Мой термометр за окошком показывает 40 градусов в тени. А по ночам 29. Я засыпаю в четыре часа утра, когда становится чуточку прохладнее. Перед этим я кладу мокрое полотенце в морозилку. Я сплю, укрывшись этим полотенцем. Из крана идёт тёплая вода вместо холодной. Все мамины цветы сдохли, поэтому на меня опять будут орать.

Я так и не вылечилась. К вечеру мне становится легче, но ночное холодное полотенце снова вытаскивает простуду (или что там у меня?)

Мне больно ходить. Каждый шаг, каждое движение отдаётся в голове тупой болью. У меня больше нет сил.

Мы сегодня не встретимся.

А ночью я долго не могла понять, почему небо такое светлое. Сейчас, выглянув в окно, я осознала, что не видно не только МГУ, а даже Можайку. Смог. Всё горит. Я задыхаюсь от кашля и астмы. Я больше не могу тут.

Мне снились плохие сны. Меньше надо читать кмп перед сном. 

Папа наконец-то купил поесть, но я уже отвыкла от еды и еле смогла заставить себя приготовить и поглотить эту мерзкую курицу.

Пойду достану сок из морозилки-может, он уже остыл...

Квартира плавится в жаре.

Мне уже не хочется ни шоколада, ни какой-либо другой еды.

Мой букет болезней так никуда и не делся.

Завтра я буду искать работу на том сайте. И позвоню по номеру от Лены.

У меня нет сил на то, чтобы дойти до ванной и смыть косметику.

У меня вообще ни на что нет сил.

Снова выплыло, выкарабкалось Прошлое. И я не знаю, что можно говорить.

А квартира плавится в тридцати ночных градусах. Я тихонечко схожу с ума.

Пожалуйста, встреться завтра со мной...

Так, спокойствие. Всё хорошо. Я очень кстати наткнулась на дневник той Алисы, о которой я столько знаю, но никогда не видела, хотя и работает она совсем рядом с моим институтом. Я прочитала его. Весь. Абсолютно все записи. На это я потратила весь вечер, но мне стало легче. Потому что меня пока что не выгнали из дома. Потому что мне не приходится жить в общежитии с какими-то хачиками в соседней комнате. Так что у меня ещё всё просто предельно отлично и замечательно.

Дальше. План действий. Сейчас я отфильтрую воду, вскипячу чайник, выпью огромную кружку горячего чая с мёдом и лимоном. Затем я размещу на очередном сайте своё резюме. Или на нескольких. Да, разумеется, на нескольких, о чём речь! Завтра утром я встречусь с моей Сашкой. Завтра вечером я обзвоню вакансии, которые я выпишу сегодня на огромный белый лист бумаги. Я найду работу на август и куплю себе новый телефон. А с сентября я буду работать официанткой в кофе-хаузе или шоколаднице. Или продавцом-консультантом в той же бершке. И ничего страшного. Потяну. Я должна потянуть, я обязана, непременно обязана. Да, учёба... Учёба будет хромать. Но я что-нибудь обязательно придумаю. В сутках целых 24 часа. Я смогу даже спать почти столько же, сколько и прежде. А если я перестану краситься, то можно будет вставать чуточку позже. И вообще, можно выходить на 20 минут позже и всё равно почти успевать на пары. 

Жизнь не заканчивается.

Я спала в пыльной кровати в обнимку с храпящим мопсом. У меня ноги искоглоты крапивой и ободраны корой деревьев.

У меня дома нет никакой еды и почти никаких денег, поэтому я ужинаю милкой, которая ещё не появилась у нас. 

Шея всё ещё болит. Наверное, меня продуло, когда мы, спасаясь от моей астмы, спали утром на земле.

Оказывается, это даже не Московская область. Я ужасно устала, я еле дошла до дома, но зато мысли пришли в практически идеальный порядок.

-Пап, мне нужны деньги на лекарство, иначе я сейчас просто умру тут.

-Тебе же уже 18, иди заработай и купи лекарство.

Всё. Я уезжаю в Александров. Может, я даже смогу найти где-нибудь отделение сдм-банка и снять стипендию, если мне её вообще начислили. Тогда у меня будет лекарство. Тогда всё будет хорошо.  Я начинаю тихонько ненавидеть  юридические мозги моего папы.  

