[351x326]
Жили-жили-оба-на! Глядь - иные времена!
Мы тут слушали Бетховена давеча,
А как закончилась в бутылке "Посольская",
Я поставил Александра Аркадьевича,
И обуяла меня грусть философская.

"Устарел он" - говорят мне товарищи -
"Мы уж строй сменили к чёртовой матери,
Личность есть, а культа нет - потрясающе!
Трали-вали, торжество демократии!

Шуршат лимузины, искрится вино,
Жратвы в магазинах, как грязи полно!
Текут инвестиции, крепится власть.
И даже в провинции есть, что украсть!
Живём в шоколаде, а что алчем рубля,
Так не корысти ради, а радости для!
Триумф креатива - апгрейдинг умов!
А главное пива сто двадцать сортов!
Перспективы - мать честна! -
Да, иные времена..."

А какая-нибудь бабка Кузьминична
Небеса коптит в деревне заброшенной
Под какой-нибудь Интой или Кинешмой
Расскажите ей про всё, про хорошее!

Это ей вы расскажите, ораторы,
Что свободу мы такую забацали -
Хочешь, деда выдвигай в губернаторы!
Хочешь, бизнес открывай с итальянцами!

А бабка всё плачет, что дурно живёт.
Какой неудачный попался народ!
Отсталая бабка привыкла к узде.
Ты ей о свободе, она - о еде.
Ты что же не петришь своей головой -
На всех не разделишь продукт валовой!
Зато в Центробанке накоплен резерв,
И скоро всем бабкам дадут по козе!

А за городом - заборы,
Те же строятся вожди.
Генералы, прокуроры,
Поп-кумиры и актёры.
Честный люд, нечестный люд -
Справно денежку куют.
Вроде жареным не пахнет,
Чёрный ворон не кружит
Олигарх над златом чахнет,
У метро алкаш лежит.
Складно врёт номенклатура -
Счастье, мол, не за горой.
А страна сидит, как дура,
И кивает головой
Кому бутик открыть, кому окоп отрыть.
А с Тверской страна не видна,
А кто плохо жил, будет плохо жить
Это всё они - времена...

В избе тикают с отдышкою ходики.
И давление за двести, подняться бы...
Но Кузьминична корпит в огородике,
Рвёт амброзию артрозными пальцами
Деду стопочку нальёт - пусть поправится,
Сыпанёт пшена в курятник с наседками.
Аллохол глотнёт - и в Церкву отправится.

Захромает бодро вслед за соседками.
Идут бабуленьки мелки, белоплаточны,
Идут гуськом благодарить Творца
За желтизну пасхального яйца,
За голубую неба непорочность,
За пенсион свой - маленький, но прочный.
Идут, крестясь от самого крыльца.
Мешает лишь один холецистит
Общаться с Богом. Ну, да Бог простит...

Значит, Галич устарел? Очень может быть.
Что не нравится? Да всё, вроде, нравится...
Да иные времена, но чем-то схожие...
А для Кузьминичны так вовсе без разницы.
Виноваты сами - дедушки, бабушки -
Слишком рано родились, жили в сирости.
Но дали льготы на проезд? Вот и ладушки.
Трали-вали, торжество справедливости.

Т. Шаов

[541x470]

[223x250]
Никогда ни о чём не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось нельзя изменить.
Как записку из прошлого,
грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.
Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось,
Да надежды, как птицы, парили в душе.
Не жалейте своей доброты и участья,
Если даже за всё вам усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился,
кто-то в начальство -
Не жалейте, что вам не досталось их бед!
Никогда ни о чём, ни о чём не жалейте!
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте,
Но ведь песни берёт он из вашей души!
Никогда, никогда ни о чём не жалейте!
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но ещё гениальнее слушали ВЫ!

Андрей Дементьев

Было… Я от этого слова бегу,
И никак убежать не могу.
Было… Опустевшую песню свою
Я тебе на прощанье пою.
Было… Упрекать я тебя не хочу,
Не заплачу и не закричу.
Было… Не заплачу и не закричу.

Ладно. Пронеслось, прошумело, прошло.
Ладно. И земля не вздохнет тяжело.
Ладно. Не завянет ольха у воды,
Не растают полярные льды.
Ладно. Не обрушится с неба звезда,
И не встретимся мы никогда.
Ладно. Пусть не встретимся мы никогда.

Снова, не страшась молчаливых дорог,
Я однажды шагну за порог,
Снова я как будто по тонкому льду
В затаенную память приду.
Снова над бескрайней землею с утра
Зашумят и закружат ветра,
Снова над землею закружат ветра.

