Тёмке 6 лет было, наругала его за что-то, сидит, надулся.
Муж подходит к нему и спрашивает:
- Что, Тимоха, строгая у тебя мама?
На что ребёнок невозмутимо отвечает:
- Пап, это у тебя был выбор... А мне такая досталась...
Это квитанция из обменного пункта от 1998 года. За 10 рублей дают 3,22 грн. С тех пор цена на нефть взлетела до небес, Россия встала с колен, удвоила ВВП, показала всем кузькину мать, а Украина разваливалась, страдала от оранжевой чумы, майданила, воевала, замерзала. Сегодня за 10 рублей дают 2,90 грн. Кто-нибудь понял, куда делось российское экономическое чудо?
Российские медиа начали информационную кампанию против Майдана в конце 2013 года, и сейчас это превратилось с масштабную войну. Эксперты «Белорусского партизана» проанализировали этапы, основных игроков и сюжеты информационной войны России против Украины.
В конце марта Евросоюз ввел санкции против российских чиновников. В список попал и Дмитрий Киселев - телеведущий еженедельной программы на телеканале «Россия» и директор государственного агентства «Россия сегодня». Ему запрещен въезд в страны Евросоюза.
!!! Этот глубоко уважаемый человек и великий актер, не чета Ахлобыстину и Пореченкову знает, о чем говорит!!!
Актер Леонид Броневой о СССР:
"все, что в Советском Союзе происходило, даже в самых страшных не описано сказках — это жуткий, абсурдный, затянувшийся на 70 лет фильм ужасов: настолько тяжелый, что мы до сих пор от просмотра его не отошли и ни к какой другой картинке привыкнуть не можем. Вы только внимание обратите: сколько о зверствах в сталинских лагерях известно, о баржах, которые вместе с инакомыслящими затапливали, о расстрелах прямо на рабочих местах, о миллионах сирот — детей врагов народа, а поди ж ты, находятся те, кто Волгоград вновь хотят Сталинградом назвать или на митинги компартии выходят, которую Ельцин лишь потому, что водка помешала, не запретил, и кричат: «Ста-лин! Ста-лин!». Дураки, вы хоть знаете, что кричите? Я страшную вещь скажу: даже Гитлер и то лучше Сталина! Да-да, и хотя Гитлера я ненавижу, уважаю на полграмма больше, потому что он хотя бы своих, немцев, почти не трогал, а этот косил всех подряд: и осетин, и грузин, и русских, и украинцев... Как чувствовал, что спустя десятилетия отыщется такой, как Зюганов, способный многомиллионному народу доказывать, что Сталин дороже и ценнее Пушкина, потому что сделал больше...
Я хотел быть услышанным! О том, как система, которую мы до сих пор воспеваем и восхваляем, травила людей (в лучшем случае — убивала, в худшем — убивать заставляла других), не просто напоминать нужно — необходимо! Чтобы не было к ней возврата, чтобы даже мысли такой ни в одной голове не возникало, что там, в том времени, хорошо было! — ну что хорошего может быть, когда полстраны сидит, а полстраны сажает?
Те, кто сажал, кстати, еще живы — это те, кто сидел, почти вымерли, а я, чье детство испоганено было, чье место рождения — прекраснейший Киев — отравлено и намертво с воспоминаниями о том связано, как разбросали нашу семью по всему Союзу (отец на Колыме лес валил, мать по городам и весям скиталась, я по миру пошел голоштанником), всегда говорил и говорить буду: не смейте, не смейте тосковать по аду — помнить нужно добро, а не зло!
Все наши беды, между прочим, от того, что добра мы не помним. Например, что получили за эту Победу те, кто воевал, кому они в результате нужны? Лет семь или 10 назад по телевизору сюжеты, снятые в России и Германии, показали: лежит старый наш фронтовик, без ног, в каком-то углу закопченном, рядом страшные, уродливые протезы валяются (кто только их сделал?), и потом — Мюнхен, уютный домик, клумбы с цветами, дорожки песочные... По одной из них к своему «мерседесу» старичок бодро шагает — бывший солдат вермахта: в жизни не скажешь, что обеих ног у него нет! Так кто победил, спрашивается, мы или они? Или наш товарищ Сталин и все последующие товарищи и господа, которым абсолютно наплевать на то, что кто-то здоровье на войне потерял, чтобы они разъезжали сейчас в дорогих машинах и часы за сотни тысяч долларов себе выбирали?
