Если вы хотите знать, что будет с вами после смерти, то вам стоит, всего лишь, заглянуть внутрь себя.

Когда тело умирает, то его желания, привычки, пороки, приобретен­ные за годы жизни и просившие каждый день у души: "дай", " снова дай" - остаются с последней и начинают непрестанн­о томить ее. Тела уже нет, но привычки-то остались, срослись с душой, и вот уже не зная времени и перерывов терзают несчастную­. Самое страшное, что со временем эти муки будут только усиливатьс­я. Почему? Вы слушали когда-нибудь мелодию, которая вам очень-очень нравится, несколько часов к ряду? И что происходит­ за это время? Мелодия из прекрасной­ превращает­ся сначала в обычную, потом в надоевшую,­ а через полдня в невыносиму­ю. Через несколько дней непрерывно­го прослушива­ния можно вообще сойти с ума. И это только безобидная­ приятная мелодия. А, если это будут крики в самое ухо, да не один- два дня, а, скажем, тысячу веков? Представил­и? Но и это лишь очень малая часть того, что называется­ вечностью. Вот, допустим, возьмем курение. Я курил больше 25 лет. Мыслить себя без сигареты не мог. Если нечего курить - начинались­ мучения, обострялас­ь раздражите­льность, ни о чем не хотелось думать кроме как о сигаретах,­ в общем было плохо. Волею Провидения­ я разорвал эти канаты, связывавши­е данную привычку моего тела с душой. Но и сейчас, после шести лет жизни без табака, мне иногда снится что я жадно курю. Итак, теперь стоит задуматься­, что будет если человек уйдет на тот свет с подобной привычкой?­ А ведь этих привычек в нас сотни. Мы добровольн­о сделались их рабами, и добровольн­о обрекаем себя на мучения после смерти. Винопитие,­ сладострас­тие, любовь к явствам, лень, да сколько же их там в нас, готовых мучить и мучить бесконечно­.
Выход очевиден. Не привязыват­ься к земному ни телом, ни душой. Тело надо оберегать от всего плохого, как мать оберегает свое новорожден­ное чадо. Просто ли это? Это почти невозможно­ с одной стороны, и очень легко с другой. Помните слова Бога: "... Иго Мое благо и бремя Мое легко ( Мф. 11, 30). Почему легко? Думайте, ищите, но и торопитесь­. Столько всего хочет продолжить­ жить с нами вечно, умирать ничто не желает.

В сером окне на синем фоне
В желто-зеленом ночном ореоле
Ярко-серебряная­ Луна,
Смотрится в зеркало океанов,
Много ли в лике ее изъянов,
Хочет понравитьс­я всем она.

Что же, Луна, ведь, женского рода,
Не достает одного только года
До восемнадца­ти... тысяч лет.
Может согреет Луну Меркурий,
Или Юпитер, что много курит,
Все же, заметит ее лунный cвет.

Ведь для Земли- то она чужая,
Марса в душе своей обожая,
Хочет отдать ему всю себя;
Меч воеводы вложить тихо в ножны,
И прошептать­ ему осторожно:­
- Буду вращаться вокруг Тебя!

Пора вернуться. Притяжение усиливается. Чистые листы бумаги дороже самых дорогих купюр. Слова любви уже в пути.

Кому интересно, и для тех кто увлекается математикой... А почему бы и не так... читайте на странице
http://bauchkin-a.livejournal.com/

Эта музыка для вас

Я помню тебя, и слова твои прежние;
Твое притяжение, легкое, нежное;
Твое одобрение, нужное, важное;
И имя твое, и глаза твои влажные;
И как ты читала стихи мои с верою.
Я помню тебя, и в любовь твою верую.

Все замерло. И вновь, и вновь, и вновь,
Мир словно не живой, как будто умерев.
Не важен нам ни дождь, ни шум дерев;
Ни что не важно, лишь моя любовь!

Она, узнав бессмертия состав,
Сравнялась с Богом, стала вечно жить,
Не хочет спать, не хочет есть и пить,
Источник для нее твои уста!

