Иногда я злюсь на себя, что я такая ненормальная. Ладно бы в свою ненормальность втягивала одного человека, которому и так нравится это, потому что сам ходит по той же границе и ныряет в тот самый океан, но нет, надо же драму закручивать, разносить, чтобы играть интереснее. А потом сидеть и наслаждаться счастьем, пока несчастные, втянутые во все наши глупости, сами не зная того, страдают и горюют.

Мне стало казаться, что все становится лучше. И я сама, и мои взаимоотношения с людьми. 

У меня есть работа. И, наверное, это именно та работа, которая мне требовалась. Иначе какого черта я работаю в каникулы 4 дня, вместо моей 2-дневной смены. А еще эта работа помогает мне чуть тише про себя орать: "Детка, тебе 20 лет, твою мать!"
И внутри все тоже хорошо. Гармония, наконец. Да, конечно, без штормов я совсем не могу, но благо в этом семестре будет чудесный Андрей Андреевич, который будет говорить с нами про искусство и поможет мне с поиском пути полного равновесия.

Блять, что я творю со своей жизнью? Развлекаемся и улетаем.

Иногда мне хочется закачать на плеер какой-то космической музыки и ходить по городу.

Смыслы не появятся и даже Леонтьев не поможет. К 3 курсу студенческая жизнь не удивляет и преподаватели в этом семестре практически не радуют. Все застопорилось. Отчаянно хочется чего-то нового. Может, действительно, пора на работу устраиваться, что бы быть супер занятой, которой на смыслы времени не хватает. Хотя я понимаю, что это просто неловкое прикрытие. А может просто мне 20 и больше не стоит ничего ждать.

Нет смыслов, нет деятельности. Сейчас я маленький комочек существования. И, наверное, как никогда близка к суициду. Но надо что-то делать, чтобы чертов шаткий мир совсем не скатился в безумие, из которого я уже не найду дороги назад. И я делаю, пока хватает чего-то внутреннего, перешагивая через гордость, боль и непонимание. И на это раз мне не за что цепляться, и все чаще хочется уйти в пустоту.

Мое настроение как обычно морское, ну, или маниакально-депрессивный психоз, или банальное отсутствие произвольности, иначе какого черта я сижу и слушаю музыку в половину второго ночи, вместо того, чтобы выспаться.
Сейчас все хорошо, я не мучаю людей, не громлю им психику, доводя до неожиданной ситуационной деградации, а наоборот обнимаюсь, радуюсь, что саму тошнит от милости.

Наверное, я никогда не научусь жить ровно. Да и к черту, кому это вообще нужно.

Я как-то стремительно ожила после выходных. Может это новые сапоги, может работа, а может у меня маниакально-депрессивный психоз уже давно. Хотя, на самом деле я, конечно, знаю, в чем дело. Отношение и восприятие. Захочешь, а внешне тебе чуть-чуть помогут и все остановится уютным, добрым и милым. Сделаешь над собой усилие, работу - и уже есть маленький успех, которым стоит гордиться и себя подбадривать. А после появляется работоспособность, силы для учебы и желание. 
 И сейчас мне хорошо. А вокруг так красиво. И я побыла бы в этом счастливом гомеостазе еще определенное время. 

Я выполняю все эти дурацкие социальные долженствования. У меня есть практически работа, благодаря маме, я взяла на себя больше обязанностей и за это уже сейчас получаю вознаграждения. Но я не понимаю, чего я хочу. Слишком яркое желание повесится или просто кинуть все к чертям, начать заново непонятно что. Я устала, я жутко подурнела, потеряла вкус и ум. У меня ощущение, что мне не 20, а 16, только теперь я проклинаю осень, потому что не хочу, чтобы было настолько мокро и холодно. Я настолько перестала расти, что не вижу ничего впереди, только назад и в бездну. Наверное, это пройдет. Наверное, я когда-нибудь стану умной и красивой, но, наверное, жутко не скоро. А пока я просто распластана и пытаюсь хоть что-то собраться, чтобы как-то существовать в этом мире.

"а факт безжалостен и жуток, как наведенный арбалет:

приплыли, через трое суток мне стукнет ровно двадцать лет.

и это нехреновый возраст-такой, что господи прости.

вы извините за нервозность-но я в истерике почти.

сейчас пойдут плясать вприсядку и петь, бокалами звеня:

но жизнь у третьего десятка отнюдь не радует меня"

В.Полозкова

Через три дня двадцать. Завтра 2 года. В сентябре 10 лет. На меня давно начало давить мое двадцатилетие. Я не думала о нем в последнее время, отодвигала его. Но в поездке на опустевший Селигер, на котором я была в последний раз 10 лет назад, и крики Лизина: "Да я начал заниматься парусным спортом в 92, это уже 20 лет как", - как-то вернули меня к тяжести цифр.

