...И выплюнь горечь в дырявый полдень,
Кроши весну свою на асфальт,
Пой свои песни. Твоих мелодий
С кривыми нотами ниже «фа»
Пожалуй, хватит еще надолго.

Но нет, ты хочешь, чтоб кто-то спел
С каким-то чувством (ну, кроме долга),
Твоей души теребя конспект,
Смеясь над глупостью жизни ломкой,
Вдруг в первом такте узнав себя.
И ты сидишь, все дороги скомкав
В никчемной музыке сентября
(Апрель и май затаил в кармане),
И строишь планы на дальний путь.
Ты ждешь, что кто-то с собой поманит
(Какой-то странный смешной Нибудь),
Билет протянет в волшебный поезд,
Найдет попутчика помилей,
И вы отправитесь в Южный Полюс
На сотню долгих счастливых лет.

А ноты будут сидеть в тетрадях
И мерзнуть в грустной сырой пыли.
Пой свои песни. Чего же ради
Ты здесь вообще? Уж пора пролить
Десяток прыгающих мелодий
На этот грязный сухой асфальт:
Весна кончается и проходит.
Давай, быстрее же, с ноты «фа»…

Это цитата сообщения lj__raido Оригинальное сообщение

Без заголовка

никуда не надо, постой, остынь,
что ж тебе не терпится - руку в реку?
на земле прекрасно: весна, латынь,
мокрые газоны, фонарь, аптека.

потому-то здесь так спокойно быть,
проплывать украдкой в зеленый полдень,
где стоит студенческий хрупкий быт,
нерушим и нежен, как дом господень.

потому что и этот случайный дом
отлетит с земли невесомым паром.
потому что чудо всегда - потом,
а сегодня дождь и четыре пары.

хорошо бы - майская суета,
чтобы лоб горячий к прохладной парте,
чтобы снились сумрачные места,
до сих пор невидимые на картах,

чтобы горький дым и плохая связь,
чтобы в небо глянуть - а небо рядом.
заблудиться заживо и пропасть -
и пускай меня не найдут, не надо.

будто разрисованное стекло -
держишь и не дышишь: не расколоть бы.
а иначе все, что цвело, жило
обрастет чернильной латинской плотью,

ускользнет, как ветер по волосам,
желтое, зеленое, голубое...
говорят про добрые чудеса -
мне не надо добрых. сойдет любое.

http://users.livejournal.com/_raido/315839.html

Весна происходит мягкостью кроссовок, выведыванием неизвестного, мыльными пузырями и девушками в цветных юбках. Я щурюсь от солнца и ухудшающегося зрения, пою песни, где попало и танцую, когда захочется. Мне рассказывают о физических законах и проблемах общества с таким интересом, что я, как всегда не умея выражать то, что чувствую в такие моменты, принимаю рассеянный вид и начинаю что-то понимать. Мы разрисовываем асфальт мелками и вспоминаем, как играть в классики. Прохожие тоже вспоминают и иногда называют меня "анекдотом", глядя на мою шляпу и глупую улыбку. Целых двадцать минут я учусь ходит на джоликах-джамперах, чтобы потом неделю рассказывать об этом и вспоминать перед сном.
Встречаются электрички, цветные люди и смешная корейская игра. На гитарах играются смешные и не очень песни. Огромная компания очень разных цветных людей сидит в пыльной квартире с белыми стенами и крутым балконом и прекрасно проводит время. Так, что оно даже смущается и от этого идет быстрее. Я осторожно ступаю на другую землю с арбузным мороженым в руках, опаздываю на поезда и жестами показываю избушку на курьих ножках. По пути встречается ленточное дерево, на которое торжественно привязывается зеленая ленточка.
Милая девушка-продавец выдает мне огромную горсть мелочи и с извиняющейся улыбкой говорит: "Золото". "Золото,"- подтверждаю я.
Меня спрашивают какой он, пахнущий домом. Я затрудняюсь ответить и.
Так можно перечислять до бесконечности. Моя весна выматывает, но оставляет приятное послевкусие. В стаканах живут частицы моря, шипящий чайник нашептывает истории, а во снах гуляется по вишневым садам и забывается заплатить в дешевых барах.

