Гипноз является психотерапевтическим инструментом, увеличивающим возможности доступа к скрытым потенциальным возможностям, помогающим преодолеть барьеры сознательного ума и позволяющим пациенту приобрести необходимое психотерапевтическое научение, возникающее первоначально на бессознательном уровне, а затем разделяемое сознательным умом на основе принципа “принимать все, как оно есть”. Гипноз просто стимулирует некоторые обычные психотерапевтические процессы, поэтому сам по себе он не является формой психотерапии.

Хотя применение гипноза принципиально не изменяет цели психотерапии и ее процедуру, оно дает пациенту возможность пережить многие вещи, научиться им и сделать то, что в обычном состоянии бывает трудно или даже невозможно. Особенно это справедливо в тех случаях, когда пациенты во время транса приобретают умение функционировать более полноценным образом на бессознательном уровне. В некоторых случаях пациенты прогрессируют самостоятельно, будучи погруженными в глубокий транс и получив инструкции использовать свои новые умения, для того чтобы сделать то, что необходимо. Некоторые пациенты обучаются в трансе всему необходимому с минимальной степенью косвенного или общего руководства.

Однако стать последователем Эриксона нелегко. Это может занять достаточно много времени, поскольку не существует простой теории, которую можно было бы запомнить и применять к каждому из пациентов; нет ни перечня каких-то особых умений, которые можно было бы применять в любой ситуации, ни таких мистических изменений сознания, которые могли бы помочь внезапно постичь всеобщую истину. Эффективное использование гипноза, как и психотерапии в целом, в эриксоновской традиции не ограничивается какими-то особыми техниками — игрой слов, каламбурами, метафорами или анекдотами.

Это прежде всего осознание и принятие реальности вместе с готовностью и способностью использовать все, что она предлагает для достижения желаемых результатов. В сущности, это обязательство быть гипнотерапевтом во всех аспектах жизни, а не просто жалкие попытки (обычно не выходящие за пределы своего кабинета) подражать тому, как должен действовать гипнотизер. Это медленное и старательное накопление подробных наблюдений и всех связанных с ними умений и готовность принимать личное участие в процессе гипнотерапии, обучаясь на основе опыта пребывания в роли гипнотизируемого субъекта и приобретая понимание, чем является гипнотерапия и чего можно достигать с помощью гипноза.

Это и способность достигать с помощью самогипноза потенциальных возможностей собственного бессознательного, готовность принять решение использовать их и позволить им управлять собой. Эриксоновские гипнотерапия и психотерапия — особое искусство, требующее практики и полного посвящения себя этому делу. Возможно, это наиболее требовательное из всех искусств.

Сегодня для желающих обучиться всему этому доступны многочисленные семинары и книги, посвященные эриксоновской гипнотерапии, и гипнотерапевт может почерпнуть из данных источников ценный опыт, умения и инсайты. Однако любая информация (в том числе и приводимая в настоящей книге) и умения приобретают настоящую ценность только лишь в том случае, если они включены в повседневные паттерны переживаний и реагирования.

И чтобы стать эффективным гипнотерапевтом, необходима готовность принять особый стиль жизни. Идеи Эриксона могут служить руководством и источником мотивации, но они не могут быть универсальным ответом на все вопросы. Ответ — в каждом из нас, в принятии обязательства обучаться с помощью объективных наблюдений и переживаний — обучаться использованию полного диапазона нереализованных сознательных и бессознательных возможностей.

 Гипнотическое состояние имеет различные степени — от легкого транса до весьма глубокого — и эти степени не имеют четких, фиксированных границ.

Превращение легкого транса в глубокий, напоминающий ступор, включает в себя постепенную утрату осознавания внешней среды. Со временем, когда субъект входит в действительно глубокий транс, ограничения, предубеждения и определяющиеся внешними обстоятельствами паттерны сознательного ума исчезают, передавая контроль над ситуацией бессознательному уму.

При этом субъект не находится полностью в бессознательном состоянии и не утрачивает способность контролировать происходящие события, но паттерны восприятия и реагирования, оставшиеся у субъекта, связаны теперь с бессознательным умом. Сознательный ум больше не управляет поведением субъекта, передавая данную функцию бессознательному уму, и это чрезвычайно важный аспект глубокого транса. Правильное понимание роли бессознательного при глубоком трансе оказывается абсолютно необходимым для уяснения того, как Эриксон использовал гипноз в психо­терапии.