Сегодня я сидела с подругой и поедала суши на Камергерском. Мы дружим уже 10 лет. Нам по 20. И я помню наши разговоры в 12-13 лет, о том, как мы будем жить после школы, как поступим в институт и будем работать, чтобы вместе снимать квартиру, заведем хорька. Я не знаю, что сказали бы те девочки о том, как мы живем сейчас. Я учусь в университете, у подруги нет учебы, но есть работа и квартира. Наверное, мы даже частично те девочки: мы ужасаемся свадьбам и новорожденным детям наших одноклассников, пугаемся каких-то чересчур долгих отношений, из которых периодически пытаемся вылезти, но как-то безуспешно. Но теперь мы не строим планы на будущее. Нет, конечно, мы чего-то хотим, но теперь ничего не загадываем. И я действительно не знаю, что впереди. Я ощущаю, что надо что-то делать, строить. Но иногда мне так хочется себя отпустить, не думать об этих социальных глупостях, каких-то долженствованиях, которые настолько все-таки придуманные. И, наверное, это неплохо. Но слишком неуютно чувствовать себя такой потерянной.

Моя Москва. Моя. Я до сих пор не знаю, научилась ли я ее с кем-то делить, ведь только в отношениях с ней я до жути ревнива. Ходить, трогать, смотреть и понимать. Именно этим я занималась с самого приезда и от этого становлюсь счастливой, а не от людей. Нет, моя социопатия сильно приуменьшилась и мне стали необходимы эти родные, близкие, чудесные, но в конкуренции с Москвой они пока проигрывают, у меня слишком мало времени, а я только сейчас поняла, насколько лето в Москве чудесное. Конечно, я на нее слегка в обиде за закрытый сегодня кофе бин и за исчезновение любимого магазинчика, но я надеюсь,что мне откроют что-то прекрасное взамен. Неделю назад я думала, это не очень хорошее и не очень счастливое лето, наверное, это так. Но сейчас я достигла счастливого умиротворение и не хочу думать ни о прошедшем, ни о будущем, а просто воспринимать все как есть, все идет своим чередом. И, черт возьми, как я ненавижу ходить по недавно положенному теплому асфальту!

Впервые за 2 года такая шаткая неуверенность. я раздеваюсь догола с жуткой боязнью и до сих пор не понимаю, есть ли в этом смысл. "Не думать, не думать, не думать", - повторяю про себя. Но  это не помогает, я все равно перевариваю все это и возникает ощущение, что я все навязала миру и я не понимаю, как жить в такой ненастоящности. Но я закрываю глаза, и делаю вид, что все нормально. Я не знаю, насколько этого хватит.

Я настолько замыкаю себя в кольцо, что моя социофобия увеличивается до невероятных размеров. Я абсолютно не готова к новых знакомствам, активному общению и прочему. Когда мне люди предлагают нечто подобное, я смущенно улыбаюсь и  медленно ухожу за соседний угол, а затем мчусь во весь опор, чтобы только не догнали. 

Мои друзья меньше стали меня куда-либо приглашать, потому что я все равно откажусь, даже сейчас, когда этого вроде не хватает, я все переношу, откладываю. И я уже не удивляюсь, почему у моей мама в 40 не так много друзей, потому что смотрю на себя, дуреху, в почти 20. 

Я завязла в книгах, снова подготовкой уже к новой курсовой и своими снами. Опять сплю по сумасшедшие 12 часов, и честно говоря, не всегда радуюсь, что просыпаюсь. Потому что эти сны такие настоящие, особенно в те 3-4 часа с девяти до двенадцати.

Свою маленькую потребность в общении я удовлетворяю семьей, редкими встречами и одними человеком, которому, наверное, я могу позвонить в любое время, если совсем припрет. И последнее меня раздражает больше всего, хочется надавать себе пощечин с криками: "Идиотка, совсем с ума сошла! Это же дыра, воронка, беги, пока тебя совсем не затянуло, беги! Скорей, к чертовой матери, не глупи!". А я не могу понять, затянуло или нет, уже все проиграно или у меня есть лазейка. 

Я читаю про шизофреников, параноиков и пытаюсь понять, что же значит это чертова  адаптация, и почему она так нормальна. Но на самом деле я не хочу готовиться к клинической психологии, а хочу к детям,  в  лагерь, хочу, как Саша сегодня написал, сидеть где-то на рюкзаках, в пыли, смотреть на закат. Потому что все вот это правильно. Правильно жить без времени и во всем пространстве, не считая совершенно километры. Правильно жить строго по времени,  чтобы создать ту основу, которая останется у 20  людей на  всю жизнь, как детство и подростничество. А то, что сейчас - неправильно, или даже скорее неважно, абсолютно неважно. Даже 1 июня неважно, потому что дела, сессия, скоро двадцать, как и не будет  важно какое-то там августа, которое я высчитываю и не могу запомнить.  И я не знаю почему. Может, по той же причине, по которой 14 апреля я вспоминаю уже на бегу. Видимо, я не смогла выполнить свое обещание вечной молодости. "Все проходит. Пройдет и  это".

 Я не могу выгнать к чертям из своих снов одного персонажа, хотя безумно хочется. Я сапожник без сапог. 

А он еще в реальности стал проявляется, что совсем не годится.

