Як же тебе не кохати,
мила моя Україна,-
стежка до рідної хати,
килимом вкрита долина,
небо похмурого часу,
Боже прозріння й дівчина...
Як же тебе не любити,
мати моя, Україна.
Жовтень, 1998 (м.Горлівка)
*A banda de pop punk com forma
Вот уже месяц, как ты стала бывать у меня всё чаще и чаще. Ты простила меня? Простила непутевого ребенка, чьи горящие слёзы ранили тебя и всех, кто пытался коснуться меня? Ты простила меня, мама? С каждым днем ты приходишь всё раньше и раньше, но ты ничего не говоришь мне. Ты молчишь, но мне спокойно. Мне впервые, - мне, представляешь , мне, самому горячему из твоих детей, - за много времени (где ты, сестра? ) стало тепло и уютно. Ты ласково смотришь на меня, обволакиваешь меня, и я, как когда-то, лежу в позе эмбриона и мне хорошо... Я снова живу, мама. Мой взгляд выхватывает лица людей, останавливающихся рядом со мной. Я не знаю их, они не знают меня, - но они выбрали остаться здесь, а я согреваю их. Они все передо мной, как на ладони, я читаю их жадно, как книги, - помнишь, ты бранила меня, мама, за то, что я неосторожно читаю книги? Мне тогда в голову не могло прийти, что тела их так хрупки... Тогда мне казалось, что это горят их мысли, души, что были вложены в эти страницы и томились там, а потом воспламенились, пройдя через меня, моё сознание, войдя в резонанс с моими мыслями и душою. Оказалось же, что горят только рукописи, бумаги... Оказалось, что тела людей так же хрупки, а лица их так же легко читаемы.
Вот, например, человек, убивший собственную мать, - как я когда-то, помнишь? А этот чудак считает, что любит всех и страдает от того, что никто не любит его. Он обжигает своим знойно-назойливым дыханием и тянет свои холодные потные руки - и люди его сторонятся. Вот та девушка грешит тем же, - но она красива, умна и играет с огнем. Тем самым она обманывает окружающих и себя - и люди летят к ней. Как ко мне мотыльки...
Я очень люблю бабочек, мама. А они умирают у меня на глазах. Вспыхивают и умирают.
А люди... Они странны, мама. Каждый несет в себе свет, но все они беспомощно тыкаются друг в друга и ищут сторонние ориентиры. Каждый способен стать маяком, - а вместо этого шарит вокруг себя руками, обжигается и сетует, что его никто не видит. Они так хотят обвинить кого-то в собственных ошибках, что придумали себе богов, много разных, и одного, самого слепого и безумного. Радостно тыкая в его сторону пальцами, они ликуют и кричат: «Ты виноват! Ты ошибся! Ты беспомощен! Распни его, цезарь! Распни его...»
Тут-то ты их и берешь, мама. Тепленькими...
Как там Тень, мама? А Осень? Ты не встречала её? Мы расстались, ты знаешь? Дождь, Любовь, Свеча и Ветер - как давно я о них ничего не слышал. А ты молчишь. Молчишь, и ничего мне не скажешь. Видно придется мне ждать брата Зиму. Хотя и он, ты знаешь, молчун ещё тот ...
Чорт побери, ну и семейка...
Я люблю тебя, мама.
Спасибо тебе, Тьма, за то, что ты рядом.
Я есть.
P.S. Хочешь, я потухну, и ты сможешь приходить ко мне чаще?..