Если пациент находится в состоянии глубокого транса, он слышит голос психотерапевта и реагирует на него только лишь с помощью бессознательного ума. Когда люди в глубоком трансе слышат, видят, понимают или делают что-либо, это функция паттернов восприятия, знания и реагирования их бессознательного ума. Субъекты при этом переживают происходящее и реагируют на него с позиций новой точки отсчета, новой перспективы — все это связано с бессознательным умом.

Все убеждения, страхи, ценности и тенденции их обычного сознательного ума становятся в трансе неуместными и недействительными. Так, при глубоком гипнозе субъекты освобождаются от ограничений сознательной модели реальности и оказываются в прямом контакте с бессознательным пониманием, связанным с опытом непосредственного эмпирического научения, а также со способностями, которые могут проявиться в этом новом понимании.

В глубоком трансе пациенты подобны детям  и характеризуются буквальностью. Тенденция реагировать на гипнотизера простым и буквальным образом напоминает поведение ребенка. Эта типично бессознательная форма реагирования является надежным признаком достижения глубокого транса.

Состояние глубокого транса может быть использовано для того, чтобы обеспечить другие формы гипноза. Субъектам даются инструкции, чтобы они действовали так, как будто находятся в нормальном состоянии, но на протяжении всего этого времени оставались в глубоком гипнозе. Такое состояние называется сомнамбулизмом. Хотя это весьма интересный феномен, он не является непременным условием возникновения большинства других форм поведения при гипнозе.

Основная психотерапевтическая ценность этого состояния заключается в том, что субъект может проводить несколько часов или дней, занимаясь своими обычными делами, оставаясь в то же время в состоянии глубокого гипноза. Такое расширенное применение гипноза позволяет субъекту использовать недоступный для него ранее бессознательный материал для разрешения своих проблем и для обучения новым паттернам реагирования.

Постгипнотическое внушение дает возможность расширить гипнотический опыт за пределы конкретной и ограниченной во времени ситуации гипнотического сеанса. Субъекту могут быть предложены такие инструкции и внушения, которые вызовут появление состояния транса в тех ситуациях, когда это окажется полезным для индивида.

Эриксон не раз отмечал, что каждый человек может быть загипнотизированным, хотя тут же добавлял, что состояние гипноза — это нечто, возникающее внутри субъекта. И только те субъекты, которые проявляют готовность к сотрудничеству, смогут научиться достигать гипнотического транса. Им необходимо позволять (и даже

 Эриксон считал, что гипноз и гипнотерапия — это темы, которые не могут изучаться отдельно от исследования как природы человека, так и природы процесса психотерапии. Он рассматривал гипноз как естественное, хотя временами и удивительное проявление человеческого функционирования, подчеркивая, что исчерпывающее объяснение гипноза и гипнотических техник зависит от того, как понимать нормальное и ненормальное в человеческом поведении. Более того, он не раз отмечал, что гипноз — только инструмент психотерапии, средство достижения желаемых результатов более быстрым и эффективным образом, чем это могло бы быть сделано иными способами.

Гипноз может быть использован как для создания психотерапевтической атмосферы, так и для проявления потенциальных возможностей, существующих в бессознательном. Он может использоваться различными способами для обретения важного опыта научения и для усиления способности человека получать пользу от данного опыта. Однако гипноз — это, в сущности, просто другой способ сделать то же, что психотерапевт пытается сделать иными средствами. Поэтому достаточно глубокое понимание принципов и целей психотерапии, как понимал их сам Эриксон, является важным предварительным условием для эффективного использования гипноза в психотерапии.

Понимание Эриксоном гипноза носило чисто описательный характер. Цель Эриксона, предоставившего эти описания, состояла в том, чтобы показать отличие гипнотического состояния от нормального, повседневного состояния сознания.