Солнце распахнет молодые лучи,
Ах, как будут они горячи.
Солнце будет царствовать в каждом окне,
Будет руки протягивать мне,
Солнце будет в небе огромном сиять,
И в него я поверю опять,
В солнце я однажды поверю опять.

Слышишь, я когда-нибудь встречу любовь,
Обязательно встречу любовь.
Слышишь, половодьем подступит она,
Будто утро наступит она.
Слышишь, и от счастья смеясь и любя,
В этот миг я забуду тебя,
Слышишь, в этот миг я забуду тебя.

Никогда тебя мне не забыть,
И пока живу на свете я,
Не забыть тебя, не разлюбить.
Ты судьба, судьба и жизнь моя.

Роберт Рождественский
[460x328]

[264x400]
Хорошо быть молодым,
За любовь к себе сражаться,
Перед зеркалом седым
Независимо держаться.
Хорошо всего хотеть,
Брать свое и не украдкой,
Гордой гривой шелестеть.
Гордой славиться повадкой.
То и это затевать,
Забавляясь тем и этим,
Вечно повод подавать
Раздувалам жарких сплетен.

Когда мы были молодые,
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли
Фонтаны били голубые
И розы красные росли.
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли.

Хорошо ходить конем,
Власть держать над полным залом,
Не дрожать над каждым днем,
Вот уж этого навалом.
Хорошо быть молодым,
Просто лучше не бывает,
Спирт, бессонница и дым
Все идеи навевает.
Наши юные тела
Закаляет исступленье,
Вот и кончилось ля-ля
Музыкальное вступленье.

Когда мы были молодые,
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли
Фонтаны били голубые
И розы красные росли.
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли.

Но пронзительный мотив,
Начинается вниманье,
Спят друг друга обхватив
Молодые, как в нирване.
И в невежестве своем
Молодые человеки
Ни бум-бум о берегах,
О серебряных лугах
Где седые человеки
Спать обнимутся вдвоем,
А один уснет навеки.

Хорошо быть молодым,
Просто лучше не бывает.
Когда мы были молодые,
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли
Фонтаны били голубые
И розы красные росли.
Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли.

на стихи Юнны Мориц

[222x400]
Уронит ли ветер в ладони сережку ольховую,
начнет ли кукушка сквозь крик поездов куковать,
задумаюсь вновь, и, как нанятый, жизнь истолковываю,
и вновь прихожу к невозможности истолковать.
Себя низвести до пылиночки в звездной туманности,
конечно, старо, но поддельных величий умней,
и нет униженья в осознанной собственной малости -
величие жизни печально осознанно в ней.
Сережка ольховая легкая, будто пуховая,
но сдунешь ее - все окажется в мире не так,
и, видимо, жизнь не такая уж вещь пустяковая,
когда в ней ничто не похоже на просто пустяк.
Сережка ольховая выше любого пророчества.
Тот станет другим, кто тихонько ее разломил.
Пусть нам не дано изменить все немедля, как хочется, -
когда изменяемся мы, изменяется мир.
И мы переходим в какое-то новое качество,
как вдаль отплываем к неведомой новой земле,
и не замечаем, что начали странно покачиваться
на новой воде и совсем на другом корабле.
Когда возникает беззвездное чувство отчаленности
от тех берегов, где рассветы с надеждой встречал,
мой милый товарищ, ей-богу, не надо отчаиваться -
поверь в неизвестный пугающе черный причал.
Не страшно вблизи то, что часто пугает нас издали.
Там тоже глаза, голоса, огоньки сигарет.
Немножко обвыкнешь, и скрип этой призрачной пристани
расскажет тебе, что единственной пристани нет.
Яснеет душа, переменами неозлобимая.
Друзей, не понявших и даже предавших,- прости.
Прости и пойми, если даже разлюбит любимая,
сережкой ольховой с ладони ее отпусти.
И пристани новой не верь, если станет прилипчивой.
Призванье твое - беспричальная дальняя даль.
С шурупов сорвись, если станешь привычно привинченный,
и снова отчаль и плыви по другую печаль.
Пускай говорят: "Ну когда он и впрямь образумется!"
А ты не волнуйся - всех сразу нельзя ублажить.
Презренный резон: "Все уляжется, все образуется..."
Когда образуется все, то и незачем жить.
И необъяснимое - это совсем не бессмыслица.
Все переоценки нимало смущать не должны,
ведь жизни цена не понизится и не повысится -
она неизменна тому, чему нету цены.
С чего это я? Да с того, что одна бестолковая
кукушка-болтушка мне долгую жизнь ворожит.
С чего это я? Да с того, что сережка ольховая
лежит на ладони и, словно живая, дрожит...