А еще три дня назад родилась прекрасная девушка, рыжая-рыжая, сделавшая сегодня прекрасный праздник. С днем рождения её.;)

Время жечь костры. Бельтайн же.

Это цитата сообщения Злая_Крыл Оригинальное сообщение

In Dance We Trust

http://www.diary.ru/~cheyzheon/p145057868.htm

Почувствуй бит, ощути как льется на сердце музыка сотен строк
Как тает лёд под июльским солнцем, пустив по венам горячий ток
И может стоило так бояться, вокруг судьбы нарезать круги...
Чтоб просто плюнуть, пойти на танцы и вдруг проснуться совсем другим.

Неважно что это - волны джаза, ритмичный хаус, бунтарский хоп,
Ты был как все, а теперь ты сразу незваный, дерзкий, чужой, лихой,
Другие мысли, другие люди, ты их узнаешь в любой толпе
И пусть что будет - не просто будет, а чтоб хотелось об этом спеть

Ведь танец - это не звук колонок, не просто свет, номера, цвета...
Когда танцуешь - ты резок, звонок, весь мир несется с тобою в такт
Когда танцуешь, с тобой удача играет бликами на стене...
Ты слышишь музыку? Это значит что танец вечен, что смерти нет.

Это цитата сообщения oswin-oswald Оригинальное сообщение

Проблемы с рамками бывают у тех, кто в них не укладывается. И в итоге ты сидишь за рамками один и ешь клубничный леденец. На песке. Пока не подойдет кто-нибудь такой же и не сядет рядом. Пока не расскажет о том, что его выперли из Лас-Вегаса за то, что пытался навязать новый усовершенствованный вид покера. А потом придет еще один. Он просто сядет молча и будет взглядом искать между сизым морем и сизым небом горизонт. Потом, может, возьмет у меня конфетку.
Это и есть жизнь. Череда песчаных пляжей: мы встречаем людей и они формируют наш мир. Кому-то попадаются места поярче, кому-то похолодней. И это ничего, что ветер иногда дует в лицо.

Не в силах войти с сутулых усталых улиц
В чужие дома хотя бы дальше прихожей
Брожу по свету и называюсь «прохожим».
Вернулся «я». А «мы», как всегда, не вернулись.

В старых ботинках и в куртке, крылья расправив,
Идешь, как дурак, чихая от серых перьев,
И, спотыкаясь об них, задеваешь двери
Чьих-то ненужных тебе бесправий и правил.

«Давай же, глотай свободу. Ее искал ты?» -
Мир хитро щурится, мы с ним пока не дружим.
С тихим «заткнись» глотаю ее, обнаружив,
Что он вручает мне вдруг пистолет и карту.

Все вокруг дышит, а время скаталось комом,
Все говорят «первый шаг», а второй труднее.

Дорога моя нужна, чтоб лететь над нею:
Мелодия жизни моей вышла из комы.

Это цитата сообщения a_me_i_e Оригинальное сообщение

ценный клад

я ищу дорогу домой по тем вещам, что пахнут моим домом

На самом деле, все здорово, но слегка опустошенно после всяческих войн. И поэтому внешне - убийственно спокойно, хотя мне ужасно рвется к великим свершениям.
Прекрасные люди пишут мне послания на асфальте около подъезда, разрисовывают кружки во что-нибудь морское, присылают открытки из чудесных мест, просят научить завязывать морские узлы, рассказов о происхождении названия каждого и в гости. Я всем радостно киваю, сижу под пледом, попивая новые сорта чая и только и делаю, что читаю. Осточертело, но пока так нужно.
Внезапно выползшая душа хочет жить, я хочу быть собой (и жить с ней в согласии) и потому не оступиться бы. А то она снова спрячется лет на десять и продолжай потом быть никем.

