Безумие какое-то
смотреть на тебя часами хочется
когда география местоположений близка как-то покалывает и трясёт
Видит Папа я этого никак не хотела
и не расскажешь никому
даже тебе.
И куда бы там не бегал
гневался
ругался
и мелочился
Друг мой Саша
Это такое Счастье
что ты у меня
вот так вот
нежданно
случился.
(с)
[642x467]
Просто чтоб ты держала за руку
в своей маленькой,ту которая чуть больше
просто молчать
чтоб ты тонула
в моих
Хотя....
Неплохо было-бы уже научится плавать.
Изворачиваться
врать
врать
Никогда раньше так зла человеку не желала.Ты первая.Невыносимая жестокость.
Бейб,кому-то херовей чем тебе,очнись.
девочка моя научись уже забивать х..й на всё это а то они забьют его на тебя.это всё потому что ночь.
мама всё чувствует.бедная моя.Вена пульсирует на виске.
Настроение совпадает с Верой)
Дорога от тебя кажется в два раза быстрее чем к тебе
Это чертовски хороший признак.
Ну и куда мне теперь эту откровенность,не скажешь?
Тупое электрическое напряжение тычется прямо в живот.
И ты-оленёнок Бемби
А я похотливый мартовский кот.
И будто ему 28
А мне долбаных 47
И всё,что у меня в жизни было
Я пронюхала проела и пропила
А у него сын играет на скрипке
И невероятно очаровательная жена
Ни ему,не себе,вообще никому не нужна.
Каждая твоя Love story
Милый
Изначально обречена.
(с)
Мне кое-что сказать тебе надо,и это серьезно.
Очень.
Я поцеловать тебя хочу.
(с)
Я написала тебе письмо!
я рада этому очень
что снова могу писать ТЕБЕ!!!))
я очень счастлива теперь
я знаю,ты рад этому...
Это ты сделал меня такой.
Спасибо
Алёёёё!!Твоё письмо он так же хорошо,как коротко,и хоть ты и полная Каза,и женщина Лена уже скучает о тебе...
оно было со мной с того со мной с того дня,и оно тоже помогло мне!!
На самом деле такого быть не может)))
но глаза цвета поднебесного
и чувствую..спиной
вот такой получился чай с молоком)))))))
не там где должна быть - в моей подключичной ямке,
в моем блокноте, в моем боевом ворде
в моих снах и мыслях.. в чужой постели, на пьянке
где-то еще, откуда я знаю где? где тебя носит, шарашит, тащит
в моей заплечной суме миллион гвоздей и шпилек
авторства твоего и наверное ящик
неизрасходованных патронов колкостей от меня
и пусть я стреляю метко, но ты - мой извечный промах
ты просто в другой вселенной, на других просторах, чужих конях
вытанцовываешь кульбиты, о которых не следует помнить
ты опять с кем угодно и только со мной кранты -
менопауза, кризис, срочные переговоры...
я упорно исследую интернет на тему с кем бы мне перейти на ты
а упираюсь спиной в нами же воздвигнутые заборы
ты - исследуешь мир, держа меня на краю
взгляда, выдоха,
и хранишь в своей почте 113 моих исторических айлавью
как будто именно это помогает тебе оставаться целой
обвиняешь меня во всех мыслимых и немыслимых, вслух и нет,
я как дурак (как дура) оправдываюсь упорно
и лишь усталость бьющая как стилет
вспарывает мое саднящее не тобой горло
ты опять где угодно но только увы не со мной,
как уже бесконечно случалось в похожих романах,
в теплой ямке успевшей забыть твою нежность я чую спиной
нарастающий холод. и в воздухе запах бананов.
