Текст: Василий МАЙБОРОДА
Эту историю я знаю давно. Было это более двадцати лет назад. Тогда еще молодой редактор новоселицкой районной газеты, зашел я как-то в кабинет тоже еще молодого второго секретаря комитета партии. Сидим, решаем вопросы. Вдруг распахивается дверь, и без стука входит небольшого роста пожилой человек. Даже не поздоровавшись, тяжело опускается на стул.
Мы вопросительно уставились на него.
- Обождите, товарищи, - молвил незнакомец. - Дайте чуть отдышаться.
Посидели, помолчали. Мы тщательно изучали посетителя, пытаясь определить, что привело его к нам. Наконец секретарь райкома не выдержал:
- Я слушаю вас, товарищ.
- Скажите, кто вы? - в свою очередь спросил тот. И начал допытываться:
- Простите, откуда вы родом? Кто ваши родители? Как их зовут?
- Салпагаров я, Умар Ильясович, -ответил хозяин кабинета, с еще большим недоумением и интересом разглядывая собеседника. А тот продолжал:
- Как зовут мать? Как отчество отца? Где проживают родители? Живы ли еще? Сколько в семье братьев, сестер?
Но вот вопросы исчерпаны - и лицо гостя озарилось улыбкой. Видно, ответы вполне его удовлетворили:
- А я-то все думал, не его ли вы сын... А тут прочел в районке: Салпагаров Умар Ильясович. И сразу сюда. На попутной приехал.
- Зовут меня Иван Петрович Воронин, представился он, наконец. - Вам это имя ничего не говорит? - с надеждой глянул в глаза собеседника. - Мы же с вами братья, - шепотом, будто боясь, что вместе с последним его словом выскочит и его сердце, сообщил он. - Я старший ваш брат. Вас тогда еще на свете не было.
И он поведал историю, которая вызвала у меня желание тут же рассказать ее широкому кругу читателей. Но нужно было уточнить кое-какие детали, кое с кем встретиться. Да и Умар Ильясович возражал: ничего особенного, дескать, тут нет.
Потом я стал свидетелем еще одной примечательной встречи. К У. Салпагарову (тогда он уже был главой администрации района) пришла на прием старушка Полина Дмитриевна Химченко, как оказалось, родная сестра (по матери) Ивана Петровича Воронина.
Кроме того, встретился я с еще одной сестрой Воронина - Анной Дмитриевной и с ее детьми. И теперь, таким образом, могу, уважаемый читатель, рассказать тебе о том, что так взволновало меня.
...Тот год оставил о себе память в истории России жестоким голодом. Голодовали и жители села Журавского Новоселицкого района, где проживала многодетная семья Ворониных (восемь душ малолетних детей).
Прижала однажды мать к себе истощенное тельце старшего, Ванюшки, и прошептала:
- Ты уже взрослый... Спасайся сам, сынок. Иди в Бургустан, там дядя твой живет - Тимофей Воронин. Может, поможет тебе.
А у дяди своя семья огромная, и все - мал мала меньше. Какой уж тут лишний кусок! Да еще жена дяди не очень радостно приняла родственника: сами по чужим квартирам скитались.
Правда, дядя пытался защитить племянника, даже на работу с собой взял, в кузницу. Но Иван сам понимал: это не выход.
Взял однажды свою пустую котомку и побрел куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли шел, но, наконец, выбившись из сил, прибрел в карачаевское село Терезе. Здесь, на улице, обессиленного и подобрал его Ильяс Салпагаров - колхозный бригадир:
- Что с тобой, парень?
- Дяденька, я есть хочу.
Незнакомый кавказец привел за руку русского парнишку к себе домой. Тут его накормили чем могли (народ Карачая тоже крепко голодал), дали отдохнуть. Иван рассказал добрым людям о своей судьбе и своих скитаниях. Вся семья собралась в доме, слушая рассказ: хозяин с хозяйкой, родители Ильяса -старики Юсуп и Алтынчач, четверо детей, братья и сестры хозяина. Всего одиннадцать душ.
- Завтра устрою тебя на работу в свою бригаду. Кузнецом будешь, -сказал хозяин.
Строго нахмуренные брови старого Юсупа чуть дрогнули. Он кивнул головой, одобряя намерения сына.
Утром, с рассвета, вся семья позавтракала, вместе со всеми - и русский мальчик.
- Ну, пойдем, Ванюшка, - позвал Ильяс Юсупович.
- Приведи парнишку обедать, -приказала сыну Алтынчач, втискивая за пазуху Ивану кукурузную лепешку, завернутую в белую тряпицу.
Вечером Ильяс объявил:
- Я решил, пусть Ваня живет у нас.
- Вместе с четырьмя прокормим и пятого, - согласилась невестка, красавица Шахи, урожденная Тамбиева. Как само собой разумеющееся, восприняли решение хозяина и все остальные члены семьи.
Так вот и прожил около четырех лет в семье карачаевцев Салпагаровых паренек из села Журавского.
- За все это время я даже не почувствовал, что я не член этой семьи, что я абсолютно другой национальности и другого вероисповедания, - рассказывал Иван Петрович. - Меня кормили, одевали. Все лучшее, что готовили дома бабушка Алтынчач и тетя Шахи, доставалось малышам и мне. Если дядя Ильяс приносил какие-то гостинцы, он обязательно одаривал прежде меня, а затем других - видно, по старшинству. А я, конечно, старался во всем помогать им. Работал в колхозной кузнице молотобойцем, дома - по хозяйству. В этой семье, кстати, работали все, даже малолетки:
Читать далее...