Я не вижу впереди никаких светлых перспектив. Потому что, раз они решили не давать мне ни копейки, с сентября меня ждёт работа официанткой в каком-нибудь задрипанном ресторанчике. Я учиться хочу, учиться, а не работать. Я хочу отдыхать летом, а не работать. Я вылечиться хочу ещё, кстати.

Меня бесит то, что они так попрекают меня этим возрастом. Меня это просто выводит. И им глубоко плевать на всё, что происходит в моей жизни. Зато мне было сказано, что у меня слишком мало мозгов для восемнадцатилетней, поэтому Питер мне не светит в ближайшие несколько лет и удивительно, что я сама не догадалась. Спасибо. Не понимаю, зачем тогда вообще было обещать.

Отвалите. Я не знаю, как я доберусь до Александрова, но меня это уже не волнует. Лишь бы вырваться из этого ада.

И подавитесь вы своим ноутбуком. Я его продам. 

Милая, ты пошла ещё дальше. Отныне в контакте три группы друзей. И не какие-то там, а "нужное общение", "ненужное общение" и "вынужденно-выгодное общение". Весь институт за редким исключением отправлен в вынужденно-выгодное общение, неприятное прошлое и школа обрели своё место в ненужном общении. А в нужном общении всего-то 29 человек. Более того, я решила, что мне ни к чему столько людей в ненужном общении, поэтому удалила одним махом восемнадцать человек.

А вообще, я расстроена. Папа, ты обещал мне Питер. Когда я 2 июля, не в состоянии прийти в себя, рыдая, не поднимая глаз, проклинала и оплакивала, что ты мне пообещал? Ты пообещал, что я обязательно поеду в августе. Папочка, зачем мне ноутбук? Нет, я понимаю, что это глупо-жаловаться на такие подарки, но зачем, зачем ты обещал? Я же до последнего верила, что дома меня будут ждать билеты в питер или хотя бы деньг на поездку. Папа, почему?.. Мне пришлось опять лгать, разыгрывать красивый спектакль, делать вид, что мне нужна эта никчёмная игрушка... Нет, не нужна. Но пользоваться ей придётся, чтобы ты не обижался. И это даже чуть-чуть удобно-я смогу писать в дневник, лёжа в кровати, если куплю модем. А модем я куплю, если заработаю деньги. А деньги я заработаю, если вылечусь и куда-нибудь устроюсь. Я болею уже восьмой день. Я думала, что умру в поезде и молила о том, чтобы меня высадили. Меня не высадили. Я тихонько умирала 25 часов, а мама орала на меня из-за того, что я мешала ей спать своим кашлем. Кажется, у меня болит всё, что только может болеть. Моих симптомов хватит на несколько самых различных болезней. Кашель, насморк, уши, зубы, температура, живот-это далеко не полный список.

-Можно, я поеду завтра к Яну на дачу в Александров?

-Тебе уже 18 лет, а у тебя в голове всё какие-то гулянки! Надо думать о будущем, а не шляться где-то с кем-то в каком-то Александрове.

Отлично. Я, конечно, понимаю, что я такая-сякая ленивая, ничего не делаю, но... Но я учусь! Я каждый день весь год вставала в 5:30 утра. Я весь июнь училась и ещё убиралась в этой грёбаной квартире. Хэй, это кого-нибудь вообще тут волнует? Мама, папа, что случилось? Если мне исполнилось 18, это вовсе не означает, что я должна съехать от вас, снять квартиру, начать работать и обзавестись семьёй. Вы это понимаете вообще? Я имею право на спокойную жизнь. Хотя бы летом. Я имею право на отдых. И ваши жалкие две недели на море, где я последние дни болела, а остальные наслаждалась, простите, маминым мозгоёбством, вовсе не называются отдыхом. Такое чувство, что вместо лета мне подсунули кусок дерьма в красивой разноцветной коробочке, украшенной ленточками и бантиками. Я разочарована. Я плачу и злюсь. Я чертовски завидую почти всем окружающим. Тем, у кого хоть в чём-то всё хорошо. Да, чёрт возьми, жалейте меня! Слышите? Я хочу, чтобы меня жалели! Я хочу и дальше плакать! Потому что я ожидала скорее конца света, чем такой серии подножек. Ах да, никакого криминала в том, что я отдаю себя людям целиком,а  они забивают на меня. Конечно же, это у нас нормально. Милые мои, скольких человек я попросила за эти два дня кинуть мне хоть сколько-нибудь денег на телефон, при условии, что я потом их отдам-когда смогу выйти из дома? Угу. Троих. Кто-то из вас хоть пальцем пошевелил? Нет. А я валялась дома с безумной слабостью и не могла сама доползти ни до одного терминала. Что вы, я вовсе не хочу строить из себя идеальную подругу, но уж такую-то мелочь можно было сделать, нет? Я с каждым днём всё больше и больше убеждаюсь в том, что людям вообще не стоит верить. И отдавать им себя, свои мысли и чувства, тоже нежелательно. Знаете, я всё-таки решила. Меня не волнует ваше мнение. Сама справлюсь. Я сама из всего этого выберусь. В Питер не еду? Похуй. Осенью съезжу. Или зимой. Или весной. Или летом. Телефон окончательно сдох? Туда же. Пойду работать и куплю себе новый. Да, пойду рабогтать. Бессмысленно просить кого-то о помощи. Я уже выписала телефоны и начну звонить в понедельник или вторник, когда вернусь из Александрова, если меня завтра туда всё-таки отпустят, а не перегородят выход из дома.

