Пока все продолжают слушать альбом =) Или ждать, пока он выйдет официально (вам, ребята, отдельный респект)... Воэт эта статья... Почему именно она? потому что на самом деле ноги структуры нового альбома the Cure растут не только из Wish, WMS и куре 2004 - а еще из THE HEAD ON THE DOOR (только это не сразу мзамечаешь)!
перевод - я (с) 2006
Ноябрь 1985
Liberation (Франция)
Дневник Мистера Смита
Автор – Роберт Смит
«Вот статья.
Надеюсь, она не слишком длинная.
Извините, если это так.
Если соберётесь печатать, не могли бы вы использовать фото Ричарда Беллы, которое он сделал две недели назад?
С любовью, Роберт».
Понедельник [18 ноября 1985].
Стена рушится, и в пол восьмого утра меня будит новый сингл Ника Кершоу. Сосед сверху проводит какие-то подозрительные ремонтные работы, а рабочие (социальные ублюдки, вот они кто) любят слушать Radio One, круша стены. Про себя я желаю “чтоб вы сдохли поскорее” и сую голову под подушку. Я быстро засыпаю, и мне снится, что я – маньяк-убийца: Ник Кершоу и рабочие – мои первые и кровавые жертвы…
Около половины двенадцатого я наконец встаю, пью кофе и читаю телетекст до часу. Там полно бесполезной информации типа цен на овощи и погоды в Нью-Йорке. Я одеваюсь и еду в офис Fiction, где встречаю Билла (босса компании), и мы обсуждаем следующую неделю. Странно, но с восточного побережья Америки веет холодом. На прощание Билл сообщает мне, что черемша сейчас в цене. Остановка № 2: репетиции. Остальные ждали меня с половины первого. Я опоздал всего на три часа!!! Они удивляются, не заболел ли я. Мы играем новые песни и болтаем, не закрывая рта. Уже половина восьмого – пора домой.
Из дома я иду гулять с Мэри, которая пропадала несколько дней неизвестно где. Она утверждает, что каталась на лыжах, но я ей не верю…
Мы возвращаемся, и Мэри ужинает. Грустно, но для меня ничего нет, так как я пытаюсь немного похудеть. Я ложусь спать, и мне снится, что я ем людей.
Вторник [19 ноября 1985].
Ничем не потревоженный, я сплю до половины второго, спасибо ватным затычкам. Это моя первая ошибка, так как в час я должен уже быть в Camden Palace! Изменив голос, я звоню в клуб и прошу себя к телефону.
Наконец я еду туда. Уже три часа, и моему появлению безумно рады. Сегодня the Cure дают благотворительный концерт для MENCAP, предполагается прямой эфир на радио и телевидении, но, естественно, никто не знает, как это будет на практике… Я погружаюсь в расслабленную атмосферу вечера, отвечая на вопросы с загадочным выражением лица, и постоянно прошу лимоны…
Выступление начинается в пол восьмого и заканчивается через час. Это довольно сюрреалистичное шоу – я рассказал анекдот, кто-то засмеялся, а позже я выяснил, что это была Мэри… Концерт окончен, и после подведения итогов мы решаем пойти прогуляться. В половину двенадцатого владелец небольшого итальянского ресторанчика где-то в Notting Hill Gate радостно всплескивает руками при виде 16 голодных посетителей.
В пол третьего утра я выбираюсь наружу. Или погода так круто поменялась, или ресторан находится в Нью-Йорке. Снежок попадает мне в ухо. Это последнее, что я помню.
Среда [20 ноября 1985].
Я просыпаюсь в половину второго и весь следующий час трачу на то, чтобы всё-таки встать. Мэри приносит мне кофе и сообщает, что мы идём покупать подарки на Рождество. Лучше бы я умер…
В 14:30 я в торговом центре Selfridges, окруженный орущими детьми, я пытаюсь пробраться к волшебной пещере Санта Клауса. Меня затолкали и помяли слегка, но это того стоило. В своих движениях Санта похож на собаку. У него красные застывшие глаза. На подбородке капли чего-то жёлтого. “Хо-хо-хо”, поет он, смотря на меня безумным взглядом. Я немедленно спасаюсь бегством…
На пути домой я забегаю в видеопрокат, предвкушая мирный вечер перед телевизором. Я смотрю три фильма. “Просто кровь” – снят очень хорошо, это весьма хулиганская картина о тревоге и убийствах. “Волки” – почти психоделическая лента об индейцах-оборотнях. “Кровососущие монстры” – этот просто забавно! Фильм с таким бессвязным и абсурдным сюжетом – психолога-данстиста-невропатолога заживо съедают шесть абсолютно невменяемых балетных танцора – обязательно должен выиграть какую-нибудь
Настроение сейчас - depression
Пока все качают новый альбом, слушают и собирают мысли, очередное интервью из загашника =) Очень грустное.