Если ты большую часть жизни цеплялся за "мы"(не за настоящее, вечное, крепкое такое "мы", а за готовое развалиться в любой момент местоимение, всегда новое и разное только на первый взгляд), таскался за чужими жизнями (и даже немного жил ими), доверялся любому плащу (зря, зря, зря), то, конечно, всех должно было возмутить выпихивание на волю твоего настоящего громкого "я". Ведь оно разбивает стекла и устраивает всяческие беспорядки. Оттуда все эти войны, и якобы-потери, и разговоры о том, что "ты" твоего "я" пагубно влияет на тебя.
Больше никаких сказок об оковах и свободе. Есть.

Мы беззаботны до дрожи в пятках,
С весенним ливнем играем в прятки,
Смешны, кудрявы и неопрятны,
Глядим рассеянно сквозь толпу.
Мы души мятые вынимаем,
Они босые идут по маю,
Смотри, сейчас я твою поймаю,
Тогда она обратится в пух.

Ведь, как обычно, я все придумал.
Ты просто пыль, ну а я - придурок,
Который верит в твои "приду, мол"
И мнет бумагу, хлебая чай.
Ты октябрем вдруг весной приходишь,
Всегда одета не по погоде
И даже, если я не свободен,
Тебе плевать: "Ну, я здесь, встречай",

И, если я далеко, "Ребята, -
Кричу всем нужным-ненужным рядом, -
Ведь вы же справитесь без меня там?"
И снова - к мутным своим словам.
Слегка небрежно их собираю
И слышу сердцем: они играют,
Со мной играют и ближе к краю
Пододвигают, чтоб рисовал.

И вас так много (не только ты же).
Не только шепчете что-то с книжек.
Вон тот, дурак и подлец, но рыжий,
Вон тот, смешон и нелеп, но мил.
Они приходят лучом рассветным,
Нетерпеливо сплетают ленты
И, если шляются долго где-то,
То я, как будто, теряю мир.

Такие есть, говорят, у многих,
Такие мы в голове у Бога.
Он обижается, смотрит строго:
Ну вот, опять, мол, мешают жить,
Опять, мол, что-то там просят, ноют
И нет бы просто болтать со мною.

Мы беззаботны. Мы здесь. Струною
Звеним внутри него. Нас кружит.

Я снова весь такой путешественник и с кораблями во снах. Прекрасный вечный город, которого не видел года три, и, как обратная сторона, размолвки с почти чужими (или почти не чужими) людьми. Теперь у меня с собой целая охапка историй, которые даже есть кому рассказывать. В общем-то, их всегда есть, но от этого меньше не радует.

Если верить тому, что все исходит от семьи, то, наверное, я стану каким-нибудь мелким тираном, потому и не верю.

Внезапно обнаружилось много дел, замечательных приятелей и целых три войны, которым уже не придается прежнее значение. Все случается легко, а сюда уже не пишется как раньше.
Происходит новый мир. И немного новый я.

Впервые, если совершать шаги, то четкие, если ошибаться, то не придавая этому слишком много значения. Все хорошо даже с бешенными ритмами, перепадами настроения, работой подушкой для приятелей и слишком крепким чаем.
Самое сложное, что только можно сделать - это стать наравне и одновременно в ладу с Миром, не потеряв человечности. Наверное, это что-то почти невозможное. Поэтому хочется искать пути, ловить мыльные пузыри в шляпу и бездельничать, делая.
Появилось право на речь, на действия, на жизнь. Ну, и еще по мелочам.

Недавно был просто потрясающий День Святого Патрика. Случайные знакомые, улыбки, глупые игры, громкая музыка, звонкий смех и, самое главное, чувство, что ты пусть временно, но свой. Какая-то проскальзывающая легкость.

Роль идиота надоела и изрядно поистрепалась, но, в целом, весело.
Кажется, перестал цепляться за "мы" и стал честнее.

Оказывается, за три дня можно открыть целый новый мир, чуть не сойти с ума (а, может быть, даже и сойти) и успеть напугать своим полоумным бредом большую часть друзей. Странно то, что тот полоумный бред за это время стал законом, самой главной дорогой - всем, а на все остальное как будто бы плевать. Это даже не затаенная мечта. Это даже больше, чем жизнь.
Оклемавшись от всего этого, оставалось только идти и шептаться с городом. Но шептаться не вышло - мы громко смеялись над всем вокруг. Искать особенные места, находить, но не те, пожелать жить на чердаках, мечтать о смешном, высчитывать таинственное значение цифр на стенах, и, самое забавное, в честь восьмого марта купить много-много цветов, ходить с другом по улицам и дарить всем представительницам женского пола, получая в ответ их милые улыбки.
С восьмым марта всех девочек, девушек, женщин и бабушек, да.

