сё случившееся было невероятным. У товарища М-го проснулась совесть. Я отлично знал, что у подобных людей совесть – это, как говорится, узкий поясок вокруг бедер. Неужели у М-го она оказалась удавкой на шее?.. Сильно его душившей...

Олеша обратился к барменше:
– У Достоевского написано: «Вошел черт», и я верю. Эти напишут, – он показал на Симонова и собутыльников, – «Вошла официантка», а я не верю!

Помню, в эти дни Коба, перебирая пластинки, поставил знаменитые руслановские «Валенки»... Прослушал до конца, вздохнул:
– Типичная кабацкая песня! Кабацкая, крестьянская Русь... Недаром Русланова из крестьян...
Сколько дерево не красить, будет дерево зеленым...
К себе в дом тащить барахло, проклятое «мое»! – это в крестьянстве неистребимо. Вот где – главная угроза для нас в будущем. Русланова у стен рейхстага пела, а в это время ее муженек, советский генерал, вагоны с мебелью и фарфором отправлял в свой дом, в Москву.

Титан-мыслитель в мундире генералиссимуса. Таков он теперь, мой друг. С раннего утра и до ночи гремит его имя. Нельзя без него погулять — имя тотчас помчится за вами из уличного репродуктора, дома оно полезет к вам в мозг из вашего радиоприемника; нельзя за обедом открыть газету — оно ринется со всех страниц прямиком в ваш суп. Разорвите газету, выключите репродуктор — имя донесется через стену из радио соседа, оно будет слышно из-за двери уборной, когда ты запрешься по нужде, от него не укрыться даже под одеялом в кровати — заползет и туда.
Но сам Коба — за занавесом. Только в дни праздничных торжеств страна видит его лицо. Мой великий друг давно понял: тайна — мать величия на Востоке. Азиатский бог таинственен. Гитлер — западный бог. Человек представления, диктатор-мистик, заклинатель. Коба — восточный бог, скрывающийся в темном покое. Гитлер — болтун. Коба немногословен. Но каждая его фраза на вес золота. Она тотчас разлетается по стране, бесконечно цитируемая, написанная на множестве плакатов — на улицах и в парках. И страна учит их наизусть, как прежде учила Евангелие.
Богочеловек Коба!

Он усмехнулся, как это часто бывало, читая мысли. И сказал:
– Пророчество Ильича сбывается. Первая мировая война создала одно социалистическое государство. Вторая мировая родила целый лагерь социализма... Значит, третья война? Да, эта третья война навсегда покончит с капитализмом. Как
учит хорошая русская пословица: «Бог троицу любит».
Все стояли в испуганном молчании. Страна лежала в руинах, двадцать шесть миллионов убитых, калеки без числа, а он уже размышлял... о новой Мировой войне!

 
Зрители аплодировали стоя...   спектакль наконец-то закончился.
   
«Труд облагораживает!» -  любил говаривать сутенёр милым дамам.
   
Палач поднял топор, посмотрел на жертву и потерял голову.
   
Она бросила всё ради меня...   но, к счастью, промахнулась.
   
Красота не спасёт мыльный пузырь.
   
Я Вас прекрасно...   не понимаю!
   
Кирпич высокого полёта.
   
Булыжнику легко быть твёрдым.
   
Слепая вера готова всем выколоть глаза!
   
Пойдёшь по воде, с берега закричат: «Оно не тонет!»
     
Чтобы увидеть небо надо выйти из храма!
   
Время и пространство погибнут без нас.
   
Боже, будь человеком! 
       
         
Антип Ушкин
    
 

Отличная книга, я с удовольствием прочёл о любимом городе :) Так понравилось, что цитат надёргал много - но в книге интересного ещё больше.

Жить в Петербурге действительно невозможно. Зато умереть тут — действительно красиво.
Место, где люди живут хотя бы несколько столетий, обязательно станет напоминать о смерти. Любое место — необязательно Петербург. Хотя к Петербургу это относится особенно.