В отличие от обычного состояния сознания, которому свойственно постоянное изменение фокусировки внимания, гипнотическое состояние связано с устойчивым сосредоточением внимания и исключением всего, что отвлекает внимание. Однако это отнюдь не забвение или отсутствие реагирования, как это бывает во время сна, а особое состояние, в котором нормальная “гиперактивность” сознания снижается, а внимание направлено на отдельную совокупность или категорию стимулов.

Подвергающиеся гипнозу субъекты оказываются открытыми более эффективному использованию понимания, обретенного ими в процессе научения, и потенциальным возможностям реагирования, ранее не использовавшимся ими. Они оказываются в контакте с обширным резервуаром возможностей, содержащихся в их бессознательном, и могут черпать из него.

Роль гипнотизера в этой ситуации состоит в том, что он дает ряд сообщений (вербальных и невербальных), направляющих внимание субъекта на эти бессознательные возможности и создающих таким образом “гипнотическую ответную реакцию”. Систематическое и обладающее определенной целью обращение к не используемым способностям может наблюдаться с изумлением и любопытством субъектами, которые в результате начинают в большей мере осознавать и использовать свои потенциальные возможности.

Не существует четких признаков возникновения гипнотического состояния. Транс — это постепенно развивающееся и нарастающее явление, отличающееся по своей глубине у различных людей и даже у одного субъекта в разные моменты времени. Каждый пациент имеет свои паттерны изменения глубины гипнотического состояния, хотя существуют и определенные общие черты. Обычно снижается двигательная активность, а также усиливается физическая и психическая релаксация.

При использовании одного из тестов на восковую гибкость для кататонических пациентов могут быть обнаружены и признаки каталепсии. Довольно часто возникает амнезия по отношению к событиям, происходившим во время транса, так же как и расширение зрачков. Для транса также весьма характерна постепенная утрата контакта с внешней реальностью, включающая в себя неспособность реагировать на внешние раздражители, отвлекающие факторы и неожиданные звуки.

 Эриксон часто использовал метафоры, аналогии и истории личного характера, что отчасти объяснялось его желанием подтолкнуть пациента к приданию словам личностного смысла. Так сама передача этих слов пациенту становилась моментом обретения внутреннего опыта, автоматически переводимого пациентом в термины, связанные с его мыслями и предыдущими переживаниями. Эриксон считал, что такой подход в большей мере подходит для передачи пациенту смысла слов, который должен быть пережит слушателем на внутренним уровне, чем прямое и директивное высказывание психотерапевтом своей точки зрения.

Позиция Эриксона в отношении роли пациента в психотерапии была простой и ясной. Он утверждал, что пациент способен сделать что-либо полезное и сам несет ответственность за то, делает он это или нет. Проблема психотерапевта состоит в том, как мотивировать пациента к реорганизации сознательного ума, чтобы он смог использовать потенциальные возможности бессознательного и устранить ригидные, ограниченные, произвольные и основанные на заблуждениях саморазрушительные паттерны мышления и поведения.

Эта общая цель конкретизируется применительно к специфике индивидуальных потребностей каждого пациента. Степень же реорганизации сознательного ума и использования бессознательных способ ностей определяется особенностями проблем пациента, а также спецификой его личности и ситуацией. Более того, психотерапевтические изменения, в конечном счете, зависят только от усилий, предпринимаемых самим пациентом.

Психотерапевт лишь создает необходимую обстановку, способствующую этим изменениям. Первым и наиболее важным, что психотерапевт должен сделать, является создание соответствующей обстановки и атмосферы, которая будет мотивировать пациентов пройти через трансформирующие события, необходимые для того, чтобы дать им возможность применить то, что они обрели вместе с опытом и научением наиболее эффективным образом, а также с наиболее объективным взглядом как на самих себя, так и на мир.

При этом психотерапевту даже нет необходимости знать природу проблемы или то, что должно быть сделано для ее разрешения. В действительности психотерапевту необходимо знать только то, как создать ситуацию или взаимоотношения, которые будут мотивировать пациента использовать свой собственный опыт и способности для осуществления психотерапии.

Как руководить пациентом и оценивать происходящее — проблема психотерапевта, а задача пациента — с помощью собственных усилий научиться по-новому понимать свои переживания. Психотерапевт делает все необходимое, чтобы мотивировать пациентов. Он служит для клиента источником комфорта, надежды, доверия и вдохновения, хотя в то же время является источником расстройства, дискомфорта, гнева и страха.