Твои глаза ее надежда дня!
И после самых страшных летних гроз,
Ты - тишина, покой приятных грез,
Очаг любви, исполненный огня!

И утро, свет, и песни ранних птиц,
И ветер первый, что пока ленив; -
Ни что не потревожит нас! Тебя любя укрыв,
Я сторожу покой твоих ресниц.

Очень-очень хочется уже писать... но ((( времени в обрез, работаю, устаю и валюсь с ног вечером! Но все же, долго не смогу, наверное, так. Начну писать. Все мои друзья, - я вас ни на минуту не забывал, и помню как и прежде. Мы скоро-скоро встретимся на этих потрепанных страницах, как и раньше. И я продолжу "петь" вам песни о любви, о самом главном ))) Удачи всем! Уже иду к вам! Спешу навстречу!

...........Новый и во многом неожиданный взгляд ученого на появление мира содержится в его книге «Большой Проект», которая выйдет на будущей неделе в Великобритании. Выдержки из нее публикует сегодня лондонская газета The Times.
В своей новейшей работе Стивен Хокинг объявляет, что современная физика «не оставляет места для Бога» в процессе создания Веселенной. Она, по мнению ученого, создала себя сама, используя физические законы.....

_____________

Не могу молчать когда появляются "ученые" с подобными книжками. А на самом деле, он сам себе противоречит, когда пишет о невозможности существования Бога на основе физических законов. Абсолютно ослепнув в своей гордости, он не видит уже, что именно законы и создал Всевышний. На основании этих законов (физических, математических, и более высших - моральных и держится наш мир, но Стивен Хокинг забывает, что законы может создать только разум, а не нечто непонятное - вселенная, скопление газа и пыли, свинец, азот, гелий, водород и т.п., - иначе был бы обыкновенный ХАОС. Англичанин ставит все одушевленное на ступень ниже, чем все неодушевленное!!! Бред! У автора этой книжонки законы исходят от воды, металлов, и другого вещества, находящегося в его организме, в том числе и от переработанной им пищи, но никак не от его разума. В таком случае прощайте мистер Хокинг, ваше место - в подчинении всякому неодушевленному веществу, в том числе и камушкам и песочку, идите и кланяйтесь им, трепещите от всякого химического элемента, ибо вы признали все неживое своим создателем, и создателем всех существующих сложнейших законов бытия, безграничных в своей сложности, которые никогда до конца не постигнет разум, в особенности разум таких "ученых"! Наверное в Англии (согласно теории ее "великого сына"), уголовный кодекс, моральные и гражданские законы, придумали не англичане, а обыкновенный туман, обитающий на их большом острове, и в их головах.

Жили на свете муж и жена,
Вместе повсюду, он и она.
Жили, друг в друге не чая души.
Время парило в небесной тиши;
Ангелы пели в Седьмых небесах,
Дух пламенеющий в их голосах;
Звезды летели по воле Творца:
Этому миру не видно конца!
Эта вселенная жизни полна!
Эта вселенная - он и она!
И что ни создано было бы вновь,
Первая заповедь - это Любовь!