В 1923-м в молодую Республику Советов пригласили из Америки диксиленд в составе чуть ли не сорока чернокожих музыкантов. О джазе тогда мало кто слышал не то что в Европе, но даже и в самих США. То, что они играли, считалось в те годы очень прогрессивной музыкой угнетаемого в Америке меньшинства. Непонятно было даже, как произносить по-русски само название этой музыки. По крайней мере на афишах слово «jazz» в тот раз было транскрибировано как «жац», что, согласитесь, логично, ведь pizza мы же не читаем как «пизза», не правда ли?

Последние лет сто Петербург — это и есть такой вот «Сумасшедший корабль». Нищета и рушащиеся здания снаружи. Развеселая жизнь внутри. Власть уехала и увезла деньги с собой. Зато те, кто остался, могут собраться все вместе и до утра болтать на абсолютно никому, кроме них, не интересные темы.

Среди моих знакомых нет ни одного, кто желал бы переезда органов власти на берега Невы. Более того, если бы этот переезд все же произошел, то для города, который я знаю, это стало бы катастрофой. Он просто исчез бы, перестал существовать, растаял бы, как отражение Петропавловского собора в хмурой осенней Неве.
В Петербурге, который давным-давно мертв, никто никуда не спешит. По крайней мере среди людей, с которыми общаюсь я. Все срочное, что могло здесь случиться, уже случилось. Причем давно.
Все, что есть ценного в сегодняшнем Петербурге, связано как раз с тем, что это НЕ столица. Что это мертвый и оттого особенно прекрасный город. Все ценное, что родилось в Петербурге за последние десятилетия (от прозы Довлатова до песен Цоя, от картин митьков
до петербургских рейвов),— это лишь похоронный гимн. Перед вами не город, а его надгробие.

Традиции оказались живучи. После революции именно тут завел себе квартиру «красный Наполеон» маршал Тухачевский, а после падения СССР в этом же районе поселился и первый постсоветский мэр Петербурга Анатолий Собчак с дочерью, свитой и особо приближенными лицами типа артиста Михаила Боярского. Как-то я был у Михаила Сергеевича дома, и его супруга жаловалась: летом с семи утра и до двух ночи снаружи доносятся усиленные мегафонами голоса экскурсоводов: «А вот эти окна принадлежат квартире, в которой живет Боярский». И все вместе экскурсанты подхватывают: «Каналья!»
И так каждые десять минут.

Анна Ахматова позже вспоминала, что как-то в лютые крещенские морозы ехала через стрелку Васильевского острова и видела там громадную, размером с комнату, глыбу замерзшего коньяка. Причем внутри глыбы можно было различить тело вмерзшего в лед человека.

В XIX веке вся русская литература была почти что семейным предприятием. Крошечным бизнесом для тех, кто в теме. Что-то вроде сегодняшней блогосферы: интересно, конечно, но, в основном, автору и нескольким его приятелям.

В коммуналке на набережной Невы родился и я. Когда-то в моей квартире жил гетман Скоропадский, первый президент послереволюционной Украины. А к моменту моего рождения в ней были прописаны двенадцать семей. Несколько десятков жильцов.
Первые воспоминания моей жизни — огромные, больше пяти метров высотой, потолки с лепными ангелами. А еще — коридор, такого размера, что по нему можно было кататься на велосипеде. Я и еще двое мальчишек играли в этом гигантском коридоре в футбол, а взрослые нас совсем не замечали. Тараканы размером с мышь, один на сорок человек телефон, в туалет каждая семья ходит с собственным рулоном туалетной бумаги, восемь газовых плит на кухне и обои еще довоенной поклейки. Зато из окон этой квартиры была видна вечно серая Нева и крейсер «Аврора» напротив. Маленький, я часами лежал на подоконнике, смотрел на реку и город и чувствовал, что весь этот дождливый мир принадлежит мне.

Петербург, построенный итальянцами на шведских землях, всегда относился к религии приезжих с большой терпимостью. На главной улице этого города напротив православного Казанского собора рядком стоят лютеранская Питерскирхе, католический собор Святой Екатерины и армянская церковь приятного голубенького цвета. Четыре храма четырех разных христианских конфессий на один квартал — подобного нет ни в одной европейской столице.