 И вообще,у  меня всё отлично и замечательно. Вот я и налаживаю личную жизнь. Опять же, повторюсь, мне плевать с высокой колокольни на то, что вы думаете по этому поводу. Моя жизнь. Хочу-порчу. Хочу-чиню. Отвалите. Если я услышу хоть одно слово по поводу этого, можете пенять на себя, я предупредила. 

Да, у меня всё отлично и замечательно. Срать на Питер, на все мечты, желания и прочую хренотень. Дерьмовое лето должно хоть немножечко блеснуть яркими красками. И меня совершенно не волнует то, что с кашлем нельзя купаться, а при приёме антибиотиков запрещено употреблять алкогольные напитки.

Да, я чересчур зла, чтобы адекватно выражать свои мысли, не употребляя в речи матерные слова. Но мне просто необходимо выговориться, хоть я и занимаюсь этим уже несколько дней подряд. И если все вы всё же то прочитаете, просто запомните,

Море близко, но я болею. Традиция, ничего тут не поделаешь.

Город медленно плавится от духоты.

Наверное, в Москве хуже.

На мопеде вдвоём в темноте. Под дождём. Сидеть на берегу, искать буквы в окнах и держать город на ладошке. Он даже умещается на одной ладошке, это же не Москва.

Вылечиться бы.

Как же жарко...

***

Здесь все дельфины умерли,
Здесь уже так темно...
Здесь дорогими пулями
В голову бьёт вино.
Хочешь лежать на облаке?
Хочешь вдыхать закат?
Я разлюбила золото
Тысячу дней назад.
Знаешь, учиться радости-
Это почти легко.
Кстати, в тени сорок градусов,
А на обед-морской кот.
 

18.07.2010. 

Город с запахом арбузов,

Ты сегодня одинок.

Нынче утром слишком грустно

Загорается восток.

Небо цвета спелой сливы...

Город, я тебя любила.

15.07.2010.