Создав психотерапевтическую атмосферу доверия и ожидания успеха, он мог подтолкнуть своих пациентов к самостоятельным действиям с использованием их естественных источников мотивации, выступающих в роли толчка, запускающего психотерапевтический процесс. Психологический аспект лечения представляет собой особое искусство психотерапии и превращает врача из простого механика или техника в столь необходимый многим людям источник веры, надежды, помощи и, что еще более важно, — источник мотивации, ведущей пациента к физическому здоровью и душевному благополучию.

Психотерапевт не должен при этом фиксировать внимание на себе, своих интересах, ожиданиях, профессиональном имидже и том, как его будут оценивать другие. Внимание должно быть обращено исключительно на пациента, поскольку сотрудничество с ним необходимо для обретения им соответствующего опыта, понимания и обучения. Поскольку каждый пациент уникален, форма психотерапевтического вмешательства и тип необходимых изменений также уникальны.

Только сам пациент может предоставить конкретную и точную информацию о необходимых для него изменениях, но он не сможет сделать это эффективно, если психотерапевт потерпит неудачу в создании адекватной обстановки, в которой

 Терапетическая практика

Подход Эриксона был основан на тщательных объективных наблюдения за человеческим поведением, что и позволило ему стать одним из наиболее выдающихся психотерапевтов нашего столетия. Основной результат этих наблюдений состоял в том, что люди обладают как сознательным, так и бессознательным функционированием. Сознательный ум несет в себе все те предубеждения и ограниченные перспективы понимания реальности, которые могут отражаться в различных искажениях восприятия и поведенческих аномалиях. С другой стороны, бессознательный ум — это гибкая система мыслей и осознания, воспринимающая и реагирующая на объективные аспекты реальности.

Бессознательный ум воспринимает, мыслит и реагирует на окружающий мир буквальным и объективным образом, в отличие от негибкого искаженного восприятия, свойственной уму сознательному. Бессознательный ум знает те вещи, которые сознательный упускает, помня то, что сознательный ум позабыл. Бессознательный ум несет ответственность за многие сложные виды деятельности, такие как ходьба, управление машиной, чтение и т.п.

Он часто оказывает влияние на мышление, восприятие и поведение сознательного ума в виде интуитивных предчувствий, догадок, сновидений и эмоций. Хотя бессознательный ум во многих отношениях подобен ребенку, в действительности он более мудр, чем сознательный, и содержит себе большое количество неосознанных потенциальных возможностей, часть которых незаметно используется в повседневной деятельности.

Однако многие из этих возможностей остаются скрытыми и неиспользованными по причине ограничений и запретов сознательного ума. И, наконец, бессознательное имеет универсальный характер. Вне зависимости от того, насколько люди отличаются друг от друга на сознательном уровне, они оказываются объединенными на уровне возможностей и качеств бессознательного ума. Культурные различия не могут помешать общению и понимании на уровне бессознательного ума.

Оно служит целям сознательного ума и предохраняет его от болезненных или неприемлемых воздействий, даже если такое предохранение приводит к серьезным невротическим или психотическим расстройствам.

Такие последствия защитных диссоциативных взаимоотношений сознательного и бессознательного распространяются во времени, делая чрезвычайно затруднительным восприятие и реагирование на события реалистичным образом, эффективно используя потенциальные возможности бессознательного. Для большинства людей возникающие при этом искажения реальности вызывают незначительные нарушения индивидуального функционирования и межличностных отношений, но во многих других случаях эти искажения проявляются в общей недееспособности и чувстве дискомфорта.

До того, как эти люди обратятся за помощью к психотерапевту, они обычно не могут получить какую-либо пользу от своего опыта и не способны прямо взглянуть на некоторые аспекты реальности, либо у них возникает такой искаженный образ реальности, что их поведение оказывается непродуктивным и неэффективным. Такие индивиды обычно не способны точно описать свою ситуацию и временами активно сопротивляются попыткам помочь им.