Перевод - я (с) 2004
12.06.2004
THE GUARDIAN (UK)
На улице: The Cure и Hollywood’s Rock Walk
«Он до сих пор красит губы?» - именно это все хотят знать, когда дело касается Роберта Смита. Он не совсем о том, этот вопрос – он значит «Я знаю, о ком вы говорите, я представляю себе его облик, но я не испытываю особого желания знать, что вы думаете об его новом альбоме; не потому, что мне неинтересно, просто я видел вашу коллекцию компакт-дисков». Роберт Смит – парень с помадой на губах. Он носит макияж и он – тот чувак, что написал “Lovecats”. “Lovecats” – та песня, что заставит вас подумать о the Cure, даже если вы не особо любите музыку the Cure, точно также как “Creep” заставит вас вспомнить Radiohead, даже если они вам до лампочки. Под эту песню теперь танцуют 29-летние, когда ходят в клубы на тематические вечеринки, где вы – в нарядах а ля Бритни Спирс. В то же время у the Cure остались настоящие верные фанаты. Два билета на их выступление в Барфли (очень маленький зал в Лондоне) в марте на аукционе e-bay ушли за две штуки. Всякий, знакомый с их творчеством, не остается равнодушным; но тех, кому нравится все его аспекты, не так уж мало, как ни странно. The Cure существуют с 1976 года, когда Роберт Смит и несколько других парней встретились в одной из католических школ; это означает, что заря их деятельности теряется в тумане, ибо Смит – единственный, кто был в группе с самого начала. Можно сказать, что the Cure определили границы готического саунда, или, по крайней мере, индии-готики; веселье “Lovecats” на самом деле было исключением, а их самыми успешными альбомами явились “Pornography” (1982) и “Disintegration” (1989), оба – хороший пример той серьезности, что была в чести у групп 80-х (Звучит саркастично, но это не так).
Однако вернемся к помаде. Я дам вам развернутый ответ (Короткий – «типа того»). Смит до сих пор живет в Кроули, где он вырос, и мы встречаемся в Гэтвик Хилтон, - весьма странном месте для встреч (даже если указать почтовый индекс): таком же странном, как завтрак из черствой булочки и вареного цыпленка, если вы не в самолете. Он пьет апельсиновый сок, - напиток, упоминаемый почти в каждом интервью за последние семь лет. Я подозреваю, что это сокращение от «я больше не пью» - невысказанное утверждение о том, что он пережил нечто вроде «путешествия в Дамаск» и обрел некую мудрость.
«Я шел по «дороге в Дамаск» с тех пор, как мне исполнилось 14, и она находилась на дне бутылки. Я до сих пор на этой дороге. Но для пьянства есть определенное время и место. В прошлом мне было насрать на то, что я говорил, поэтому я пил, не просыхая. Единственным способом пережить все эти бесконечные интервью было выпивать два стакана перед каждым из них, поэтому, когда дело доходило до последнего… ну, я уверен, что тот человек не очень хорошо говорил по-английски. Думаю, с течением времени приходится все больше задумываться [над тем, что говоришь]. К тому же, сейчас я могу защитить то, что делаю. Кроме того, я за рулем».
Другими словами, его поведение изменилось, его отношение [к вещам] изменилось, то, как он воспринимает свою работу, и его готовность говорить об этом также претерпели изменения. Но его внешний вид всё тот же. Смит до сих пор красит губы, но размазанная помада выглядит не вызывающе и кричаще, а скорее «я-обедал-и-не-подправил-макияж». Это больше не заявление, а некий предмет одежды, о котором, надев, сразу забываешь – типа носок. А волосы…. Они все еще торчат во все стороны черными иглами, но, опять же, это не воспринимается как нечто бунтарское, больше похоже на привычку. Все это заставляет вас осознать, что у людей, чьи лицо и фигура сильно меняются, гардероб остается прежним; постоянство в одежде с бОльшей ясностью высвечивает знаки, оставленные временем. Мы спорим о том, почему он носит одно и тоже годами (кроме шуток). Роберт жалуется, что люди постоянно говорят: «Ваши волосы действительно такие?», и я отвечаю, что ему придется с этим смириться, потому что они выглядят именно таким образом, так что возможно он ищет способ привлечь внимание. «Неправда. Я начал отращивать волосы и краситься, потому что я учился в
[показать]1. Underneath the Stars (6:16)
2. The Only One (3:55)
3. The Reasons Why (4:35)
4. Freakshow (2:28)
5. Sirensong (2:22)
6. The Real Snow White (4:41)
7. The Hungry Ghost (4:29)
8. Switch (3:42)
9. The Perfect Boy (3:21)
10. This. Here and Now. With You (4:06)
11. Sleep When I'm Dead (3:51)
12. The Scream (4:35)
13. It's Over (4:16)
Наблюдая за популярностью своего имиджа «мрачной и культовой фигуры» и оставляя позади жуткий период, связанный с Pornography, Смит сменил гнетущую обстановку своей лондонской квартиры на жизнь с родителями и вернулся домой. Группа The Cure, в состав которой входили Смит, Толхарст (Tolhurst) и еще несколько персонажей, издала довольно-таки неплохую пластинку с достаточно веселыми песнями.