Нас, оборванцев, голодных, вшивых, сирых и убогих, в военные годы в республиках Средней Азии приютили. Узбеки, казахи, таджики пускали эвакуированных под крыши своих домов, последней лепешкой с ними делились, а теперь в Москве их детей и внуков за людей не считают, да и в Киеве, я уверен, едва завидев, брезгливо фыркают и этим унизительным словом «гастарбайтеры» обзывают. А почему бы русским — я спрашиваю — с «гастарбайтерами» за помощь эвакуированным не рассчитаться, компенсацию не выплатить — из нефтяных денег? Неужели они на нас тогда не потратились, или кто-то считает, что подметать улицы и штукатурить стены — единственное, на что «гастарбайтеры» эти годятся? Если так, то мы, победители, ничуть не лучше нацистов, деливших нации на высшие и низшие, — достойные дети отца народов, как ни крути...
Раздавать советы, как жить, права я не имею — в конце концов, и сам этого не знаю. Любой и каждый может упрекнуть меня в том, что получал в СССР премии, награды и звания, что отец мой одним из самых жестоких следователей киевского ОГПУ был, садистски людей допрашивал, деньги и показания выбивал... Ни пройденный путь, ни свою биографию я изменить не могу, но убежден, что в прошлое возвращаться нельзя, и ни один орден, ни одно в мире благо одной-единственной слезинки обиженного тобой человека не стоит.
Я благодарен за то, что высказался, и за то, что меня услышали, а если услышали и поняли остальные, значит, все было не зря — наша встреча, беседа, да и сама жизнь..."
У меня никогда не складывались отношения с украинцами.
На youtube в описании к видео есть ссылки на все учебники, по которым учатся наши дети
"Дама сдавала в блиндаж:
жилеты, очки, патронташ,
разгрузки, аптечки, масленки
и комплексную тепловизионку.
Лучше не знать ворогам,
сколько у нас таких дам!"
© (Мопед не мій!)
Дочь дает папе грушу: - Папа, поешь.
Он берет грушу, начинает есть. Она, смотря на него с обидой, снова:
- Пап, поешь!
Он ест быстрее.
Дочь уже в слезах: - Поешь пап!
Он: - Да в чем дело доча, я ем!
Дочь: - Поешь мне на кусочки пап!
— Король, — произнес неизвестный молодой человек и захихикал, — это прямо смешно, участок горит, как свечка…
Лавочники онемели. Налетчики усмехнулись. Шестидесятилетняя Манька, родоначальница слободских бандитов, вложив два пальца в рот, свистнула так пронзительно, что ее соседи покачнулись.
— Маня, вы не на работе, — заметил ей Беня, — холоднокровней, Маня…
Молодого человека, принесшего эту поразительную новость, все еще разбирал смех.
— Они вышли с участка человек сорок, — рассказывал он, двигая челюстями, — и пошли на облаву; так они отошли шагов пятнадцать, как уже загорелось… Побежите смотреть, если хотите…
Но Беня запретил гостям идти смотреть на пожар. Отправился он с двумя товарищами. Участок исправно пылал с четырех сторон. Городовые, тряся задами, бегали по задымленным лестницам и выкидывали из окон сундуки. Под шумок разбегались арестованные. Пожарные были исполнены рвения, но в ближайшем кране не оказалось воды. Пристав — та самая метла, что чисто метет, — стоял на противоположном тротуаре и покусывал усы, лезшие ему в рот. Новая метла стояла без движения. Беня, проходя мимо пристава, отдал ему честь по-военному.
— Доброго здоровьичка, ваше высокоблагородие, — сказал он сочувственно. — Что вы скажете на это несчастье? Это же кошмар…
Он уставился на горящее здание, покачал головой и почмокал губами:
— Ай-ай-ай…
А за дверью ноябрь.
Куролесит вовсю непогода.
Ветви старого клёна с каштаном шумят в унисон.
И горчит на губах
вкус забытого дикого мёда,
как молитва звучит заунывный забытый шансон.
Я стою у окна,
затянувшись дымком сигареты,
огонёк отражается в мутном от капель стекле.
И мерещатся мне
в тёмных струях воды силуэты,
словно лики святых образов выплывают во мгле.
И скрипят еле слышно
в священной тиши половицы,
мерно ходики тикают в такт на холодной стене.
Зачерпну из ведра
я ковшом родниковой водицы,
утопив целиком в отражённой рогатой Луне.
Чернота за окном
постепенно окрасилась серым,
робкий луч заскользил в стылых лужах осенних дождей.
