-Всё в порядке. Полвагона плакало.

-А вы посчитайте вероятность! Я что тут, зря распинаюсь перед вами уже два месяца? Прекратите разводить панику на пустом месте! Ну подумаешь-на 40 человек больше погибло, чем обычно. Обычно 300, а тут 340. Ну да, велика потеря, тоже мне.

***

День в серой пыли. Много пешком, совершенно незаметно. Пустые переулки, дребезжащие трамваи, грязный лёд в тени. Весна.

Я не хотела, совершенно не планировала попасть на Лубянку. Я просто не хотела быть там. Но от  Китай-Города ноги по привычке понесли к Кузнецкому мосту. 

Толпа людей. Цветы. Серая станция с колоннами, такая знакомая и такая жуткая... А я представила, как утром люди выходили из вагона и умерли. Я вспоминала мой сон. Окровавленные лица, части тел...

Я плакала. Поднимая голову, чтобы слёзы затекли обратно. Но слёзы упрямились и лились по щекам, смывая тушь.  А потом истерика на переходе. У меня сдавливает всё внутри. Я задыхаюсь, хочу вырваться из подземелья и увидеть небо. Я теряюсь в этой безумной толпе, которая всё ещё боится и паникует, но не подаёт виду. Я не знаю, чего я боюсь. Но в метро меня охватывает первобытный ужас, особенно на переходах в районе Киевской и Библиотеки. Я вылетаю из вагона и стремительно несусь прочь. Откуда-то издалека доносится голос здравого смысла: "И зачем ты бежишь? Никто не застрахован, каждый может погибнуть, но шансы малы, успокойся, иди медленней, прекрати вырываться!" Я не слушаю этот голос. Я бегу и задыхаюсь. Все вокруг бегут и скрывают свой страх. И все его чувствуют.

Я надеюсь, вскоре это пройдёт. Это должно стереться, так же, как и всё, травмирующее меня. Я выдумаю себе новую версию, новую реальность. С безопасным уютным метро, добрыми отзывчивыми людьми, вечным миром и чистым небом над головой. Скоро всё пройдёт.

Крокусы распустятся,

Станет веселей.

Вылезают устрицы

Из слепых камней.

Я почти что радуюсь,

Я почти живу.

Из пригоршни сладостей

Выберу халву.

Веселись, безумная,

Обнимай дома.

С нами небо шумное

И ушла зима.

30.03.2010. 

Мне надо проехать через эту станцию. Я не хочу. Мне страшно. Я выхожу из метро и решаю, что на троллейбусе будет безопаснее. Я сажусь в троллейбус. Почему-то в заднюю дверь. За спиной железная стенка, перегораживающая салон троллейбуса. Стенка невысокая, чуть больше метра. Я стою к ней спиной. Мне неудобно, у меня начинают болеть плечи. И я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, можно ли как-то поменять положение или отодвинуть эту стенку... И вижу, что я еду не в троллейбусе,а  в том самом вагоне. Повсюду трупы. Кровь. Искажённые лица. И запах, отвратительный запах крови. Я отчётливо вижу изуродованные лица, оторванные конечности. Меня тошнит. Троллейбус останавливается, я выбегаю на улицу. Трамвайные пути. Я бегу по ним и плачу.

Будильник. Меня выдернуло из этого отвратительного сна.

Я не помню, почему я регила не пойти на первую пару. Но я успела сообщить об этом Шоне, написать смску Оле и даже перевести будильник на час вперёд.

В метро всё ещё пусто. Люди подозрительны и пугливы. Боятся резких движений, больших сумок. И в спешке выбегают из вагонов, как только открываются двери.

Я устала от этой информации. Нельзя думать об этом. Иначе я не смогу ездить в метро.  

Мне лень что-либо делать. Я забываю о том, что время уже перевели, и засиживаюсь допоздна. А потом не могу встать.

И почему эта весна не может пахнуть приятными сюрпризами, цветами, смехом, прогулками? Почему она настолько другая?..

- Саш, мама сказала, что в метро два взрыва. Давай лучше поедем на автобусе?

- Лубянка. 7:50.

- Переход закрыт по техническим причинам. Просим извинить.