Буддийский дацан (монастырь) был заложен в Петербурге в 1909-м. Англичане в тот момент активно присоединяли Тибет к своим индийским колониям. Далай-ламе пришлось бежать от них в Монголию. Оттуда он отправил в Петербург своего советника Агвана Лобсана Доржиева. По национальности тот был бурят, а при дворе далай-ламы дослужился до высокого статуса цанид-хамбо.
Когда Доржиев прибыл в столицу, чиновники императорского МИДа аж присели от испуга.
В своем послании далай-лама сообщал Читать далее...

 
 
Одна пятая часть народа –     
против чего бы то ни было  когда бы то ни было    (Кеннеди)
   
Девяносто процентов чего бы то ни было –  полная чушь    (Стерджон)
   
Если жена тебе изменила, то радуйся,            
что она изменила тебе, а не отечеству      (Чехов)
   
Если бы Иисус Христос явился сегодня,  никто бы не стал его распинать.          
Его бы пригласили к обеду, выслушали и от души посмеялись     (Карлейль)
   
Жизнь слишком коротка, чтобы изучать немецкий язык     (Порсон)
 
Каждый человек выдумывает для себя историю,    
которую считает своей жизнью     (Фриш)
   
Жизнь такая свинья!        (кто-то:)    
   
   
афоризмы
   
 

  
Совесть,  иди ты в баню!
 
Я вас знать не желаю...  но хочу!
   
Ничего не делать тоже надо уметь!
 
Весло было ей к лицу.
   
С Титаника на бал!
 
Котлеты - для тела,  мухи - для души!
 
Давно не брал я в руки...  ножек!
 
Встань на голову...  и шути ниже пояса!
 
Время, ты гонишь!  
   
   
Антип Ушкин
    
 

- Это Лондон! - пришел в себя Дэвид. - Здесь и не такое бывает. Не удивлюсь, если мы встретим передвижную бочку с Диогеном или летящую на метле секретаршу. Кстати, идея! Надо предложить Кэти попробовать.

- Кстати, о воспитании, - переключился Дэвид. - Не может быть, чтобы ваш отец, награжденный медалью корреспондент "Правды", не оказал на вас правильного советского влияния.
- Про советское воспитание не скажу, но одно важное средство влияния на меня у него было.
- Какое?
- Он меня любил.

- Почему они за несколько десятков лет умудрились отстроить город так, будто и не было войны? А у нас до сих пор можно найти развалины того времени. А если что и воссоздали, то так, что не поймешь, сколько этому городу лет - пять или пятьсот.
- Ну и черт с ними! - ни с того ни с сего рассердился Орел. - Пусть подавятся. Честно говоря, они меня совсем не волнуют. Мне здесь не жить. А за то, что будет дальше у нас, мы с тобой тоже несем полнейшую ответственность как государственные люди.

- Э-э-э, с чего это ты вдруг в философию ударился? - удивился Петров. - Нам думать нельзя, Игорь. Мы - машины, а ей думать вредно. Нас чему учили? Выполнению приказа любым способом и умению выжить ради выполнения этого приказа!
- А если командуют умереть?
- Значит, умрем. Что тебе не нравится? Меня, например, все устраивает.

- Хорошая собака, Сурен, - назидательно произнес Алекс, - иногда лучше плохой жены. И наоборот.

Она не знала, что такое выполнять приказ. И, если честно, она не знала, что такое родина. Так случилось. Если человек родился и рос в одной стране, взрослел в другой, а учился и работал в третьей - где тут родина? Все три? Или ни одной?
Настя была уже западным человеком и искренне полагала, что родина там, где тебе хорошо и интересно.

И комиссара вдруг посетила странная мысль о том, что люди всегда остаются верными своим интересам, независимо от того, кто находится у власти: фашисты Миклоша Хорти, коммунисты Яноша Кадара или нынешние демократы, которые вчера еще были коммунистами, а завтра, может быть, снова станут фашистами. Люди всегда живут по-своему. Так было и так будет.

- Если ты не поможешь мне умереть, я обязательно выживу, - обнадежила его Настя и повесила трубку.

   
   
Иной раздавленный ботинком жук,
на котором вы поскользнулись в саду и грохнулись задом о щебёнку,
значит для творчества больше, чем Рембрандт.
     
