говорят: «Живите, вот ваш дом!»
*********************
Ни крова, ни друзей. Куда идти Тахиру?
Вдвоем с тоской своей куда идти Тахиру?
К вам, небеса? Твердят, что вы добрей земли,
А если не добрей, куда идти Тахиру?
*********************
Не совершай дурных поступков никогда,
Чтоб не пришлось краснеть, сгорая со стыда.
Раскаешься, и все ж молва тебя осудит,
И тесен станет мир от этого суда.
*********************
Пускай ты падишах, конец – небытие.
Пускай вселяешь страх, конец – небытие,
Пусть перстень твой ценней сокровищ Сулеймана,
Ты превратишься в прах. Конец – небытие.
*********************
Не закрывай ушей, создатель, на замок!
Внемли мне! Ты один, я тоже одинок.
Твердят, что не дал бог друзей Баба Тахиру,
А что ему друзья, коль друг Тахира — бог.
*********************
Baba Tahirê Uryan
– один из самых почитаемых и уважаемых в Иране персидских поэтов, мистик (суфий), ведший жизнь странствующего дервиша (на что указывает его прозвище – Урьян, «нагой»).
Родился в Хамадане. Согласно традиции, он был неграмотным дровосеком, которому великие философские и моральные истины открывались в видениях.
Литературное наследие поэта – собрание (диван) поэтических произведений, включающее 354 стихотворения (дубейты – четверостишия или катрены) на философские и духовные темы и 4 газели, знаменитый сборник «Короткие слова» («Калемате исар»), включающий 368 правил поведения и афоризмов о человеке, о науке, о мудрости, о мире сущем и потустороннем.
Могила (мавзолей) Baba Tahirê Uryan находится в городе Хамадане в Западном Иране в живописном парке; в центре композиции возвышается утопающая в цветах башня-надгробие, окруженная двенадцатью колоннами. К могиле ведут извилистые тропинки, по которым стекаются к ней многочисленные паломники и туристы.
******************************************
Быстротечность и бренность земного бытия:
Уходит караван, с барханами сливаясь.
Я вслед ему гляжу и снова каюсь, каюсь.
Придет пора, и мы покинем этот мир,
Где так же вдаль бредем, под вьюками сгибаясь.
******************************************
Ни разу я в гостях у счастья не бывал,
Свидания цветы ни разу не срывал.
Мой верный друг – печаль, мой утешитель - горе,
И это все, что рок мне щедро даровал.
******************************************
Я гуляка, я ринд, я бродячий дервиш,
Ни кола ни двора, никуда не спешишь.
День настанет - гуляешь по пыльным дорогам,
Ночь приходит - под голову камень, и спишь.
**************************************************
Поохотиться собрался: как поднялся на скалу,
Так какой-то злой негодник выпустил в меня стрелу.
Вот и нечего беспечно да в охотничьем пылу
Забывать, что тоже можешь стать добычею ослу.
***************************************
Сеял тюльпаны дехканин в степи
Кровью и потом, да и возопи:
Проклят я что ли здесь сеять тюльпаны,
Что же за жизнь то, чтоб сеять в степи?!
***************************************
Какой для мира прок от золота сквалыг?
Будь щедростью души и в нищете велик!
При жизни накопить достаточно на саван,
Одежду мертвецов – и нищих, и владык.
***************************************
Цветет веками степь и отцветет не скоро.
Столетьями в горах цветы ласкают взоры.
Одни приходят в мир, других уносить смерть,
А степь – все та же степь, и горы – те же горы.
***************************************
Baba Tahirê Uryan (перс. بابا طاهر — Bâbâ Tâher, около 1000 — после 1055) — один из ранних представителей персидской поэзии, мистик. Baba Tahirê Uryan был человеком души, суфийское вдохновение которого выливалось в стихах и рубайях.
Таким уж создан я – весёлым и печальным,
И всё ж нельзя меня считать необычайным.