***

Нет, не любила. Я люблю. Я правда люблю этот город, я влюблена в него по уши, до безумия, до бесконечности. Я влюблена в его пыльные улицы, вымощенные плиткой, которая выглядит, как знак mitsubishi. Влюблена в аллею, которую Дашка называла бродвеем, пока не узнала всеобщее название. Влюблена в гусениц, которых я могу брать в руки, совершенно не боясь, не истеря, не подскакивая и не убегая. Я влюблена в ночные грозы, под которыми я бегаю босиком по лужам без зонтика. Влюблена в море. Утреннее, дневное, вечернее, ночное, любое! Сегодня оно было настолько зелёным и прозрачным, что я видела тени от слабеньких волн на самом дне, до которого я никак не могла достать, даже кончиками пальцев, погружаясь с головой. Я влюблена в этот город. Город открытых крыш. Город мопедов и стареньких волг и жигулей. В город, где всего три интернет-салона, с парочкой компьютеров в каждом и странными браузерами. Я обожаю этот город. Здесь моё тело становится немыслимо гладким, гибким и шоколадным. Я погружаюсь в зеленоватую, серебристую, голубую, чёрную гладь воды. Я дельфин. Я почти дельфин. Мама, почему я не родилась дельфином? Мне кажется, я представляю, что должны чувствовать они, выныривая своей огромной обтекаемой тёмной спиной на поверхность. Я скольжу по дну, дотрагиваясь до него животом, ловя купальником россыпи ракушек. Я обожаю даже обломки беседки. Я люблю всё. Этот немыслимо родной запах йода, эти закаты, это жаркое солнце, магазинчики без кондиционеров. Я схожу с ума здесь. Каждый год я впечатываю в память эту картинку-я лежу на пляже, смотрю на мыс. Песок рыжий-рыжий, его золотит закатное солнце. Волны шумят, я наизусть знаю их язык, я читаю их, я так хочу уплывать вместе с ними, уносить с собой частички берега. В этом году море съело мои глаза. Точнее, не съело. Оно поселилось в моих глазах. Сперва я бунтовала, выплёскивая его по вечерам вместе со всей тоской и обидами, накопившимися за последнее время. А потом я смирилась. Солёная вода больше не течёт из моих глаз. Она прочно обосновалась там, окрасив их в морской цвет. Зеленовато-небесный. Они больше не карие, они наверняка никогда и не были до конца карими. Они морские. У меня морские глаза. 

Жаль, я раньше не додумалась вести такой же дневничок, как Дуг и Том в "Вине из одуванчиков". В обрядах, конечно же, я бы написала даты первого похода на Татарку, первой крыши лета, первого моря, первой речки, первой ночной грозы... В открытиях, наверное, был бы сегодняшний мопед. Я отражалась в зеркале. Смуглая, с золотисто-зелёными глазами, улыбающаяся, немыслимо счастливая. Он приехал. Он приехал и разрушил все стенки, которые я возводила вокруг себя. Он приехал и сразу же всё стало необыкновенно просто и понятно. Я знаю, что делать дальше. Знаю. Но не буду думать об этом сейчас. Пока я буду мчаться на мопеде, подскакивая на неровностях пыльной почти сельской дороги. Я буду нырять в зелёное море и позволять солнцу резвиться на моих плечах. Я встречусь с Соседом, мы пойдём на крышу, с которой всё начиналось. Два года назад этот город познакомил меня с сильнейшим наркотиком. Крышами. Крыша самого центрального дома, она моя. Целиком и полностью. Моя. Этот город помогает мне жить и смеяться. Этот город не дышит отчаянием, не дышит проблемами. Он не такой, как Москва. Здесь все ходят медленно-медленно, как будто наслаждаясь самим процессом ходьбы. Я не думаю об укладке, маникюре, косметике, одежде... Я не думаю ни о чём. Море забралось в мои глаза. Город забрался в мою голову и прочно там обосновался.

Три года назад я любила эти глаза. Карие смеющиеся, искрящиеся и немного грустные. Три года назад я была тут, Он был тут. А теперь Он приехал. 

Спасибо. Всё по местам.

Я лгу, я ни по кому уже не скучаю. Я отдалась этому городу. Навсегда. 

Москва, я никогда не любила тебя, прости. Наверное, это так же неприятно, как говорить матери, что она никогда не была для тебя матерью. Москва, ты никогда не была для меня родным городом. Просто я до определённого момента не знала, где я по-настоящему жива.

И я бегала босиком по лужам, даже не раздавив ни одну улитку.

А если не поймёте, это не настолько уж и важно.

Есть несколько законов. Один из них-закон зеркал. Принцип зеркал. Аксиома зеркал. Как угодно. В любом случае, без зеркал никуда. Но то, что творится в моей жизни сейчас... Где зеркала? Я не понимаю, не могу их разглядеть, раскрыть. Мне страшно. Неужели, согласно зеркалам, я тоже должна буду так поступать?

Кстати, ни один сахарозаменитель не будет так же сладок, как сахар. Пора бы уже запомнить это и не пытаться заменять незаменимые вещи.

Не оглядывайся на других. Не думай о том, что говорят о тебе за твоей спиной. Живи так, как хочется тебе, а не родителям, подругам, обществу. Ты можешь летать выше, если захочешь, ты же знаешь.

Несмотря на всю мою нелюбовь к праздникам, этот день рождения получился вполне сносным, даже весёлым. Звонки, сообщения от людей, поздравлений от которых я вообще не ждала. И два будто притянутых за уши, по-другому и не скажешь.

