"В доме отца моего обителей много;
а если бы не так, я сказал бы вам:
"Я иду приготовить место вам"
И когда пойду и приготовлю вам место,
приду опять и возьму вас к Себе,
чтоб и вы были, где я"
(От Иоанна 14:2-3)
Я не читал Шекспира. На моих ногах плотные джинсы, плечи напекает солнце. Больше бери - дальше кидай. Вся наука. К жизни я отношусь спокойно. Я не строю иллюзий. Ничего не протрезвляет больше, чем выкопать могилу для собственного отца.
Я не стал звездой рок-н-ролла, я ни стал ни юристом, ни банкиром, ни поваром, ни сутенёром. Я нашёл ту работу, которая приносит мне моральное удовлетворение. Я копаю могилы. Я машу круглые сутки киркой и лопатой. Я чувствую телом сырость земли. Я смотрю вокруг: что может быть более реалистичней. Вот она, конечная остановка. Когда-нибудь кто-то закопает и меня.
Я не читаю книг, не смотрю телевизор - это симуляторы свободы для вечных узников жизни. Дурилка картонная. Когда я копаю землю, я знаю, что так надо. Лежи в земле дружище. А шум прибоя будут слушать другие. Потом придёт и их черёд.
В ночной тишине, под круглой луной на кладбище тоже слышен стук лопат. Люди умирают круглосуточно, без выходных. Вы чистите зубы, работаете, ездите в автобусах, делаете покупки, воспитуете детей, а я готовлю вам места в земле. И каждый раз, когда я пошатываясь прихожу домой, моя жена становится чуточку старее, сын чуть взрослее.
Кинув последнюю лопату земли на могилу, я устав, вздыхаю. Вот ещё один готов. Курю я дорогие сигареты. Иногда перед работой я выкуриваю косячок. Копая, я иногда, что-нибудь себе насвистываю или напеваю под нос. Некоторые мои коллеги разговаривают сами с собой. А я нет.
Удар за ударом. Я крошу каменный грунт. В дождь я надеваю свой старый плащ, стоя по щиколотку в воде, копаю. Меня никогда не показывали по телевизору. У меня никогда не брали интервью. Я просто копаю могилы. Ладони моих волосатых рук широки и грубы. На лице полуседая щетина.