Мы уверены, что современные войны и трагедии самые жестокие — мы видим их, подробно запечатленными на фотографиях. Но наше зрение и архивы тысяч старых снимков способны разубедить нас в избранности нашего времени. Это уже было, и было в чем-то страшнее, чем сейчас.
Прошли десятилетия, и идеология не довлеет над нашим зрением, и внутренний цензор куратора откладывает в сторону другие фотографии, нежели раньше. Среди фотографий этой выставки вы увидите даже снимки улыбающихся людей, людей работающих, спешащих по делам, не замечая трупов на обочине. И дело не в жестокости тех, кто проходит мимо — они попали в то внутреннее пространство войны, где уже нет смерти, жизни, привычных координат человеческого бытия, и время исчисляется по-другому. Каждый полдень отмечен дневной авиабомбардировкой города, полночь — ночной. Где забота о бытовых нуждах становится конгениальна философскому постижению истины, а занятие наукой находится за гранью безумия, вызывающего почтение тех, кто еще жив. Мы не знаем до конца сами, почему мы сделали эту выставку. Только пару месяцев назад, когда мир вспоминал вторую годовщину 11 сентября, мы открывали выставку «here is new york: democracy of photography» в Московском музее современного искусства, и уже думали об этой выставке. Что это? — Пособие по выживанию? Раскрытие страшной тайны живучести целого народа? Свойственное человеческой природе ощущение притягательности смерти и ее изображения? Все это и многое сверх того.
![]() |
В Ленинграде, даже по официальной статистике, которая в шутках советского времени числилась третьим видом лжи, за время блокады погибло более 1 000 000 человек, и тех, кто погиб во время бомбежек и на переднем крае обороны города было менее 10%. В этом городе, абсолютно обреченном с точки зрения даже физиологических возможностей человека (целых две зимы, 1941-1942 и 1942-1943 годов, норма выдачи хлеба рабочим и иждивенцам колебалась между 250 и 125 граммами в сутки, а кроме хлеба не было уже ничего), существовали правила выживания: выжили те, кто помогал, из последних сил, заботился, обогревал, кормил близких, кто тратил драгоценные калории на физические усилия борьбы. В городе горели книги, мебель. Но уцелели все ценнейшие библиотеки и музеи, статуи парков были закопаны в землю, часть драгоценных сокровищ вывезено. В городе соседствовали апатия и патриотизм, работа в цеху людей, привязывавших себя к станкам, чтобы не упасть от голода, и сладкая жизнь узкого круга лиц, причастных к распределению продовольствия. В этом городе идеалисты умирали от голода на собраниях и на рабочем месте, и циники собирали коллекции старинной живописи. Даже в блокаду в Ленинграде рождались дети, плоды любви и расплаты за продовольствие. В этом городе ели умерших соседей и выхаживали умирающих, отдавая им свой хлеб. В блокадном Ленинграде существовало много уровней параллельных жизней.
Опыт чтения о блокаде поражает абсолютизмом философской абстрактной формулы взаимоотношений личности и истории: продовольствия в городе могло бы быть больше, если бы не разногласия внутри круга лиц, определявших политику снабжения города. Опыт вслушивания в архивные записи напоминает о 9-й симфонии Шостаковича, исполнявшейся в Ленинградской филармонии с перерывом на бомбежку, и до сих пор звучат стихи, читавшиеся по радио поэтессами, оставшимися в городе. Зрительный ряд блокады, может быть, более будничен и прозаичен. Среди фотографий, по разным причинам, и причинам в основном историческим, почти не сохранилось интерьеров блокадных квартир, мало портретов. Это выставка документальной фотографии, но даже вместо фона в ней не увидишь иного натюрморта, кроме мертвых. Зрительный ряд блокады просто страшен. Иногда смотреть
[показать]Одинокая пенсионерка из Орла Людмила Александровна Кадилова, 14 лет имеющая доходы ниже прожиточного минимума, ежедневно доказывает, что на пенсию жить нельзя. Можно лишь существовать. А ведь в России 20 миллионов граждан, у которых доходы не дотягивают до минимума. По просьбе "Известий" Людмила Александровна день за днем сводила дебет с кредитом и по возможности записывала все в тетрадку, чтобы потом представить читателям свой собственный рецепт жизни "по минимуму". И вот что получилось.