-Уважаемые пассажиры, движение поездов по Сокольнической линии приостановлено, пользуйтесь другим транспортом.

- Ошибка сети.

-Твои все живы?

***

Страшно. Два взрыва в метро. Я впервые испытала такой страх за окружающих. Всё утро звонки и сообщения. Я в порядке. Мне нужно было ко второй паре, да и не езжу я утром по красной ветке. Парк культуры и Лубянка. Дозваниваться и сходить с ума. Всё хорошо, все, кто мне дорог, живы. 

Непривычно пусто и гулко. В вагонах полно свободных мест. Весёлые собаки, не желающие спокойно сидеть. Милиция. Перекрытые переходы и необыкновенно светлая станция. Открыт второй выход. 

В метро тихо и тревожно. Нет смеха. Нет улыбок. Люди тянутся вверх, идут по эскалаторам. Только не оставаться под землёй. Только бы поскорее на поверхность.

Все боятся. Кого-то ненавидят. Кричат о террористах, Грузии, Армении, Кавказе, смертниках... А 37 человек погибли. Они ехали на работу. Или на учёбу. Или к любимым. И погибли. Только об этом все вспоминают как-то вскользь, в глубине души радуясь тому, что не оказались на месте этих людей. И от этого ещё темнее и холоднее.
 

Мы не встретились. Я должна была тебя пожалеть, но вместо этого ужасно разозлилась и расстроилась. Потому что со мной такое не случалось, вот и всё. У меня не болит голова. И я готова идти на крышу в любую погоду.

Возвращаться всегда волшебно. Высокое небо, второй подъезд. Дверь нараспашку. Фотографии. Густав, цветочек и возлюбленная. Я люблю этот дом. Люди. Но безобидные. Быстренько прошмыгнуть мимо и долго смеяться над их удивлёнными лицами.

Попытки вылезти на другую крышу. Паника, больно, через решётку... Либо мы потолстели, либо решётки похудели. Мы не смогли. 

Забор. Ипподром. Я не думала, что это будет настолько легко. 

Пешком до Белорусской. Легендарный дом с башенками. Безуспешные попытки и гениальные сложные планы. Да, мы сможем. Только не смотреть вниз. Когда-нибудь мы доберёмся до той крыши.

Уже так тепло, что даже кроссовки позволительны. И короткая куртка. И хорошее настроение.

А год назад, в последнее воскресенье марта, мы шарахались от велосипедистов, прятались от ветра, ходили по Охотному ряду, покупали очки и футболки. Тогда оставалось меньше двух недель до свободы, но я ещё не знала об этом.

Время перевели. За окнами ещё совсем светло. Луна заглядывает в комнату, нежно-жёлтая, так странно смотрящаяся на голубом небе... Как будто кто-то вырезал её из бумаги и приклеил туда, но не рассчитал размеры .

Весь город дышит весной. Она незаметно ворвалась в Москву и расплескалась по небу розовым вечерним светом. Я стояла на балконе и судорожно глотала этот закат. Вдохнуть как можно глубже. Задержать в себе этот воздух. Выдыхать по крупицам. Вдох. Выдох. Я оживаю.

В мыслях картинки прошлого года. Иногда можно, я разрешаю. Зелёные духи, Цветной бульвар, герберы. Герберы... Весенние солнышки. Яркие и изящные.

Волшебная страна потрясла меня. А ещё больше потрясли твои слёзы, ведь обычно плачу я. Над всем, что хоть чуточку близко.

А время всё-таки переведут. Завтра позже стемнеет. Завтра мы встретимся.  

Мы сходим с ума и хотим на крыши. Если бы не так сильно хотелось спать, мы бы вылезли на Арбат. Цель была так близко...

Неделя была не просто насыщенной. Она была перенасыщенной.

Во-первых, я всё-таки достала билеты. Побегала два дня, прогуляла психологию, понервничала, но купила. Четыре билета. А потом оказалось, что два нам не нужны. И до четверга я искала, кому бы их продать. Тушите Свет. Угу. Санэпидемстация, всё-таки.

Во-вторых, я успела дважды побывать на крыше, причём на одной и той же, за один день. Сперва с Хомячком, затем с Шоней.

