Прочитала сегодня, на каком-то форуме, такую мысль: если хочешь нормальных отношений, то следует сначала для себя четко решить, что для тебя собственно значит «нормальные отношения». Задумалась.… Мы ведь так редко думаем, какие отношения нам нужны. То есть нет, мы конечно представляем себе ванильно-сахарных принцев и розовые соплю стекающие к нашим ногам, но я говорю о другом. Сказки – это сказки. Отношения – это отношения. Я не говорю о том, каким ОН(ОНА) должен(должна) быть. Нет…. Я говорю о том, как должно все быть между вами. И вуоля, долго раздумывая, я поняла, что я мазохист. Мне нужны отношения на грани. Грани любви и боли. И не шагу в сторону, отношения на лезвии. Что бы губы в кровь, пальцы в пальцы грубо, ссоры в дребезги! А еще, это крайняя степень мазохизма, можно спать с другими. Но не просто так. Хочешь ее? Хорошо. Спи с ней сегодня. Но после, забудь ее имя, адрес и цвет глаз. И обязательно скажи мне, что был с ней этой ночью. Возможно, я ударю, возможно, скажу «скотина»! Но скорее всего мне будет так больно, что я захочу тебя. Захочу с такой дикостью, что будет не хватать воздуха! Возможно, я буду любить тебя по-настоящему. Я разрешаю спать с ними. Но только спать. Тело в тело – это не измена. Может это не правильно, но и я не пример для подражания. Главное, чтобы она знала, что ты думаешь обо мне. Главное, чтобы она знала, что ты вернешься ко мне. Непростительно, если ты гуляешь с ней. Если ты думаешь о ней, если ты скучаешь по ней. Это измена. Настоящая. Непростительная. После таких - уходят.
Тело в тело – это можно тебе. Нет, мне тоже можно, уж извини. Но я вряд ли воспользуюсь этим правом. Только если в целях мести или в порыве злости. Я верная. Или глупая, еще не определилась.
А еще, я поняла – меня нельзя любить. Нет, то есть конечно можно, но я об этом не должна знать. Никогда! Иначе все испорчу.
Отношения должны быть свободными…. Сейчас это главное. Свобода должна заключаться в выборе, кому нести верность. Я не держу, а ты не уходишь. И наоборот.
И не врать! Никогда! Ни в чем! Все в лицо. Сразу.
И учить меня надо. Всему. Я ребенок. Глупый ребенок. Но никогда не соглашусь, если ты меня так назовешь! Я взрослая!
А еще со мной надо говорить. Много. Если перестать спорить со мной, или просто перестать обсуждать что-нибудь вечером по телефону, или в кафе, я уйду. Мне надоест. Секс – это секс. А говорить – это гораздо важнее.
Последнее. Эта фраза может показаться грубой, мерзкой, низкой и пошлой. Абсолютно не этичной и просто аморальной. Но если ты ее поймешь, значит, ты поймешь все меня:
«Я могу переспать с тобой.
Мы можем встречаться.
Это все игра, блеф!
Но если я сделала тебе минет – значит, я твоя. Значит, это настоящее. Это лично»
P.S: ….а вечером, в обнимку, смотреть какой-нибудь фильм. Я буду плакать, если это драма, и смеяться, если комедия. Прижмусь к тебе и уткнусь носом в плечо, если ужас. Главное, что ты рядом.

Тебе никто не нужен.
Ты ни к кому ни привязываешься.
Тебе не нужны отношения.
Хорошо. Понимаю. Принимаю. Верна.
Эй, но я не люблю тебя, ты что-то перепутал. Да, глупая детская влюбленность есть, но не Любовь. Ты взрослый мальчик, должен понимать такие вещи. Мне просто скучно без чувств, и я пользуюсь тобой. Но ты допустил не слабую ошибку, человек. Твое поведение мне не нравится. Задел самую жуткую вещь в девушке – гордость. Твои игры – банальны. Оригинальность правил не делает твою игру чем-то особенным. Ты не понял самого главного: я никогда не была твоей. Да, мне нравилось ждать твоего звонка, мне нравилось быть тебе верной, мне нравилось просыпаться с тобой, мне нравилось болтать и истерить, мне нравился ты, и я готова была ждать. Но, я не буду терпеть пренебрежение. Разочарованна в тебе. Ты оказался таким же глупым, самовлюбленным мальчишкой. Ты оказался как все. А я видела в тебе… да не важно.