Мне кажется, дорогуша, вы обнаглели. Ужасно и жутко обнаглели. Да, конечно, ничего не успеваете, да, конечно, в сутках никчемные 24 часа, да, конечно, всего 10 дней на все. Но вместо работы вы позволяете себе истерики, торчать на Воздвиженке, пить невкусный кофе и смотреть на отвратительную коммунистическую елку.

Наверное, я слишком привыкла к чему-то чудесному, что теперь воспринимаю его как нечто обязательное, а на все обыкновенное, нормальное тычу пальцем и обиженно отворачиваюсь к стенке, говоря, что с такими штуками я играть в вашу жизнь не буду, даже не уговариваете. И с одной стороны это даже хорошо, но перетерпеть этот переходный период надо, а не кричать и требоваться быстро и прямо сейчас. Но может это тоже не плохо, но если я не соберу себя сейчас во что-то рабочее, все будет слишком подвешено, что я просто улечу.

Все просто, хорошо и ясно. И пусть настроение иногда заносит словно море в шторм, но мне сейчас хочется думать, что я разрешаю себе эти бури, чтобы потом ощутить все полноценно и ярко. Мне вообще хочется думать в последнее время, что интуитивно я в тысячу раз мудрее, и произвожу теперь нечто вроде обратной или круговой интериоризации с элементами психоанализа, когда я вылавливаю важные вещи из интуиции-подсознания, затем их осознаю, понимаю и заново вплавляю внутрь. 

А еще, наверное, все дело в том, что я не умею делать-жить совсем ровно. Эти выходные постепенно развивались почти по синусоиде, переходя от лени, валяние, всяческой кроватности к бешенному ритму, когда нужно бежать-бежать-бежать, успеть везде.  От неспешного утра, мороженого, шерстяных носков к прыжками  по любимым переулками, потому что потом в электричку в последний момент, ориентируясь на выкрикивание моего имени. 

И я запомнила. "Будд(х)а. Третий уровень сансары". Может, хоть в курсовой пригодится.

Настроение скачет как бешеный волк по лесу. Я молодец только в теории: прекрасно знаю, что задать все могу сама, но на практике этого не хватает. Я уже боролась с этим отчаянием сделанным дома горячим шоколадом со сливками, кофе в компании под веселые игры, вкусным мороженым и собакой. Сегодня утром я вывесила белый флаг: сидела на кухне, прижавшись к теплым шкафчикам с батареей, пила чай и смотрела в окно. 

У меня действительно "нет никакого желания терпеть эту зиму еще и еще". И я не придумала что с этим делать. Кроме, конечно, постоянного крутящегося варианта в голове -  повеситься, но оставим его на крайний случай. Хочется менять-бросать все к чертям, переворачивать, но я помню про умение отпускать в себе и смотреть. И  я буду стараться, тем более мне до сих пор страшно уйти навсегда. 

"Не выходи из комнаты", - так завещал Бродский.  О том же говорит Орасио в "Игре в классики"  в своем ничегонеделание-протесте. Проблема в том, что в наше время, чтобы добиться того  самого "невыхождения", надо бы отключить интернет, а то получается никчемное наполовину, когда ты не получаешь ни нужного нового из внутри, ни необходимого нового из вне. 

Но новым из внутри я уже захлебнулась, извинилась перед Иосифом Александровичем, и вышла из комнаты. 

 Сейчас мне надо, чтобы мир разговаривал со мной. Я вижу эту мозаику-цепочку событий, когда одно влечет за собой другое, и так должно быть. Но раньше всю эту последовательность отслеживала постфактум, жутко удивляясь, а теперь наблюдаю это здесь и сейчас, ни сколько не сомневаясь, что все правильно и разве могло быть по-другому. 

Единственная проблем, что надо что-то поделать с ожиданием, оно всегда все портит. Надеюсь, что я смогу если уж не пристрелить, то запереть его в дальнем чулане сознания. 

И похоже, я все чаще убеждаюсь в том, что, если восемь умножить на восемь, то получится безумие или собака.

В очередной раз слушая бабушкины байки про родственников, про студенческие годы, улыбаясь на то, как бабушка заминает историю про школьные романтические штучки, я думаю о том, что мне было бы безумно интересно пообщаться с ними, когда им было столько же лет, сколько мне сейчас. Узнать ту эпоху, прочувствовать, что такое быть 20-летним в 60-е, увидеть  этих людей, живущих наукой с самого начала, при этом не забывая про настоящую радость жизни. Конечно, я понимаю, что у каждого времени свои плюсы и минусы, но совершенно одно слушать воспоминания, а поговорить и коснуться - это другое.

Но и в наше время все неплохо, хотя странно. Эти полторы недели я была такой маленькой, собранной и жутко серьезной. Даже, наверное, на  капельку повзрослела. Я не знаю, к чему все катиться. Я не имею представления, что будет даже через неделю. Я делаю маленький душевный шаг во вне, и, может быть, получу поворот-отворот чужой реальностью, но это неважно, главное, что этот доверительный шаг сделан во мне, а там отката не будет.