Когда отношения - религия, я не могу долго выдержать. Я не могу так долго верить вопреки, а чертовы божества не посылают даже дождя, и втаптывают в грязь всю надежду.
Когда самое плохое в моей жизни связано с тобой, а твоей жизни самое хорошее - со мной, получается дурацкая ситуация: я отчаянно, эмоционально цепляюсь за свое несчастье, а ты совсем не дорожишь своей удачей.
Когда все вокруг показывает мне, что я молодец, что есть и будет чудесно, ты продолжаешь ломать наше и без того хрупкое здание.
И мне очень сложно. И мой разум и окружение слишком ясно говорят вычеркивать недостойное, но эмоции слишком сопротивляются.

Зима заканчивается, но ничего так и не нашлось, а все пока становится хуже и хуже. Эти ужасные выматывающие госы, которые, наконец, завтра завершатся. И плевать уже на оценку, только бы больше об этом не думать. А параллельно тебя бьют-убивают душевно, вытряхивают целиком веру во все хорошее, в возможность близости и любви, отрезают к чертям счастье, надежду, и стремятся ножом прямо с сердце.  Конечно, такая сказочная дура как ты, до последнего себя уговаривает не сдаваться, бороться, заменять все свои эмоциональные процессы волевыми, пока вся эта нещадная субстанция души истекает кровью и умоляет больше никого и никогда сюда не пускать, потому что слишком больно, слишком смертельно, слишком невыносимо. 
И я не знаю, что мне дальше делать. У меня остаются мои прекрасные дети, с которыми еще точно можно верить, можно понимать, можно прятаться от всей жестокости. Есть чудесные друзья, которые помогают мне надеяться, что если не лезть в эту глубину отношений (боже, зачем, ведь знала, ведь предупреждала себя, и все равно пошла, взяла на браваду, на глупость, на то, что надо пытаться), то существует прекрасное, чудесное, и дальше просто не надо, оно не для меня, это точно. 

Пугает. Пугает. Пугает. И страшно хочется. И страшно интересно. И абсолютно непонятно.

Виси. Это главный призыв ноября. Жди. Это то, о чем говорил мир. Повешенный, это то, что кружится вокруг. А чтобы выжить и развиваться, надо влюбиться. Жутко хочу. Чтобы страстно и пылко. И никакого возрастания циничности и убитости. Влюбиться, влюбиться, влюбиться. Горячий жаркий роман. Зима будет долгой, но все найдется.

Лето прошло, осень завершает свою вторую треть, а я, наконец, достигла состояния, когда нужно писать. Писать  о том, что я всем недовольна, что все дерьмо, что я не хочу, что из этого всего рождается вся эта злость на себя, в том числе на то, как я выгляжу.  Наверное, осень мне, действительно, нужна для отдыха, а то, что я сейчас делаю, это и не обычная осенняя спячка, и не бешенное весенне колесо, а серединка на половинку, которая меня убивает и все выжигает. Потому что у меня нет сил на круговорот, и нет возможности забиться в нору, а в итоге просто медленно тяну поло-агонию. 
И, наверное, у меня появилась только одна отчаянно-отчетливая мысль: это все не мое. Это все слишком мое для игры в этом мире, но это все не мое для взаправду, а там просто ничего нет. И надо просто жить, просто думать про ту гипотетическую взаправду, которой в общем-то тоже нет без игры. 

Я справлюсь. Наверное. И с сессией, с огромным количеством работы, и со всем этим бредом внутренне-личной жизни. Просто тяжелей всего по вечерам. Хоть телефон прячь. Потому что просыпается чертова слабость, прикрывающаяся мудростью. Но назад нельзя. Точка. Конец. Так будет правильно.

Вся неделя в курсовой. Вся неделя в письменных работах, от которых очень сильно устаешь, да и не получается так, чтобы восхищаться  и гордиться собой. И после отправления своего несчастного научного выродка АА я как-то отчетливо поняла, почему все так сложно и плохо. Мне не нравится. У меня ни к чему в мире нет того искреннего, сжигающего интереса. Я выбираю меньшее зло, то, что больше всего похоже на то, как должно быть. Потому что все это вокруг ненастоящее и глупая игра.

У  меня висит реферат по внутренней и внешней религиозности. Я слишком хорошо понимаю, что скрывается за внутренней верой. И отчасти завидую тем, кто в нашем мире ей обладает. Но только отчасти. Вся эта вера слишком далека от мира действий, она слишком не включена в жизни, чтобы там не говорили. И поэтому я не готова  отдаваться той, которой не хватает настоящности, и часто думаю с завистью о той этнике, которая живет в своих обрядах и вере. Мне этого не хватает. Я вечно обманута.  Я вечно неполноценна. 

Весна. Март, а я вчера без пальто ходила. Но весна, это подготовка ко всему, это работа, это испытуемые, это надо успеть везде. И все это хорошо, и солнце, и мечты 16-ти лет сбываются.

И опять но: полное падение смыслов, а времени их искать нет. И жуткие ощущения одиночества и страха, особенно в темноте. И дурацкое, глупое, женское желание цветов. Тех темно-фиолетовых тюльпанов, что каждый раз встречают по дороге домой. И хочется плакать, чтобы не покупать цветы самой себе.

