"...Между прочим, ноктюрны обладают совершенно определённой тепловой характеристикой. Возможно, это звучит странно, но, на мой взгляд, любая музыка имеет конкретную температуру. Например, фуги Баха наполнены холодом, напоминая поражающие своим совершенством кристаллические узоры на окне. Некоторые произведения Листа источают лихорадочный пыл, а вот ноктюрны Шопена совпадают с температурой тела, если говорить точно, немного превышают её, примерно тридцать семь градусов. Другими словами, в эту музыку погружаешься как в подогретую воду для купания, теплоту которой просто не ощущаешь, поскольку она соответствует температуре тела. Воспринимается лишь лёгкое парение, ослабление земного притяжения, приобретающего черты легкости, пушистости, бестелесности."
Кристин Айхель "Обман" (перевод с немецкого Владимира Котелкина)
Просмотр фильма показан при определённом настрое, очень неторопливом и созерцательном.
Список самых странных фильмов из увиденного
Черная луна, Сибил, Лестница Иакова, Пикник у Висячей скалы, Выводок и т.д.
Надеюсь пригодится.
[697x169]Художник Jurgen Gorg родился в городе Dermbach в Западной Германии в 1951 году. Годы юности провел в Кобленце, позже переехал в Майнц, где учился на протяжении 4 лет в университете Иоганна Гуттенберга.
Jurgen Gorg начал свою профессиональную карьеру художника в 1977 году и как живописец и как гравер. Уже в 1980 году он был удостоен специального приза от района Rheinland Pfalz.
Его картины для многих неоднозначны, это не просто фигуративная живопись, это скорее живопись с эротическим подтекстом. Художник смог найти такую грань, в своих образах, когда это выглядит красиво, эстетично, но не вульгарно. Красивое стройное, зачастую идеализированное молодое тело. Лицо, как правило, остается неопределенным, не значимым, но при этом обязательно присутствует свободное плавное движение… Взгляд зрителя концентрируется на языке тела... на его гибкости, на его желаниях... В дополнение ко всему монохромная тональность, мягкие цвета, применяемые одновременно с графитом, в сочетании с мягкими полупрозрачными слоями масляной краски.
Jurgen Gorg в свое время произвел фурор на европейской художественной сцене изобразительного искусства. И к 40 годам он стал самобытным, талантливым художником со своим незабываемым почерком и в живописи, и в графике и в скульптуре.
Его работы в настоящее время пользуются большим спросом. Его технические достижения и его способность так чутко воспроизводить движущиеся сделали его работы неотразимыми для его многочисленных коллекционеров.
[показать]
Passion
далее...
art ma-zaika |
3-D картины застывшего реализмА |
Китайский художник Ся Сяован (Xia Xiaowan) создает реалистичные 3d-картины, работая на слоях стекла. Выходит довольно оригинально и возникает ощущение застывшего объема.
Наводнение 18 окт. 1967г. - одно из самых крупных (2.44м над ординаром). Многие ленинградцы пришли посмотреть на буйство стихии, а один взял фотокамеру и благодаря ему мы можем увидеть эту хронику.
После было несколько более сильных наводнений (1975г. - 2.81м, 1986г. - 2.60м, 1999г. - 2.62м).
У моста лейтенанта Шмидта.
Художник Jeff Rowland закончил колледж искусств в Северном Тайнсайде, после чего с 1984 года работает как профессиональный художник.
Jeff рассказывает, что его картины это не просто визуальная картинка, в каждой есть свой скрытый смысл, история и вдохновение. Все его произведения пропитаны романтикой, чувствами между влюбленными мужчиной и женщиной, которые еще более пронзительно ощущаются на фоне дождливых городских пейзажей... и их уединения.
[показать]
I Love You More Than Words Can Say
далее +29...
[700x479]
[699x535]
[500x372]
[668x514]
[463x599]
[700x583]
[504x600]
[700x542]
[600x375]
Стиль: Underground, Post-Punk
Битрейт: 192 Кбит/с
Размер архива: 52.1 Мб
Трэклист:
01. Орландина
02. И ночь и день
03. Тайна
04. Слепой
05. Дети
06. Внутри собаки
07. Конь унёс любимого
08. Чайник вина
09. Не вижу птиц я
10. Прощальная
11. Милая моя
12. Мы всех лучше
Вера Николаевна вернулась домой поздно вечером и была рада, что не
застала дома ни мужа, ни брата.
