26 ноября на Винзаводе открывается выставка премии APA Award 2008. Ассоциация рекламных фотографов Японии (АРА) привозит 96 фотографий с последней выставки премии. Подобные выставки проводятся с 1961 года, сама Ассоциация существует с 1958-го.
Премия обычно вручается по двум номинациям - "Рекламная фотография" и "Художественная фотография".
Посмотреть на достижения японских рекламщиков можно будет в Бродильном цехе Винзавода.
До Винзавода выставку 2008 года показывали в Токио и Осаке. Следующей остановкой станет Сингапур.
[показать]♦
Воспоминание о фотографии 60-х здорово выветрилось за двадцать лет глянца и чернухи: открывшаяся в ЦДХ выставка «Фото 60—70» дает нам возможность передохнуть и вглядеться в человеческое лицо. Именно интересом к человеку характеризуется лучшая в ХХ веке эпоха — позади тоталитарность конструктивизма, фальшь большого стиля, суровая правда войны, впереди вся жизнь и светлое будущее. Именно шестидесятники сумели превратить репортажную съемку в произведение фотоискусства. На выставке, занявшей весь второй этаж ЦДХ, представлены сто авторов и пятьсот фотографий, характеризующих романтичное и наивное время, его целеустремленных и инфантильных героев.
«Начинавшие вместе с Родченко Штеренберг, Альперт, Халип нас не учили и 20-е годы не вспоминали — рассказывает Юрий Абрамочкин, — они прошли туркменские каналы и войну, и всего боялись. Спросишь, расскажут, нет, так нет. В фоторепортеры и в 20-е, и в 50-е шли люди темные, мы все постигали сами. Нам были интересны подсмотренные фотографии, постановочные нас не устраивали». Всеволод Тарасевич, наставник многих молодых фоторепортеров Агентства Печати Новости, говорил главному редактору «Советского фото» Григорию Чудакову: «психология» студийного портрета всегда ущербна, поскольку объект съемки обязательно «снимается», и никакие ухищрения портретиста не способны раскрыть «нутро» объекта, стремящегося быть «лучше».
Молодые стремились к чистому репортажу, отказывались от постановки, инсценировки, пафоса, декларативности, фальшивого оптимизма. Появился жанр фотоочерка. Его создатели дышали, работали и понимали фотографию по-разному. Многие из них пришли в фотожурналистику из любительских кружков и технических вузов. Фоторепортеру 60-х стал нужен интеллект и знание предмета съемки. Необходимо было не просто скадрировать снимок и нажать на кнопку. Главное — мысленно увидеть кадр, органичное сочетание социального содержания и совершенной формы. Фоторепортер должен был быть мастером в любом из жанров — портрет, пейзаж, натюрморт.
Человек своего поколения, Тарасевич боялся всего. Молодые ничего не боялись. Тарасевич вспоминал, с какой радостью он перестал возить с собой обязательные галстуки и рубашки для передовиков производства. Вместе с журналистом Борисом Алексеевым он ездил по стране с группой американских миллионеров, читателей журнала «Soviet Life». На прощание миллионеры подарили Алексееву два литра виски, а Тарасевичу — роскошный объектив Nikkor, от которого он отказался, сославшись на то, что у него уже есть государственный Гелиос. Узнав об этом, взвыл Абрамочкин — вместо Тарасевича собирался ехать он, но президент СССР Подгорный увез его с собой в Прагу. Зато еще один фотоклассик АПН, Лев Устинов, разъезжал по Москве на подаренном американцами из журнала «Лайф» «Бьюике» с американскими же номерами. Разъезжал ровно месяц, пока не выехал за город и не был схвачен КГБ. Машину отобрали, Устинову вынесли выговор — но АПН было сравнительно либеральной организацией. Другие подарки не доходили до адресата вовсе — тот же Абрамочкин выиграл конкурс Nikon с репортажем об Олимпиаде-80 (он умудрился прикрепить камеру над боксерским рингом, а сам нажимал на редкое тогда дистанционное управление, сидя в первом ряду), но призовой аппарат так и не получил — в Госкомспорте сказали: «японцы обманули», на деле какой-то чиновник щелкал «Никоном» свое семейство в дачном поселке Баковка.
Мирослав Муразов, актер по специальности, всю свою недолгую жизнь снимал театр и цирк. Сатира, Таганка, Игорь Моисеев. Ансамбль Моисеева — визитная карточка СССР, чем Муразов и пользовался. Один из первых фотографов, научившийся работать с цветом, он требовал за съемку ящик пленки «Кодак» — в то время жалкое ORWO было страшным дефицитом. Цвет снимали на советскую пленку ДС-2 и ДС-5, пленка была плохой, печать еще хуже. Отличным печатником слыл Алексей Бушкин — сам снимавший яркую природу и сочные натюрморты. Игорь Александрович Моисеев снимал трубку, и Слава Муразов приходил командовать балетом — так появился знаменитый кадр сверху, из-под крыши, на котором крутятся десятки распахнутых ярких, цветастых юбок. Мир Муразова — мир феллиниевского фантастического карнавала, сочетания реальных событий и внутренних переживаний человека. На выставке он намечен пунктирно, мы видим потустороннего Леонида Енгибарова, двойной портрет поющей девушки, игру тени и света в силуэте мальчика, несущего домой бидон с авоськой. Его карточки узнавались мгновенно, все экспортные журналы стремились получить их на обложку — Муразов стал самым высокооплачиваемым русским фотографом, получая только в АПН 1000 рублей в месяц, при стоимости обложки — 160. Об этом прознало начальство, Мирослава прикрыли, но вскоре стали