Повестям я предпочитаю романы, но когда речь заходит о таких мэтрах, все это уже не имеет никакого значения.
Стругацких всегда трудно читать. Трудно, потому что с первого же абзаца тебя за шкирятник хватают и тычут мордой в их мир. Кто это сделал, а? Кто это сделал? Плохой человек, плохой! А ты фырчишь и упираешься, но сам же понимаешь -- да, виноват. Есть такой грешок.
Но не дочитать произведение Стругацких тоже невозможно. Потому что уж больно хорошо написано. Неправдоподобно, и оттого особенно хорошо. "Люди так не разговаривают", думаешь, и от этого еще больше втягиваешься. А мораль? Мораль всегда одна.
Будь умней. И будь добрей.

Хорошая вещь. Обязательно перечитывать.

Чуть ли не первый раз в моей жизни, когда экранизация в разы лучше оригинального произведения. Три сотни страниц деревянным языком о картонных персонажах. Разочаровалась сильно.
Впрочем, до конца я все же дочитала.

А вот это по мне. Однозначно.
Эрик Сигал известен очень многим; даже тем, кто так не думает. Фильм "История любви" со ставшей классической заглавной темой "Love story" был основан на книге именно Эрика Сигала. Преданный своей alma mater, Сигал пишет о Гарварде и в книге "Однокурсники".
Я очень люблю хронику. Нет, не настоящую хронику как таковую, а просто описание событий, происходящих в жизни человека или группы людей за определенный отрезок времени. "Унесенные ветром", "Поющие в терновнике", сериал "Till we meet again" -- это то, что я называю хроникой. "Однокурсники" попали в эту категорию, к которой я питаю слабость. Поэтому вряд ли моё отношение к роману будет абсолютно беспристрастным.
Сигал рассказывает нам истории жизни пятерых людей, которые и не друзья даже, а просто однокурсники. История начинается, когда они поступают в Гарвард. И заканчивается, когда они собираются вместе на встречу выпускников спустя 25 лет после выпуска. Великий пианист, солдат, профессор, политик, и просто хороший парень. Тридцать лет истории в книге на 800 страниц.
Перечитаю еще не один раз. И всем советую.

Если хочется повеселиться, милости просим в сборник повестей "Абсолютно неожиданные истории". Вся суть книги видна из названия. Это действительно сборник историй с абсолютно неожиданным концом. Такие вещи редко тянет перечитывать, потому что весь эффект произведений -- в неожиданной развязке; но один раз прочитать это стоит. Я знала, что Даль -- замечательный писатель, но он, оказывается, еще и юморист недурный :) Хорошая вещь.

Стоит ли много говорить про таких великих мастеров? Великолепный, как всегда, роман. Простой, захватывающий и пугающий. "Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека всегда можно", как говорил Бродский. Стругацкие развили эту фразу на целую книгу.
Замечательную книгу, должна сказать.

Коллинз для меня является одним из тех писателей, которые навсегда останутся в мировой литературе в качестве авторов беллетристики. "Женщина в белом" стала классикой, "Лунный камень" -- вообще один из прародителей детективов, но вот читаешь и понимаешь -- беллетристика. Хороший стиль, достойный язык, неплохие сюжеты... И все равно беллетристика, а не высокая литература.
Вот роман "Новая Магдалина". Абсолютное произведение своего времени. Читать его сейчас -- скучновато и предсказуемо. А тогда-то наверняка был спрос! Уже первые страниц 10 дают четкое представление того, как вся эта история закончится. И до конца-то дочитаешь, потому что язык приятный, а вот не захватывает. Всё равно знаешь, что и как будет развиваться дальше.
А в целом, для беллетристики-то очень даже неплохо. Все-таки не просто так его до сих пор читают.

Еще один из моих любимых авторов. Сборники рассказов я вообще редко очень читаю, предпочитаю романы или новеллы. Но раз уж это Фицджеральд, как не прочитать?
Понравилось очень. Язык, как всегда, легок и прозрачен. У Фицджеральда я вообще, кстати говоря, так и не нашла ни одной плохой книги, сколько не читала.
И пусть тут значительно меньше про "поколение джаза", атмосфера у него непередаваемая. Рассказы вышли ничуть не хуже, чем романы.

Кто сказал, что русская классика всегда скучная или тяжелая?
Сам сюжет "Обыкновенной истории", конечно, печален. Зато каков язык! Дядя главного героя -- русская версия Уайльдовского лорда Генри, и как же он мне нравится! Тот еще юморист.
Замечательная книга. Кроме этого и сказать-то особо нечего.