А 12 июля папа вошёл в мою комнату со словами: "Ты очки забыла, вот я привёз." Папа приехал на той самой шикарной красной машине, привёз мои очки и праздничное настроение. Правда, я впервые в жизни так безумно сгорела. До вчерашнего дня я была уверена, что уж я-то точно не подвержена такому кошмару. Но нет, меня всю ночь мазали сметаной, кремами, даже пантенолом, после чего я сильно усомнилась в идеальности своей кожи, так радостно принимающей солнце.

Вчера я правда думала, что умру. Потому что скутер явно был лишним. Я цеплялась за папу и орала: "Маша, Маша, только держись, слышишь?!"

Торт оказался абсолютно нормальным.

И мы нашли гусеницу махаона. Как в детстве, когда в огромной банке обитали четыре салатовые гусеницы с рыжей короной и недовольным лицом на хвосте. Я держала это чудо на ладошке, гладила её бархатистую спинку... Единственная гусеница, которую я могу брать в руки.

У меня была сотня мыслей, но они не предназначены для повествовательного поста о моей распрекрасной жизни в Щёлкино.

А вчера я не узнала тебя по телефону.

Убей все мысли прозаком
И вспомни про весну.
В пригоршне бледно-розовых
Таблеток спрячь тоску.
В каштановом безумии
Ныряй в водоворот.
Здесь небо слишком шумное
Давно, из года в год.
По улицам несносная
Весёлая вода.
А ваши все вопросы,
По сути, ерунда.
 

9.07.2010.

***

Расскажи, расскажи мне о море.
Я сегодня почти умерла.
У меня в волосах нити соли,
А в глазах-водяная мгла.
Расскажи мне о белых чайках,
Об огромных седых волнах
И о рыбах, что пёстрой стайкой
Достают до слепого дна.
Я смеюсь. Мне щекочет ноги
Золотая морская пыль.
На границе пустой дороги
Бесконечный степной ковыль.
Я сегодня допью этот ветер,
Он запутается в волосах.
А на крышах пустые клети-
Все отпустят птиц в небеса.
 

11.07.2010.

***

Солнце золотило плечи,
Море выело глаза,
И теперь я каждый вечер
Волю дать могу слезам.
Прочь из глаз моих бесцветных,
Уходите, живо, прочь!
И, мешаясь с тихим ветром,
До утра сочится ночь.
Знаешь, раньше я умела
Без раздумий всё прощать,
А теперь немеет тело,
Трудно думать, жить, летать.
На ногах извечный пепел,
По щекам седая соль.
Ты была великолепна.
Ты дала постичь мне боль.
 

12.07.2010.

***

Знаю, ты был слепой,
Помнящий про весну...
Тело бери с собой,
Душу отдай в казну.
Чувствуешь, всё в дыму?
Просто ты был неправ-
Душу продав Ему,
Не обратишься в прах.
Нас похоронят здесь-
Прямо у ног холма.
Я эту благую весть
Услышала от орла.
 

12.07.2010.

***

Когда у меня будет 50 достойных стихотворений, я отнесу их в ту типографию. Но до этого ещё долго.

И как вы думаете, чем я сейчас намерена заняться?

Верно, я намерена начать ныть.

Потому что у меня в горле ком, а в голове только одно слово. Питер. Питер, Питер, ты столько знаешь... Да, именно я пела эту песню на протяжении трёх лет. И именно я сейчас торчу в стандартной девятиэтажке в маленьком городке на берегу Азовского моря.

Примерно час назад в сражении со сколопендрой победили мы. Люди. А я стояла и кричала совершенно не своим голосом: "Боже!!!! Её разрубили напополам, а она всё равно бегает!!!! " Чёрная ядовитая многоножка, разрубленная на две части огромным кухонным ножом, шустренько расползалась в разные стороны. В противоположные стороны. Я визжала, как ненормальная. Каждый вечер я веду борьбу с мерзкими насекомыми, облюбовавшими мою постель.

Почему-то это лицо вызывает у меня приступы неконтролируемого бешенства.

Вчера я ужинала тремя мороженками, но всё равно ухитряюсь худеть, У меня уже ясно видны скулы, такие острые, точёные... 