Из праха создан я. Кого там только нет?!
А значит, я таким родился не случайно.
Печаль моей любви меня в пустыни гонит,
И жизнь моя, увы, в песках несчастий тонет.
А ты твердишь: терпи! Я плачу, но терплю,
Хоть знаю, что меня терпение хоронит.
Дыхание твоё свежей рассветных рос,
Хмелею без вина от амбры черных кос,
Когда же по ночам твой образ обнимаю,
От ложа поутру исходит запах роз.
Я плачу по ночам, живу, как полутруп,
Но с близкими – и то на излиянья скуп.
Кто настежь пред людьми распахивает двери
В тайник своей души, безумен или глуп.
И НЕБУ, И ЗЕМЛЕ...(РУБАИ)
Alim Qasimov
Загадочный мир мугамов всегда привлекал внимание ученых мира. Музыковеды, литературоведы, историки, древнегреческие ученые и философы средневековья провели не мало научных исследований по изучению и выявлению таинственности этого уникального искусства. Стремление и желание ученых мира распознать уникальность данного искусства еще раз свидетельствует о неоспоримой роли и значении мугама в общечеловеческом развитии.
Мугам – это не только традиционная музыка. Прежде всего, мугам, является формой национального и международного мышления. Для человека, овладевшего исполнительскими особенностями мугама, а также умевшего понять сущность его, открыты врата любого иного музыкального искусства. Понимание музыкального языка мугамов большей частью населения человечества говорит о его интернациональном значении.
Исключительно велико влияние мугамного искусства на психологию и эстетическое развитие человека. Будучи, иногда развлекательными, а порою и серьезными мугамы часто вовлекают на мысль о существовании Всевышнего и материи.
Мелодический язык мугамов, являясь музыкальным языком наших древних предков, дошел до нас через тысячелетия, формируясь и обогащаясь. Он тесно связан с понятием лада. Но лад, прежде всего, пространство, где мугамный исполнитель и слушатель, взаимообогащаясь, взаимопереживают ряд чувств и ощущений. Мелодии мугамных напевов разнохарактерны. Они тысячелетиями тесно связаны газелями и шедеврами восточной поэзии. Эта музыка, где господствуют покой и страсть, экстаз и высокая напряженность. До суфиев, в древних традициях, маги и дервиши были искусными исполнителями мугамных напевов.
Мугам совершенствует человека, ведет к здравомыслию и развитию интеллекта.
Мугам – это исторически древний, мудрый вид искусства, который учит человека к глубокомыслию, любви, призывает к истине.
Мугам регулирует гармоническое равновесие человека, пробуждает привязанность и любовь к жизни, и наконец, это памятник искусства, который веками сыграл существенную роль в развитии духовных ценностей человечества. В этом смысле мугам является символом любви и мудрости.
Мугамы, дошедшие до нас через тысячелетия, исполнялись в виде музыкальных напевов, в старой одноголосной форме. О связи мугамов с древним шумерским периодом свидетельствуют не мало научных фактов и книжных изданий.
Кто идет дорогой верной, тот в унынье не впадет,
Бренна плоть, душа бессмертна и высок ее полет.
Не ловчи любитель злата, не зажить тебе богато,
Если Бог, из милосердья, дозволенья не пошлет.
Сам собой кувшин вовеки не наполнится водою,
Ты его поставить должен под прозрачный водомет.
Не обидь родную душу, на стекло она похожа,
Целым вновь стекло не станет, если кто-то разобьет.
Ради дружбы с Мухаммадом Бог устроил землю с небом,
Чтобы нам прийти на время и уйти такой расчет.
Лишь Хызыру и Ильясу, что живой воды испили,
Смерть никак не смеет ставить ни рогаток, ни тенет.
Надо быть уже сегодня к предстоящему готовым,
Знай Юнус: никто обратно не пришел и не придет.
~ Yunus Emre