А вот это уже настоящий Кинг. В лучших традициях. Местами -- страшно до дрожи, местами противно до невозможности, но абсолютно всегда -- захватывающе. Мастер историй рассказал еще одну страшную сказку, от которой трудно оторваться. И она, как всегда, о мальчишках.
У Кинга очень часто все сводится к ним. К детям, к подросткам, к мальчишкам и девчонкам. Пусть начинает эту историю четверка взрослых мужчин, но добивают-то главного злодея двое парней. Четырнадцатилетних мальчиков. И все это, сама возможность победить была у них только из-за их дружбы. Они вчетвером полюбили никому не нужного мальчишку, он отплатил им несоразмерно щедро -- подарил им мир.
Мир Ловца Снов.

Самый некинговский ужастик из всех его ужастиков. Когда ужас пытаются нагнать почти исключительно попранием моральных ценностей (как в случае этого произведения), писатель мгновенно превращается из короля ужасов в обычненького такого сноба. И это обидно.
Мне всегда казалось, что цель Кинга вовсе не в запугивании. Он рассказывает историю, вот и все. А то, что история выходит пугающая.. Ну это уж как повезет. Поэтому я не считаю его исключительно писателем ужасов. В конце концов, что за ужас в "Портрете Риты Хейворт" или в "11/22/63"? Да даже и в "Лангольерах", если на то пошло? Это просто истории, вот и все.
Но если он писал "Бурю столетия" как ужасы.. То очень жаль, потому что ужаса-то и нет.
А вот история интересная.

Я люблю Моэма. Я очень его люблю. Я люблю его настолько, что прощаю ему этот роман.
По сравнению с тем же "Театром", не говоря уж о "Бремени страстей человеческих", этот роман производит удручающее впечатление. Впрочем, это же всё равно Моэм. И хотя сюжет какой-то "ниочемный", стиль и язык безупречны. Как всегда.
Труднее всего мне простить всю индийскую чушь в конце. Это мои проблемы, а не писателя, но я очень сильно не люблю всю эту медитацию-йогу-Вишну-прочая-хрень. Было слишком неожиданно увидеть это в книге Моэма.
Но один раз прочитать, конечно же, стоит.

Это же Моэм.

Поэзия есть язык в его эстетической функции.

("Новейшая русская поэзия. Набросок первый: подступы к Хлебникову")

Есть только одна вещь, которая осталась мне непонятна. С какой стати все так симпатизируют главному герою? Он же дрянь.
То, что отрицательные герои всегда прописываются более объемно и красочно, является почти непреложным фактом. Отсюда и симпатии читателей. Но это в том случае, если у этого героя есть глубина, какая-то причина для злодейского поведения, или же определенная харизма. Ничего этого нет в Томе Рипли, однако я еще не нашла ни одного отзыва, где он бы рассматривался без восторгов и восхищения.
Рипли -- мелкий, жалкий и жадный человек с невероятным самомнением; он, несомненно, талантлив, как и говорится в названии, но разве одно это является достаточным поводом для восторга?
До самого конца надеялась, что его поймают. Плохих парней должны ловить. Ну что ж.. Все как и всегда в нашем мире.

Запахи барбекю, пыли, мёда и нагревшегося на солнце металла; звуки полночных поездов, кассового аппарата, шипящей сковороды и церковных песнопений где-то вдали; немного комедии, немного драмы, много дружбы и очень много любви. Любви самой разной: подростковой, мужчины к женщине, женщины к женщине, матерей к детям, ученика к учителю, и главное -- любви к жизни. Во всех её проявлениях. Хроника семидесяти лет жизни одного городка и его жителей, настолько убедительная, что я была не просто читателем, я была одной из них.
Великий шедевр. Читать и перечитывать.