А вчерашний день, который для меня всё ещё кажется сегодняшним, вообще был немыслимо долгим. С утра бежать в институт, после первой пары к Шоне. Чем-то занять весь день. Поспать полтора часа. К Яну. Смотреть на щенков. Ужин у Яна, вино. Пошатываясь, до ВДНХ. Опаздывать на сбор гостей. Художественный с его атмосферностью и гостеприимством. Ночь смешалась в огромный цветной ком. Аллергия, синяя печать на руке, Распутник, Волшебная страна, Девятые врата, слёзы, шоколад, закрывающиеся глаза, страшные маски-всё слилось воедино. Мне почти не хочется спать. Правда, я не помню, как добралась до дома. Я отключалась в маршрутке. Ежеминутно. 

Мне постоянно кажется, что я вот-вот пойму, доберусь наконец до чего-то важного. А потом я упускаю, забываю, отвлекаюсь и не могу вернуть, удержать, осознать.  

Вчера туман подполз так близко к дому, что я не хотела открывать форточку. Мама говорила, что ветер уже совсем тёплый. А туман клубился во дворе и спрятал кольцевую дорогу. 

Я разочарована. Не знаю, почему я так рвусь на этот ночной показ, наверное, это уже дело принципа. Но мне обидно и горько. Скоро я перестану считать неудачные попытки. Их уже и так достаточно.

Был выпускной. Я еле шла на высоких каблуках и мечтала поскорее снять их. Почему-то выпускной был во второй моей школе. Я здоровалась со всеми, а меня никто не узнавал. Почти никто. И Маша Искрина была ниже меня на голову, я видела её идеально прямой пробор.

Зима. Зелёная крыша. Шоня, Тоша и, кажется, ещё какой-то фотограф. Он никак не может подобрать тот ракурс, в котором мы с Шоней будем выглядеть идеально, и при этом будет видна Москва. Я встаю на самый край, на бортик, а он придерживает меня за талию. Я смотрю вниз и мне совершенно не страшно. Ветер такой сильный, что уносит чехол от фотоаппарата. А потом я замечаю, что на крыше есть ещё какие-то люди. Я присматриваюсь и понимаю, что это те, с кем общается Борис. Но его самого там нет. А я ищу его глазами и думаю, что неплохо было бы сейчас с ним познакомиться.

Мы спускаеся с крыши, чтобы найти чехол. Я знаю, что он лежит около дома, я его даже видела сверху. Но, спустившись, я забываю об этом. Передо мной лес. Трава усеяна мелкими сиреневыми и розовыми цветами, как бусинками. Я иду по тропинке и замечаю котёнка. Он такой красивый, с огромными глазами, но мне его нельзя гладить, ведь у меня аллергия.

Кажется, было ещё что-то, связанное с кино, Москвой, улицами, Валей, а может быть, и не с ним. Я не помню.  

 Я вспомнила, что мне снилось. Мне снилось, будто я разбираюсь в шкафу и нахожу старые записки. С курсов по русскому и математике в колледже. Наши с Машей разговоры. И я прямо во сне начинаю вспоминать. В действительности всего этого не было, но я вспоминаю поездки на метро, концерт, на который мы планировали попасть. Какое-то учебное заведение, лето, очереди, человека в инвалидной коляске. Негра, продающего нам билеты по двойной цене. Мохито. Москва была похожа на Италию, в кафе была открытая терраса под чисто итальянским навесиком. А потом я оказалась в самой настоящей Италии. Вместе с папой или Шоней, я не помню. Там было восхитительно-синее небо, совсем как в апреле и мае, пустые набережные и улочки, волшебные фотографии. Наверное, я всё это просто вспоминала во сне. Потому что закончился этот сон тем, что я достала из шкафа рисунки и выбрала те, которые отправлю на какой-то конкурс.

Ах, как же было хорошо в моей Италии... Вот бы попасть туда наяву.

Сегодняшний день был полон истерик. Я кричала, ругалась, обвиняла, материлась, выдавала такие выражения, которые в нормальной жизни никогда бы не сказала. Никому. Ни за что. Потом я купила духи. И пила что-то вкусное-то ли латте, то ли мокко. Наверное, всё-таки мокко, потому что я думала над тем, какого рода это слово и вспоминала строчки "Ищу рецепт идеального мокко, который готовить всё не с руки". 