Всего несколько недель в доме моего детства мне потребовалось, чтобы прийти в себя – ведь я был абсолютно невменяем. И решил я заделаться поп-звездой.
Когда я притащил "Lets Go to Bed" на Fiction и сыграл им, они словно бы и не услышали. Они посмотрели на меня, будто говоря: «Вот что. Он действительно похерил это.» Вслух сказали: «Несерьезно. Твоим поклонникам это, мягко говоря, не понравится.» Я все прекрасно понимал. Но хотел бы избавиться от всего этого. Меня более не привлекала та сторона жизни: я хотел сделать нечто более живое и радостное. Я подумал тогда: «А, к черту, не работа это. Никто это не купит. Слишком нелепо из короля готики превращаться в поп-звезду – а именно этого я хотел достичь всего-то за 3 довольно простых шага.»
Неожиданностью стало то, что "Let's Go to Bed" превратилась в мегахит, особенно на Западном побережье, и у нас подобралась молодая и преимещественно женская аудитория. Жестких готов сменили люди с идеально белыми зубами. Довольно предсказуемые перемены, но я наслаждался ими. Это казалось действительно забавным.
Завершили мы это песнями "The Walk" и "Love Cats", и я чувствовал себя абсолютно свободным. Неожиданно для нас всех наши пластинки начали продаваться.
Translated by
World_Violator. To be continued… :) [295x221]Несмотря на то, что новый альбом The Cure должен выйти не ранее 28 октября, музыканты исполнили все свои новые композиции в ходе бесплатного концерта в Риме в минувшие выходные. Кроме четырех предварительно выпущенных синглов с будущей пластинки «4:13 Dream», Роберт Смит сотоварищи сыграли в столице Италии треки «The Real Snow White», «Underneath the Stars» и «The Hungry». Послушать все 13 треков с грядущего тринадцатого альбома The Cure, исполненные группой в Риме, можно здесь.
Сперто: http://www.rollingstone.ru/articles/6635
Четвертый альбом The Cure, начинающийся со строчки "It doesn't matter if we all die," (Не так уж и важно, что мы все умираем – прим. пер.), оказался еще мрачнее предыдущего, в результате чего разразился скандал. Смит создал свою «фирменную» прическу и начал пользоваться помадой. Ему необходим был некий имидж, отсутствие которого в прежние времена остро ощущалось в The Cure.
Во времена Pornography группа чуть было не развалилась, причиной чего стали наркота и бухло. Кажется, я долгое время был невменяем. И не уверен, что смогу вспомнить что-либо стоящее.
Помню лишь, что часть песен мы записали в сортирах, чтобы стало действительно жутко, сортиры-то были грязные и мрачные. Саймон не помнит ничего из этого, но у меня есть фото: я сижу на толчке и в одежде, пытаясь на скорую руку подправить текст какой-то песни. Печальное фото.
Мы полностью погрузились в ту отвратительную часть жизни, что причинило немалый вред каждому из участников группы. Мы хватались за какие-то фильмы, которые, как мы предполагали, создадут необходимый нам настрой. Впоследствии я думал: «А испортило ли одно – другое?» Мы были довольно молоды, что-то там около 2-ти, и это поразило нас больше, чем я мог бы предположить: какими могут быть люди в большинстве своем, насколько же злы они бывают.
Многие куреманы, считающие Pornography лучшим альбомом, не догадываются, что в то время многие ее просто терпеть не могли. Мы играли эти песни, когда народ расходился. Но мы, наверное, на сцене были не слишком-то и хороши (смеется).