В ребёнке, который насмерть замучил кота,
больше метафизики, чем во всей германской философии,
уж вы мне поверьте. 
Недаром же я - Дали!
     
Топтал ли я каблуком беспомощных утят на хуторе родственников?  
Пытался ли подглядеть, как сношаются мулы,
поглядывая на свой ещё маленький член? 
Или я всё это выдумал? 
Трудно сказать...
     
Мёртвые мышки, протухшие ёжики моего детства,
я обращаюсь к вам! 
Спасибо! 
Ибо без вас я вряд ли стал бы великим Дали!
     
 
Сальвадор Дали 
     
 

u.to/ZyQ6Ag

АФОРИЗМЫ
       
 
Когда война кончается, из укрытий вылезают герои.     Булатович
       
Несчастья бывают двух видов:      
во-первых, наши собственные неудачи,          
во-вторых, удачи других.       Бирс
     
Всегда приятно не прийти туда, где тебя ждут.    Уайльд
     
Кто не способен ни на любовь, ни на дружбу,          
тот вернее всего делает ставку на брак.     Ницше
       
Всё труднее встретить вежливого человека,              
который ничего не пытается вам продать.     Кто-то
   
Вы ещё не умерли, чтобы говорить о вас только хорошее.    Ижиковский
        
   
афоризмы
      
 

Профессия криминального адвоката манила постоянными битвами, победами и эстетикой процесса познания, холодного и эмоционально отстраненного от познаваемого объекта. Та же игра ума, что и в математике, только вместо цифр – людские судьбы. Именно людские судьбы должны стоять на кону, тогда игра не сможет наскучить.

Искусство – это единственный инструмент, с помощью которого разум управляет миром.

Реальность – ничто, да и на ее самостоятельную интерпретацию способен всякий, у кого есть хоть какие-то мозги. Доказательная сила интерпретации, конечно, зависит от твердости базиса фактов. Но гораздо больше она зависит от правильной концепции. Именно она создает для фактов контекст, русло, по которому они текут, в котором оцениваются.

Нью-Йорк восторгался Вуди Алленом, а им обоим не нравились его фильмы, кишащие невротиками, сошедшими с ума в этом сошедшем с ума городе, занятыми копанием в собственных невоспитанных чувствах и распущенной психике и считающими это занятие значительным и духовным. Причем они даже не имеют мужества делать это в одиночестве, а навязывают каждому свою вывернутую наизнанку душу. Нет в этом эстетики, только безумный Нью-Йорк мог породить такое явление и вырастить его практически в общественную силу. Благополучие без корней и без многовековой культуры, люди носятся с собой в бешеном ритме города по расплавленному от жары асфальту, не посадив ни одного дерева, не взрастив многолетним трудом ни одного сада. Нация, убившая Джона Леннона и считающая, что это тоже сойдет ей с рук...

А суд присяжных вызывал у него отвращение как институт в целом. Самое нелепое, что могла породить демократия, мутируя из благородной утопической идеи в несуразную, скрипящую машину, неуклюже продвигающуюся по миру. Есть обвинение и есть защита, каждый строит свою картину в состязательном процессе. Дуэль этих изощренных профессионалов может длиться месяцами, чаще годами, картины становятся все более многоплановыми, заполняются новыми фигурами. И вот вердикт дуэли этих творцов выносится двенадцатью случайно собранными слесарями, водителями автобусов и домохозяйками. Как можно было допустить такое попрание здравого смысла?!

В комнате сидела растрепанная женщина под пятьдесят со скорбным выражением лица. Мэтью видел такое выражение по шесть раз в году все последние двадцать лет. Женщина пила чай, а свой скарб разложила по всему офису. Типично русская тетка, что толпами ходят с кошелками по «Хэрродсу»: Мэтью отметил, что сумка, как водится у русских, Louis Vuitton, а на неряшливо брошенном на стул пальто с вывернутым наизнанку рукавом нашит лейбл Dolce&Gabbana. Удивительное дело, насколько русские любят покупать все одинаковое, платят totally insane money только за брэнды и в результате все ходят, как в униформе, - за километр видно, что русские.