Для Эриксона цель психотерапевтического процесса состояла в стимулировании изменений и достижении новой, более объективной перспективы в восприятии существующей проблемы, позволяющей клиенту использовать свои собственные и приобретенные в процессе обучения навыки для более адекватной реакции на ситуацию. Эриксон обычно игнорировал инсайты и избегал стремления к совершенству. Объективное восприятие и эффективное реагирование на текущие жизненные ситуации — вот чего он ожидал и от самого себя, и от своих пациентов.

Эриксон не ожидал от своих пациентов, чтобы они были чем-то большим, чем есть на самом деле. Он осознавал, что все люди несовершенны, и это несовершенство неизбежно, необходимо

 Эриксон придерживался определенной фундаментальной ориентации по отношению к жизни, многократно подчеркивавшейся в его книгах. Фундаментальное отношение Эриксона к жизни и, может быть, центральная тема всей его работы состояла в том, что людям необходимо учиться признавать, принимать и применять то, что действительно соответствует их интересам, способствует достижению их целей и удовлетворяет их желания.

Вместо того, чтобы жаловаться и стенать, искажая или отвергая неприятные факты жизни, либо фантазировать об ином, более легком, идеальном мире, Эриксон предлагал людям пережить и признать реальность их ситуации такой, как она есть, используя все имеющиеся возможности, чтобы целеустремленно справиться с данной ситуацией так эффективно, как это будет возможно. Эриксон признавал: нередко эта задача бывает довольно трудной и вызывает замешательство, но он неоднократно говорил, что действовать иначе — значит лишь создавать искусственные ограничения, а также ненужные и нереалистические перспективы.

Эриксон привнес эту позицию в сферу психологии, психотерапии и гипноза, безошибочно применяя ее в данных областях. В результате, он довольно быстро понял, что никакая отдельная теория не может адекватно объяснить и описать невероятное многообразие и уникальную сложность функционирования индивида.

Он сформировал свое понимание человеческого поведения исключительно путем очень внимательного наблюдения за людьми. Эриксон не просто сидел в своем кабинете, читая или думая о том, как люди действуют — он наблюдал за ними на практике, не позволяя себе увлечься теориями, чтобы пытаться потом применять их к пациентам. Эриксон просто отмечал, что делали его клиенты в различных ситуациях и соответственно изменял свой образ мысли. Успех этих наблюдений был основан на готовно сти Эриксона позволить людям учить его тому, что является для них реальным или истинным, а вовсе не на основе каких-то уникальных теоретических построений.

Все его идеи замечательны тем, что они были описательно точными в отношении человеческого поведения, а не просто спекулятивными измышлениями, связанными с динамикой воображения. Он учился тому, как воздействовать на пациентов и влиять на их мысли и поведение таким же образом, как большинство людей в детстве учатся кататься на велосипеде. Эриксон проявлял наблюдательность, делал заметки о том, что происходило, и экспериментировал. Оказывалось, что теоретические построения в своей работе он использует не в большей мере, чем ребенок применяет такие понятия, как “скорость” и “движение”, когда учится ездить на ве лосипеде.

Внимательно наблюдая за собой и за другими людьми на протяжении всей жизни, Эриксон начал замечать вещи, которые большинство из нас упускают. Он понял, что много люди узнают, но потом забывают все то, чему научились, и не осознают того, что знают. Он отмечал, как люди постоянно проявляют ответную реакцию на различные раздражители или на общение, и это тоже обычно находится за пределами их осознавания. Эриксон понял, сколь хорошо организованными и творческими являются потенциальные паттерны человеческой мысли и поведения, но насколько при этом они ограничены ценностями, существующими в нашей культуре, а также индивидуальным опытом человека.

Он не раз отмечал, насколько невнимательными являются многие люди и как много различных предубеждений они налагают на реальность, существующую вокруг них. Эти наблюдения стали основой его понимания людей и теми “фактами”, которыми он руководствовался при гипнотическом воздействии во время психотерапии. Все, что он делал как гипнотизер и психотерапевт, было основано на восприятии пациента, с которым он работал, а также на том, что он знал из предыдущих своих наблюдений.