Я толком и не слишком-то люблю вспоминать период, связанный с Pornography, но тем не менее считаю, что это лучшее из того, что мы когда-либо делали. И этого бы не было, если бы тогда мы были бы сдержаннее в каких-то вещах. Зачастую люди говорят: «Ничего из сделанного вами больше не имеет такого же воздействия, не вызывает столь сильных эмоций.» Но я не думаю, что вы сделаете нечто подобное – вы просто не выживете.
Translated by
World_Violator. To be continued… :)Сорри, кривенько вышло. Нет, мне нельзя в половине второго ночи садиться за ноутбук. :(
В ожидании очередного кусочка статьи про альбомы от World_Violator =)
Перевод - я (с)
2003
Rock & Folk Magazine (Франция)
Роберт Смит и его книги
Автор неизвестен
Довольно часто на страницах нашего журнала писатели говорят о своих любимых пластинках. В этом месяце музыкант расскажет о своих любимых книгах: Роберт Смит из the Cure, любитель литературы (с самого первого сингла)…
The Cure возвращаются, снова и снова. В свои 44 Роберт Смит не готов убить свою юношескую тоску. Некоторые уже ничего от the Cure не ждали. Тем не менее, вышедший в 2000 году “Bloodflowers” – это осенняя сказка, изысканная и захватывающая. Довольные, эти все еще дети рока, вновь принялись за старое: несколько летних фестивалей, мини-тур в ноябре. Четыре концерта, два из которых (в Берлине) запечатлены на пленку. Цель: «Трилогия» DVD, на котором полностью отражены три альбома – “Pornography”, “Disintegration” и упомянутый выше “Bloodflowers”. Странно? Отнюдь. Это триумф группы, которая больше ничего никому не должна доказывать.
Вот она, темная сторона the Cure, прямо перед вами, гнетущая, интроспективная, романтичная, the Cure Кафки, Бодлера и Камю, авторов, которые все время всплывают, если речь заходит о текстах Роберта Смита. Невозможно устоять перед соблазном, особенно перед суровым романтизмом «Трилогии», поэтому поговорим с композитором/вокалистом the Cure о его любимых писателях.
Итак, на поезде в Брюссель, где мы встречаем Смита, его шевелюру и помаду, его книги и DVD, а также басиста и неизменного друга Саймона Гэллапа.
R&F: Первая важная книга….
Роберт: «Хроники Нарнии» Льюиса, серия из 7 книг для детей, очень известная в Англии. Мой папа читал их вслух, когда мне было 4 года, чтобы я побыстрее заснул. Льюис – SF автор, несмотря на то, что он очень религиозен. В то время отношения моего брата с отцом были весьма натянутыми, поэтому я с головой уходил в эти рассказы, это было мое единственное утешение: я открывал для себя невероятную власть литературы…
R&F: А в подростковом возрасте? Ключевой автор…?
Роберт: Кафка. Впервые голос рассказчика был моим. Я растворялся в его словах, постоянно перечитывал его книги – «Процесс», «Превращения», «Замок»… Он оказал огромное влияние на мои тексты, например, на “A Letter to Elise” повлияла его “A Letter to Felice”.
R&F: Потом в школе вы учили французский, открыли для себя писателей, оставивших неизгладимый след в вашем творчестве, например, Камю…
Роберт: Тема абсурда всегда меня привлекала, но об этом треке [“Killing An Arab” – прим. пер.] столько чуши наговорили… Мы не перестаем оправдываться даже сегодня из-за войны в Ираке и конфликта на Ближнем Востоке. В самом начале, в Англии я пел “Killing An Englishman”, но пресса этого не поняла. В Америке после первой войны в Заливе это было “Killing an American”, и американские СМИ смешали нас с грязью. Если бы я знал, что так будет, назвал бы песню “Standing on the Beach” и избежал многих проблем.
R&F: На втором альбоме, “Seventeen Seconds”, вы задались целью объединить Ника Дрейка и Дэвида Боуи периода “Low”. В плане литературы, что повлияло на вас в тот момент?
Роберт: Опять Кафка, “At Night” я написал по мотивам его одноименного рассказа. Но запись в целом была задумана как саундтрек. Писать для кино – это похоже на наваждение. Я получил множество предложений, например, от создателей фильма “Rules of Attraction”, но они меня не заинтересовали (Хотя “Six Different Ways” всё же появилась на саундтреке к этому фильму – прим. автора статьи).
По признанию самого Смита, Faith – «трудный третий альбом» The Cure. Записанная почти за месяц в нескольких студиях, мрачная Faith, повествующая о смерти, появилась благодаря наркотикам и алкоголю.