(с) Марта Яковлева
самое забавное в том, владислав алексеевич,
что находятся люди,
до сих пор говорящие обо мне в потрясающих терминах
«вундеркинд»,
«пубертатный период»
и «юная девочка»
«что вы хотите, она же еще ребенок» -
это обо мне, владислав алексеевич,
овладевшей наукой вводить церебролизин внутримышечно
мексидол с никотинкой подкожно,
знающей, чем инсулиновый шприц
выгодно отличается от обычного –
тоньше игла,
хотя он всего на кубик,
поэтому что-то приходится вкалывать дважды;
обо мне, владислав алексеевич,
просовывающей руку под рядом лежащего
с целью проверить, теплый ли еще, дышит ли,
если дышит, то часто ли, будто загнанно,
или, наоборот, тяжело и медленно,
и решить, дотянет ли до утра,
и подумать опять, как жить, если не дотянет;
обо мне, владислав алексеевич,
что умеет таскать тяжелое,
чинить сломавшееся,
утешать беспомощных,
привозить себя на троллейбусе драть из десны восьмерки,
плеваться кровавой ватою,
ездить без провожатых
и без встречающих,
обживать одноместные номера в советских пустых гостиницах,
скажем, петрозаводска, владивостока и красноярска,
бурый ковролин, белый кафель в трещинах,
запах казенного дезинфицирующего,
коридоры как взлетные полосы
и такое из окон, что даже смотреть не хочется;
обо мне, которая едет с матерью в скорой помощи,
дребезжащей на каждой выбоине,
а у матери дырка в легком, и ей даже всхлипнуть больно,
или через осень сидящей с нею в травматологии,
в компании пьяных боровов со множественными ножевыми,
и врачи так заняты,
что не в состоянии уделить ей ни получаса, ни обезболивающего,
а у нее обе ручки сломаны,
я ее одевала час, рукава пустые висят,
и уж тут-то она ревет – а ты ждешь и бесишься,
мать пытаешься успокоить, а сама медсестер хохочущих
ненавидишь до рвоты, до черного исступления;
это я неразумное дитятко, ну ей-богу же,
после яростного спектакля длиной в полтора часа,
где я только на брюхе не ползаю, чтобы зрители мне поверили,
чтобы поиграли со мной да поулыбались мне,
рассказали бы мне и целому залу что-нибудь,
в чем едва ли себе когда-нибудь признавалися;
а потом все смеются, да, все уходят счастливые и согретые,
только мне трудно передвигаться и разговаривать,
и кивать своим,
и держать лицо,
но иначе и жить, наверное, было б незачем;
это меня они упрекают в высокомерии,
говорят мне «ты б хоть не материлась так»,
всё хотят научить чему-то, поскольку взрослые, -
размышлявшую о самоубийстве,
хладнокровно, как о чужом,
«только б не помешали» -
из-за этого, кстати, доктор как-то лет в девятнадцать
отказался лечить меня стационарно –
вы тут подохнете, что нам писать в отчетности? –
меня, втягивавшую кокс через голубую тысячерублевую
в отсутствие хрестоматийной стодолларовой,
хотя круче было б через десятку, по-пролетарски,
а еще лучше – через десятку рупий;
облизавшую как-то тарелку, с которой нюхали,
поздним утром, с похмелья, которое как рукой сняло;
меня, которую предали только шестеро,
но зато самых важных, насущных, незаменяемых,
так что в первое время, как на параплане, от ужаса
воздух в легкие не заталкивался;
меня, что сама себе с ранней юности
и отец, и брат, и возлюбленный;
меня, что проходит в куртке мимо прилавка с книгами,
видит на своей наклейку с надписью «республика» рекомендует»
и хочет обрадоваться,
но ничего не чувствует,
понимаешь, совсем ничего не чувствует;
это меня они лечат, имевшую обыкновение
спать с нелюбимыми, чтоб доказать любимым,
будто клином на них белый свет не сходится,
извиваться, орать, впиваться ногтями в простыни;
это меня, подверженную обсессиям, мономаниям,
способную ждать годами, сидеть-раскачиваться,
каждым «чтобы ты сдох» говорить «пожалуйста, полюби меня»;
меня, с моими прямыми эфирами, с журналистами,
снимающими всегда в строгой очередности,
как я смотрю в ноутбук и стучу по клавишам,
как я наливаю чай и сажусь его пить и щуриться,
как я читаю книжку на подоконнике,
потому что считают, видимо,
что как-то так и выглядит жизнь писателя;
они, кстати говоря, обожают спрашивать:
«что же вы, вера, такая молоденькая,
Милая,ты была бы рада ,узнав,что она снова может тронуть меня изнутри.