Зато ее дожидалась пианистка Женни Рейтер, и, взволнованная тем, что
она видела и слышала, Вера кинулась к ней и, целуя ее прекрасные большие
руки, закричала:
- Женни, милая, прошу тебя, сыграй для меня что-нибудь, - и сейчас же
вышла из комнаты в цветник и села на скамейку.
Она почти ни одной секунды не сомневалась в том, что Женни сыграет то
самое место из Второй сонаты, о котором просил этот мертвец с смешной
фамилией Желтков.
Так оно и было. Она узнала с первых аккордов это исключительное,
единственное по глубине произведение. И душа ее как будто бы раздвоилась.
Она единовременно думала о том, что мимо нее прошла большая любовь,
которая повторяется только один раз в тысячу лет. Вспомнила слова генерала
Аносова и спросила себя: почему этот человек заставил ее слушать именно
это бетховенское произведение, и еще против ее желания? И в уме ее
слагались слова. Они так совпадали в ее мысли с музыкой, что это были как
будто бы куплеты, которые кончались словами: "Да святится имя Твое".
"Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и
радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни
упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою - одна молитва: "Да
святится имя Твое".
Да, я предвижу страдание, кровь и смерть. И думаю, что трудно
расстаться телу с душой, но. Прекрасная, хвала тебе, страстная хвала и
тихая любовь. "Да святится имя Твое".
Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой
грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но
я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было богу и
судьбе. "Да святится имя Твое".
В предсмертный печальный час я молюсь только тебе. Жизнь могла бы быть
прекрасной и для меня. Не ропщи, бедное сердце, не ропщи. В душе я
призываю смерть, но в сердце полон хвалы тебе: "Да святится имя Твое".
Ты, ты и люди, которые окружали тебя, все вы не знаете, как ты была
прекрасна. Бьют часы. Время. И, умирая, я в скорбный час расставания с
жизнью все-таки пою - слава Тебе.
Вот она идет, все усмиряющая смерть, а я говорю - слава Тебе!.."
Княгиня Вера обняла ствол акации, прижалась к нему и плакала. Дерево
мягко сотрясалось. Налетел легкий ветер и, точно сочувствуя ей, зашелестел
листьями. Острее запахли звезды табака... И в это время удивительная
музыка, будто бы подчиняясь ее горю, продолжала:
"Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь?
Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо
мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно
мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую
твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко, сладко, сладко".
Женни Рейтер вышла из комнаты, уже кончив играть, и увидала княгиню Веру, сидящую на скамейке всю в слезах.
- Что с тобой? - спросила пианистка.
Вера, с глазами, блестящими от слез, беспокойно, взволнованно стала
"мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем
подсознании", - сказал некто и оказался прав.
[показать]
Марк Шагал Продавец газет 1914 г.
1. Виктор Гюго в повести «Последний день приговоренного к смерти»
2. Леонид Андреев, «Сказ о семи повешенных»
3. Владимир Набоков, «Приглашение на казнь»
4. Оруэлл, «Казнь через повешение»
5. Джон Гришем, «Камера»
6. Жан-Поль Сартр, «Стена»
7. Альбер Камю, "Размышления о гильотине".
8. Альбер Камю, «Посторонний»
9. Харпер Ли «Убить пересмешника»
10. Сансон, «Записки палача»
11. Франц Кафка, «Процесс»
12. Франц Кафка, «В поселении осужденных»
13. Амброз Бирс, «Случай на мосту через Совиный ручей»
Odyseusz
Noc deszczem uczerniona, atramentowa ulewa,
Rozchlustało się niebo ciemnymi pomyjami.
Przywiążcie mnie, przyjaciele, do ściany powrozami,
Bo w ogrodzie syrena okrutnie, przeciągle śpiewa.
W krzakach, wichrem porwanych, rzuconych widmem w okno,
Wije się wielką jaszczurką, śliska, dwupierśna, blada,
Uszy, na śpiew nanizane, zalepcie mi ziemią mokrą,
Bo się na muzę naprasza i dziwy opowiada.