Евгений Евтушенко

* * *
Не потому, что вдруг напился,
Но снова я не узнаю —
Кто это горько так склонился
У входа в хижину мою?
Да это ж Родина! От пыли
Седая, в струпьях и с клюкой...
Да если б мы ее любили,
Могла ли стать она такой?

* * *
У карты бывшего Союза,
С обвальным грохотом в груди,
Стою. Не плачу, не молюсь я,
А просто нету сил уйти.
Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родине моей...

Николай Зиновьев
[400x279]

Все как будто шло своим путем,
Медленно и верно:
Успех в делах, семья и дом
Лечили раненые нервы,
Не будили звездные дожди
Моего воображенья,
И превратились виражи
В плавное скольженье.

Скажи, откуда ты взялась,
Моя нечаянная радость,
Несвоевременная страсть,
Горькая, а сладость?
Нарушив мой земной покой,
Ты от какой отбилась стаи?
И что мне делать с тобой такой,
Я не знаю.

Вздрогнул, как от выстрела, мой дом,
Стены закачало,
Когда в окно твоим крылом
Счастье постучало.
Понимал ли дом, что он теперь
Для меня стал тесен,
Оставив незакрытой дверь
И окон не завесив.

Скажи, откуда ты взялась
И опоздать не испугалась,
Моя неведомая страсть,
Моя нечаянная радость?
Нарушив мой земной покой,
Ты от какой отбилась стаи?
И что мне делать с тобой такой,
Я не знаю.

Мой уютный замок из песка
Стал как будто ниже,
И заменили облака
Рухнувшую крышу.
Ты смотрела, как под крышей той
Разгорались страсти,
Сказав, что на беде чужой
Мы не построим счастья.

Да я бы мог, конечно, отпустить
Тебя, но это не поможет
Чужому горю, ведь простить
Меня мой дом уже не сможет,
Расстаться можно и любя,
Боль рассосется понемногу,
Но только, обманув себя,
Мы обмануть не сможем Бога.

Скажи, откуда ты взялась?!!
И опоздать не испугалась,
Моя неведомая страсть,
Моя нечаянная радость?
Нарушив мой земной покой,
Ты от какой отбилась стаи,
И что мне делать с тобой такой?..
Не знаю!

Игорь Тальков
[400x148]

[315x387]
Все начинается с любви...
Твердят:
"Вначале было слово..."
А я провозглашаю снова:
Все начинается
с любви!..

Все начинается с любви:
и озаренье, и работа,
глаза цветов, глаза ребенка -
все начинается с любви.

Все начинается с любви.
С любви!
Я это точно знаю.

Все,
даже ненависть
родная
и вечная
сестра любви.

Все начинается с любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг -
все начинается с любви...

Весна шепнет тебе:
"Живи..."
И ты от шепота качнешься.
И выпрямишься.
И начнешься.
Все начинается с любви!

Роберт Рождественский

В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды...

Красные цветы мои
В садике завяли все.
Лодка на речной мели
Скоро догниет совсем.

Дремлет на стене моей
Ивы кружевная тень,
Завтра у меня под ней
Будет хлопотливый день!

Буду поливать цветы,
Думать о своей судьбе,
Буду до ночной звезды
Лодку мастерить себе...

Николай Рубцов
[427x499]

В связи с событиями в Осетии у местного телевидения хватило ума в вечернее посленовостное время не показывать эротику на потребу публики. За эти дни я просмотрела несколько хороших серьезных документальных фильмов и репортажей непиарных журналистов на самые больные темы. Они когда-то были показаны по телевидению, но однажды. Видимо, настолько злободневно то, о чем в них говорится, и настолько неприятно об этом думать всем, что удобнее всего - об этом молчать.

"Истории из жизни.
Мужчина приехал на север на заработки. По профессии - врач. Устроился на работу. По истечении времени узнает, что ВИЧ-инфицирован. Его увольняют. Он никуда не может устроиться на работу, чтобы заработать себе на дорогу обратно. Его находят в общежитии умершим от истощения и голода.

