[368x698]
Глава пятая.
Даниель сонно прищурил глаза. Торн, сидящий в небольшом кресле напротив кровати слабо улыбнулся ему.
- Я…заснул что ли? – растерянно пробормотал парень, садясь в постели.
- Точно. Давай, приводи себя в порядок и спускайся вниз – Торн поднялся и кивнув на развешенные на стуле тряпки, произнес:
- Юстус дал тебе одежду.
- А что с моими джинсами?
- Они уже не подлежат восстановлению. Да и…не следовало бы тебе ходить в них по городу.
Даниель коротко кивнул и, подождав пока за Торном захлопнется дверь, бросился рассматривать новые вещи. Это были черные брюки из непонятной, плотной ткани и легкая рубашка цвета сочной листвы. Одежда приятно облегала, а обувь, наконец-то, была его размера. Даниель глянул на себя в зеркале, висящем напротив кровати, и залился краской – штаны слишком плотно прилегали, обтягивая его зад. «Блин. Тут все такие извращенцы?» подумал Даниель.
Спускаясь по лестнице, он учуял запах жареного мяса и понял, как же давно он ничего не ел, не считая отвратных сиреневых ягод в лесу. За пару прыжков преодолев оставшееся расстояние, он залетел в кухню. Там запах был еще вкуснее и прянее. Юстус стоял возле плиты и мелкими кубиками нарезал нечто, внешне похожее на лук, оказавшаяся на самом деле пастилой, кислее, чем он когда либо пробовал.
Даниель сел напротив Торна. Тот не сводил с него глаз. Даниелю стало неуютно под тяжелым взглядом мужчины, и он заерзал на стуле. Накаленную атмосферу нарушил Юстус, плюхнувшись на стул во главе стола вместе с тарелкой лука-пастилы.
Они некоторое время говорили о всяких пустяках. Юстус еще раз объяснил дорогу к публичному дому «У Элоизы». Наконец, когда трапеза была закончена, Юстус, с милой улыбкой глядя на Даниеля, произнес:
- Даниель, мальчик мой, помой посуду, пожалуйста.
Парень, слегка удивленный, собрал все со стола и подошел к раковине. Как ни странно, выглядела она так же, как и на Земле и управление, слава Богу, было такое же. Пока шумела вода, и Даниель с остервенением пытался оттереть пятно от блюдца, Торн обратился к Юстусу:
- Думаешь, ему не стоит знать о проклятье?
- Лучше не говори ему пока. Возможно, мы найдем выход. Жить и знать, что твоя судьба уже кем-то предопределена – ужасно, ты так не считаешь?
Торн кивнул.
- Ты что, влюбился в него? – внезапно спросил Юстус. В это время Даниель как раз закончил домывать последнюю чашку и закрутил краны, перекрыв поток воды, тем самым, являя себе возможность услышать конец фразы.
Оба – Юстус и Даниель смотрели в ожидании, что же ответит Торн. Сердце парня глухо билось, эльф был на странность мрачен. Но мужчина лишь покачал головой и, резко поднявшись со своего места, схватил Даниеля за руку и повел к выходу. Сняв плащ, который всегда висел тут, когда Торн был мимоходом в Сардвахолле, он накинул его на плечи и вышел. Даниель только и успел, что схватить свою собственную короткую мантию, одолженную Юстусом.
Эльф остался стоять в дверях, глядя за медленно растворяющиеся в толпе фигуры двух людей. Двух проклятых.
Вздохнув, он захлопнул дверь и заварил себе чай из растений. Негромко прихлебывая, Юстус листал свои старые книжки по символике и иногда поглядывал на большие, настенные часы. «В полдень надо быть в библиотеке» подумал Юстус, доставая из заднего кармана сигарету и затягиваясь.
***
Даниель молча шел чуть позади Торна. Не решаясь возобновить разговор, он то и дело шумно вздыхал. В конце концов, Торн раздраженно воскликнул:
- Да прекратишь ты сопеть или нет? – Люди, проходящие мимо, обернулись.
- Прости – тихо сказал Даниель, затаив дыхание.
Торн прикрыл глаза.
- Это ты прости. Юстус порой меня жутко раздражает…особенно, когда спрашивает подобные вещи…
«И как же мне это понимать? Что он чувствует по отношению ко мне?» - насупился Даниель, но вслух так ничего и не сказал.
Пока они добрались до набережной, уже наступил вечер. Сардвахолл был поистине огромным городом, а уж сейчас, когда на улицах бродило столько торговцев, шутов и горожан, протиснуться сквозь толпу казалось нереальным. То и дело, Торн терял Даниеля и замечал это, только когда из толпы раздавался разгневанный вопль – какой-нибудь пьяный гуляка принимал Даниеля за наложника и начинал бесцеремонно лапать. В таких ситуациях, Даниель только и мог, что отбиваться ногами. Но обычно приходил Торн, и все решалось без лишних слов и телодвижений – при виде огромной тени здоровяка, нависшего над ним, гуляка просто моментально трезвел и спешил поскорее убраться восвояси.
Набережная была вся в золоте – заходящее солнце щедро одаривало лучами и воду, и небольшие домишки. Людей здесь было меньше – все, скорее всего, уже разошлись по пабам и прочим заведениям.
Читать далее...