Группа потеряла человека, который был довольно близким нам, и это прекрасно иллюстрирует альбом Faith. Исходные демо-записи, сделанные нами в доме моих родителей, были вполне даже оптимистичными. Но впоследствии, буквально через пару недель, настроение наше изменилось. Я написал "The Funeral Party" и "All Cats Are Grey" за ночь, и эти 2 песни задали тон всему альбому. Во время тура, уже после выхода альбома, настроение было довольно мрачным. Не слишком-то это все здорово, ведь тогда мы переживали не самый лучший период, день за днем, ночь за ночью, и настрение становилось все более и более депрессивным. Что ж, я не полностью, но все же смог передать эмоции, присутствовавшие на Faith.
Многих людей из нашего окружения отнюдь не радовало то, что к группе пришел успех, пусть и не столь большой. Вокруг чувствовалась зависть, люди говорили «Ребята, да вы изменились!» Мы должны были измениться, ведь мы не ходим в одни и те же пабы, да и вообще, гастролируем по Европе. Мы потеряли тогда многих друзей, мы стали более замкнутыми, закрытыми. Мы напивались до беспамятства, мы играли эти песни…
Translated by
World_Violator. To be continued… :)Наконец-то, наконец-то я добралась до песни, строчка из которой дала название основной части нашего сообщества - так называемому дневнику. :)
Other Voices Whisper your name in an empty room You brush past my skin As soft as fur Taking hold I taste your scent Distant noises Other voices Pounding in my broken head Commit the sin Commit yourself And all the other voices said Change your mind You're always wrong Always wrong Come around at christmas I really have to see you Smile at me slyly Another festive compromise But I live with desertion And eight million people Distant noises Of other voices Pulsing in my swinging arms Caress the sound So many dead And all the other voices sing Change your mind You're always wrong |
Другие голоса. Шепчу имя твое в комнате пустой. Легко коснулась ты кожи моей - Прикосновенья твои почти неощутимо Меня окружают, И я наслаждаюсь ароматом твоим. Отдаленный шум Чьих-то голосов Отдается эхом в голове больной: Грех соверши, Предай себя. И вот, что шепчут голоса: Ты изменись, Вечно ты неправ, Всегда неправ... В ожидании Рождества Чувствую, что должен я тебя увидеть, Лукавую улыбку твою, И новый ждет нас компромисс. Живу я, заброшен, И восемь миллионов Галдящих вдалеке Чьих-то голосов Пульсируют в моих руках; Ласкает звук Многих смертей, - То все чужие голоса поют: Скорей меняйся - Ты ж всегда неправ! |
Поступила следующая информация:
The Cure 3:11 Dream party
2008.11.03,
Strangel club
Рязанский просп., 2-б, 1-й этаж развлекательного центра ОДОН.
Москва
Тел.: (495) 995-75-44.
Все, кто идет, - договариваемся в комментариях к данному посту. :)
Seventeen Seconds
1980
В британском туре Siouxsie и the Banshees, когда The Cure выступали на разогреве, Смиту пришлось играть сразу в двух группах, поскольку гитарист группы-хэдлайнера приболел. На всех концертах Смит был одет довольно скромно, и, как отметили в NME, «у The Cure не было ни имиджа, ни собственного стиля». После возвращения в Morgan Studios басист Майкл Демпси (Michael Dempsey) высказался не слишком лестно о новых песнях Смита и был заменен Саймоном Гэлапом (Simon Gallup). Очарованный «новой волной» музыки, которая была немыслима без синтезаторов, Смит также пригласил в группу клавишника Мэттью Хартли (Matthieu Hartley).
На деньги, вырученные от продаж Three Imaginary Boys я оплатил 10 дней работы в студии. Для записи диска нам понадобилось лишь 8 дней, и я забрал деньги за оставшиеся 2 дня. И они, те дни, были довольно удачными: я был уверен, что мы тупо будем пить пиво, но на деле все оказалось далеко не так. В день окончания записи (часов в 8 утра) мы сделали все фотографии. И я попросил парнишку: «Ты можешь сделать так, чтобы они были нечеткими?» Собственно, их мы и использовали, т.к. на остальных мы выглядели ужасно.
В процессе работы над Seventeen Seconds нас не покидало ощущение, что мы создаем нечто такое, чего до нас не делал никто. С этого момента меня не покидала уверенность в том, что кажды1й новый альбом The Cure станет последней нашей работой, и я старался сделать этот диск так, чтобы он стал чем-то запоминающимся. И мне кажется, Seventeen Seconds- один из немногих альбомов группы, который действительно что-то изменил.
