- Помнишь, я говорила тебе, что любовь - это бокал, в котором мы смешиваем разные чувства?

- Да.

- Так вот, я думаю, наш бокал разбит...

- Ну, почему?

- Просто ты слишком сильно сжал его в своей руке, забыв, насколько он хрупок...

- Но ведь его можно склеить?

- Нет, нельзя...

- Тогда дай мне хотя бы осколок...

- Не могу...

- Почему?

- Не хочу, чтобы ты им порезался...

Оставив эти осколки у себя, я порезалась сама...

...В прошлой жизни я была фарфоровой куклой... Я одиноко стояла в старинном резном комоде ручной работы и наблюдала за миром широко открытыми синими глазами, с тщательно прорисованными ресницами... Кроме меня кукол больше не было, я была одной единственной, самой красивой и самой нарядной, потому что сравнивать было больше не с кем. Раз в неделю меня протирали трикотажной тряпочкой и бережно ставили обратно - в мой мир, в мою тюрьму, в мой Рай и Ад... А в комнате обитали двое - красивая девушка с заплаканными глазами и сердитый, вечно чем-то озабоченный молодой человек. И он не обращал на меня внимания, а девушка часто прикасалась тонкими пальчиками к моим волосам и что-то шептала разгоряченными губами. Я не могла разобрать слов, но мне отчего-то было жаль ее, такую красивую и печальную, такую добрую и трогательную... Я принадлежала только ей - своим фарфоровым телом и живым духом, меня презентовали ей на каком-то празднике, и я сразу поразилась теплоте ее рук... Она нежно прикасалась к моему лицу и я была счастлива...

Еще в комнату часто приходил третий - молодой человек с тонкими чертами лица. Он приходил только тогда, когда озабоченного молодого человека в комнате не было, по долгу разговаривал с девушкой, держал ее руки в своих руках, поправлял выбившийся локон и мял губами ее рот... Он бережно раздевал ее и обнимал руками ее изящное тело... Они сплетались в странном и жгучем танце, после которого он спешно уходил, а девушка плакала, глядя на свое отражение в итальянском зеркале и пила желтые пилюли... Мне часто казалось, что она несчастна, но я не понимала ее терзаний... Когда ты фарфоровая - у тебя все просто, единственный страх, чтобы тебя не уронили и не разбили... Хотя иногда, когда девушка не питала меня своими прикосновениями, когда ее взор безумно блуждал по стенам, не останавливаясь ни нам миг на мне... Иногда мне хотелось оттолкнуться от железной проволоки, служившей мне подставкой и позвоночником, и рассыпаться по полу фарфоровыми осколками...

Озабоченный молодой человек был, наверное, хозяином девушки... Он накрывал ее тело своим и толчками вышибал стоны и слезы из ее глаз. Он часто обнажал зубы в горьком оскале, толкал девушку и она с жутким грохотом врезалась в спинку дивана. Он часто кричал, заставляя меня дрожать от его рыка, размахивал руками и давал девушке пощечины... Потом он успокаивался, сажал ее к себе на колени и раскачивал, как маленького ребенка...

Однажды, когда молодой человек еще не успел уйти, они с девушкой упивались друг другом и жарко спорили о чем-то... Внезапно вернулся озабоченный молодой человек... Девушка стала мертвенно бледной, мне на миг показалось, что она стала фарфоровой... Озабоченный человек наотмашь ударил молодого человека по лицу и выволок его за дверь. Девушка металась по комнате, заламывая руки и кусая губы... Я видела алые капли крови на ее губах, которые так одновременно нелепо и красиво украшали ее белоснежную нижнюю сорочку... Потом озабоченный молодой человек вернулся, резко, словно дикое животное, отшвырнул девушку к стене и стал громко кричать... Он плакал... Я удивленно смотрела на него, и до сих пор я думала, что плакать умеет только девушка... Она сначала пресмыкалась у его ног, некрасивое зрелище, она больше не выглядела тонкой и печальной... Потом она поднялась и стала лихорадочно складывать одежду в большой коричневый чемодан, выплевывая в лицо озабоченному молодому человеку фразы, которые хлыстом впивались в его плоть, и я видела, как он вздрагивал, и как расширялись его зрачки... Внезапно он выхватил револьвер, раздался грохот выстрела и в комнате запахло чем-то жутким... Девушка вдруг неуклюже пошатнулась, шагнула назад и неловко упала прямо на комод, в котором жила я... Комод накренился и я упала... И, естественно, разбилась на мелкие фарфоровые кусочки... И я была рада.

...не чувствовать боли...

...не иметь возможности проливать слезы...

...не уметь любить...

...не испытывать жалости...

...не иметь возможности видеть и слышать...

...не иметь возможности дышать...

...не иметь сердца...

[300x300]

 ...не иметь души...

...не уметь говорить...

...не уметь врать...

...не жить, а просто существовать...

...чтоб в любой момент меня могли подарить... или выбросить...

...сидеть рядом с плюшевыми медведями... такими же молчаливыми, как и я...

...чтоб застывшее фарфоровое лицо никогда не затронула печаль...

...не знать, что такое быть брошенной любимым человеком...

...никогда не услышать: "Я больше тебя не люблю"...

...не не знать предательства от самых близких...

...не причинять боль близким тебе людям...

...не иметь возможности свести счеты с жизнью...

...не знать, что такое смерть...

Однажды мне приснилось, что я беру интервью у Бога.

"Так, ты хочешь взять у меня интервью?" - Бог спросил меня...

"Если у тебя есть время", - сказала я... Бог улыбнулся.

"Мое время это вечность. Какие вопросы ты хотела бы мне задать?"

"Что больше удивляет тебя в людях?" - спросила я...

Бог ответил... "Им наскучивает детство, они спешат повзрослеть, а потом мечтают опять стать детьми. Они теряют здоровье, зарабатывая деньги... А потом теряют деньги, восстанавливая здоровье. Они так много думают о будущем, что забывают настоящее настолько, что не живут ни в настоящем, ни в будущем. Они живут так, как будто никогда не умрут, а умирают так, как будто никогда и не жили"

Его рука взяла мою, и мы помолчали некоторое время...

И тогда я спросила... "Как родитель, какие уроки жизни ты бы хотел, чтобы твои дети выучили?"

На что Бог ответил... "Пусть знают, что невозможно кого-то заставить любить. Все, что человек может сделать, это позволить себе быть любимым. Пусть знают, что нехорошо сравнивать себя с другими. Пусть учатся прощать, практикуя прощение. Пусть помнят, что ранить любимого человека можно за несколько секунд, но чтобы залечить эти раны, могут потребоваться долгие годы. Пусть поймут, что богат не тот, у кого больше, а тот, кто нуждается в меньшем. Пусть знают, что есть люди, которые их очень любят, просто они еще не научились выражать свои чувства. Пусть осознают, что два человека могут смотреть на одно и тоже... а видеть и понимать это по-разному. Пусть знают, что простить друг друга недостаточно, надо так же простить самих себя"

"Благодарю за твое время", - сказала я робко. - "Есть еще что-то, что ты хотел бы передать своим детям?"

Бог улыбнулся и сказал: "Пусть знают, что я здесь для них... всегда!".