- Из всех животных я больше всего очарован кошками. Такие ласковые, теплые, но всегда окутаны тайной. Очень умные, но им нельзя доверять, потому что они непредсказуемы и непознаваемы. Что там происходит в их голове, никому не ведомо, сколько бы они ни жмурились и ни мурлыкали. Всегда гуляют сами по себе. Воплощенная независимость. А я очень ценю в людях независимость. Почему ее так мало в женщинах? Я всегда рано или поздно сталкивался с тем, как женщины любят заполнить всю твою жизнь, не оставить тебе собственного пространства. Это страшно раздражает.

Что каждый из вас знает о тюрьме, кроме «Jailhouse Rock» Элвиса Пресли? Пусть вы никогда этого не узнаете.

Каждый из них знал, что они одинаково видят эстетику происходящего, одинаково наслаждаются этим танцем, в котором они кружатся, смотря друг другу в глаза и говоря без слов: «Этот танец прекрасен, и нам нужно мастерство и терпение, чтобы танцевать, не падая». Эстетика танца, с неимоверным числом па-подтекстов и бесконечностью их интерпретаций, завораживала и по чувственности превосходила секс. Игра в бисер на минном поле, согласитесь, несравнимо прелестнее, чем борьба нанайских мальчиков под одеялом.

Чтобы мир поменять, надо сначала разбудить общество. Если бы другие хоть вполовину по сравнению с ним боролись рядом, уже бы горы свернули. Но никто особо не борется, всем наплевать на моральные устои, вот и живем в говне. Поэтому и едут лучшие люди, вроде него, Святослава Серикова, кто в Канаду, кто еще куда, скучают, тоскуют тут, а что поделаешь?

— Ну да, я и в школу, кажется, еще не пошел, когда убили Леннона, но все годы, пока я рос, мир бушевал от стратей, принесенных этими мальчишками. Я не о студенческих волнениях, не об анти-вьетнамских митингах говорю, о другом. Об изменении философии, ценностей. В каком-то смысле о конце английской аристократии. Наши великие снобы обеднели, разрушились их поместья и замки. Но не это главное: от этой буйной четверки мальчишек из Ливерпуля обветшало благородство идеи исключительности, цементировавшее нашу культуру. Снобизм стало принято считать пошлым, потому что благородным стало принято считать равенство. Но это я понял, потому что жил в этой стране. А вот ты… Читать далее...

Россия велика, так просто ее не погубишь. Да и стоит ли опасаться этой шайки. Пустое. Они только и заняты болтовней, а дело делают другие!

- Смена власти, - рассуждал гость, - похожа на маятник с косой: он качается и головы сносит. И нет здесь ни правых, ни виноватых, рубит без разбору. Качнулся в одну сторону - одни ряды проредил, в обратную сторону - другие.

- На больной заднице долго не усидишь, - сказал я так, чтобы услышали только мы вдвоем, и, стрельнув глазами на барышню, добавил. - Тем паче, что история ждёт.

- Ты знаешь, Андрей, что мы поднялись, как ты выразился, на вершину власти, чтобы дать России закон, Конституцию, - последнее слово он произнес с особой торжественностью. - А ты предлагаешь нам воспользоваться теми самыми незаконными привилегиями, против которых мы восстаем.
- Николай Николаевич, но в России столько веков царит произвол, правят столоначальники, - взмолился я. - Ну, пусть конституция начнется не с меня!

Как-то так получается, что к человеку старшему, умудренному опытом, мы прислушиваемся не сразу, поначалу пренебрегаем советами, и только набив собственные шишки, вспоминаем о предостережениях.

- Ну, труба же! - воскликнула графиня. - Труба для оркестра роговой музыки.
- Ого! - удивился я. - А она-то здесь для чего?
- Ну как без нее?! - промолвила Алессандра, карябая в тетради. - Труба нужна, чтобы ангелов разгонять, если будут мешаться.

- Пресвятая Дева Мария! - воскликнула графиня. - Девятнадцатый век, а в Москве до сих пор проблемы с городским транспортом!