Кажется, я обгорела. Так горячо... Моё лицо... Мои щёки... Кажется, у меня температура. Я не плачу, нет, всё хорошо. Ну или будет хорошо. А пока мне немыслимо тоскливо, одиноко. Я бегаю по друзьям и вылезаю в интернет. Так я немножко  ближе, немного могу контролировать свои эмоции, немного в курсе событий, немного морально готова.

А вообще, здесь неплохо, нет, серьёзно. Послезавтра мне исполнится 18 лет. Не знаю, буду ли я как-то отмечать. Наверное, куплю торт, зажгу свечи, загадаю какое-нибудь шикарное желание и этим ограничусь.

Мне до сих пор обидно, я не могу выкинуть это из головы, никак, абсолютно.

А вообще, я должна была приехать только вчера. И тогда я бы не познакомилась с Аней, да и с Игорем, не побывала бы в Керчи, не попыталась утонуть на катамаранчике в Чёрном море, не улетала бы с горы Митридат вместе с ветром, я бы не сделала столько всего, что просто даже думать не хочется. У меня красивый загар, почти как у Юли. 

Скоро всё пройдёт, скоро всё наладится. Я же птичка, всё хорошо.

Когда плывёшь под водой, волосы так красиво развеваются... Я люблю моё море. Я люблю мой городок. Я скоро обо всём забуду. Я уже начала.

 Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Я и правда бываю близка к этому состоянию.

Я сижу в 19 доме за ноутбуком с отсутствующей клавишей В. Скоро я пойду на море.

Я задыхаюсь. Мне плохо в Москве, мне плохо здесь. Я ехала сюда, сбегая от всего и всех, убеждая себя в том, что тут будет лучше. Я думала, что этот город поможет ни о чём не думать. Нет, не работает. Не помогает. Я захлёбываюсь, тону в собственных мыслях. И мне страшно. Мне ужасно страшно. Тут пусто по вечерам, в этой толпе людей я чувствую себя ещё более одиноко, чем обычно. 

- Папа сказал, что это-Шоня номер два. Но мне он нравится больше, чем твой Шоня.

- Когда этот парень выносил тебе чемодан, я испугалась, что Шоня с тобой приехал!

-Вечно ты притягиваешь похожих людей. Но не настолько же похожих!

***

Я чувствую себя сурком. Я спала 12 часов. Проснулась в час по Москве.

Завтра я уеду в Керчь, раз здесь почти никого не осталось.

Море волшебное. Тёплое, мягкое, ласковое, такое спокойное, что в нём отражаются облака, приклеенные к небу.

Я уже успела неудачно загореть, поэтому послезавтра найду ракушки и повторю прошлогоднюю полунудистскую программу.

Билеты в Керчь куплены. Если я добралась до Одинцово тогда, значит, и до Керчи доеду. Опять дурацкие вопросы в стиле блондинки, зато я теперь знаю, где останавливается маршрутный автобус. Надо встать пораньше, искупаться, не опоздать... Ехать почти два часа. Меня встретит Аня, мы будем гулять по городу. Я же люблю пить города в повседневности.

Вычеркнуть, выбить из памяти,

Сдаться.

Город-желание

Номер двенадцать.

Ты приходишь во сне,

Разодет в мрамор белый.

Позабудь обо мне-

Я была слишком смелой,

А за смелость приходится часто платить.

Город, я тоже хотела любить.

***

Но на самом деле, у меня почти нет желания ныть. Я вытрясу из Ильи гитару и сделаю сюрприз Машке, успевшей заболеть так невовремя. И Казантип обойду. И всё будет ещё лучше, чем сейчас.

Кстати, если судьба, мы встретимся. 

Я точно везучая.

Какова вероятность такого события: купив билет в последний момент, самый последний билет во всём поезде, ты будешь лежать на полке не около туалета и даже не на боковушке? Верно, вероятность мала. А какова вероятность того, что при этом в одном плацкарте с тобой, на соседней полке, будет ехать человек из твоего института? Притом чертовски похожий на Шоню? Ну да, такую вероятность вообще можно не рассматривать. Но именно так всё и получилось. Я стояла около прибывающего поезда, простирая руки к небу и говорила: "Кто-нибудь там, наверху, сделайте так, чтобы я ехала в плацкарте не с тремя мужиками-алкашами, пожалуйста!"