Милтона Эриксона можно рассматривать как мастера стратегического подхода к коммуникации между людьми. В течение многих лет он был известен во всем мире как ведущий гипнотизер в области медицины, занимающийся исследовательской работой и использующего гипноз в терапии, в бесконечном множестве его вариантов. Стратегический подход без формального применения гипноза, разработанный Эриксоном в применении к индивидам, семейным парам и

 Милтон Эриксон, основоположнк эриксоновского гипноза, родился 5 декабря 1901 года в сейчас уже не существующем городке Аурум (штат Невада). Со временем его родители отправились в фургоне на “восток” и поселились на ферме в сельскохозяйственной части штата Висконсин. Еще ребенком Эриксон воспринимал мир не так, как его друзья и родственники. Помимо сильного любопытства и общего нежелания просто принимать убеждения и суеверия окружавшего его общества, его внутренний мир отличался от внутреннего мира других людей и по некоторым физиологическим причинам.

Например, у него была особая форма невосприимчивости цвета, позволявшая ему видеть лишь пурпурный цвет, столь любимый потом Эриксоном. В последующие годы он намеренно окружал себя предметами этого цвета и постоянно интересовался применением гипнотического внушения при лечении невос приимчивости цветов. Кроме того, у него была сильная аритмия и проблемы со слухом, что вызвало в дальнейшем устойчивый интерес к эффектам изменения паттернов дыхания при тех, по словам Эриксона, “воплях”, которые обычно называют пением.

Кроме того, он страдал дислексией, и затруднения, возникающие из-за этой аномалии, лишь усиливали его интерес к значимости слов и их применения. Тот факт, что человек, позднее ставший одним из основных специалистов по использованию языка, не мог научиться говорить до четырех лет и даже позднее, по причине своей аритмии и частичной глухоты, говорил совсем не так, как это делают большинство американцев, действительно может заинтриговать. Специалисты сравнивают паттерн речи Эриксона со способом говорения у некоторых племен Центральной Африки, Бразилии или Перу.

И на протяжении всей своей жизни Эриксон страдал от постоянного физического недомогания, начавшегося с угрожающего жизни приступа полиомиелита, случившегося в возрасте 17 лет и достигшего кульминации во время второго обострения полиомиелита в 1952 году. Хотя он смог почти до конца излечиться от полного паралича, возникшего после первого приступа полиомиелита, второй случай обострения болезни привел к более тяжелым последствиям.

Все последующие годы Эриксон был прикован к инвалидному креслу, не имея возможности пользоваться ногами и левой рукой, владея правой только в небольшой степени. При разговоре он мог использовать диафрагму лишь частично, а его рот также был частично парализован. В дополнение ко всему этому он страдал хроническими болями, справляться с которыми ему помогал самогипноз. Но, несмотря на многочисленные физические проблемы, он оставался активным человеком и эффективным психотерапевтом до самой своей смерти 25 марта 1980 года.

Во время первого семестра обучения на втором курсе в университете штата Висконсин Эриксон испытал одно из своих спонтанно возникавших проявлений самогипноза. Этот опыт оказал глубокое воздействие на образ мысли Эриксона и стал основой для его последующего обучения гипнозу у Кларка Халла. Эриксон решил, что мог бы заработать деньги, публикуя статьи в местной газете. Для их написания он намеревался использовать свою способность, открытую еще в юности, — иногда во сне он мог найти правильное решение арифметических задач.

Эриксон решил заниматься до десяти часов вечера, после чего лечь спать, а в час ночи проснуться и писать статьи для газеты, которые, как он надеялся, будут сами возникать у него в уме во время сна. На следующее утро он проснулся, ничего не помня о том, что написал ночью, но статья действительно лежала возле пишущей машинки. Эриксон не стал читать ни эту, ни другие статьи, созданные им таким таинственным образом, а просто отправлял их в редакцию.

Однако потом он каждый день раскрывал свежий номер газеты, но скоро понял, что не может узнать своих собственных статей, хотя все они были напечатаны, и пришел к выводу, что “в голове содержится гораздо больше, чем я знаю”. Так Эриксон понял, что может доверять своему пониманию и ему не следует позволять себе поддаваться искажающему воздействию “несовершенного знания других людей”.

