[показать]

Вообще-то странно.
Эти новые писатели раз и навсегда отбивают мои стремления к определенной цели.
К бессмертию, например.
К самобичеванию.
К великой и счастливой жизни.

Хочется забиться в истерике, кричать, что никуда не пойду, и прошу всех отвалить нахер, пока я не размежевала им голову топором. Потом успокоиться, поплакать, и деградировать. Раз и навсегда. Стать тупой фифой, цацой и блондинкой. Вернуться к унылой жизни и прожить свою остальную жизнь в идиотском «стремлении к вечной жизни», увлекаться сонниками и эзотерикой, «постигать тайны бытия и Вселенной». Проедать мало-мальски умные книженции и умереть счастливой в один прекрасный майский день.

Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками,
Которые видны,
Над скверными задатками,
Которые даны,
Волшебными заплатками,
Железною стеной
Должны стоять достоинства,
Воспитанные мной.

Когда-то я так думала,
По молодости лет.
Казалось, это главное,
А оказалось - нет.

Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь.
Вот так тебя любил:
Со всеми недостатками,
Слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами.
И склонностью ко лжи -
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.

Е.Горбовская

Слушать этот музыкальный файл

Виславы Шимборской,
Литературная почта, или Как стать (или не стать) писателем:
дельные советы между метких афоризмов:ъ

"Вы обвиняете нас в том, что мы топчем молодые таланты. "Эти слабые растеньица надо холить и лелеять, а не критиковать их и обвинять в неумении дать зрелые плоды, как это делаете вы". Но мы - не сторонники выращивания литературных растений в теплицах. Растеньица должны рости в естественном климате и заранее к нему привыкать. Иногда растеньицу кажется, что он будет дубом, а он просто кустик. И никакая забота не превратит его в дуб. Иногда, конечно, мы можем ошибиться с диагнозом. Но мы-то растеньицам ничего не запрещаем, мы не вырываем их с корнем. Пусть растут себе дальше и докажут когда-то, что мы были неправы. И мы с радостью это признаем.

***

Вы прислали нам длинный список писателей, чьи таланты редакторы сначала не оценили по достоинству, и потом кусали себе локти. Мы сразу просекли аллюзию. Ваши фельетоны мы прочли с подходящей к нашей слепоте покорностью. Они неактуальны, но это неважно. Они обязательно войдут в "Полное собрание сочинений", если вы напишете что-то вроде "Фараона" или "Игрушек".

***

"Подарите мне надежду, или хотя бы утеште..." - Прочитав Ваши сочинения, выбираем второе. Вот и утешаем. Вам предстоит замечательная судьба - судьба читателя, причем читателя лучшего, незаинтересованного; судьба любителя литературы, который всегда будет самым сильным ее партнером, т.е. не тем, кто хочет покорить, но лишь остается покоренным. Вы будете читать ради самого удовольствия читать. Не отслеживая приемы, не задумываясь, можно ли это было написать иначе, или по-другому, но лучше. Не завидуя, не переживая, без подозрительности-спутницы читателей, которые и сами пишут. [...] Хорошо и то, что часто говорят о "бездарных писателях", но никогда - о бездарных читателях. Конечно, есть и бездарные читатели - нам кажется, Вы не из них - но они почему-то выходят сухими из воды, а уж если кто пишет плохо, то на него сразу начинают коситься и шипеть. Даже на собственную девушку нельзя рассчитывать. Ну как, Вы уже почувствовали себя королем? То-то же.

***

Наш ответ Вы восприняли как личное оскорбление. Вы ошибаетесь! Утверждая, что Вам не хватает столь необходимого в поэзии воображения, мы не ставили под сомнения ни достоинств Вашего характера, ни Вашу профессиональную квалификацию, ни интеллектуальные горизонты, ни манеры, ни мужественность - т.е. нигде не вышли за грань своих редакторских полномочий. Является ли оскорблением сказать блондину, что он не брюнет, если он сам об этом спросил? Все еще распостранен романтичный взгляд, что быть поэтом - это высочайшая честь, а ведь высочайшая честь на самом деле - хорошо делать то, что Вы делать умеете. Удачи.