В случае с песней "A Forest" я старался сделать нечто, что бы создавало определенное настроение, и получился действительно фантастический звук. Как сказал Крис Пэрри: «сли вы ее адаптируете для радиоэфира, то в ваших руках – суперхит!» На что я ответил: «Но у нее и без того великолепное звучание. Именно то, какое я и представлял себе. И мне по барабану, подойдет ли она для радио.» Временами он думает, что я умышленно делаю все, чтобы остановиться, избежать успеха, но он неправ. Одна из причин, по которой людям нравится группа, заключается в том, что они никогда не уверены до конца в том, что их ожидает. Если бы мы были предсказуемы, мы бы так долго не продержались.
Translated by
World_Violator. To be continued… :)з.ы. Перевод вышел уж слишком вольный. Кстати говоря, как-то неграмотно начала выкладывать. На этот раз для всех интересующихся кидаю и английскую версию комментариев товариСЧа Смита. :)
Эта песня не отпускала мой бедный мозг в того момента, как я услышала сингл the Only One!
NY TRIP Путешествие в НЬю-Йорк
“ONE BY ONE THEY DROP” YOU SAID Ты сказала: "Они друг за другом выходят.
“LEFT US TWO ON A RIDE STOPPED DEAD… “ Мы остались вдвоем в машине заглохшей..."
“IT’S MONKEYS ON THE TRACK "Это на дороге мартышки, что с дерева упали",
ALL FELL OUT OF THEIR TREE… я ответил,
LOST THEIR TAILS” I SAID "И в глубоком темном море
“IN THE DEEP DARK SEA… “ Свои хвосты потеряли..."
SO TAKE ME ON THE ICE AND PUSH ME AROUND Заставь меня кружиться в танце на льду,
AND EVERY TIME I FALL I KISS THE GROUND Каждый раз при паденье я землю целую...
YOU SKATE ON BY WITHOUT A SOUND Ты проезжаешь мимо беззучно...
Yeah I’M IN LOVE WITH YOU COLD Я влюблен в твою холодность,
ANY WARMER AND I DROWN Ибо жар меня сгубит!
Chorus: Припев:
WHATEVER YOU WANT Что бы ты ни желала,
WHATEVER YOU NEED Если что-то вдруг нужно,
Oh ANYTHING AT ALL Все, что угодно -
I’M ONLY HERE TO PLEASE YOU Ты это получишь,
IN ANY WAY I CAN Я все исполню,
THERE’S REALLY NOTHING IN THE
Да-да, отвлеклась от статьи. :) Но перевод этой песни был начат вчера ночью, а сейчас решила его все-таки довести до ума. Надеюсь, что получилось. ;)
Doubt Stop my flight to fight And die And take a stand to change my life So savage with red desperation I clench my hands You draw your claws A hidden rage consumes my heart Fuelled by years of wasted time I close my eyes And tense myself And screaming Throw myself in fury over the edge And into your blood Tear at flesh And rip at skin And smash at doubt I have to break you Fury drives my vicious blows I see you fall but still I strike you Again and again Your body falls The movement is sharp and clear and pure And gone I stop and kneel beside you Drained of everything but pain Screaming throw myself in fury Over the edge and into your blood Kiss you once and see you writhe Hold you close and hear you cry Kiss your eyes and finish your life Kiss your eyes Finish your life Again and again Your body falls The movement is sharp and clear and pure And gone I stop and kneel beside you Knowing I'll murder you again tonight Knowing I'll murder you again Tonight |
Сомнение. Останови полет для драки, Умри, Сопротивляйся измененьям в моей жизни, Столь беспощадным в миг отчаянья. Сжал кулаки я - Вдруг притих ты. Скрытая ярость меня съедает - Скопил за годы, прожитые зря. Глаза свои я закрываю, И, напрягаясь, Кричу я, Все сильнее, я уже на грани. И кровь твоя, Испачканное тело, Разрез на коже - И больше нет сомнений. Я должен был сломать тебя - Лишь злоба движет мною и порочность. Вижу, что падаешь, но бить продолжаю Снова и снова. Падение тела - Движение резкое, простое и ясное. А, вот и все - все прошло. Остановился наконец и около тебя встал на колени, Освободившись от всего - осталась только боль, Что пробивалась внутри меня сквозь ярость. Почти на краю и в крови весь твоей Целую тебя и вижу лишь боль, |
Роберт Смит рассказывает о сумасшедших сменах настроения в своем коллективе.
После выхода альбома Bloodflowers, отдохнувший от фотосессий Роберт Смит, с его вечно взъерошенными волосами и неизменной помадой на губах, сидит в баре одного из нью-йоркских отелей. Перед ним – стойка с компакт-дисками, полной дискографией Cure. Доставая один дисказа другим, Роберт вспоминает историю записи каждого альбома, изредка улыбаясь.