Вечером на Цветном бульваре было так тепло, так пахло весной, что я будто бы вернулась на год назад. Когда-то я шла там с красной герберой в руках... Гербера раздора. Если бы я писала мемуары, наверное, примерно так я бы назвала какую-нибудь главу. Маленькую главу. Про Андрея. Про глупость, затянувшуюся на много месяцев и закончившуюся благодаря красному цветку. А вдогонку были брошены ещё три герберы, и мне было так жаль их сломанные помятые лепестки, что я подняла их и забрала с собой. Они простояли меньше, чем та, первая, хотя появились позже. Она стройно возвышалась в изящной чёрной вазе, чуть склонив голову и держась из последних сил. А те три цветка уже совсем сморщились, как будто признавая свою неискренность. Хотя, по сути, они ни в чём не виноваты. Их нельзя, наверное, обвинять в неискренности. Неискренен был тот, кто принёс их. Но не они.

И всё равно я люблю герберы. Прошлая весна пахла ими, они были своеобразным символом того времени. Я соскучилась по этим маленьким солнышкам на худых стебельках.

***

Anna (22:13:28 21/03/2010)
)
потому что ты изменилась. другой стала.

 euphoria (22:13:38 21/03/2010)
взрослее?

Anna (22:14:23 21/03/2010)
спокойнее, мудрее, меньше улыбаться стала, редко показываешь эмоции и говоришь напрямую.... - наверное это и есть СТАТЬ ВЗРОСЛЕЕ.    
 

***

А Дима написал, что нашёл в Питере крышу, с которой видно полгорода. И мне ещё невыносимее хочется туда. Хоть бы получилось...

***

-А почему мне нельзя с вами?

-Ты будешь лишней.

***

Спасибо, милый. Ты даже представить не можешь, насколько приятно мне было услышать это от тебя.

Мы редко видимся. По "моей" вине. 

У меня уже пятый раз сорваны планы на эти выходные.  Поэтому я буду сидеть дома. Уже слишком поздно бежать, ехать, что-то придумывать, пытаться с кем-то встретиться. Никому ты не нужна, смирись. 

И всё-таки, обидно. Обидно из-за вчерашней информатики. Из-за несостоявшегося ночного показа. Из-за неночёвки у тебя, из-за невстречи вчера, из-за непохода в кино с сестрой, из-за сидения дома сегодня. Вчера я закатила форменную истерику. Кричала так, что сорвала голос. Как летом. Только летом всё казалось намного хуже, но в итоге пришло в норму. А сейчас чуда не произошло, всё накрылось, рухнуло и провалилось.

Этот мерзкий комок в горле не проходит. Слёзы уже не идут. Да и нет смысла плакать. 

Я еле встала. Мне снилось, что я в Щёлкино. Я там нахожусь уже несколько дней, но почему-то без украинской симки. А на телефоне пять рублей и я прикидываю, хватит ли мне денег, чтобы написать Юльке и встретиться с ней.

Потом я была с Олей.  Оля обижалась на меня из-за какого-то бреда. Мы ехали в метро и она рассказывала о какой-то волшебной маршрутке, которая должна проехать мимо её дома через месяц. А Триумф-Палас так освещался утренним солнцем, что было видно только шпиль, остальное терялось в дымке, и этот самый шпиль быдто бы парил в воздухе.

А теперь нужно срочно бежать.

***

-Как выключить компьютер?

***

Сегодняшний день можно считать мировым прорывом. Мама самостоятельно выключила компьютер, а я самостоятельно решила какую-то не слишком сложную задачку на программирование.

Бегом до Сокола. Опаздывать. Я привыкла, я уже не считаю опоздание на 15 минут недопустимым и аморальным. Просто транспорт плохо ходит.

Попугаи в кино. Большой и маленькие.  Зелёный и голубые, такие невозможные, что мне кажется, будто их и не было. Наглые, привыкшие к людям, отдыхающие на металлических балках около лифта. 