Новый мир стучится в мои оконца,
Барабанит в дверцы, уносит крыши.
И теперь мне солнце уже не солнце,
А живой непонятый друг, что слышит
Все мои сигналы к другим вселенным,
Входит в сны чужие, болтает с морем,
А оно смеется пушистой пеной...
Я смотрюсь на всем этом фоне молью.

Жизнь шуршит своей ярко-красной юбкой.
Не боюсь уже подойти поближе.
Только слишком странной, смешной и хрупкой
Она кажется. Мы стоим неподвижно,
А затем бежим, будто друг от друга,
Оставаясь рядом, никак не вместе.
Я пытаюсь вырваться с ней из круга,
Находясь, конечно, на том же месте.

Я в чердачных мыслях, пойди да вынь их,
С чудесами вечными по карманам,
Окунаюсь в гадкий холодный иней
И не вижу правды средь всякой рвани.
Между тем стараюсь не лгать, прощая
И выдумывая смешных и глупых,
Что всегда согреют, напоят чаем,
Позабыв взглянуть на тебя под лупой.

Новый мир заходит ко мне на кухню,
Выбив окна, двери открыв ногами,
И, небрежно на табуретку рухнув
И меня своей новизной пугая,
Отвечает сразу на все вопросы,
А потом хохочет над всеми нами.

Я лечу один в ледяную просинь,
Неготовый, ржавый. Привет, родная.

Февраль случился очень февральским. Вечные нахождения себя черт знает где, мягкие посиделки в кофейнях, теряние между строчек. Нужно учиться слушать, запоминать собственные удачи, бегать быстрей и сочинять лучше, понимать хоть что-то из "вокруг", будучи собой. Словом, как обычно.
В последнее время фраза "ничему не удивляйтесь" или " ничего не принимайте всерьез" - чуть ли не пропуск в Куда Угодно.

- Мы будем страдать и думать о бренности всего сущего!
- И не сущего!
- Бренность несущего в его руках.

А несущего чушь?
Бренность несущего чушь прячется в цветных котомках, городских улицах и головах прохожих. Поэтому он несет именно чушь, а не что-то Великое и Светлое, как хотелось бы. Он просто не знает о том, что чушь гораздо круче.

Я - снова странствующий мошенник, без постоянных компаний, людей, времен и мест. И, отчасти, это здорово. Все до невозможности просто-сложно. Поэтому остается рассказывать байки за чашкой чая случайным знакомым, улыбаться до неприличия широко и совершать глупости.
С остывшим чаем, растрепанными волосами, неведомо где - живой.

Февраль случился очень февральским. Вечные нахождения себя черт знает где, мягкие посиделки в кофейнях, теряние между строчек. Нужно учиться слушать и запоминать собственные удачи, бегать быстрей и сочинять лучше, понимать хоть что-то из "вокруг", будучи собой. Словом, как обычно.
В последнее время фраза "ничему не удивляйтесь" или " ничего не принимайте всерьез" - чуть ли не пропуск в Куда Угодно именно таким, какой ты есть.

- Мы будем страдать и думать о бренности всего сущего!
- И не сущего!
- Бренность несущего в его руках.

А несущего чушь?
Бренность несущего чушь прячется в цветных котомках, городских улицах и головах прохожих. Поэтому он несет именно чушь, а не что-то Великое и Светлое, как хотелось бы. Он просто не знает о том, что чушь гораздо круче.

Я снова какой-то странствующий, без постоянных компаний, людей, вещей, мест. И это по-настоящему здорово. Снова с какими-то проблемами, резкостями, рисунками - живой.