Возле дома графини Неверовой я заметил мальчонку, арапчонка лет трех от роду.
- Эх, тетушка, тетушка! Девятнадцатый век на дворе, а она все живет, как диковатая помещица! Вечно у нее полон дом приживалок! Вот теперь арапчонка завела!
Вдруг из сумерек появилась благообразного вида старушка.
- Саша, Сашенька! - кликнула она арапчонка, схватила его за ручку и повела в соседний особняк.

Отставной штабс-капитан почесал подбородок с тем же усердием, с каким только что ублажал котенка.

Государство - это лодка, нельзя раскачивать её бесконечно!

И более всего теперь хотелось предаваться хандре. А долго ли я выдержу?!

 
В шесть лет я хотел стать кухаркой,
в семь - Наполеоном. 
С тех пор мои амбиции неуклонно росли.
     
Элегантная женщина
во-первых, вас презирает,
и во-вторых, чисто выбривает подмышки. 
   
Человека надо принимать как он есть:
вместе со всем его дерьмом,  
вместе со смертью.
   
Не люблю детей,
животных
и всеобщее голосование.
   
Врагов я забрасываю цветами – 
в гробу. 
       
Единственное различие между безумцем и мной в том,
что я не безумец!
   
Люди по большей части такие, как вы, а не такие, как я.
Я не сумасшедший,  
я - художник.
 
 
Сальвадор Дали

 

- Ну, с Богом, господа... Только без излишеств. - И Родзянко весело побежал по коридору. Керенский - вслед за ним.
Так в пару минут они создали главный орган будущей Революции, который уничтожит их всех.

И тогда мы вчетвером хором прокричали:
- Солдат в Совет! Солдат принять!
В тот день он родился - Совет рабочих и солдатских депутатов.
Помню восхищенное лицо Керенского за столом президиума. Он сразу оценил: теперь под началом Совета есть самая грозная сила в столице - солдатня. Та, слонявшаяся по улицам без офицеров, серая бритоголовая вооруженная толпа.
Так что начинал Совет заседание говорунами, но закончил - силой.

Запомните: самые грозные идеи приходят в мир веселой, танцующей походкой. Родной нашей грузинской лезгинкой часто приходят они в мир.

"Легче перенести смерть брата, чем смерть друга" - такая у нас, у грузин, есть пословица.

Опасно вплотную приближаться к моему другу Кобе. Смерти подобно. Я заплатил пятью годами лагерей. Следует добавить - "всего". Бедный архитектор - многими годами заключения. Следует и здесь добавить - "всего". Потому что полагалось платить жизнью. Другую плату от близких людей Коба принимал редко.

- Вчера нашел письмо Бухарчика. Он там цитирует... - Коба прочел по бумажке, видно, выписал: - "Жизнь - это... комедиант, пасяничавший полчаса на сцене и тут же позабытый; это повесть, которую пересказал дурак: в ней много слов и страсти, нет лишь смысла..."

Я смотрел вслед уехавшим и боялся заплакать. Я старался вспомнить два своих ареста, лагерь, выбитые зубы, страдания моей несчастной семьи... Я хотел ненавидеть его, но не мог.

Я не привыкла быть счастливой 
и потому не считала счастье чем-то обязательным для себя.
   
Если мне чуточку повезет, когда-нибудь я узнаю, 
почему людей так мучают проблемы секса. 
Меня лично они волнуют не больше, чем чистка ботинок.
   
Десять лет назад я впервые надела свитер, 
и с тех пор люди смотрят на меня так, будто у меня две головы.
     
Моя анатомия ничем не отличается от анатомии любой другой женщины.
Я не оправдываю ожиданий.
   
Мужья, как правило, хороши в постели, 
когда изменяют женам.
    
Я согласна жить в мире, которым правят мужчины, до тех пор, 
пока могу быть в этом мире женщиной.
 
Если у меня будет дочка, я всегда буду говорить ей, что она красивая, 
буду расчесывать ей волосы и не буду оставлять ее одну ни на минуту.
    
   
Мэрилин Монро

 

Наше мировоззрение мешает нам смотреть на мир открытыми глазами.

 
Странно, вспомнить нечего, а забыться хочется.

 
Женщин любить легко.  Женщину трудно. 

 
«Я тебя люблю!»  – самая откровенная и самая лживая фраза, которую я когда-либо слышал.

 
«Я тебя очень хорошо понимаю».  Это ложь.