Судя по всему, тенденции прекрасного в современной литературе сместились. Причем сильно, и куда-то не туда.
Этот роман называют "новой Джейн Эйр", переводят на десятки разных языков. Книга моментально стала бестселлером, а права на роман были куплены за баснословную сумму (при том, что "Тринадцатая сказка" является литературным дебютом). И при всей этой шумихе, роман является.. Настоящим, высококачественным, примерным говном.
Я не люблю применять подобную лексику по отношению к литературным произведениям, и только исключительная убогость этого опуса оправдывает меня в собственных же глазах.
Как мне кажется, в наше время литература считается тем более великой, чем более мерзостей в ней содержится. Паланик нынче -- гений и идол, чего я не пойму, наверное, никогда. Вот и Сеттерфилд туда же. В этом великолепном образце говна от литературы можно найти убогий слог, инцест в неограниченном количестве, убийства самыми разнообразными предметами, сумасшествия, несчетное количество близнецов и родственных связей вообще, а обилие упоминаний романов "Джейн Эйр", "Грозовой перевал" и "Женщина в белом" наводят на мысль, что это были единственные три книги, которые автор прочитал за свою жизнь.
Да, и еще раз инцест. Особо подчеркну. И татуировки на костях (!) ржавой (!) иглой. А также дополнительные бонусы в виде луж блевотины, экскрементов, прижигания кожи горящими углями и прочие приятные вещи. И инцест.
Я не говорю, что нужно писать пасторали. Я за реализм. Но не за такой реализм, уж извините.

Сжечь книгу я бы не смогла (не просто эту, а вообще никакую), но вот на макулатуру отправила бы с удовольствием.

В какой-нибудь другой рождественской сказке Дейла Пирсона -- зловещего застройщика, эгоцентричного женоненавистника и, по всей видимости, неисправимого жмота -- могла бы навестить череда призраков, которые, показав ему унылые картины будущих, прошедших и настоящих Рождеств, вызвали бы в нем полную перемену к щедрости, доброте и общему расположению к его человеческим собратьям. Но у нас совсем не такая рождественская сказка, поэтому тут всего через несколько страниц кое-кто жалкого мудозвона отправит на тот свет лопатой. Вот такой дух Рождества ожидается в этих краях. Хо, хо, хо.
-----------------
Чудеса бывают разные. Восстание зомби - тоже своего рода чудо. Почему бы и нет. Хотели чудес на Рождество? Получите, распишитесь.
Отличная книга.

Ты полетишь, Фаэтон.
Ты все сделаешь правильно. Звезды станут твоими; черт с ней, с Ойкуменой.
Ты полетишь.
------
До слез жаль, что в нашей замечательной стране этих книг не купить. Опасно, наверное, такое людям давать.
Еще лететь захотят.

Здесь, на земле, ничто не осуществляется полностью, кроме несчастья.

- В наше время искусство правления заключается в том, чтобы предоставить власть общественному мнению.
- Общественному мнению? Да ведь это самая развратная их всех проституток!

Женщины, в силу какого-то особого склада своего ума, обычно видят в человеке талантливом только его недостатки, а в дураке -- его достоинства; к достоинствам дурака они питают большую симпатию, ибо те льстят их собственным недостаткам, тогда как счастье, которое им может дать человек одаренный, стоящий выше их, не возмещает им его несовершенств.

Обладание могуществом, как бы ни было оно безгранично, не научает пользоваться им. Скипетр -- игрушка для ребенка, для Ришелье -- секира, а для Наполеона -- рычаг, с помощью которого можно повернуть мир. Власть оставляет нас такими же, каковы мы по природе, и возвеличивает лишь великих.

_______________
Оноре де Бальзак, "Шагреневая кожа"

А дальше искусства, могу вас всех заверить, не существует ничего.

черный бархат, овечий череп, на шее цепь, но где Гамлет, а где Офелия, не разобрать. и тоска, и любовь, и ощущение это, когда наизнанку выворачивает от одной мысли; слова, слова, слова..
возьми Шекспира, поиграй, поставь обратно. а если ты Айрис Мердок, то можешь и обратно не ставить, тебе можно, ты прекрасна.
и все эти перипетии, весь надлом и загадки, цитаты, цитаты, цитаты, - в конечном счете все одно. все обращается в искусство.
все эти строки вовсе не о любви, а об искусстве, литературе и Шекспире.
а дальше искусства не существует ничего.

Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать.

ох, Офелия, цветок ты нежный, всё мы знаем; мы отлично, прекрасно, точно знаем, чем можем стать.
мы просто решаем, хотим ли мы этим стать.

Красная Акула давно стоит в гараже. Я вытираю с неё пыль каждые несколько дней, ухаживаю за ней, чтобы случись вдруг что - она была наготове. Но пока она накрыта тканью и пахнет полиролью.
Много было и дурных решений, и хороших. Были сотни книг и тысячи песен, километры дорог, безотчетная паника, литры белого вина и все цвета радуги.
Но сейчас я там, где хочу быть. И стала тем, кем хотела стать. Дорога будет продолжаться, я думаю о многом, но в эту секунду мой мир спокоен и замечателен.
И если я и буду снова тут появляться, то разве что для литературы.

Только если Акула не заведется опять.