У знакомого фотографа старая такса любила коньяк. Ей всегда наливали в крышечку. Заканчивалось всё одинаково - оба падали, храпели и пукали, обнявшись во сне.
*
В детстве нас вывозили в деревню. И как-то привели на постой пожилую лошадь, списанную с ипподрома. Она любила компот из сухофруктов. Косточки от абрикосов прятала за щекой, а потом складывала их на мою ладонь. У неё были мягкие и колючие губы. А потом её выкупили буряты на колбасу.
*
У мамы была корова по имени Молоко. Завидев маманю на пастбище, неслась к ней галопом, задрав хвост. Ей давали яблоко и говорили нежные слова.
*
У брата была овчарка по имени Любимая. Нужно ли после рассказывать о тонкостях деревенского юмора?
*
Однажды мне на голову упал рой голодных пчёл. В коже головы немного нервных окончаний, об этом знают татуировщики и китайские мастера пыток. Телу эти знания ни к чему, оно жаждало рыть глубокую яму, лечь в неё, прикрывшись кирпичами и палками.
*
Однажды у меня месяц жил сфинкс Горгулий, страшный, как гражданская война. И стеснительный, как Паниковский. Стеснялся он обычно за тёплым монитором, редко выглядывал. Слова «Горгулий, какой же ты красивый» сначала вводили его в замешательство, потом в смятение. Он сосредотачивался, прикладывал руку к груди и выходил для любви.
*
У одной старой девы было девять котов, все подобрашки с улицы. Она была к ним внимательна, заботлива, строга. И в один день всех девятерых усыпила. К ней пришла депрессия.
*
Тихо лакомилась в малиннике. И вдруг над ухом оглушительный мат. Перепугавшись, бросаю ягоды - сосед в своём огороде собирает жёлтых цыплят, как рассыпавшихся гусениц в капусте.
*
Очень давно у меня жил розовый перс Ряженка. Одним ударом когтя он вспарывал вену на ноге, и пока хлестала кровь, не спеша удалялся. Мстил за вычёсывание колтунов. С тех пор у меня гипер развито боковое зрение.
*
Девушка, которая похожа на старую хрупкую солому. Тело, походка, речь - словно всё сейчас рассыплется.
*
Режиссёр, который мог ответить на простейший вопрос спустя день. Он просто обдумывал ответ со всех сторон. Рядом с ним я чувствовала себя бешеной мухой в голове гигантского слона.
*
Старик, сидящий в мусорном баке, с вытекающими в небо голубыми глазами, бормотал, что у него нет ног. Ножек нету у него.
*
Прабабушка моя, которую в детстве я звала птичкой, она была крошечная, как младенец, жила в байковом одеяле, не вставала. За обедом любила выпить рюмочку водки. Материлась, как истопник при бане.
*
Моя толстая соседка с малюсеньким ртом, но когда она его открывала - легко мог войти половник. Так же легко она извергала из себя отборнейший мат.
*
Деревенский поэт, с которым мне довелось ехать рядом в автобусе, был настолько душным (не вонючим, а именно душным), что я не доехав до райцентра, попросила остановиться, вышла и упала в обморок. Стихи его такие же невыносимые. Смердели.
*
У одного художника руки похожи на птичьи лапы, хищные, корявые, рвущие. Картины хорошие. А руки хищные.
*
Мой знакомый художник, Андрюша, семидесяти лет. Любил выпить. Тут же заводил разговоры с Де Голлем, Черчиллем, Бисмарком и прочими умершими людьми. Сидел и только с ними разговаривал, ругался даже. В жизни - совершеннейшее дитя. Переводил меня за руку через дорогу.
*
Старик из серебряного века, чудом не попавший под репрессии, имел фантастическую память и нежный девичий голос. У его жены Розы Марковны, голос был низкий, с трещиной. И я могла взять её на руки, у неё почти не было тела, только голос.
*
Брат мой, сурового и брутального вида, когда снимает очки - глазами превращается в беспомощного новорожденного щенка с розовым пузиком и пушистым писюном.
*
Работяга-алкаш на корпоративе выбрал меня своим слушателем. Полный рот камней, двух слов не вяжет. Обрывки слогов о колготках, бантиках, шоколадках. И вдруг меня как током ударило - он рассказывал о своей маленькой дочери, вся его мутная речь была только о любви к ней.
*
Инвалид, дцп, доктор математических наук, чудовищное заикание (три слова в минуту) поскользнулся и упал, и так заливисто смеялся тому, что был похож на жука, который не может перевернуться на лапки. Он вообще смешливый был. Это было самое лёгкое, что ему давалось.

https://kirdiy.livejournal.com/225139.html

ой, уже октябрь к концу. я в жж почти и не заглядываю.
тихо переползла в ФБ.
кому это интересно, то вот: https://www.facebook.com/kirdiyviktoria
я туда почти всех добавляю. вежливая потому что.

https://kirdiy.livejournal.com/224768.html

у меня есть страстишка - собираю иллюстрированные книги грамотой-то не владею.
так вот, имею сказать, что мой любимый русский иллюстратор - Игорь Олейников
(скупила все книги, проиллюстрированные им, он гений иллюстрации).
а тут новая книга у него вышла. "Конёк-горбунок"
(Твёрдый переплёт, мелованная бумага, 64 стр. формат 60х90/8, издательство "Контакт-Культура)
книгу уже можно купить в "Лабиринте" http://www.labirint.ru/books/548352/

https://kirdiy.livejournal.com/224536.html

[показать]

http://kirdiy.livejournal.com/222278.html

Русский народный писатель Наринэ Абгарян напугала меня пыточным набором,
если я не расскажу об Абхазии здесь.
Рассказываю. Абхазия.