Игорь и Аня. Анина подруга, очевидно, посчитала, что аморально встречаться с преподавателем, и сдала билет за пару дней до поезда. В тот же вечер я выкупила этот билет. На Киевском вокзале, сквозь слёзы, не веря, не понимая, что происходит. Это просто аффект, такое бывает, это нормально.

Первый час пролетел незаметно. Сперва я побаивалась, но когда Аня сломала занавеску, я поняла, что всё в порядке, скучно мне точно не будет. Потом я забралась на свою верхнюю полку, дышала пыльным придорожным ветром, смотрела на мелькающие за окном деревья, наслаждалась перекрытыми ради нашего поезда автомобильными дорогами. И выписывала на листик весь негатив. Скоро займусь психотерапией на пляже. Сожгу всё, когда стемнеет. Допишу ещё пару пунктов, пожалуй, и сожгу. Я не намерена думать ни о чём на отдыхе, ровным счётом ни о чём. 

Разговоры, рассказы, улыбки с нижней полки, вереницы совпадений. Мы даже были на одних и тех же ночах в "Художественном".

А потом был ад. Было настолько душно, что воздух, казалось, закостенел. Он пробирался в лёгкие и не желал выходить из них. Кружилась голова, пыль толстым слоем оседала на книгах, еде, волосах. Таможенники были уставшие. Толком и не было никакой границы. Документы практически не проверяли. Всё прошло идеально, хотя я повторяла про себя все статьи и название протокола, который надо составлять, если меня вдруг захотят высадить.

Я проснулась в 5 утра по украинскому времени. То есть,я  вообще практически не спала. Мне не хотелось. Последние часы запомнились адом. Мы уже не могли разговаривать, смеяться, ходить... Мы лежали втроём на двух нижних полках, свернувшись калачиками. Руки прилипали к ногам, ноги прилипали к простыням, простыни прилипали к телу. Спасибо за то, что помог мне с чемоданом. Пусть он и был легче, чем год назад, но всё это слишком относительно.

И мне не верится. Как будто я не уезжала отсюда никогда. Меня ждали около 103 дома, так же, как и всегда. Здесь ничего не меняется, вообще. Всё по-прежнему, только мороженое подорожало, и теперь у меня не лайф, а мтс. 

Море ласковое и тёплое. Я потихонечку схожу с ума. Наивно было полагать, будто я и правда смогу думать о чём-то. Нет, родные мои, дорогие, любимые. Провалитесь вы все пропадом с вашим Питером, с моей личной жизнью, с квартирой, институтом, обязанностями, обещаниями, мыслями, чувствами, нытьём... Шаса отдыхает. Шасику плевать.

Я не верю.

У меня нет того волшебного сумасшедшего предотъездного настроения. Но я уезжаю. У меня поезд через два с половиной часа. Два с половиной часа... И я поеду. За окошком будут мелькать дома, затем леса, потом мосты, реки, огромное солёное озеро и, наконец, степь, бескрайняя, именно степь, с лошадьми и высокой травой, которая наверняка больно колется.

Завтра я устрою себе психоанализ на пляже. Мне будет, чем заняться в поезде. Завтра я сожгу на пляже вс-всё плохое, абсолютно всё. И ни о чём не буду думать на протяжении всего отдыха.

Если я вдруг кому-то понадоблюсь, в контакте будет написан украинский номер телефона в статусе. Да-да, забывчивые блондинки, это именно для вас. 

А ещё запомни, да, ты должна наконец вбить это в свою голову. Никогда не думай об осуждении со стороны общества. Наплюй на эти дурацкие принципы. Живи так, как хочется тебе, в первую очередь, тебе. Если тебе хочется поступать так, поступай и не думай о последствиях. Не жалей потом, не вини себя, не бойся поднять глаза. 
 

Ты сильная. И у тебя будет шикарный отдых. У тебя есть целые сутки на то, чтобы вылечить глаз. И ты даже почти убралась в квартире. Чемодан реально застегнуть и даже сдвинуть с места. Всё хорошо, хорошо, хорошо. Техника заряжена, аккумуляторы в сумке, даже еда есть. Ну вот, и хватит волноваться, блондиночка.

А Катя сказала, что будет скучать по мне.

Мне хочется выйти на улицу и кричать: "Прощай, Москва!", но я не буду этого делать. Я адекватная и даже умная.

До встречи. 