Смит уверен, впрочем как и всегда, что последнее творение группы будет заключительным в ее карьере. Естественно, он не прав: мы напомнили ему о недавнем интервью журналу Rolling Stone, в котором говорилось о новом, но никак не последнем, альбоме группы.
Three Imaginary Boys/Boys Don't Cry
1979/1980
После того, как все главные звукозаписывающие компании забраковали их демо-запись, трое школьных приятелей из Кроули, лондонского пригорода, подписали контракт с Polydor. С помощью владельца лейбла и продюсера Криса Пэрри (Chris Parry) The Cure записали свой дебютный альбом «Three Imaginary Boys» всего за три вечера в лондонской London's Morgan Studios. Год спустя альбом был переиздан под названием «Boys Don't Cry». В переиздание была включена большая часть песен с «Three Imaginary Boys», а также несколько ранних синглов.
Песни для первого альбома я писал в течение 2-х или 3-х лет. "10:15 Saturday Night" и "Killing an Arab" я написал в шестнадцать, а диск мы записали, когда мне было восемнадцать, и я тогда не был уверен, нужны ли были некоторые из тех песен. К примеру, попсовые песни вроде «Boys Don't Cry» были наивны до неприличия (смеется). Но, принимая во внимание мой возраст и тот, что я, кроме школы-то ничего и не видел – не было ни жизненного опыта, все познания о жизни были взяты лишь из книжек, - что ж, в таком случае, могу лишь сказать, что они, те песни, весьма трогательны и милы.
The Jam записывали свой альбом днем, мы же вынуждены были прокрадываться поздним вечером в студию и пользоваться их оборудованием для записи нашего альбома, благо, мы были знакомы с парнишкой, который присматривал за всем этим. Мы лишь позаимствовали пленку и все остальное.
Самый первый наш альбом мне нравится меньше всех. Конечно, песни мои и пел их я, но я не мог контролировать процесс от и до: продюсирование, выбор песен, дизайн обложки… Все это делал Пэрри – без согласования со мной. И хотя я был молод, меня это все доставало. Я мечтал записать альбом, и при его создании мой вклад не был оценен по достоинству. После этого я понял, что мы должны платить за все от и до и, соответственно, все держать под контролем.
Translated by
World_Violator. To be continued… :)З.ы. (от W.V. лично): ссылочку на оригинал предоставлю после того, как ламерский перевод статьи будет полностью завершен (статья сперта откуда-то с просторов Интернета). А продолжение будет. Вопрос лишь времени. :)
Самое угарное интервью. Смеялсь до колик, читаючи его в первый раз! =)
Первод - (с) я. Enjoy!
Musikexpress (Германия)
Интервью с The Cure
Автор – Кристоф Линдманн
В течение 25 лет the Cure наслаждались статусом героев. Не только the Strokes и System of a Down превозносили их до небес, свои услуги также предложил Росс Робинсон, продюсер Limp Bizkit. Был ли Смит трезв, когда согласился? Играет ли он на гитаре лучше, чем Хендрикс? И хороший ли он сын?
Приятный вечер на мгновение оказывается под вопросом, когда Роберт Смит, закутанный во что-то непонятное и в тапках на босу ногу, с агрессивным видом выходит из лифта элегантного отеля Conrad в Брюсселе. Уставший, без грима, он садится за столик в углу ресторана рядом со своим старым другом, басистом Саймоном Гэллапом и заказывает рыбу под шубой и «Шардонне». Он опоздал на обед, поздно встал – «окруженный пустыми бутылками», как он позже сообщает с театрально-трагическим видом. Два самых живучих участника the Cure, чья ссора однажды чуть не уничтожила группу, днем раньше приехали на поезде из Лондона в Брюссель, чтобы обсудить выходящий DVD, своеобразный видеодокумент их прошлогоднего концерта. На протяжении двух вечеров, перед 12 камерами в Берлине, the Cure отыграли трилогию, состоящую из трех альбомов – мрачного “Pornography” (беспокойного шедевра 1982, вдохновленного наркотиками, недавно ему пел дифирамбы Серж Танкян из SOAD), “Disintegration” (1989) и “Bloodflowers” (2000). Для Смита этот проект – кульминационная точка карьеры, «последняя глава истории группы на данный момент». К тому же, это лишняя возможность поговорить о прошлом, прежде чем окунуться в (ню-металлическое?) будущее, обсудить источники вдохновения, злоупотребления наркотиками и алкоголем и легендарную драку эры “Pornography”. Пусть читатели проявят милосердие и будут снисходительны – периодически в разговоре появляются абсурдные вопросы и не менее абсурдные ответы, ничто на это не указывало, когда после трех часов интервью пьяный в слякоть Саймон Гэллап, который привязан к Смиту, как Сэм к мастеру Фродо, начал выдавать реально «убойные» комментарии…
Удивило ли вас, что на репетициях “Pornography” звучал так, как будто был написан вчера?