Wspiął się ocean grzywiasty spienionym koniem-ogromem,
Rży niebo zachłystem burzy, chmury żubrami w puszczy.
Miotam się w izbach, żeglarz, głębina grzmi nad mym domem,
Ogród od śpiewu oszalał i straszną żałobą pluszcze.
Poniosło mnie, Noego, rzuciło, Odysa, w zamęt,
W kipiącą otchłań podróży, w dzieje moje człowiecze,
Panna, pieśniarka sina, księżycem ułudnym ciecze,
Przemienia się, roztapia w rosnący, słodki lament.
Kto dobry, niechaj mnie zwiąże, oczy zaleje ołowiem,
Kto najlepszy, niech poda szklankę strutego wina!
Stań, wierna Penelopo, nad mym śmiertelnym wezgłowiem,
Dzisiaj do ciebie wróciłem - i nowa się podróż zaczyna.
Widzisz? teraz we wszystkich oknach ta sama się wspina,
Gdzież ja oczy podzieję od srebrnołuskich jej guseł?
Słyszysz? w powódź uwodzi, niemiłosiernie jedyna,
Głosem pierwszej miłości, niepokonanym przymusem!
Przyciągnęła ocean, żeby mi wył pod oknami,
Niebu huczeć kazała nieustającym łoskotem
I coraz grożniej śpiewa, że miłość jest między nami,
Żebym się słodko nie łudził lubym pod strzechę powrotem.
Otwórzcie, otwórzcie okna w głąb krzyczącego ogrodu,
Topielcem w pieśń popłynę, kipielą pochłonięty!
Leć, ukochany domie, zerwij się z ziemi okrętem!
O, żono! O, przyjaciele! Doprawdy: nie ma powrotu.
Потрясающее стихотворение Ю.Тувима. Наиболее близкий к оригиналу перевод здесь:http://stran-nik.livejournal.com/228540.html.
ОДИССЕЙ Из Ю.Тувима (перевод с польского).
Ночь сгустилась от ливня, от чернильного злого потока,
Небеса прохудились и хлещут помоями в лужи.
Эй, друзья! вы свяжите вожжами меня, да потуже,
Ибо пенье сирены в саду так протяжно-жестоко.
С места сорвана ветром, ломится в окна лещина,
В ветках ящерку вижу — скользка и двугруда, змеится...
Всё пронизано пеньем! Залепите мне уши глиной —
Ибо сказками манит, в музы просится эта певица.
Океан длинногривый встаёт на дыбы, всё выше,
В небе — ржание бури, а тучи — как зубры в пуще.
Я, моряк, рвусь из комнат, глубины гремят над крышей,
Сад от песни безумен и плещет печалью всё пуще.
Понесло меня, Ноя, меня, Одиссея, в пучины,
В дальних странствий кипенье, в дорогу мою людскую,
А певица всё льётся сиянием лунным, тоскуя,
Растекается песней в безмерную сладость кручины.
Пусть из вас самый добрый свинцом мне зальёт глазницы,
Пусть из вас самый лучший в вино мне добавит яду!
Прошу тебя, Пенелопа, к одру моему склониться,
Я сегодня вернулся — и снова в дорогу надо.
Видишь? в каждом из окон лезет ящерка ввысь отвесно,
Как глаза оторвать мне от блестящей чешуйчатой сказки?
Слышишь? немилосердно, безжалостно тянет в бездну
Звуком любви ушедшей, неумолимой ласки.
Океан заманила, чтобы выл возле дома волнами,
Небесам повелела, чтобы гром раскатился сурово,
И поет всё грознее о том, что любовь между нами, —
Чтобы мне не мечталось вернуться к родимому крову.
В сад кричащий окно распахните, впустите чудесное пенье,
Смытый песней, в потоке я, словно утопленник, сгину!
Дом любимый, в дорогу! кораблём отправляйся в стремнину!
О жена! О друзья! Воистину — нет возвращенья.
(Перевод С. Шоргина)
Иллюстрация http://photo.ukrhome.net/files/10950/58744/