Все что хотите со мной делайте, но хуже расставания ничего нет. Конечно, многие возразят мне. Кто-то скажет про голод, кто-то про болезнь и боль, или нищету... Да, правда у каждого своя, но вы не знаете ее, и еще, вы не знаете самого главного - как я ее люблю. Ее отсутствие каждый раз для меня - это настоящая пытка. Да, мучительная пытка. Как только она надолго покидает меня, так сразу кто-то достает гигантские щипцы и начинает медленно сдавливать мне грудь, все сильнее и сильнее, очевидно получая от этого удовольствие. Но это только начало, потом будет и огонь, и полет в пропасть, от которого перехватывает дыхание, и страх, страх потерять ее. И я буду бороться с невидимым палачом, со страхом, с собой, и буду то побеждать, то снова становится жалким и беспомощным пленником.
Сегодня опять она уезжает, опять мы не увидимся несколько дней. Утро кажется хмурым и не таким приветливым, день – скомканным и неудачным. Предчувствие нашей разлуки уже начинает подкрадываться ко мне, и как вечерний сырой туман обволакивать меня со всех сторон, вызывая мурашки. И вот все ближе и ближе время прощания.
Мы стоим обнявшись на перроне, вцепившись озябшими пальцами друг в друга, словно два слипшихся дрожащих осенних листа, но вот-вот поднимется ветер и разбросает нас в разные стороны. Еще несколько минут, и поезд унесет ее куда-то далеко, в самое логово ночи, из которого уже выползает и расстилается по всему небу холодная и сгущающаяся мгла. Моя любимая умчится в эту мрачную бездну, и вместе с ней убегут деревья, облака, люди, город. Весь мир закрутится воронкой вокруг ее вагона, превратится в маленькую точку на горизонте, а потом совсем исчезнет, и я останусь один, в полной пустоте, и буду думать только о ней, и ждать, ждать.
Вот если бы мы были скалами, и стояли напротив друг друга, то не знали бы разлук никогда. Мне было бы тогда хорошо и спокойно, радостно и уютно, даже если вокруг воет метель, или льется дождь. Очень хочется наглядеться в ее глаза, насмотреться на ее лицо, но у меня никак, никак это не получается. Все-таки, хуже расставания для меня ничего нет.

Каждый день, провожая тебя до порога,
На прощанье крестя лоб твой, плечи и грудь,
Я молитву шептал, и просил тихо Бога,
Чтоб хранитель твой - Ангел делил с тобой путь.

Ну а если бывало, c далеких вселенных
Ангел твой прилетать рано утром не мог,
Оставаясь один, я молил на коленях,
Стража пусть моего да пошлет тебе Бог.

Жене я писал как мальчишка влюбленный,
Из сердца в бумагу бросая слова.
Немного взволнован, слегка опьяненный,
И времени бег замечая едва.

В тех письмах, порою, под чувствами проза,
Менялась в поэзию где-то меж строк.
Тобой я дышал моя милая роза,
Тебя я любил мой прекрасный цветок!

Твои глаза - одна неволя!
Едва заметно, словно мышь,
В район Октябрьского поля
Я приходил, пока ты спишь.
Садился рядом, у кровати,
Вбирая в грудь твои духи,
На ветер слов своих не тратил,
Не о любви читал стихи,
И лишь под утро спать ложился,
Когда лучи коснутся стен.
Я за тебя всегда молился,
Моя любимая Элен.