Ты снилась мне сегодня
это прекрасно было.
южный полюс в снегах.
южный полюс закрыт.
на торосах растут
ледяные цветы.
опоздавших не ждут.
мы горим в пустоту.
кто из нас станет первым
кто сможет сказать
"извини. я остыл"?
южный бег как мишень
в океане без дна.
южный ветер плюет
солью на паруса.
южный знает кто враг.
южный не предает.
южный намертво впаян в твои
поднебесного цвета глаза.
южный полюс молчит.
мерно катит слюна
по гортани туда
где рождается звук.
никаких новостей.
нас берут на испуг.
нас измором берут
никаких новостей
бьет под дых тишина.
южный полюс закрыт
от зимы до зимы.
безрассудочен пыл
пилигримов-юнцов.
не дождутся весны
и пойдут на авось
и вернутся домой
поседев до корней
в платьях для мертвецов.
южный полюс уснул
снами холостяка.
я все ночи к тебе
прижимаюсь щекой.
южный нас не пустил.
не целован никем.
южный шанс упустил
и ему никогда
не обняться с тобой.
держи меня за руку долго пожалуйста
крепко держи меня я не пожалуюсь.
сердце в плену не способно на шалости
если не хочешь потери - молчи.
я путь свой сама устелила пожарами
ядом отчаяньем страхами ранами
кровью без крови ожогами шалыми.
не отпускай мою руку держи!
(с)Д.А.
[450x289]
папа
Прошу тебя
подари мне место
где я могу кричать сейчас.
Чтоб горло выдирало.
Детка,давай тихо,на выдохе
Я люблю тебя
Я очень сильно тебя люблю
Если бы ты понимал хоть толику
хоть самую чуточку
из того что я хочу сказать тебе всеми вот этими моими экзерсисами
ты бы с ума сошел
а знающие люди уже звонят и предлагают рецепты на фаназепам
и бейб кричит что уже
Апрель уже целых 3 часа как апрель!!
а ты все рассказываешь ему эти бесконечные истории чувства и ощущения
он же даже не чувствует тебя.
ты же всегда вот так,на надрыв
может кончим уже с этим
Или тебе мало
Мало когда ты однажды уронила этот твой кулончик
Эту твою капельку янтаря которую ОНА ОНА подарила
и как он разлетелся на мелкие кусочки
и страх,липкий холодный сразу по спине
а от живота к ключицам жар какой-то адский
"позвонитьпозвонить а вдруг с ней что?!?"
она же сама потом напишет и скажет что машина восстановлению не подлежит
а она очень легко отделалась
И ты будешь говорить Папе спасибо пока язык не распухнет...
Зачем тебе так?!?
___________________________________________
а у меня вены лопаются на руках,когда я тебе пишу.
"Да он же МУЖЧИНА
он не понимает намеков!твоих
ты прямо ему скажи!!"(с)
Лён
"А вот со всеми своими любимыми женщинами ты в Питере была
А вот с любимым мужчиной-нет.
и вот тебе специальный двор для тебя.
и не вздумай туда одна!"
ох уж эт мне знакомые из прошлого,Бейб.
Но домо оригато тебе.
за такой_то подарок)
Счастье моё,
как
я без тебя?
Сколько еще
ждать
пасмурных дней? Может быть я вернусь
уже не к тебе,
Но, Счастье мое, будь, просто будь....
Я напишу об этом нескладно, не в рифму,
Как разбивалась гордость на мелочь об рифы.
Меня убила вера в себя же,
во сне же
Умирала сказка и не спасал межгород.
Счастье моё, как...
(с)Zem