 
Мы прежде всего – граждане мира,  а уж потом – граждане страны!

Труднее всего исправить ту ошибку,  за которую нас хвалят.

 
Чем больше скажешь,  тем меньше услышат.

 
Надо не обгонять других, а спокойно идти по своей дорожке, пусть даже в другом направлении.

       
 Антип Ушкин

  

Умному человеку если плохо, он домой идет, пропускает рюмашку, ложится и лежит. А мне домой идти не хочется. Мне начинает казаться, что жизнь моя проходит впустую в то время, как где-то рядом происходят необыкновенно интересные события, решаются вечные вопросы и имена в историю записываются. Где уж тут с таким настроением домой идти?! С таким настроением, пока на свою задницу приключения не поймаешь, не успокоишься.

Делать что-либо руками и при этом еще мозги напрягать на тему того, чем заняты руки, для меня сущее бедствие. Не люблю я серое вещество утруждать, если при этом не обогащаюсь духовно.

Я, сказать по правде, хотя уже и знал, что в жизни всегда есть место подвигу, но не был готов так внезапно его совершать, рискуя жизнью, меня бы предупредил кто накануне.

Китайцы не запускали спутник, у них летчик на бюллетене.

Я стал кандидатом наук, генеральным директором крупной фирмы, созданной моими руками и моей головой, написал кучу научных статей и брошюр, но все это ничто по сравнению с тем, что я искренне был счастлив оттого, что именно мой дом сгорел, а три незнакомца остались живы. И я желаю всем хоть раз в жизни такой радости!

Я тебе командировочные выдаю для поездки в Африку, а ты, стало быть, ни в какую Африку и не думаешь ехать. А просто воруешь крокодилов из зоопарка и предъявляешь их как доказательство, что побывал в Африке!

Доктор, ампутируйте мне четыре конечности, а то мне мозгов не хватает, чтобы восемью управлять.

Я вчера здесь неделю прожил и ничего.

Если электричка метро трижды объедет с тобой по кольцу, то ты обязательно три раза проедешь через станцию «Октябрьская». Но первый раз ты можешь проспать сидя в углу вагона, второй раз проедешь, занимаясь любовью на полу со случайной пассажиркой, а в третий раз тебя застрелит ее муж.

О, мой Господин, кто бы ты ни был - бог, дьявол или природный инстинкт, ты, дарующий это мгновение, в это мгновение приди и скажи:
- Вот двенадцать ранее судимых грузчиков в очереди к этой женщине.
И я скажу:
- Запишите меня, я буду тринадцатым в очереди к этой женщине.

…виконтесса Элен де Понсе оказалась собеседницей скучной, поскольку ее ответы диктовались не собственным ее мнением, а лондонским этикетом, содержавшим только одно выражение – «very fine». Ну, или просто «fine» - на случай полного несогласия с собеседником.

Моему появлению матросы радовались так, словно я оказался похабным фокусом, и этот фокус стал последним примечательным событием в их жизни.

Сэр, - промолвил я, - когда на вашем пути встречаются неподходящие места, не сочтите за труд тщательно их обследовать. Велика вероятность встретить меня. Я, знаете ли, большой мастак попадать в неподходящие места.

Я обвел взглядом собравшихся за столом, пытаясь вообразить, каково это будет, если через час объявят войну, и мы станем смертельными врагами.

Потомственные рыбаки смотрели так, словно сельдь была их проклятием, а не средством к существованию.

- Хотите заработать? – спросил я его и, не дожидаясь ответа, сказал. – Заключите пари и поставьте на то, что вас повесят.

- Позволю заметить, сэр, - промолвил он, - в Англии приглашение на чай, произнесенное только один раз, нельзя принимать буквально. Это не более, чем фигура речи. Все равно, что сказать «до свидания». Вот если бы приглашение прозвучало дважды, это было бы, действительно, приглашение.

Наш ум ленивее, чем тело.

 
Нам почти всегда скучно с теми, 
кому скучно с нами.

   
Люди хвалят или бранят чаще всего то, 
что принято хвалить или бранить.

 
Людские ссоры не длились бы так долго, 
если бы вся вина была на одной стороне.