На этот раз дни без мамы принесли с собой несколько новых впечатлений  и ощущений.

Я впервые сидела на кухонном подоконнике. Я полюбила сидеть там. Из этого окна в квартиру сочится ночь, сладостная и прохладная.

Это одиночество было не таким, как прежде. Оно прошло незаметно. Наверное, я немножко повзрослела. Мне легче, правда, намного  легче, чем год назад.

С ума сойти... Через 12 часов я уже наверняка буду сидеть с чемоданом в машине. Ну или буду близка к этому состоянию.

Ущипните меня кто-нибудь. Может, я сплю?

Появление этого человека в моей жизни мигом перевернуло её. С ног на голову. Я, планирующая всё заранее, сорвалась и перекроила лето в считанные минуты, только потому что накануне в меня вкачали неслабую дозу ностальгических воспоминаний. 

Я снова буду снимать всё подряд. У меня будут сотни фотографий, имеющих одно-единственное предназначение: помогать помнит. Не забывать... Надо позвать с собой ветер оттуда- вдруг он согласится погостить у нас. 

Удачи мне.

Я не знаю, что бы я делала без Маши.  Маша решила мне все задачи на экзамене по информатике. Я чувствовала себя чем-то средним между секретным агентом и хакером. Я подключалась к вайфаю, заходила в аську, писала условия, разрабатывала схемы, искала в гугле значения... И мой гениальнейший план сработал-я отвечала не той ужасной женщине, а нашему преподавателю, который чересчур лоялен. У меня 4. Значит, стипендия будет. Я отдала зачётку Любе и забыла про институт.

Немного опаздывать, но мы все отличаемся этой особенностью. Пешком по Москве. Артемий Лебедев и вкусное кафе с пончиками. Много смеяться и разговаривать. Лена с Аниного дня рождения, чуть не прошедшая прямо через стекло.

Манежка. Разговоры ни к чему. Плакать в метро,  не в силах успокоиться. Только теперь я  честно призналась себе в том, что же меня так расстроило. И это признание не намного облегчило моё самочувствие.

Я не могу собрать чемодан и убраться в квартире. Я дошла до того,ч то посмотрела "О чём говорят мужчины". И мне понравилось. Я хочу поскорее всё собрать и сделать. У меня вся ночь впереди, надо всё успеть. 

Никогда не собиралась в такой спешке. У меня ничего, ровным счётом ничего не готово. Совершенно! 

Но я всё смогу.

И глаз вылечу.

Сегодня ночью, когда я сидела на окне и разговаривала с дождём, у меня закружилась голова, и я чуть не полетела вниз с 13 этажа.

Кажется, у меня что-то не в порядке. Уже две ночи подряд происходят всякие неадекватные и нехорошие вещи.

Я спала всего три часа, не слышала, как Оля пыталась разбудить меня, не слышала будильник, ничего не слышала.

Нет,я  всё равно не хочу ничего укладывать в своей голове. Мне кажется, меня просто по определению не за что любить. Особенно в последнее время. Я сверхотрицательный человек.  

Небо серо-жёлтое. Я обязана, непременно должна сдать информатику. Тогда завтра я уеду на море. 

У меня опять кружится голова, и вообще, мне плохо.

Мне снился Питер и велосипеды, кажется. Кажется, я ездила по Питеру на велосипеде и смеялась.

Похоже, пора применять старый известный метод лечения мозгов. Щёлкино избавляет от лишних мыслей. Мне надо раствориться в этом наркотическом городе. Я не буду ни о чём думать, такие мысли ещё никого не спасали.

За окнами шуршит дождь. Он звонко бежит по улицам, умывая уставшую землю.

Я ждала тебя, дождь. Ты так сладко пахнешь этой ночью. Я бы вышла на улицу и пила тебя. Или на крышу. Но нет, нельзя. 

Я пойду дышать тобой на кухонном подоконнике. Там ты ближе.

У меня в ушах звучит музыка его смерти.

Эта тоскливая скрипка ассоциируется у меня только с той, Богиней Счастья, а ещё с  маленькой принцесской и тем Ярославом, который сорвался с крыши в Питере... В вездесущем Питере, от которого я никуда не могу убежать.

Эти звуки преследуют меня. Я постоянно слышу их, они играют в моей голове. Музыка похорон. Музыка воспоминаний.

Я хороню мой Питер.