Как ни странно, мне понравился этот мультик. Драконы, волшебная зелёная трава, море и озёра. Я бы хотела бежать босиком по такой траве. Как в детстве. Тогда я не боялась наступить на стекло или уколоться веточкой. Те дни ушли вдаль бледным хороводом, пахнущим жимолостью. Иногда я вспоминаю, но всё осталось настолько далеко, что с каждым днём мне всё сложнее и сложнее восстанавливать в памяти то время. 

Слёзы в метро. Обрывочные сны. У Полины в ушах огромные круглые розовые серёжки, похожие на старинные пуговицы, обшитые материей. Она задумчиво смотрит куда-то вдаль и спрашивает, не стоит ли ей купить новые. Я собираюсь ответить ей что-то, кажется, не слишком приятное, но поезд выезжает из туннеля и я открываю глаза.

Чересчур долго в автобусе. Пробка из ниоткуда. Рисовать. Я рисую людей в транспорте. Чаще всего тех, у кого видны скулы. Прочитанная глава, замёрзшие руки, промокшие сапоги. Но у меня всё хорошо. 

Я расстроена.  Я ненавижу, когда срываются планы. 

Я никуда не иду в выходные. Да мне уже и не особо хочется... Какие глупости, подумать только. 

Да, я плохо умею себя утешать. В действительности, мне настолько обидно, что хочется плакать. 

Мы никуда не идём ни в пятницу ночью, ни в субботу ночью... Ни на следующей неделе. И поэтому мне тоскливо. Я знаю, что раздражаю тебя своим нытьём, но не могу остановиться.

Духи тяжёлыми волнами разливаются в воздухе. У меня болит голова. 

И я не нахожу в себе сил радоваться. Потому что опять холодно, опять трудно дышать, опять я ленюсь, и всё меньше времени остаётся на написание рефератов и докладов. Я не могу взять себя в руки. Я ненавижу, когда всё так.

Я чувствую себя брошенной. Всё получается не так, как я хочу, и от этого мне всё хуже и хуже. Да, мне хочется плакать, потому что мы не попадаем туда, притом уже второй раз. И выставка Пикассо тоже откладывается на неопределённый период. Потому что там слишком большие очереди, тем более, в выходные.

Сегодняшний концерт вовсе не вылечил меня. Красные бархатные стулья, длинные мраморные плиты на стенах. Она вошла в последний момент, такая же, как обычно-тоненькая, аккуратно причёсанная, грустная и тихая. Мне было её жаль. И многих мне было сегодня жаль. Совершенно не та атмосфера. Нет того волшебства. И я чувствую себя предательницей, потому что не могу  вернуть те ощущения.

Я веду себя совершенно неправильно, я знаю это, но от знания не становится легче. Я опять ухожу в себя, ныряю и не хочу выплывать. Меня раздражают Машины слова, эти поспешные выводы, осуждающие взгляды, показная грубость. Я кричу, потому что мне так легче.

Раньше весна пахла герберами, тюльпанами, мимозами и чёрной землёй. Эта весна пахнет не цветами, а морозом, который пробирается в лёгкие и вьёт себе там ледяное гнездо. Мне больно дышать, я не могу перегнать воздух через это гнездо, я задыхаюсь и не могу найти лекарство.

Я уже не хочу выходные.

Да!!! Я была там. У меня кружилась голова от счастья. Я задыхалась, обнимая ветер. Вдыхая запах крыши. Как летом, совсем так же, близко и отчётливо, так необыкновенно, что мало походило на правду. Почти восемь месяцев назад я впервые побывала там. День отпечатался в памяти отчётливой вереницей образов, не подчинённых временным и пространственным рамкам. Тот день, кажется, тянулся вечно, точнее, не тянулся, а шёл. Тянутся неудачные дни, а тот был очень даже удачным.

***

-Саша!!! Но там же снег! Ты что?

-Меня такие мелочи не останавливают.

***

Снег-это мелочи. Втер-это мелочи. Крыши-это самое лучшее, что только может быть.

По колено в снегу. проваливаясь и перепрыгивая через серые перегородки. Я радовалась почти так же сильно, как радуюсь возвращению в Щёлкино.

Скорее бы уже на Ленинский.