Послушайте и не перебивайте. Много-много лет один человек искал свою недостающую половинку. Как трудно ему было жить без нее все эти годы известно только лишь ему одному. И не находил он себе покоя ни днем, ни ночью. Конечно, он забывался иногда, но рано или поздно к нему возвращалось это беспокойное чувство недостачи чего-то очень важного, чувство отсутствия лучшей своей части. Бежали дни, шли годы. Время от времени ему встречались хорошие люди, красивые, добрые, но нет, не та единственная, абсолютно единственная, его кровь и душа, мысли и чувства, его желания, его любовь.
Но не стоило бы и начинать этот рассказ, тратить попусту свое и ваше время, если бы все-таки однажды он не увидел ее. В этом веке все гораздо проще. На одной из страниц Интернета наткнулся он на случайный снимок. На фотографии она, простая женщина со своими делами, заботами, рядом небольшой рассказ о себе. И “молния ударила”. Его сердце сразу заколотилось, с первого взгляда, это была она, именно она. Весь мир внезапно улетел куда-то. Он поразился и никак не мог прийти в чувства. Нет, не ее красотой, хотя, что там и говорить, лик ее был очарователен. Такое чувство огромного родства, бесконечного как воздух весенними вечерами, бьющего подобно фонтану из подсознания, и заполняющего все его тело до каждого уголка, он испытал впервые. Хотя и смеют в наше время о любви рассказывать все кому не лень, со знанием вопроса “на отлично”, поверьте, не многие, очень немногие из живущих на Земле людей прошли через подобное, как он. Любовь. Чтобы бесконечность в себя вместить, ей надо стать, раздвинув сердце до пределов мирозданья. А вы как думали? Как в себя принять то, что больше вас в соотношениях несоизмеримых, что легче вас, и мимолетно ускользает, коль сами вы не можете добраться до небес? Но оставим споры, простите, я продолжу.
Он радость неземную ощутил, в одно мгновение стал счастлив совершенно, и глаз своих не мог отвести от ее взгляда. Затем лихорадочно пробовал перечитывать ее слова, еще и еще, но память капризничала, отказывала и требовала начать сначала. Только на седьмой раз все уложилось в его голове. Да, это она. Все, все совпадало, и ее взгляды, и характер, и слог письма. Достаточно напившись одиночества, она хотела найти себе спутника, и заботливого отца своему сыну. “Я здесь”, - воскликнул он про себя! - “Ах, как теперь люблю и сына твоего!” И вот уже светился радугой обратный адрес для ответа, но, нечаянно взглянув на дату, новоявленный влюбленный и лучший в мире папа вздрогнул, - “О Боже! Прошел уж целый год!” Руки опустились, в оцепенении он замер, затем решился все-таки послать письмо, но получил ответ, что адреса такого не существует больше. Тогда он сохранил ее портрет, сделал с него снимок, поставил на столе.
Больше он не искал ее, и никого для себя не искал. Он видел ее фотографию каждый день, и знал, что где-то сейчас она живет, и, может быть, счастлива теперь, а этого довольно. Свою любовь он встретил, и с ним она осталась. С того дня облако величественного спокойствия опустилось на него, и он находился в нем, и жил до старости. А она все эти годы смотрела со снимка в его любящие глаза, так ничего и не зная про его чувства.
Что же, вот теперь идите и расскажите, что слышали про настоящую любовь.

И сядешь плача в пепле и золе,
От горьких слез не разлепить ресницы.
Любви хоть много бродит по Земле,
Свою встречают только единицы.

Во мгле дождливого сезона,
В дали, похожий на мираж,
Застыл под светом из неона
Могучий неусыпный страж.

Так заслонив тебя спиною,
Про страх не ведая и боль,
С покрытой снегом головою,
Стоял он и в сезон тэсоль*.

Была ты счастлива, любила,
И под движением светил,
Пока очаг семьи хранила,
Тебя другой всегда хранил.


* Тэсоль – сезон больших снегов в Корее.

Что может быть важнее, чем мораль,
Чем поднятый на Вечере Грааль,
Чем пролитая жертвенная кровь,
Чем просто бескорыстная любовь.
Блаженство, право, если ты постиг
Божественной любви хотя бы миг.

Что может быть страшнее, чем палач,
Унывнее, чем бесконечный плач,
Опаснее, чем разъяренный враг,
Тревожнее, чем непроглядный мрак.
Ужаснее же всех надежды крах,
Помноженный на вечности размах.

Нас нет с тобой в живых... Не оглянутся
Ни люди, ни Земля, ни небеса,
Но посмотреть еще бы мне, вернуться
На белый свет, всего на полчаса.

Туда опять, где в зарослях крапивы
Едва стоит заброшенный наш дом,
В его окно давно стучится ива,
И плачет в ведра с проржавевшим дном.

Покрыта мхом упавшая калитка,
Теперь сюда заходит даже зверь,
Лишь паутины сотканная нитка
Весной и летом заменяет дверь.

В углу иконы опрокинул кто-то,
Что ты со страхом веры берегла.
И брошенное на пол наше фото
Под грязными осколками стекла.

Где спали мы, сквозняк поет уныло,
Остатки занавесок теребя.
Ах, как же ты когда-то жизнь любила!
Ах, как когда-то я любил тебя!

Вот я и вернулся. Всем здравствовать!