Февраль случился очень февральским. Вечные нахождения себя черт знает где, мягкие посиделки в кофейнях, теряние между строчек. Нужно учиться слушать и запоминать собственные удачи, бегать быстрей и сочинять лучше, понимать хоть что-то из "вокруг", будучи собой. Словом, как обычно.
В последнее время фраза "ничему не удивляйтесь" или " ничего не принимайте всерьез" - чуть ли не пропуск в Куда Угодно именно таким, какой ты есть.

- Мы будем страдать и думать о бренности всего сущего!
- И не сущего!
- Бренность несущего в его руках.

А несущего чушь?
Бренность несущего чушь прячется в цветных котомках, городских улицах и головах прохожих. Поэтому он несет именно чушь, а не что-то Великое и Светлое, как хотелось бы. Он просто не знает о том, что чушь гораздо круче.

Я снова какой-то странствующий, без постоянных компаний, людей, вещей, мест. И это по-настоящему здорово. Снова с какими-то проблемами, резкостями, рисунками - живой.

Февраль случился очень февральским. Вечные нахождения себя черт знает где, мягкие посиделки в кофейнях, теряние между строчек. Нужно учиться слушать и запоминать собственные удачи, бегать быстрей и сочинять лучше, понимать хоть что-то из "вокруг", будучи собой. Словом, как обычно.
В последнее время фраза "ничему не удивляйтесь" или " ничего не принимайте всерьез" - чуть ли не пропуск в Куда Угодно именно таким, какой ты есть.

- Мы будем страдать и думать о бренности всего сущего!
- И не сущего!
- Бренность несущего в его руках.

А несущего чушь?
Бренность несущего чушь прячется в цветных котомках, городских улицах и головах прохожих. Поэтому он несет именно чушь, а не что-то Великое и Светлое, как хотелось бы. Он просто не знает о том, что чушь гораздо круче.

Я снова какой-то странствующий, без постоянных компаний, людей, вещей, мест. И это по-настоящему здорово. Снова с какими-то проблемами, резкостями, рисунками - живой.

Февраль случился очень февральским. Вечные нахождения себя черт знает где, мягкие посиделки в кофейнях, теряние между строчек. Нужно учиться слушать и запоминать собственные удачи, бегать быстрей и сочинять лучше, понимать хоть что-то из "вокруг", будучи собой. Словом, как обычно.
В последнее время фраза "ничему не удивляйтесь" или " ничего не принимайте всерьез" - чуть ли не пропуск в Куда Угодно именно таким, какой ты есть.

- Мы будем страдать и думать о бренности всего сущего!
- И не сущего!
- Бренность несущего в его руках.

А несущего чушь?
Бренность несущего чушь прячется в цветных котомках, городских улицах и головах прохожих. Поэтому он несет именно чушь, а не что-то Великое и Светлое, как хотелось бы. Он просто не знает о том, что чушь гораздо круче.

Я снова какой-то странствующий, без постоянных компаний, людей, вещей, мест. И это по-настоящему здорово. Снова с какими-то проблемами, резкостями, рисунками - живой.

Такое чувство, будто бы я совершил какой-то огромный скачок, приняв несколько спонтанных решений и, как следует, проговорив с собой целую ночь.
Из-за некоторых мыслей начинаешь ощущать себя вырвавшимся из клетки, преодолевшим какой-то рубеж. И вот черт знает, как объяснить это хотя бы Д., мирно сопящему в соседней комнате. Появилась затаенная цель-мечта.

Невыносимо хочется сорваться, уехать, бросить все. Нельзя. Мы живем совершенно неправильно. Если ехать через весь город только для того, чтобы кого-то обнять, считается странностью (меня даже называют великим за это). Если писать остается только для того, чтобы читать и греть этим людей, но, уж точно, не для того, чтобы что-то сказать (среди тысячи криков чей-то тихий правдивый шепоток выглядит ужасно глупо). Или ради жуткого слова: "самовыражение", которое, вроде как, всем необходимо. Если слова "учиться" и "получать образование" считаются синонимами. Почему-то давно понятое всплывает на поверхность в самом неприятном виде.
Никогда такого не было, но, видимо, мне, "бездельнику, ничего не понимающему в жизни", нужна весна.