У нас с тобой нет будущего. Мы оба это понимаем. Для меня это сложно. Именно сейчас сложно. Мне больно. Но больно мне по другой причине: у нас с тобой нет прошлого. У нас нет «нас». Нет тех воспоминаний, которыми можно тихо убивать себя. Нет тех чувств, которые можно было бы красть у своей памяти. Нет тех дат, которые хотелось бы забыть. Нет тех мест, проходя мимо которых хотелось бы плакать! У нас нет тех ссор, вспоминая которые можно было бы улыбнуться. У нас нет прошлого… так какое, к черту, у нас может быть будущее?

Докажи мне, что я тебе не нужна! Покажи мне свое безразличие! Скажи в лицо, что я чужая! Ударь в лицо! Сделай это, давай! Скажи, что я просто игрушка! Докажи, что ты игрок! Это не сложно, это не страшно. Я не буду мстить. Я не ударю в ответ. Просто сделай это! Ты же смелый, я знаю. Ты сильный, ты сможешь. Докажи мне свою нелюбовь. Докажи! Помоги мне упасть! Помоги мне перестать верить. Я же не игрушка, я же живая. И плакать умею, и смеяться. А ты игрок, ты не мой человек. Докажи мне! Докажи!

Я не такая. Совершенно иная. Просто тебе верная. Просто в тебя влюбленная. Слегка глупая, наверное. Немного ребенок бываю. А кому-то сердце разбила. Но меня прощают. А ты не понимаешь. Ты даже не знаешь! Не знаешь, какая я. Не стерва, не сука, и не хочу такой казаться. Дурачек. Совсем не понимаешь. Когда маленький ребенок ведет себя плохо, все понимают: он просто еще не вырос, не осознает, что так нельзя. Все понимаю: он не хочет казаться плохим, просто маленький. И я такая же. Не ребенок, но маленькая. Верю в сказки, но говорю что «Happy End» невозможен. Верю в принца, но не ищу. Верю в Любовь, но чаще получается секс. Не потому что я плохая… Глупая я. Дура. Со мной ведь так сложно. Прости за это.

Тихо подойти тебе, смотря в глаза с детской наивностью. Улыбаясь, кусать игриво губы, подходить ближе и ближе. Руки за спиной сжаты в кулачки, не смело. Близко. Аккуратно и быстро коснуться кончиком своего носа твоих губ. А кубами дотронуться до твоего кончика носа. Опустить на мгновенье глаза, робко. Дышать с тобой. Чувствовать твои ресницы. Посмотреть на тебя, как смотрю каждый день: игриво, нежно и дерзко. Закрыть глаза. Дотронуться своими губами твоих губ. Не целовать, нет. Только дотронуться. Отстраниться. После этого минутного мучения ласками и играм, нужно поцеловать.
Поцеловать!
Страстно!
Грубо! Кусая губы, возможно даже в кровь!
Дико.
И только потом… только потом… потом, сказать. Сказать, что больше не любишь. И уйти. Навсегда. Быстро развернувшись и уверенным шагом. Хлопнуть дверью. И поклясться, что он никогда не узнает правды! Ты Любишь Его! Дико! Страстно! Грубо! Но чувство самосохранения в тебе сильнее.
Извиниться перед собой и уйти.
Правда красиво?

"Ты не нужна ему сегодня и завтра, и послезавтра ты тоже ему не нужна. Ошейник можешь снять, можешь оставить, как тебе будет удобно. Ты нужна ему наскоками, изредка. Зализать раны, поселить надежду, отвлечься от таких же чёрствых как он подруг. Ему просто стало скучно. И вот он опять около тебя, чтобы выброситься на твой берег, после изнурительного плавания в шторм"

Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.

Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.

И когда с другим по переулку
Ты пойдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.

Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер...»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».

И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь,—
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не разожгёшь.