День первый, доходный
Сегодня принесли пенсию. 3383 рубля. Никакой радости. Почтальонша Люба подбадривает: потерпите, в августе будет прибавка. Сколько бы ни прибавили, все съест инфляция. Да я и не об этом. В день пенсии всегда грустно: ушли годы, и жизнь теперь полностью зависит от милости государства. Не очень-то оно ко мне щедро за 42 года трудового стажа.
Проводила Любу и стала кроить бюджет, то есть раскладывать рубли на четыре кучки. Сотня - в копилку, ее как бы нет, потому что она предназначена "на непредвиденный случай". Запас нужен. Случись что-то серьезное, 100 рублей, конечно, не спасут, но при мелких неприятностях иногда выручают.
Теперь коммунальные услуги, свет, телефон - минус 850 рублей за однокомнатную квартиру. Льгот нет. Таким, как я, в собесе дают бесплатный проездной. Пользуюсь редко, для здоровья хожу пешком. Просила компенсировать проездной деньгами, говорят: нельзя.
Вторая кучка - продуктовая, она самая трудная. В холодильнике кефир и булочка. Закончилось всё - крупа, макароны, подсолнечное масло, сахар, картошка. Откладываю 1800 рублей. Знаю, что мало. Но есть еще две кучки - почти 350 рублей на хозяйство и 300 - на медицину. Если не заболею и перетопчусь в старых босоножках, то на еду можно потянуть оттуда.
День второй, расходный
Заплатила за квартиру. Народу - туча, в основном пожилые. Молодые раздражаются: не успеете получить пенсию и уже мчитесь платить ЖЭКу, лучше бы себе что-нибудь купили. Не понимают, что старики боятся долгов больше, чем молодые.
Вечером доела кефир и черствую булку.
День третий, пир нищего
С утра - по магазинам за "долгосрочными продуктами". Килограмм гречки (24 рубля), килограмм пшена (14), рис (36), сахар два кг - 40 рублей, геркулес (0,5 кг) - 13 руб. Круп хватит ровно на месяц. На завтрак каждый день нужно четверть стакана и 20 граммов масла. Беру пачку с громким названием "Масло по-вологодски". На самом деле маргарин низкого качества, зато цена приемлемая - 16 руб. 70 коп.
Теперь надо за картошкой. В овощном молодую продают по 15 рублей за кг. Хочется, еще ни разу не покупала. На мое счастье, женщина у магазина распродает прошлогоднюю картошку по 7 рублей. Забрала на двадцатку все, что у нее осталось. В киоске у дома купила рыбу. Не семгу, вкус которой давно забыт, не минтай по 102 рубля, а просто мороженый кусок чего-то бесформенного из голов и хвостов. 70 рублей. Обжарю, обваляю в специях - будет пир.
Вообще, первое правило выживания - строго ограниченное количество денег в кошельке и их неустанный подсчет. Из трехсот рублей, что брала с утра, истратила 234. Планировала больше, но выручила дешевая картошка. Посмотрела на глазированный сырок. Часто смотрю, но покупаю кислый творог и пеку из него сырники или леплю вареники с картошкой, потому что это дешево и сердито. Вернулась, купила сырок (5 руб.) Шиковать так шиковать!
День седьмой, нечаянная радость
Мне давно пора в парикмахерскую. Самая дешевая стрижка - 50 рублей в парикмахерской при учебном комбинате. Пошла через силу. Там всегда одно и то же - заплаканные лица несчастных посетительниц и вечная опасность, что вместе с волосами отстригут пол-уха. На комбинате нет никаких инструментов, только расческа и ножницы, волосы мочат, брызгая изо рта водой. Когда парикмахерша закончила, пришло облегчение.