Сезон открыт.

Скорее бы завтра. Я так хочу завтрашний день... Я надеюсь, я очень надеюсь на то, что всё получится. И я попаду туда. Я уже сагитировала Олю. Отменила всё, что планировала. Завтра после учёбы мы сядем на один из трамваев и поедем туда. И я опять буду смеяться. И не верить. 

Зелёный дом открыт. Там были люди, 12 марта. Мне срочно надо туда, мне необходимо туда, я так хочу, что готова сойти с ума. Только бы успеть, только бы попасть! Это же она, та самая волшебная крыша, которую я, как мне казалось ещё вчера, никогда больше не увижу. И плевать на всё. На снег, ветер, зиму... Завтра я должна попасть туда.

Я забрала билеты. Чистопрудный бульвар, дом 19. В лицо светило солнце, такое тёплое и радостное, что мне не хотелось никуда идти. Я стояла и дышала этим воздухом, судорожно и глубоко, так, чтобы он проникал до самого низа лёгких. Московский весенний воздух. Московские весенние бульвары, трамваи, вороны, сугробы... И хочется сесть посреди всего этого весеннего сумасшествия и забыться. Не идти домой. Не вникать в проблемы. Не думать об институте. И ни о чём вообще.

***

-Ты идеальная!

-Это ещё почему?

-Ты не задаёшь лишних вопросов и не споришь, потому что ничего не понимаешь в компьютерах.

***

Отличный комплимент. А у меня в голове просто не осталось места для компьютеров. Там есть крыши, стихи, театры, концерты, музеи, искусство, немного учёбы, капелька друзей, много тебя. А компьютеры... Ну разве это настолько важно?

У нас глобальные планы. Ножовки, болторезы, 30 апреля, вандализм. И кошмарная ломка. Ну хоть на минуточку, хоть одним глазком, только бы взглянуть, подышать нашей крышей... Осталось полтора месяца. Мы попадём туда. 

-Мам, знаешь, я к врачу сходила. У меня киста. Но ты не волнуйся, всё хорошо.

***

Фух. Одной проблемой меньше. Одной тайной меньше. Появилось ещё больше недоговорок, но это не слишком страшно.

Вчера я посмотрела фотографии зелёной крыши. Синестезия? Да. Потому что я сразу же почувствовала запах этой крыши, в памяти всплыла музыка, которую я слушала в тот период... Эта крыша волшебная, и мне уже не верится в то, что я там была.  Три раза. Три маленьких счастья за неделю. Три июльских дня.

Моя семья напоминает мне четыре государства. Войны, примирения, договоры, нейтралитеты... Сегодня государство Саша заключило договор о сотрудничестве с государством Мама, чтобы совместными усилиями надавить на государство Папа и таким образом заставить его направить государство Маша на путь истинный. Ибо государство Мама хочет, чтобы государство Маша развивалось по правильному пути, а не ушло после 9 класса в ПТУ №61, находящееся на другой стороне нашей улицы.

Я забронировала билеты.

***

-Ой, как здорово! 11 апреля будет флешмоб, а 13 мы идём в театр!!!

***

Да, 11 апреля будет дримфлеш. От этого мне становится теплее. Дримфлеш-волшебный весенний карнавал, праздник весны. И год моей свободы. Даже прибавить нечего, потому что и так всё предельно просто и ясно. Год великолепной жизни, наполненной красками и общением. 

Иногда мне кажется, что я-хроническая неудачница.

Да, вчера я пролила поллитра горячего сладкого чая с лимоном на себя и компьютерный стол. Да, я обожгла себе ноги, руку, живот. Но это-не самое плохое.

У меня не работает динамик у телефона. И пульт от телевизора. И провод для фотика. Остальное я ещё не проверяла и даже проверять не хочу. Наверное, чинить телефон уже нерентабельно... Это будет дорого стоить, и он, скорее всего, почти окупится.

А ещё я залила все тетради. Книги были спасены матаном и линалом, валявшимися посреди стола. Хорошо, что я их тогда не выкинула.

 А вообще, всё в порядке. Бывают вещи и пострашнее, чем убитая техника и обожжённые руки.

Удачи мне.