Куда уходят геи?Адонис и старцы«Не води
так томно оком, круглой жопкой не верти, сладострастьем и пороком
своенравно не шути. Знай, прелестный наш чухонец, юность долго
не блестит, хоть любовник твой червонец каждый раз тебе дарит», — так
молодой Михаил Лермонтов предостерёг своего сокурсника юного Петра
Тизенгаузена. С каждым годом жизни человека время летит для него всё
быстрее, быстрее и быстрее. В юности день (а в юности все дни —
солнечные, с бездонно-голубым небом) длится бесконечно долго. После
сорока лет неделя за неделей стремительно и безвозвратно проходят как
минуты, и вот уже зима; моргнул глазами, снова короткое лето, ничего
и сделать не успел, как вновь с деревьев листья падают, и холодный
ветер теребит седые виски, пробирается к больной пояснице, ноющей
простате и простуженному горлу. Со страхом сорокалетний гей размышляет
о возрастных проблемах, пытаясь выработать и сформировать новые
возрастные стереотипы, пытаясь догнать то, что недолюбил, недоувидел,
недоощутил…
«Геевская молодёжная субкультура, — пишет Лев Клейн в „Другой
любви", — хочет быть разновидностью молодёжной субкультуры. Но из общей
молодёжной субкультуры естественный выход ведёт в общую культуру
взрослых, куда все неизбежно переходят, уступая место новым поколениям.
Из геевской субкультуры такого выхода нет. Безжалостно выбрасывая своих
стариков и обрывая связи между поколениями, она затрудняет формирование
традиций».
Куда уходят геи после сорока лет? Взрослых геев не встретишь
в клубах и на тусовках, они как бы растворяются в серой массе унылого
быдла. Кстати, и нет у нас гей-клубов «для тех, кому за тридцать».
Между нами говоря, нет в нашей стране вообще гей-клубов
в цивилизованном понимании, какие существуют в странах с устойчивой
демократией. Я скажу об этом чуть ниже, когда коснусь вопросов
уродливой коммерциализации самого понятия «гей-движение». Но и сами геи
не умеют адаптироваться к собственному возрасту; это не только голубая
проблема, но и беда гетеросексуального большинства. В сексе всегда
предпочитается юность, это характерно для всех, однако культ юности
особо распространён в гей-культуре. Есть несколько объяснений этому —
и биологических, эволюционных, и культурно-исторических, и даже
политических (конфликт поколений шестидесятых годов XX века в Европе
и вспышка гей-культуры в постсоветской России девяностых годов, а это
было не лучшим временем для культуры вообще).
Часть повзрослевших геев уходит в бани. Побогаче и побрезгливее —
в VIP-сауны, победнее и попроще — в общественные помывочные. При банях
существуют своего рода устойчивые «салоны», где кучкуются перезрелые
приятели, но это всё грустная самодеятельщина. Устраиваются домашние
посиделки — весьма приличные и даже чопорные, иногда, впрочем,
переходящие в скучные полежалки. Как правило, это замкнутый кружок
давно знакомых и осточертевших друг другу приятелей. Возможности поиска
партнёра здесь минимальны.
Кто-то выходит в свободное плавание — это одинокие
охотники с горящими глазами, рыскающие в толпе больших городов.
Подавляющее большинство из них слишком закомплексовано, чтобы
осмелиться подойти на улице к понравившемуся человеку. Представители
смелого меньшинства рискуют получить по морде (и получают),
подвергнуться «голубому ремонту» или простому советскому осмеянию.
Ах, да! Совсем упустил из виду! Тюрция! Тюрция! Земля
гей-обетованная! А также Тунис и Камбоджа. Кое-для кого Лос-Анджелес,
Голубая Австрия унд Баден-Баден. Но на каждый утренний стояк в Тюрцию
не наездишься.
Продвинутая часть повзрослевших геев уходит во Всемирную паутину. Вы
когда-нибудь договаривались о знакомстве через Интернет? Конечно,
да. И не раз. Могу рассказать, что потом с вами происходило. Итак,
вы прочли анкету. Парень, двадцать восемь лет, преимущественно актив,
без комплексов, не манерный, хочет и так далее… Вот оно, моё
единственное счастье, — радостно бьётся ваше сердце, и вы назначаете
свидание в пять часов вечера у семнадцатого столбика слева
от эскалатора на станции метро «Парк Победы». В урочный срок
к семнадцатому столбику подплывает ваше счастье, ваш единственный.
«Боже! Только не Это», — кричит ваш разум возмущённый. Вашему счастью
далеко за сорок, а без лифтингового крема с коллагеном — и все
пятьдесят два. Поношенное лицо испещрено мелкими морщинками, глубоко
залегли носогубные складки — это следы юношеского порока и разврата
тридцати-сорокалетней давности. Он так манерно и с таким подвыподвертом
двигает попой в такт шагам, что любой прожжённый гей, оказывающий
коммерческие услуги, воскликнет этому активу: «Уйди отсюда,
противный!». Между нами, девочками, говоря, а вы-то сами
сколько себе годочков в анкетах скидываете? Не стройте из себя целочек,
дорогие мои, самый честный (это я) убавляет два года. Самый смелый —
от пяти до восьми лет. Однажды я вычислил по адресной базе
потенциального «друга», который представился в анкете
тридцатипятилетним Юриком. Он убавил
Читать далее...