По дороге домой услышала, что на продбазе с утра торгуют "социальной" колбасой, пришла целая фура. Не знаю, кто придумал назвать так колбасу с истекающим сроком годности. Отстояла в очереди два часа, люди убеждали друг друга, что никакого вреда здоровью не будет, продукт качественный, просто залежался где-то из-за чрезмерно вздутой цены, а теперь ее снизили. Купила здоровенный батон сервелата за 100 рублей. Завтра обещали привезти йогурты по 5 рублей. Есть страшно, но, наверное, пойду и за ними.
День одиннадцатый, катастрофический
Позавчера прорвало трубу. Потоп страшный, хорошо, хоть живу на первом этаже, никого не залила - потом не рассчитаешься. Аварийка перекрыла воду - и всё. Трубы гнилые,
жертвы интернета и табачной продукции...
живущие сегодняшним днём и не знающие,что с ними будет завтра...
у них нет будущeго,они его разбили...
мы подростки 21 века...
если в 20 веке боялись серийных убийц,то в 21 все боятся нас...
у нас наш мир.
где нет денег,нет домофона,мы все привыкли вышибать железную дверь с ноги.
бессоница.
сидим в интернете.
интернет-зависимост
глупые.
пьём энергетики,дешёвые слабоалкогольные коктейли,пиво в 14 лет.
и каждый говорит,что жрёт таблетки,хотя пробовал лсд только раз.
мы все такие крутые,что блюём в туалете на дне рождение.
в 40-х sex beer and Rock'N'ROLL.
в 90-х sex drugs and Rock'N'ROLL.
а что придумаем мы?.
подлые твари,завидуем лизе из 11класса потому,что у неё личный водитель,частный дом и красивые шмотки.
а мы дети подземелья.
едем на метро туда обратно туда обратно...
на подсознательном уровне мы все ROCK звёзды...
мы все такие пафосные и от нас вкусно пахнет духами...
мы любим умные фразы и умные книги...
падонки и ублюдки.
фраза один за всех и все за одного с нами не прокатит.
каждый сам за себя.
в 15 трахаемся со всем,что передвигается и то,не во всех случаях с тем,что передвигается..!
никогда не задавались вопросом,а что делали наши родители в 15?
играли в куклы и то,одна кукла приходилась на одного из сотни...
сопливые дебилы.
придумали емо.
это так круто,теперь они не просто подростки,теперь они емо.
плачут,ноют,носят чёрно-розовые шмотки и их не называют плаксами,их называют емо.
мы любим индастриал и инди.
а сами не прочь послушать хим и бритни.
но надо же хоть как-то выпендриться и сказать такие красивые,неординарн
мы подростки 21 века.
девочки влюблённые в анорексичных высоких мальчиков с тоненькими ножками!
мальчики влюблённые в мальчиков!
девочки похожие на мальчиков!
мальчики похожие на девочек!
когда старенькая бабушка нас перепутала на улице с противоположным полом,
мы с такой гордостью об этом рассказываем друзьям!!!
влюблённые в отражение в зеркале и в мальчика на фотографии из интернета...
в душе каждый мечтает о пластике,но никогда не решится на этот шаг.
мы так зависимы назависимостью
но мы абсолютно все... эгоистичные твари.
и мы любим Лондон потому,что звучит красиво,дождливо и музыкально.
мы пропаганда нестандартности и индивидуальности.
такие сильные фальшивки.
в душЕ слабые,нуждающиеся в ком-то...
замкнутые в себе.
ведь если откроемся нас никто не поймёт!
нас никому не жалко!
нас ненавидят и не ставят в пример младшей сестре!!!
мы такие странные и красивые...
задумчивые,умные,гл
иногда наивные...
но в большой мере мечтатели..
мы летаем во сне и в жизни...
мы подростки 21 века.