Сессия и работа - вот с чего мы начали новый год. И, наверное, мне надо продолжать жить в этом ритме, а то неделя Питера и неделя Израиля меня разбаловали.

Работа - это новый мир. Новый мир патологии, который совсем не страшен, если уметь на него смотреть и с ним работать. Работа - это язык. Язык, на котором надо наконец начать говорить, поэтому надо делать, учить, искать. Работа - это шаги вверх. И я радуюсь этому, потому что это то, что нужно. 

Путешествия - это глоток воздуха. Школа под Питером для понимания выстраивания своих отношений с другими, понимания чего хочу/могу, понимания, что не надо мучить себя для кого-то и уметь отказываться от людей. Израиль - это красота и предки; желание иметь в паспорте прекрасное Эдлин-Махлин, а не непонятно от кого тебе доставшееся прилагательное; радость физическому и семейному теплу, с непременным желанием вернуться, а возможно и получить гражданство.

 

 

Подавление гордости не дает счастье, несмотря на общепринятое мнение. Личностно вниз, а идеалы оказываются только внешними, поэтому с меня хватит, моя гордость останется со мной, теперь теперь только профессионально вверх и вкалывать в новом году, чтобы это вверх действительно было. А отношения в бездну, не создана я для них.

Жуткое чувство одиночества и разочарованности в себе. Люди тебя боятся. Боятся резкой оценки, осуждения и непонимания. А ты сидишь, и пытаешься понять, где же ты есть. В том общении с детьми, которые вроде тянутся к тебе, открываются и ждут поддержки. Или в этих ужасных отношениях со взрослыми, когда лицо непроизвольно искривляется при появлении ужасно одетого человека, когда критикуешь за глупость, профессиональную неэтичность и прочее.

И приходит это одиночество. И понимаешь, что на самом деле вокруг никого нет, и все твои выстроенные отношения с людьми на самом деле ненастоящие и неглубокие, просто блеф и видимость. Что на самом деле ты зла, высокомерна, заносчива, глупа, а мифического внутреннего мира, в общем-то, и нет. И такое отчаянное ощущение бессилия, безнадежности,  собственной несостоятельности. 

Я не хочу опять бороться, пытаться расти. Потому что выйдет опять поверхностно, потому что глубокое уже когда-то давно то ли потеряно, то ли не заложено. Только дурацкая жалость к себе.

Давно не было настолько хорошо. Хочется себя подольше задержать так,  повисеть, побыть. Надо, действительно, отпускать. И соглашаться на все авантюры. Больше слов нет. Просто счастье.

Отпускать и не гнать. Отпускать и не гнать. Повторяем очередную мантру. И ведь раньше умела, куда все делось. 
И сейчас что-то запустилось, пускай с пустяка и глупости, которая не должна ничего такого открыть,  но открыла и дала возможность. И теперь главное не упустить эту возможность, дать себе три недели, и никуда не гнать, и никаких резких эмоциональных поступков, а остановиться и посмотреть внутрь: А каково тебе так? А что получится? А что ты можешь? И прочь страх потери собственной неотразимости и незаменяемости, страх потерять что-то важное и самое главное в жизни, потому что если сейчас не остановиться,  то никогда не будет уверенности в том, что это действительно оно, а не чертова перестраховка. 

Да, слишком велик соблазн сказать: " Я отказываюсь от этой игры, которую сама же и придумала. Все глупости, забудь, надо просто быть проще". Только беда в том, что легче не станет. И все опять пойдет по кругу, потому что главное так останется в состоянии той же шаткой неуверенности. Отпускать и не гнать.

5 день дома. И я потихоньку  схожу с ума. Даже читать не могу, все время тупое времяпровождения с компьютером и иногда французские комедии, потому что ничего другого  смотреть не в состоянии. И вроде сегодня уже ничего, только остаточные явление, но ощущения, что пропустила всю жизнь - провалялась на своем матрасике. И так обидно, и такая злость на себя, а такая зависть к другим - у них что-то происходит, у них интересно, а ты комок существования, при чем в далеко от его бытийного смысла. 

Кажется на этот раз все. Кажется, что больше нельзя терпеть это постоянное ненужное столкновение, схватку, которая ни к чему не приведет. Кажется - это потому что ситуация неопределенности длится все 3 года. Корнилова говорит, что ситуации неопределенности -  это хорошо, это ситуация выбора, это полезно, это принесет что-то. Я не знаю. Я просто устала. Я готова плакать от того, что мне слишком многого не хватает, что меня тошнит от этих вечных словесных драк и неопределенности. Попытки ее преодолеть настолько истощают, настолько убивают, что ничего не хочется. 

Я отчаянно хочу быть счастливой. И у меня настолько же отчаянно не получается. 