***

Отсутствие таланта - не порок. Это случается с людьми мудрыми, светлыми, благородными и одаренными в других сферах. Когда мы говорим, что текст плох, мы не хотим никого обидеть и отнять у него смысл жизни. Мы, правда, не всегда высказываем свое мнение с китайской вежливостью. О, китайцы когда-то, еще до культурной революции, умели отвечать поэтам-неудачникам! Это звучало примерно так: "Ваши стихи затмевают все, написанное ранее, и все, что когда-либо будет написано. Если бы мы их напечатали, в их свете побледнела бы вся литератра, а остальные авторы болезненно осознали бы свое ничтожество..."

***

Справедливо и красиво было бы, если бы сила вложенных чувств определяла литературную ценность текста. Наверняка тогда бы оказалось, что Петрарка - ноль по сравнению со, скажем, Бомбини, потому что Бомбини и правда рехнулся от любви, а Петрарка смог удержаться в том состоянии, которое еще позволяет придумывать красивые эпитеты.

***

Для Вас поэзия - отдых после работы, место, где можно ненадолго забыть о ежедневных проблемах. Вследствие этого появляются строки наивные, исполненные детской радости, существующие как бы вне времени и личности автора. Для поэтов "от рождения" все наоборот: для них поэзия - не отдых и не бегство от жизни, она - сама жизнь. Поэтому они и пытаются выразить все то, о чем Вы пытаетесь забыть: опыт, тревоги, вопросы, которые ставит себе человек зрелый. [...] Вам трудно будет выдержать конкуренцию этих спецов. Но и им трудно будет врубиться в Вашу сложную профессию.

***

История милая, простенько рассказанная, а вывод из нее - только один: как же хорошо влюбиться взаимно с первого взгляда, особенно если прошлое не затмевает эти чувства, а будущее складывается, как по маслу. Мы бы с удовольствием побывали на свадьбе этой парочки и выпили за них. Но как читатели, мы разочарованы. Наверное, во всем виноваты сказки, которые мы читали в детстве: в них ведьмы пытались вмешаться и все испортить, хотя бы ненадолго.

***

В литературе нет любви столь сильной, что она могла бы обойтись без социального фона и тому подобных приземленных вещей. Корреспонденты нашей "Почты" склонны рассматривать любовь как "явление в себе". Верят, что если дать героям какие-то имена и поместить их в комнате с кроватью, то этого хватит, чтобы Читать далее...

btjunkie.org/

самый лучший и обширный торрент

Делись со мною тем, что знаешь,
И благодарен буду я,
А ты мне душу предлагаешь,
На кой мне чёрт душа твоя?
Лермонтов



Наша жизнь устроена «ох» как просто. Это бесконечное путешествие от одной двери к другой, простаивание часами, порою годами перед закрытыми дверьми. Трудодни и скучные будни - это узкий коридорчик, соединяющий двери, а двери – впечатления, что-то новое и живое, в которое они погружаются лишь стоит им раскрыть дверь.
И стоят люди-путешественники, усталые, но в предвкушении чего-то неизведанного, и тянут время. Тянут, растягивая каждое мгновение, каждую минуту, часы. Пропускают вперед торопливых, теснятся к грязно-бежевым стенам с расписными пошлыми розами, качают вслед головой. Достают сигареты, закуривают, выпускают сизый дым, со смаком гасят окурок о соседнюю стенку. Они находят свою прелесть в этих действиях, и не задумываются они о вреде, о никотине, разъедающем их легкие. Им это представляются каким-то глупым мифом, который их никоим образом не затронет. И не важно все это, ведь это просто еще одна уловка, чтобы растянуть время. Да и не бояться они, быть может, того, неизведанного, ожидающего за дверьми, они боятся разочароваться. Боятся оказаться в серой, обшарпанной комнатушке с кривым квадратом окна, стекла которого обвили сетями пауки. В комнатушке нет ни стульев, ни даже кроватки, чтобы сесть, передохнуть и поразмыслить над тем, куда попал. Потому что придется провести в комнате определенный отрезок времени, но он может растянуться на вечность, может и проскочить за секунду. Требуется найти ключ к выходу, а те ключи, от старых, исчезли. То есть, нет, они так и остались в замочной скважине, когда пришлось решиться войти в комнату. Вот так.
И вот стоят путешественники перед дверьми и представляют как в этой комнате грязно, сыро и темно. И растягивают, поэтому время. Глупые-глупые люди, которые потонули в лужах своих сомнений и страхов.