Добирались мы до неё 2 часа самолётом.
Сдаю место, т.к. нас там уже нет - Гребешок. Хозяева Валико и Анна.

50 метров вдоль, 74 крутых ступени вниз и прозрачное море.
Камни на берегу, как птичьи яйца, идти по ним - словно по драгоценностям.
Смешного там ничего. Одна лирика. Глаза только слепит от красоты.

Летние вечера под Гаграми.
Издалека ещё встречал нас мужчинка. На дряблом пузике жёлтый круг с уточкой, платочек вокруг головы завязан четырьмя узелками, собирал ладошку в жиденький кулачок, кричал "привет московским от питерских", непременно спрашивал о ласковости моря. Каждый день, как вчера. Его упругая телом, с уставшим лицом жена, всегда сидела молча, смотрела в море, судорожно начиная переодеваться когда кто-то шёл мимо, белая грудь с крупными сосками вываливалась на глаза.

На берегу скачет собачка по имени Огурчик. Давид собирает одинокие шлёпанцы, выброшенные морем. Спрашиваю, зачем они ему? Ну, как же, отвечает, вдруг кто искать будет, придёт ко мне и заберёт. Давид живёт в горах, сотни одиноких шлёпанец ждут вас у него в саду под грецким орехом.
Неразговорчивый грек ловит рыбу с камня. Его женщина с упоением читает всё, где есть буквы.
Под развесистой чинарой двое местных играют в нарды. Вот и все прибрежные жители. Редкая дама в мини-бикини с открытым задом плывёт с бутылками к ручью. Каменный пляж оживляется, приседает глазами, любуется. Ни мух, ни комаров.

Отчаянно пахнет водорослями.

Ездили в Сухуми.
Ботанический сад.
У входа памятник со сложноподчинённой к креслу головой и ветром, дующим артритом в плечи и ноги. В саду живёт дерево-патриарх, сердце которого заложено камнями, как человек гипсом с хрустальной болезнью.
В бамбуковой роще спал живой пьяный с багровой спиной. Вспоминали китайскую поэзию.
В мужском туалете объявление "Добро пожаловать в Абхазию. Сдаются комнаты", там же продаются гигантские шишки реликта.
Дети, моют ноги в прудике с лотосами и лягушками.
Сухумские дворы с чистым бельём под небом, механические верёвки из окна в окно. Чем не Одесса. Балконы один другого краше - на третьем этаже можно встретить вход в квартиру с металлической дверью и золотой личинкой для ключа. Лестницы на балкон нет.
Тут и там ржавые гаражи с немытыми бентлями.

Мишленовские рестораны Сухуми. Раз в час выдёргивают скатерть из под тебя и стелят клеёнку, выкладывая на стол пожилых спортивных куриц-тапака. Отрезать от них кусочек - вспотеешь весь, но зато к ним подают ореховый соус, еда ореховых эгрегоров.
Кофейня с французским названием - у входа рукомойник с пипочкой и ведром снизу на вынос.

По рынку плывут оооочень полные женщины во всём чёрном. Тонкие мальчики несут их мешки с крупой. Два узбека (муж и жена) сразу метут мусор за ними.
Там же человек в тёмном костюме, обходит лестницы с кадилом, сосредоточен, ни с кем не разговаривает, никому не улыбается. Окуривает.
Мясной ряд - рубщик мяса, расправляется с коровьей ногой, как ни с чем. Спросили разрешения сфотографировать, снял очки, глазами ласково позволил. Рубил в очках с любовью.
Антикварная лавка с двумя напуганными женщинами, слушающими рок, продают антиквар образца 60-70 годов. И в книжицу записывают - в какой город какая вещица уезжает.

Была жажда. Искали пиво. Купили сухумское. Говно. Но вкусное.
Думали об абхазской культуре. Достали и съели мамылыгу. Поняли.

Добирались до автовокзала на машине местного разлива с вырванным рулём, командир кричал нам о ценах и куда деваются деньги, велел передать путину, что его помнят и ждут в Сухуми. Передаю. Дальше нас вёз под ливнем по встречной глухой водитель. Пассажиры голосили - нервные, не отдохнули ещё.

Загрузили тела в маршрутку. Экспрессивный водитель включил на полную громкость классическую абхазскую музыку. Всего два часа незамутнённой радости и вы в Новом Афоне.
Тут же полезли обезьянами в горы, точнее спутники мои, один моложе другого (дай бог им здоровья), одна я отсиживалась в кустах серебристым лохом.
Вдоль козьих горных троп справа и слева лежали отдыхающие люди.
Дошли до правительственной дачи. Кассир, оглядев нас всех, спросил: «Научные сотрудники?» Мы замялись. Проходите так - ответил. Прошли, пользуясь любезностью. Видели клан насекомых с пушистыми жопами. Изучили. Нашли две берёзки. Обнимали их, рыдая, просились домой.
Маленький храм под открытым небом. Подбегает тётя в заботе, спрашивает: "куда ставить свечи, справа или слева?". Купили свечей сами, поставили справа и слева.
Пьяненький монах, собирающий деньги, останавливает нашего спутника с бородой:
- отец! отец, постойте!
- да я не отец.
- да ладно! А откуда будете, отец?
- из Москвы.
- что, вот Читать далее...

[показать]

http://kirdiy.livejournal.com/207198.html