Сдавая кровь, девушка узнала, что у нее ЭТО страшное заболевание. В поисках понимания и поддержки она обратилась к родным и друзьям. Но от нее все отвернулись. Новость распространилась очень быстро. Последовал массовый протест коллег по работе против ее присутствия и увольнение с работы, всебщее презрение, пренебрежение и брезгливость. Обращение к стоматологу по поводу острой зубной боли и отказ в оказании медицинской помощи все по тому же поводу подвело черту - она решила покончить жизнь самоубийством, но медики ее откачали.

Родители молодого человека были членами секты Братья Иеговы. Когда он поделился с ними своей бедой, они выделили ему угол, бросили на пол подстилку для сна и поставили миску для еды, как собаке. Так он и жил какое-то время, пока они, не говоря ни слова, не переехали в другой город, оставив его умирать.

В одной семье похороны родственника, умершего от СПИДа, затягивались из-за работников морга. Им просто не отдавали гроб с телом. Наконец, им разрешили хоронить, но с условием, что крышка будет заколочена. Несколько здоровых мужчин с огромным трудом донесли и опустили в землю ящик с телом почти высохшего человека. Как оказалось, никто не знает, как хоронить ТАКИХ людей, чтобы не нарушить никаких инструкций и не навлечь на себя последствий. Работники морга сверхом засыпали тело усопшего в гробу хлорной известью".

Когда узнаешь о таких человеческих историях, становится не по себе. Мы живем в 21 веке, в цивилизованном обществе. Мы живем в правовом государстве и громко на весь мир заявляем об этом, требуя признательности данного факта. А на деле?
Трепыхаясь по поводу того, что наши права постоянно нарушаются, сами ведем себя как варвары - жестоко, цинично - по отношению к тем, кто оказывается в этой ситуации, потворствуя несоблюдению законов, защищающих права ВИЧ-инфирцированных людей, демонстрируя тем самым свою абсолютную безграмотность и тщедушность. Почему отворачиваясь от них и отказывая им в помощи ежедневной, выступаем и громко разглагольствуем об этом в Международный день борьбы со СПИДом?
Гарантий, что любой из нас полностью застрахован от подобного, - нет. Самое страшное - невозможно предугадать, как ко всему этому отнесутся наши родные, смогут ли они понять, принять свершившийся факт и поддержать в трудную минуту.
Переваривая все это у себя в голове, возникла мысль. Вот живу я в своем городе. И случиться может всякое - времена нынче такие. Какие будут гарантии и права у меня и будут ли вообще? А проверить, думаю, можно просто - достаточно прийти в стоматологическую поликлинику и попросить оказать срочную помощь, но при этом предупредить "Я ВИЧ-инфицирована". Вот тогда и станет ясно!

[304x450]
Я тебе подарю белоснежную сказку черемух,
Полевые цветы, что растут в опустевшем саду,
Одиноко стоящий у кромки дороги подсолнух.
А еще подарю не упавшую с неба звезду.

Я тебе подарю замирающий миг поднебесья,
Соловья на рассвете, кувшинки в глубоком пруду,
Трав зеленый ковер и ручья журчащую песню.
А еще подарю не упавшую с неба звезду.

Я тебе подарю голубое бездонное небо,
Васильковое поле, тенистых лесов доброту,
Острова в океане надежды, где был я и не был.
А еще подарю не упавшую с неба звезду.

Я тебе подарю облаков обручальные кольца.
В долгой радостной жизни пусть будут с тобою всегда -
Соловей на рассвете, первый луч восходящего солнца,
И навеки твоя не упавшая с неба звезда.

Уже несколько дней ее преследовал лиловый цвет. Лиловым отливал снег. Лиловым казался свет фонарей. Кем-то оставленные на скамье, лиловели необыкновенно лиловые астры. Сначала это удивляло, потом стало пугать. Ведь не синий, не желтый, не зеленый. Лиловый! Разве это ни о чем не говорит? Лиловый цвет — цвет беды. Неузаконенно. Но она знала, что это так. И ждала. Недолго. Вечером, когда за окнами кружились уже совсем лиловые снежинки, раздался звонок в дверь. Открыла: прекрасная женщина в лиловом длинном платье, очень живые лиловые глаза, волосы цвета тумана.
- Я ваша беда. Ждете? — Она прошла в комнату.
- Ждала. Но почему именно я?
- Так вышло...
Они сели в кресла напротив друг друга. Они будто изучали друг друга, привыкали.
- Вы долго будете со мной?
- Как получится.
- Я справлюсь?
Беда пожала плечами: "А как же другие?"
Страшно не было, но нарастала тревога. Тревога, которую не снять никакими словами, никакими лекарствами, никакой работой. Тревога, которая исчезает, только уступив место страху, отчаянию, бессилию.
- Вы мне поможете? — робкий голос.
- Я? - лиловые глаза расширились от удивления, - Хотя... И так бывает. Правда, редко...
- Почему же вы все-таки ко мне пришли?
- Вы не понимаете? А спрашивали о помощи. У меня! Значит, одиноки. А кто-то должен быть рядом. Вот я и пришла.
- Одинока? — с вызовом. — Почему одинока?! Муж, друзья, дети...
- Да? - с мягкой насмешкой.
Обе знали, что у кого-то истрепаны нервы и характер неровный, у кого-то работа сумасшедшая, кто-то чем-то болен, кто-то равнодушен просто... Обе знали.
- Ну, что же, вот и познакомились. До завтра. Беда протянула руку. От этого прикосновения стало страшно... Оно не было леденящим — теплая человеческая
рука.
А телеграмму принесли часом позже...