Вы в детстве играли в игры: прятки, салочки, и все такое? Да? Я так и думала. А вот вы наигрались? Да? Я так и думала. А вот во взрослые игры играли когда-нибудь? Да нет, нет, я не о сексе. Я об играх в отношениях. Когда дурачишь: любишь, не любишь, хочу, не хочу, твое, мое? Да? Я так и думала. А вот вы наигрались? Да? Нет, мне, конечно, тоже иногда хочется поиграться, но когда ты видишь, что партнеру по игре уже порядком достало «салиться», то может можно прекращать игру? Может нужно? Пора бы начать уважать чужие чувства, ведь ты не играешь с кем попало.
Ладно, это все прелюдия… я везде люблю прелюдия: и в сексе, и в отношениях, и в творчестве. Ахиллесова пята задета. Занавес. Аплодисменты. Зритель разошелся. Пьеса не освистана. Кассовые сборы на уровне. Режиссер – снова выиграл. А актриса снова слишком вжилась в роль. Ничего: и у него, и у нее это пройдет. Глупые, глупые девочки. Глупые, глупые мальчики. Все хотят недозволенного и стремятся к запретному. А добившись, уходят. И я такая. И ты такой. Уходи. Ты мне такой не нужен. Совсем.

Утро. Сегодня уезжаю, вечером поезд. Бегу из этого города. Прячусь. Спасаюсь от этих мыслей, от этих звуком, от этих родных улиц и знакомых до боли мест. Спасаюсь от тех, кто пытается меня спасти и от тех, кто пытается добить. Спасаюсь от тех, кто пытается меня любить и от тех, кто не верит в мои чувства. Играю со временем. Два дня. Два дня – это так мало. Два дня – это целая жизнь. Не ищите – не найдете, я позабочусь об этом. Да и зачем Вам искать меня? Я уверена, что не найдется не одной стоящей причины. Вне зоны доступа. Хватит с меня. Один не слышит никого кроме себя и своих чувств, другой отчитывает, не замечая этого! А один не слышит меня, а может, просто грамотно играет… Личная жизнь – как ошибка отношений. Крикнула бы «спасите!», но кому это надо, я же все понимаю. Спасаюсь сама, как всегда. «Она нужна всем и не нужна никому…» - вот так. Спасибо лишь тому человеку, который увозит меня и тому человеку, который отпустил в эту поездку. Если бы не это спонтанное предложение, я бы, наверное, совсем свихнулась. С.п.а.с.и.б.о.
Ты хотел и я исчезла.

«Одиночество – это когда слышишь, как тикают часы»… Когда я рядом с тобой, я постоянно слышу тиканье твоих наручных часов. Они такие громкие. Ты сказал, что специально купил такие – что бы помнить, что время постоянно идет. На самом деле ты просто, таким образом, всем говоришь «Эй, забудь! То, что мы сейчас рядом – ничего не значит. Мы никогда не будем вместе. Со мной ты все равно одинок(а)!». И почему я поняла это только сейчас? Это ведь так просто… Дура.

Странно понимать это именно сейчас. Сейчас, когда мы больше не друзья. Шаг назад – мы просто знакомы. Очень приятно. Но именно сейчас я понимаю, что хотела бы любить его. Могла бы любить его. Я так отчетливо это понимаю, даже можно сказать ощущаю! Я бы смогла полюбить его по-настоящему, со всей свое странностью в любви. Я понимаю это, как никогда. Но почему именно сейчас?! Когда, черт подери, ни о какой любви между нами и речи быть не может! Да и не могла быть речь об этом, я ведь понимаю. Просто друзья – ничего личного. Нет, я не верила в сказку. Слава богу, в это я уже давно не верю. Ведь у тебя много девушек и свои правила на счет отношений. У меня много парней и свои заморочки на счет чувств. Мы совсем не подходим друг другу. Совсем…

«Такие простые слова, так легко.
отпускать и прощать... не любя.»