Странный месяц. Мокрый месяц. Месяц "я всегда на таблетках". Месяц поживи одна. Месяц разберись наконец с собой. Эта вся рефлексия началась ровно 5 лет назад, и у меня как раз жуткие флешбеки в те времена: и эти ощущения в метро, острая чувствительность к запахам, почти умирание, скрючившись на сидении в обнимку с зонтиком, постоянные сумасшедшие вокруг. С людьми хорошо до тех пор, пока не остаюсь одна, потому что тогда начинается ад, тогда пустыми глазами на себя и во вне, с нулевой мотивацией к чему-либо. Честность ко всему такая, что до тошноты, все защиты слетели к чертям, и надо либо пан, либо пропал, а ходишь все по серединке, где все настолько дерьмово, что надо бы уже свалиться куда-нибудь, наплевав на последствия. Но в одной стороне бывали, а в другой страшно и не понятно, правильно ли, нужно ли. А действительность вся пляшет, усуглубляя и без того замудренный узор. Я профессионально ноль, я эмоционально ноль, я умственно ноль. Я надуманность сто.

И по приезду понимаешь, что весь этот вечно бегущий май был не зря. Не зря эта досрочная сумасшедшая сессия, не зря курсач за ночь, все это было необходимо. Потому что дети - это очень важно. Потому что дети - это зеркало себя, своей жизни, мира. Лагерь, 15-летние ребята, с их приколами, проблемами, талантами, смехом, мечтами, желаниями - это все делает меня цельной, взрослой (в моем, правильном понимании). Каждый разговор в вожатской ночью с чаем, с вытиранием слез, улыбками, направляет тебя в какую-то нужную сторону, раскрытия, рефлексии, узнавания. И находясь там, ты включаешься во все эти проблемы, переживаешь, а сейчас, получив недельную передышку, увидев всю эту игру со стороны, ты понимаешь, зачем она нужна, зачем ты туда едешь, хотя уже порой не хочешь, к чему каждый год оставлять на лето все один месяц. И кусочек моего седца точно будет там всегда, что в 16 лет, что в 21, что в 50.

Ничего не хочу. Понавешала на себя, понабрала, а теперь вою. И понимаешь, что отбросить не можешь, потому что подведешь людей, потому что так нельзя, потому что обещала. А важно ли все это? Нужно ли? С другой стороны, если на все наплевать, не уже ли важным будет это глядение в потолок с пустой головой? Ведь оно тоже пустое, ничего важного ты не делаешь. И все эти отношения, они ведь туда же, ни о чем и совершенный вакуум. Я чувствую себя жутко маленькой и ни к чему не готовой. И ведь ничего сверхсложного нет, просто написать несколько страниц, просто заставить себя сделать. И это все несерьезно, но я пожираю себя за такие бессмысленные дни, как этот, за то, что не могу написать эти чертовы строчки в отчете и прочих глупостях. Я даже за курсовую не садилась, хотя это же то, чем заниматься всю жизнь! Ничегоне могу. Чертова слабачка.

В 20 лет у всех проблемы одинаковые. В 20 лет мучают одни и теже вопросы: Зачем другой человек? Путь может быть пройден вдвоем или только тобой самим, никак иначе? Действительно ли достигший важного одинок? Где это важное? Как почувствовать глубже эту инициальную дорогу? Идешь ли ты по ней? Ловишь ли эти точки открытия мира, эти щелочки? И все отчанно талдычешь про себя формулу, как-будто мантру: пробудиться-умереть-родиться, пробудиться-умереть-родиться Я катастрофически ничего не успею. Не могу вспомнить в своей жизни такого периода, когда практически все расписанно на 2 недели вперед. Я никогда не умела жить по плану, а тут приходится. И еще злишься на себя, что не укладываешься, что сознательно даешь себе поблажки. Но порой останавливаешься и думаешь: А зачем все это? К чему я стремлюсь? Да, это коллосальный опыт всего, я могу быть уверена в себе, что не пропаду, что всегда себя вытащу из любой задницы. Но нужно ли это, когда нет ответов на главное? Сейчас жутко хочется замереть, чтобы никого вокруг, чтобы разрезать-раскрыть себя, хоть чуть-чуть сдвинуться, чтобы потом опять бешенным колесом, но хоть с чем-то, а не так, подковыривая себя и делая вид, что ничего нет. Надо быть для чего-то. Надо быть с кем-то для чего-то.

Мир заставляет становиться взрослее. Мир говорит: "Нет, тебе не нужна кровать и взгляды в потолок, и у тебя нет своего времени в 168 часах, беги-торопись, чтобы вакуум в голове". Но я хитрая - я бегу и успеваю ловить мысли, а потом долго ходить и играть с ними. Мир в бешенстве и парирует мне: "Ну, голубушка, сама напросилась. Держи шампанское с улыбкой краем губ и руками на шее. На, подхватывай предательство, чтобы било по голове, выворачивало руки и либо учись прощать, давать последний шанс, либо залезай в могилу, потому что дальше ничего нет.". А потом ты в какой-то момент просыпаешься и понимает, что это несчастный мир валит на тебя такую жуткую пошлую взрослую дурь, вроде свадеб и детей однокурсниц, самой никчемной банальной мужской лжи, работы. И осознаешь, что никакого проклятия необычности нет, и что все это затхлое болото. Но еще есть силы туда не залезать, пускай с драмой и глупостями.