Сегодня ездил по делам в Цвифальтен.Это маленький город на юге Германии,который знаменит своим католическим собором и славится пивоварней.Ну и на память я не много пофотографировал...
Кафедральный собор Цвифальтен был основан в 1089 монахами бенедиктинцами.В семнадцатом веке был перестроен под стиль барокко.Сегодня Zwiefalter Мюнстер - это одно из самых больших церковных помещений Германии.
Достаточно большое здание церкви. Видно издалека две колокольни.
[550x423]
[500x660]| Снимки мирА |
Колетт Хилл в Лондоне.
Стив МакКарри (Steve McCurry) родился в 1950 году в Филадельфии. Он увлекся фотографией во время обучения в университете штата Пенсильвания на кинематографическом факультете и студенческая газета «The Daily Collegian» охотно печатала снимки молодого фоторепортера-любителя. В 1974 году он закончил с отличием университет, получил диплом по специальности «Театральное искусство» и ... устроился фотографом в местную газету. Более чем престижное образование мало помогло Стиву в профессии фотожурналиста; он прокладывал себе путь к вершинам мастерства методом проб и ошибок, стараясь по мере возможности учиться у своих предшественников. «В становлении меня как фотографа большую роль сыграло творчество Анри Картье-Брессона», – вспоминал он, – «Кроме того, я тщательно изучал книги таких мастеров, как Доротея Ланг и Уолкер Эванс».
[699x542]
Вот девушка с газельими глазами
Выходит замуж за американца,
Зачем Колумб Америку открыл
| Чарльз Гибсон (1867-1945) | |
[280x]Frederick Carl Frieseke
О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова -
Без прежних сил - возобновить свой труд,
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "Держись!" -
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, -
Земля - твое, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты - человек!
(Перевод С. МАРШАКА)
Это стихотворение Редьярда Киплинга было напечатано в 1910 году в октябрьском номере "Америкэн мэгэзин" и тут же обрело громкую известность. Удивляться нечему: помимо поэтических достоинств текста, сказалась слава его автора. Звезда Киплинга тогда стояла в зените. Среди современных ему английских поэтов никто не добился настолько широкого признания. Рассказами Киплинга зачитывались на пяти континентах. Нобелевская премия только удостоверила его - и без таких знаков престижа - высокий литературный авторитет. Кстати, за всю историю этой премии не было среди писателей лауреата моложе, чем Киплинг. Шведская академия провозгласила его живым классиком в сорок два года.
От него ждали необыкновенных свершений. Считалось, что этот талант только начинает раскрываться в полную силу. Запас впечатлений, накопленных Киплингом за два с половиной десятилетия колониальной службы и бесчисленных репортерских поездок по всему свету, казался неисчерпаемым. Нешаблонность его ощущения мира не переставала поражать.
Никому бы в ту пору не пришло на ум, что все лучшее Киплингом уже написано. Что начинается самоповторение, которое под конец прискучит даже самым пламенным его поклонникам. Трудно сказать, чувствовал ли он сам, что его творческие возможности почти исчерпаны.
Популярность Киплинга, в последний раз достигшая высокой отметки с началом мировой войны, затем резко упала, сменившись равнодушием. Он тяжело пережил перемену своей литературной репутации.
[показать]
[699x486]джон пригласил джейн на обед
хотя он был бедно одет, не имел выходов в свет
считал каждый медный грош, не особенно был хорош
джейн ответила джону - "что ж", джейн купила красивую брошь,
заказала новый наряд. джейн смеется и глаза горят
словно она идет на парад.
джон был робок и был несмел
на свиданье белел, потел, натворил безрассудных дел
опоздал примерно на час, упал несколько раз
джейн - несмотря на весь этот рассказ - не сводила с джона восхищенных глаз
перебирала тяжелую нитку бус, прощая джону любой конфуз
словно джон - не валет, а туз
с тех пор прошло лет пять
джейн застилает кровать, джейн ходит с детьми гулять
джейн гладит ворох белья. у джейн и джона - семья
джон теперь приятен и мил. все вершины джон покорил
знает вкус дорогих сигарет. счастливее джона - нет
джон пригласил кейт на обед...
Графику Алены Дергилевой вполне можно называть традиционной: по технике — офорт, акварель, по жанрам — городской пейзаж и портрет; наконец, и по ее художественному языку, по честной, без привкуса стилизации, натурности, по конкретности в передаче зрительных впечатлений. Художница не скрывает жадного интереса к тому, что она изображает, к мотиву и к персонажу, будь то живой человек или особняк в каком-либо их московских переулков, у нее тоже по-своему живой, одухотворенный, единственный в своем роде, чудаковатый.
Весь ли дом, или чаще — только малый его фрагмент, какой-нибудь причудливый эркер, массивный подъезд, сквозная арка во двор, «четыре окна в Сверчковом переулке» — все это имеет определенные адреса, все знакомо, узнаваемо и часто любимо. Чаще всего это та тихая Москва, в которой далеко не каждый дом — «памятник архитектуры» какого-нибудь «…надцатого века», зато каждый — уцелевшая страничка жизни города, его не парадной, как прославленные ансамбли, но камерной, интимной истории, хранитель памяти городского и семейного быта. Юрий Герчук
[показать]
Потаповский переулок
далее...