В твоем подъезде вечно нет света, даже не смотря на элитный район города. Ты поджимаешь ноги, сидя на подоконнике. Черное платье совсем не греет. Но тебе не холодно. Совсем. Ты смотришь в окно. Там идет дождь. Утро. Ты достаешь сигареты и трясущимися руками делаешь затяжку. Глубокий вдох. Закрываешь глаза и наслаждаешься этим чувством. Но… выдох и слезы. Безудержно. Уткнувшись лбом в коленки, ты трясешься от боли. Слезы размазывают тушь по щекам и ногам, губам и векам. Но тебе все равно. Ты плачешь так, как никогда. Так плачут о настоящей любви. Не сдержав крика, ты резко поднимаешь голову, и хриплый стон вырывается наружу. Затекает шея. Сводит челюсть. Открывая рот, ты пытаешься сделать вдох, но тщетно. Слишком больно. Слезы и ком в горле. Незаметно истерика и злость от безысходности сменяются полной апатией. Тяжелый удар о бетонную стенку, прислонившись к ней спиной. Сигареты помогают дышать и перебывают этот ком в горле, и привкус боли на губах. Вытираешь сопли и слюни минувшей истерики. Так мало мыслей. Слишком мало. Невозможно это понять и принять. Затяжка. Еще одна. Тяжелый громкий выдох. Руки трясутся с невыносимой силой. Тело ломит и ломает. Губы дрожат. В такие моменты никогда не звонит телефон. Никогда. И сейчас не будет этого звонка, о котором она молит. В голове стучат лишь пара цифр. 30. 12. 07. Но все напрасно. Она смотрит, как тлеет сигарета. Сигарета тлеет как жизнь. Сильным толчком она давит сигарету об стену, размазывая черную копоть о свои руки. Раз, и нет жизни.

…«30 января 2007 года, на Большой Дмитровке произошла авария, в результате которой погиб один человек. Женщина в возрасте 40 лет была сбита пьяным водителем. От полученных травм женщина скончалась на месте …»…

С Новым годом… мамочка.

Пустая постель. Слабый желтый свет от ночника. В руках стакан Бейлиса со льдом. Шум машин. И все так банально. Все так повседневно. Уткнувшись затылком в стенку, ты пытаешься собрать мозаику из собственных мыслей. Не сходится. Делаешь глоток. Двумя пальцами трешь переносицу, надеясь, что это поможет. Ненавижу мобильные телефоны. Укутываюсь в теплое тяжелое одеяло. Не понимаю. Ничего не понимаю. Ни себя, ни его. Да блядь, я тупею, наверное. Ловлю себя на том, что нервно грызу ноготь. Отлично, нервы начали сдавать. И ведь самое поганое, что мне это нравится. Это больно, это непонятно, это интересно. Это для меня. Я не знаю, что будет завтра. Но я знаю точно, что при таком раскладе, завтра это не потеряет для меня интерес. Упиваюсь своим несчастьем. Дура. «Я не люблю тебя, я пользуюсь тобой, что бы быть несчастной». Мне это нравится. А одной в постели всегда холоднее…

Не понимаю, это я дефектная или все ненормальные? Неужели кому то, правда, нравятся эти вязкие розовые сопли на тему «моя сладкая, любименькая, хорошенькая»? Хм… нет, наверное, я все-таки дефектная, судя по статусам ВКонтакте и большинству рассказов подруг. А я неправильная. Я хочу, чтобы по-другому все было. Не надо этих «зайчиков», «котиков», «рыбок» и прочей живности. Не надо постоянно меня восхвалять и закидывать комплиментами. Лучше редко, но метко. Вот. А еще мне нужны ссоры и выяснение отношений. Да, черт, просто надо. Вдребезги посуду! А потом, когда захочешь меня ударить, от дикой злости из-за моих слов, я тебя поцелую. И мы займемся сексом. Вот это чувства. Вот это страсть. А утром, когда я подам тебе завтра в постель, мы будем драться подушками и целовать друг другу лицо. Потом пойдем гулять. «Куда?» вопрос не встанет. Просто пойдем, без планов. Можем забрести в парк, а можем в музей; можем в кино, а можем в театр; можем в кафе, а можем в Гей-бар. Главное вместе. На выходные в клуб. Вместе. Ты будешь флиртовать с девчонками в коротких юбках, а я буду вести приятный разговор с Ди-джеем. Мы будем ревновать. Мы будем злиться. Мы будем чувствовать! По настоящему, дико! А потом танцевать: грязно, смело, нежно. Устанем и поедим домой. А дома спать в обнимку. Уткнувшись носом тебе в плечо, слегка посапывая от усталости. А можно вместе в Москву на пару дней! Без планирования, просто «-Поехали? -Давай!». И в поезде в плацкарте. Я сделаю пару бутербродов с твоей любимой колбасой и моим любимым сыром. А потом, когда я получу права, ты будешь радоваться за меня. И мы будем вместе. Мы будем свободны, потому что никто никому не принадлежит, и мы это понимаем. Просто нам хорошо, просто мы вместе.