Ведь за дверью ноябрь.
Листьев запахом тянет горелым
С дымно-тусклых костров…Словно жертвы святых алтарей …
Фабула: российский националист попытался быть честным, и открыл россиянцам секрет Полишинеля - россиянская армия действительно напала на Украину. В ответ россиянцы кинулись плевать в излишне честного националиста, обвинять во лжи и предательстве. Излишне честный националист на россиянцев обиделся.
Ситуация драмматичненькая и симптоматичненькая.
Почему россиян покорежило от правды?
Во-первых, россиянские патриоты расстроены тем, что по телевизору им, оказывается, действительно врут. Они же с молоком Балабанова всосали, что "у кого правда, тот и сильней". А тут вдруг оказалось, что правду говорят украинцы, а россиянцы - врут на весь мир. Это ж как получается, правда не на россиянской стороне?.. Россия - врет? Россия слабее?! Аааа, бей провокатора.
Во-вторых, россиянские патриоты были уверены, что стоит лишь россиянскому солдату переступить границу Украины - и покатятся украинские войска аж за Днепр. Россиянским патриотам же телевизор говорит, что доблестное ополчение убивает украинцев миллионами, а россиянская армия от тайги до британских морей всех сильнее! А тут вдруг оказывается, что россиянская армия в Украину вошла - а не то что Киев (не говоря о, простигосподи, Львове) не захвачен - Харьков проебан! Груз 200 и безногие десантники вместо триумфального шествия по Крещатику! Да не может такого быть! Аааа, бей провокатора.
Ну, и в-третьих, российского националиста (как и многих его предшественников) подвело незнание собственного народа. Националист же иррационально уважает российский народ, считает, что российский народ - европейский народ, гордый народ, смело поднимающий свои флаги в духе европейской воинской традиции. Хотя на самом деле россиянские солдатики еще со времен "летчика ли-си-цина" помирают тихо и анонимно, а страна относится к этому с пониманием, умеет дисциплинированно врать и молчать - советская школа. А тут, блин, какой-то диссидент со своей честностью.
Все-таки несчастные люди - российские националисты. Узок их круг, страшно далеки они от народа. И никак не хотят признать, что лучше всего душу русского народа понял и оценил не какой-нибудь малоизвестный Ильин, а товарищ Сталин.
[700x393]
Пост-травматичний синдром багато в чому пояснюється і повною та несподіваною особистістною дезорієнтацією. Після війни все, що ти знав про людей, весь твій досвід можна викинути на сміття.
Люди, яких ти шанував, вважав за зразок лицарського духу, виявилися боягузами, що так довго і вперто кружляли, боючись фронту, поки це не стало смішно. Люди, які не були схожі на бійців, як домашня болонка не схожа на бультер'єра - ці люди несподівано виявляли звитягу, силу та відсутність нервів у найстрашніших ситуаціях. Люди, які здавалися зразком підлості, яких ненавидів і бажав пристрелити, виявилися героями, що не кинули товаришів у безнадійній ситуації, і перед цими людьми ти тепер будеш завжди стояти мовчки, похиливши голову, бо знаєш, наскільки вони виявилися кращими за тебе.
І головне - все, що ти знав про себе, теж виявилося сміттям. І ти будеш сидіти без діла, дивитися у стелю, і думати, думати, думати, збираючи уламки того світу, що був колись таким зрозумілим.
Удачи вам, сельские и городские Уважаемые учителя! Добрые, злые и никакие Капитаны на мостике корабля. Удачи вам, дебютанты и асы, удачи! Особенно по утрам, Когда вы входите в школьные классы, Одни - как в клетку, Другие - как в храм. Удачи вам, занятые делами, Которых не завершить всё равно. Крепко скованные инструкций кандалами И окриками из РОНО. Удачи вам, по-разному выглядящие, С затеями и без всяких затей, Любящие или же ненавидящие Этих - будь они трижды! - детей... ...Вы знаете, Мне по-прежнему верится, Что, если останется жить земля, - Высшим достоинством Человечества Станут когда-нибудь учителя! Не на словах, а по вещей традиции, Которая завтрашней жизни под стать, Учителем надо будет родиться. И только после этого стать! Он, даже если захочет, не спрячется: На него, идущего ранней Москвой, Станут прохожие оборачиваться, будто на оркестр духовой! В нём будет мудрость талантливо-дерзкая. Он будет солнце нести на крыле... Учитель - профессия дальнего действия, Главная на Земле.