 
Мы потому готовы поверить 
любым рассказам о недостатках наших ближних, 
что всего легче верить желаемому.

 
 
    
Франсуа де Ларошфуко
 

— Та жизнь ушла. Так и должно быть, не надо жалеть. Можно только оборачиваться, иногда совершая путешествия в прошлое. А жить нужно только настоящим и будущим. Ностальгия — удел никчёмных и слабых людей, а сентиментальность вообще недопустима.

«Плохое начало, — подумал он, садясь на переднее сидение «Волги». — Может, напрасно я всё это затеял. Как-то на душе неспокойно. Сколько уже раз я попадался на том, что старался преодолевать препятствия, а потом оказывалось, что этого не стоило делать. Фатализм существует. Каждое действие — это какое-то предупреждение, и надо уметь его правильно истолковать. Иначе будет много безрезультатных движений, а то и ещё хуже — вредных последствий. Меня научили идти вперёд, преодолевая всё на своём пути. Результат, конечно, положительный, но, может, он был бы таковым и без диких преодолений. Судьба — независимая от нас субстанция, и нам только кажется, что мы ею управляем…»

– Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Кто-то из великих сказал, что спасти человека против его воли равносильно убийству.


— Малыш, как дела в школе? — устроившись за столом, задал он дежурный вопрос.
— Все здоровски. Четверть закончу с одной четверкой, да и та по русскому.
— Молодец, хотя родной язык надо знать на пять. А я вот четверть оканчиваю с двойкой. Могут оставить на второй год.
— Ты уже свое отучился, — не поняв аллегории, возразила Наташа. —Я вам, взрослым, завидую. Уроки готовить не надо. Можете весь вечер телек смотреть, и спать ложитесь, когда хотите.
— Да уж, повезло нам… Расскажи лучше, какие важные события в последнее время произошли в государстве?
— Советского Союза не стало. Мы теперь в суверенной России живем. Флаг стал трехцветным, и в школу разрешили без формы ходить…
— Больше ничего?
— Еще Союз независимых государств создали. Ты чего в борщ сметану не кладешь?


«Что есть преступление, подлость, непорядочность, нарушение божьих заповедей? Что есть наказание? Где предел, придуманный Достоевским? — расчувствовавшись, задаст Родик сам себе вопросы, которые много веков мучают человечество. Воспоминания нахлынут на него, и он сам себе ответит: — Вот идёт по улице человек, совершивший смертный грех. У него есть дети, жена, вероятно, друзья. Они его любят, уважают. Он сытно ест, получает блага, может быть, любит и любим. Вероятно, нашёл какой-то компромисс с совестью. Мусульмане считают, что бог наказывает человека, заставляя его повторять недостойные поступки до тех пор, пока тот не дойдёт до последней черты и не перестанет существовать как человек. Похоже, это правда… Однако интересно, сколько ещё подлостей сделал Боря и сколько сделает, пока дойдёт до этой черты? Сколько же таких людей бродит по планете? Скольких людей они ошельмовали? Может, так и надо? Может, это и есть жизнь? Справедливо ли это? Ам ейден дас зайн#…»
Перестав различать фигуру в плаще, Родик постарается больше не думать об этом подобии человека, а доехав до следующего перекрёстка, переключит мысли на решение текущих проблем. Ведь их так много. Ведь жизнь быстро бежит вперёд. Её — эту жизнь — надо проходить, стараясь не оборачиваться. Некогда. Время не повернуть вспять. А воспоминания… Воспоминания станут полезны потом, когда жизнь замедлит свой бег, и захочется написать мемуары.


Мы в этой новой жизни даже не студенты — школьники младших классов.

САША  ЧЁРНЫЙ
   
"МЫ КУЛЬТУРНЫ..."
 
       
         
Мы культурны: чистим зубы,
Рот и оба сапога.
В письмах вежливы сугубо —
«Ваш покорнейший слуга».

Отчего ж при всяком споре,
Доведенном до конца,
Вместо умного отпора
Мы с бессилием глупца,

Подражая папуасам,
Бьем друг друга по мордасам?
Правда, чаще — языком,
Но больней, чем кулаком...

       
     
 саша чёрный