Ну и что дальше? Час ночи. Хочу спать. Не могу спать. Не спится. Пролежала час и двадцать три минуты, в пустой кровати бездумно разглядывая потолок. Решила написать. Писать проще, чем думать. Когда пишешь, включается воображение и отходишь от реальности. Я редко пишу о себе. Я предпочитаю душевную проституцию. Мысли, эмоции, чувства – интересней и дешевле.

Думаю, надо снова сходить в театр. Люблю театр. Там все по-настоящему. Актеры если плачут, то плачут по-настоящему. И никто не крикнет «Стоп камера. Новый дубль». Все как в жизни, без права на ошибку. Недавно смотрела постановку «Ксения. История любви». Сойти с ума на сцене не каждый может. Поклон.

А еще хочу лета. И заграницу. Куда-нибудь далеко. Подальше. Хочу сбежать от всего и всех. Хочу солнца и красивый купальник. Еще хочу кушать мороженное, сидя на берегу моря, когда темнеет и легкие волны набегают на берег. Хочу чувствовать этот запах свежести и соли.

А вы часто смотрите на ночное небо? А я каждый вечер. Надеюсь увидеть звезды. Надежда умрет последней. Настоящих звезд в Питере нет. Есть только одна звезда. Настоящая одна. Она самая яркая на нашем небе. На «нашем» небе. Собственники. Даже небо поделили. Твое, мое, тебе, мне. Все поделили. И дружбу, и любовь, и чувства. Поделили и продали. А что не продалось, то обесценили. Твари.

И я сука, и ты скотина. Нет скажешь? А может ты и прав. А может я права. Правды вообще нет, как таковой. Есть твое мнение, есть мое. Правды нет.

А в детстве я не дружила с девочками. С мальчиками всегда мне было проще. В девчачьих компаниях всегда сплетни, интриги. А парни все в лицо, а если что – по морде.

Ай, ну как уж я без слюней? Ну да, да.

Люблю своих мальчиков. Рома, Сережа – спасибо Вам.

Люблю своих девочек. Вика, Катя – спасибо Вам.

Люблю.

А вообще, еще я хочу, чтобы меня полюбил человек, которого я люблю. Чтобы он засыпал и просыпался со мной. Чтобы я ему кушать готовила. Чтоб с ним в клубе рядом быть, и не надо «нет, я не хочу знакомиться». Чтоб он целовал меня нежно в шею, а кусала его за губы. Чтобы драться с ним в шутку. Чтобы ругаться так, что соседи слышат. Чтобы мирится так, что соседи тоже слышат.

Только я не люблю. Сейчас я свободна. Чрезмерно реальна.

Но умею, я точно знаю. Один человек может поставить печать «Проверенно. Любить умеет».

И зачем я это все написала? Ты дочитал это до конца? Серьезно? Видно ты тоже устал вести диалог с потолком. А он хороший собеседник.

Наше поколение, зараженное клубной жизнью и сексом, обречено на страдание. Мы корчим из себя кукол Барби и Кенов. Стараемся быть идеальными для всех, кроме себя. Набираем очки на свой счет: ночью в виде дешевых поцелуем с дорогими телами, а днем в виде чужих разбитых сердец. И мы упорно делаем вид, что нам нравится такая жизнь! Наше поколение подсажено на наркотики, алкоголь и депрессию. Антидепрессанты – это разновидность наркотика. Мы рвем свои души, курим, чтобы легче дышалось, и добавляем алкоголь в чувства для надежности. А знаете, почему так? Потому что мы «пафосное» поколение. «Пафос (греч. pathos – страдание) — античное понятие, обозначающее страдание, к которому привели собственные действия человека».

Вот и все.
Ты сидишь на асфальте, подгибая коленки как в детстве. Волосы растрепались от моросящего ветра. Платье пропахло дорогими сигарами, а губы пропитались горьким вкусом алкоголя. Твои тонкие пальцы нервно прикасаются к губам стирая с щек черные от туши слезы. Короткое блестящее платьице совсем не греет. На длинных загорелых ножках появляются мурашки. Пульсирует боль. Ты прислоняешься головой в стене, около которой ты давно сидишь. Открываешь глаза и за пеленой слез видишь небо. Оно такое черное. Оно такое красивое. Оно такое не нужное. На небе нет звезд. Настоящие звезды никогда не опускаются до уровня этого падшего неба. А ей так хочется верить в чудо. Этой маленькой девочки не хватает обыкновенного чуда. У нее так болит тело. Он ведь никогда не был ласков. А она была преданна ему. Она верила ему. Когда ему подарили собаку, он назвал ее твоим именем. Ты так радовалась, глупая. А теперь ты все понимаешь, теперь все понимаешь. И плачешь! Плачешь так, как никогда не будешь больше плакать! Больше ты никогда не будешь такой глупой, преданной и нежной! Ты больше НИКОГДА не будешь так смотреть в чужие глаза! Ты больше не «дворняжка». Ты воспитана «элитной» породой! Ты… знаешь кто ты? Ты маленькая девочка… которой очень нужны… звезды.