Наталия Абрамцева
[500x467]

[275x480]
Сто часов счастья...
Разве этого мало?
Я его, как песок золотой,
намывала,
собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле,
по искре, по блестке,
создавала его из тумана и дыма,
принимала в подарок
от каждой звезды и березки...
Сколько дней проводила
за счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлета его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленом доме.
Ворожила над ним, колдовала...
Случалось, бывало,
что из горького горя
я счастье свое добывала.
Это зря говорится,
что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце
лениво, спесиво,
чтоб за малую малость
оно говорило "спасибо".

Сто часов счастья,
чистейшего, без обмана...
Сто часов счастья!
Разве этого мало?

Вероника Тушнова

[319x380]
Я все время живу
Накануне чего-то -
Накануне строки,
Накануне полета,
Накануне любви,
Накануне удачи, -
Вот проснусь я -
И утром все будет иначе.
То, что в жизни имел,
То, что в жизни имею,
Я ценить не умел
И ценить не умею,
Потому что живу
Накануне чего-то.
Может, я неудачник
С неясным порывом,
Не умеющий быть
И от счастья счастливым.
Но тогда почему
Не боюсь я обиды,
Почему все обиды
В минуту забыты.
Я им счет не веду,
Наплевать,
Не до счета,-
Я все время живу
Накануне чего-то.

Николай Доризо

"Прости, я давно не писал тебе, мама... То времени нету, то слов не хватало...
Я пить перестал - уже месяц ни грамма, и вроде бы, печень болеть перестала.
С работой завал - миллионы заказов... Ложусь где-то в три и встаю очень рано.
А в отпуск опять не пустили, заразы. А я так приехать хотел к тебе, мама...
Малышка в апреле закончила садик - большая совсем... Так на маму похожа.
Готовимся к школе - купили тетради, учебники, ранец...
А помнишь, мы тоже мотались с тобою по всем магазинам, искали где лучше...
Сейчас это легче.... Так странно быть папой. Так хочется сыном...
Я, знаешь мамуль, до сих пор каждый вечер, пью чай с молоком, чтоб кошмары не снились, молюсь перед сном, хотя вроде, не верю...
И чувство такое, как будто закрылись какие-то самые главные двери тогда, за тобою.
И так не хватает с утра твоего "С добрым утром" за чаем...
Я знаю, что все иногда умирают, чтоб снова родиться... Я все это знаю...
Но я, несмотря на небесные планы - о Жизни, о Смерти, о Боге, о Рае - шепчу: "Забери меня к ней, умоляю.."
Я правда ужасно хочу к тебе, Мама".

Травы, травы, травы...

Месяц свои блестки
По лугам рассыпал.
Стройные березки,
Стройные березки
Что-то шепчут липам.

Травы, травы, травы не успели
От росы серебряной согнуться.
И такие нежные напевы, ах,
Почему-то прямо в сердце льются.

Лунною тропою
На свиданье еду,
Тихо сам с собою,
Тихо сам с собою
Я веду беседу.

Травы, травы, травы не успели
От росы серебряной согнуться.
И такие нежные напевы, ах,
Почему-то прямо в сердце льются.

К милой подойду я,
Глаз поднять не смея,
И от поцелуя,
И от поцелуя
Словно захмелею.
[500x375]

[366x356]
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле,
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале.
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Борис Пастернак

Когда мне было 20 - я не замечала у мужчин недостатков.
Когда мне было 30 - недостатки сами бросались в глаза.
Теперь мне 40 - я отношусь к ним терпимо, потому что знаю - у меня их не меньше.

"География - слабое средство против того, что тебя гложет. От себя нельзя убежать".

Эрнест Хемингуэй