Роберт: Многие альбомы страдают от того, что ассоциируются с определенной эпохой. Это неизбежно. “Pornography” работает, потому что во время записи мы находились в своем собственном мире. Это мог быть 1918 год, а не 82. За два года от “Seventeen Seconds” через “Faith” к “Pornography” мы прошли долгий путь становления и развития. Это единственная истинная трилогия the Cure. Берлинская трилогия – искусственная конструкция (улыбается), но теперь я вижу, что для этого имелись предпосылки.
“Pornography” никогда не был так хорош, как в Берлине.
Роберт: На бутлегах 1982 года мы играем довольно слабо.
Саймон: Глубину песни вроде “Pornography” невозможно понять, будучи подростком. Абсолютная агрессия – это настоящая панк-песня. В Берлине все собрались, сконцентрировались – мы хотели создать впечатление, что нам 19. Не хочу злословить, но Лол (Лоренс Толхерт, барабанщик 1976 – 1982, клавишные до 1988 – прим. автора статьи) временами играл весьма посредственно.
Роберт: Как трио, мы страдали от его некомпетентности. Саймон помогал Лоренсу справляться с его партиями, поэтому студийная запись получилась такой сильной. Люди часто мифологизируют ранних the Cure. Если честно, тогда мы были не так уж хороши. Сегодня мы лучше.
Когда вы репетировали, вас преследовали воспоминания о тех днях? Например, о туре по Новой Зеландии, когда вы сфотографировали себя в зеркале, после того, как первый раз попробовали ЛСД…
Роберт: Ха-ха! На снимке в меня воткнуто около 2000 зубочисток. Я выглядел как дикобраз. На уровне сознания я еще могу идентифицировать себя с тем человеком, но вскоре после этого мы
The 13th Тринадцатый
"two chord cool in the head" she sings Поет "В уме два дерзких аккорда
"a-buzz a-buzz a-buzzing like them killer bees..." Жуж-жуж-жужжат как пчелы-убийцы...".
tell me this is not for real Скажи, что все это снится,
please tell me this is not for real...”. Умоляю - все это лишь снится....
From time to time her eyes get wide Иногда ее зрачки рсширяются,
and she's always got them stuck on me А смотрит она на меня одного...
I'm surprised at how hot honey-coloured
and i have to turn away to keep from bursting Отвернуться, чтоб не взорваться, придется!
yeah i feel that good! О, как же мне хорошо!
she slips from the stage Она соскальзывает со сцены -
a foot no more Там не больше, чем фут высоты...
but it seems to take an hour for her to reach the floor Но кажется - час занимает путь вниз...
and the two chord cool still grooves А два дерзких аккорда продолжают звучать...
as she slides towards me smooth as a snake И вот она рядом, изящна как змея....
i can't swallow i just start to shake Не могу сглотнуть - дрожь до костей пробрала,
and i just know this is a big mistake И я знаю - это ошибка большая....
yeah but it feels good! Но мне тк хорошо!
"if you want i can take you on
Cold Scarred Your back was turned Curled like an embryo Take another face You will be kissed again I was cold as I mouthed the words And crawled across the mirror I wait Await the next breath Your name Like ice into my heart A shallow grave A monument to the ruined age Ice in my eyes And eyes like ice don't move Screaming at the moon Another past time Your name Like ice into my heart Everything as cold as life Can no one save you? Everything As cold as silence And you never say a word Your name Like ice into my heart Your name Like ice into my heart |
Холодный. Раненый, Спиной ты повернулся И в позу эмбриона лег. Надень другую маску - И снова поцелуй тебя здесь ждет. Холоден я, но шептал слова, Вглядываясь в отражение свое. Я ждал, Будто бы в засаде, новый вздох, И твое имя В моем сердце - как осколок льда. Неглубоко захоронение, И памятник со временем разрушен. Лед в глазах моих, Глаза, заледенев, не в состоянии открыться. Кричащий на Луну, О прошлом вспоминаю. И твое имя В моем сердце - как осколок льда. Вокруг все холодно - да, жизнь такова. Но кто ж тебя спасет? Все Холодно и молчаливо, Не можешь вымолвить и слова ты. И твое имя В сердце моем - как будто бы осколок льда. И твое имя В сердце моем - как будто бы осколок льда. |
Translated by World_Violator