Знаешь, я иногда все еще говорю с тобой. Знаешь, ты мне иногда все еще снишься. Мне так трудно забыть тебя. Забыть нашу сказку. Забыть Нас. Знаешь, оказывается сказку так легко раздавить. Уничтожить. Стереть. Я ведь вижу тебя каждый день. Думаешь, мне больно? А ведь я сама выбрала такой сюжет. Странно, у тебя есть одна смешная привычка: ты каждую среду ходить в это кафе. Ты вообще не избавился от своих привычек. А меня забыл. Наверное, это хорошо. Значит, я не была твоей привычкой. Значит, ты просто любил меня. Но это уже не важно. Совсем. И вот сейчас, я сижу за соседним столиком и смотрю, как ты пьешь любимый кофе. У меня на столе сигареты. Ты рассматриваешь прохожих, вглядываясь в их лица. Готова поспорить, что я точно знаю, о чем ты думаешь. За год нашей сказки я научилась читать твои мысли по твоим жестам. Смешно звучит, но я всегда верно угадывала. Ловлю твой взгляд. Как же это больно. Ты смотришь на меня, как в первый раз. Как будто никогда не видел. Я смотрю тебе в глаза предельно спокойно и холодно, а ведь сердце стучит так сильно. Твой взгляд, он как всегда заботлив. Отворачиваюсь. Дрожь пробирает все тело. Нервно кусая губы я, как всегда, достаю сигареты. Затягиваясь, закрываю глаза. За окном так много прохожих. Все они, куда-то спешат. Не обращая внимание на нас: на мужчину и женщину, сидящих друг напротив друга за соседними столиками. Никому не интересна их трагедия. Никто не знает, что они когда-то были вместе и любили друг друга как сумасшедшие. Никто не знает, что потом он попал в аварию и потерял память. Никто не знает, что его мама просто запретила ей разговаривать с ним т.к была против их глупых отношений. Никто не знает, что она поставила ей такие условия, что она не могла воспротивиться. Никто не знает, что он ее просто не помнит. Никто не знает, что она просто помнит его. А они сидят друг напротив друга и смотрят на безразлично проходящих прохожих.

Почему все мысли приходят к тебе ночью, когда тебе плохо? Или тебе плохо уже вследствие твоих мыслей? Да это не важно, наверное.… Ты смотришь в потолок. Лежишь на своей теплой кровати и смотришь в потолок. Бессмысленно, совершенно непродуктивно смотришь в потолок. Да, в потолок. Почему то тебе не хочется кричать и злиться. Тебе вообще ничего не хочется делать. Наверное, понимание твоей тупиковой ситуации убивает всякое желание действовать. Даже желание дышать, но это происходит как-то рефлекторно. И ты все-таки дышишь. Думать тяжело, но мысли, каким-то странным образом крутятся у тебя в голове. Сами собой. А ты не пытаешься их понять, успокоить и разложить по полочкам. Ты смотришь в потолок. Лишь отголоски твоих же мыслей доходят до твоего сознания. Это очередная партия неудачных выводов твоей жизни. И ты, не придавая никакого значения этим выводам, возвращаешься к диалогу с потолком. Наверное, схожу с ума. Нет. Давно уже сошла. Интересно когда? Хотя, какое это имеет значение? Факт остается фактом: потолок интересный собеседник. Он не скажет тебе ничего плохого, и ты даже не увидишь свое омерзительное отражение в его глазах. А на губах горький вкус сигарет. Никотина. Снова мои легкие заполнились этим дымом. Это как знак: у нее все хренова. Делаешь вдох, и серый дым проникает в тебя с бешеной скоростью. На минуты ты закрываешь глаза и представляешь, как дым разъедает твои легкие. Как он медленно, но верно убивает тебя. И тебя это радует. Выдох.