• Литература по НЛП на сайте Института Психотерапии и Клинической Психологии >>>
• Алдер Хэрри НЛП: современные технологии. – С-Пб.,  Изд. Дом Питер, 2000
• Андреас Конира., Андреас Стив. Измените свое мышление и воспользуйтесь результатами. Новейшие субмодальные вмешательства НЛП. – М., КСП+, 1999
• Андреас Конира., Андреас Стив. Сердце разума
• Андреас Конира., Андреас Стив. Сущностная трансформация. Обретение неиссякаемого внутреннего источника. – Воронеж,  МОДЭК, 1999
• Андреас Стив. Новые технологии достижения успеха. – М., Гелиос, 2001
• Бендлер Ричард Используйте свой мозг для изменений. – С-Пб.,  Ювента, 1994
• Бендлер Ричард Создание убеждений
• Бендлер Ричард Искусство Мастера НЛП
• Бендлер Ричард, Гриндер Джон. Из лягушек в принцы. – Воронеж,  МОДЭК, 1995
• Бендлер Ричард, Гриндер Джон. Структура магии (эл+ - части 1, 2). – С-Пб., Белый кролик, 1995
• Бендлер Ричард, Гриндер Джон. Рефрейминг. – Воронеж,  МОДЭК, 1995
• Бендлер Ричард, Ла Валль Джон. Технологии убеждения
• Боденхамер Б., Холл М. Учебник магии НЛП. НЛП-ПРАКТИК: полный сертификационный курс. – С-Пб., М., Прайм-Еврознак, Олма-Пресс, 2003
• Болстад Ричард, Хэмблетт Марго. НЛП в психотерапии. – С-Пб.,  Изд. Дом Питер, 2003

 Психотерапевт и его мастерство («три кита» искусного коммуникатора)

Для успешной работы с клиентом психотерапевт должен обладать тремя базисными способностями:

1. Устанавливать и поддерживать раппор
2. Иметь высокую сенсорную чувствительность
3. Быть гибким

Раппор - особый психотерапевтический контакт, который предполагает полное эмоциональное принятие клиента и эмоциональный сонастрой с ним. Это понятие, как и сам термин, не является оригинальным для НЛП и используется во многих психотерапевтических подходах. Однако в НЛП установлению и поддержанию раппора придается особенно большое значение. Он рассматривается как наиболее надежный способ создания атмосферы психотерапевтического транса.

Специальное внимание уделяется внешней, технической, стороне раппора. Она не только не исключает, а напротив, способствует внутреннему эмоциональному и содержательному сонастрою с клиентом. В «технический» аспект раппора входит повторение или отражение (иногда используется слово «отзеркалнвание») всех компонентов внешнего поведения клиента: его позы, мимики, громкости и интонаций голоса, ритма речи и дыхания, используемого словаря и, конечно, содержания высказывания.

Последнее составляет суть так называемого активного, или эмпатического, слушания по К. Роджерсу. Как уже упоминалось, неизбежным следствием точного и тонкого раппора становится измененное состояние сознания клиента (как, впрочем, и самого терапевта). Оно характеризуется открытостью к контакту и особенной податливостью психотерапевтическому воздействию.

Сенсорная чувствительность - второй «кит», или базисная способность, «энэлписта». Ее развитию и упражнению уделяется специальное внимание. Сенсорная чувствительность непосредственно связана с раппором. «Уподобляться» клиенту возможно только при очень пристальном внимании ко всем внешним проявлениям его состояний.

Особенное значение чувствительности к сенсорным данным связано также и с тем, что техники НЛП ориентированы на работу с процессом, а не с содержанием. Под процессом понимается поток событий во внутреннем опыте клиента, куда входят стратегии переработки и использования информации, эмоциональные реакции и способы совладания с ними (успешные или неуспешные), индивидуальные манеры коммуникации и аутокоммуникации и т. п.

Особенно информативными оказываются непроизвольные и неосознаваемые реакции. Находясь вне сознательного контроля клиента, они сообщают более достоверную информацию о его состоянии, чем его речевые высказывания. Чувствительность психотерапевта к тонким проявлениям «физиологии» позволяет ему работать в режиме непрерывной обратной связи и делает его работу особенно точной и элегантной.

Гибкость отражает требование и, соответственно, умение психотерапевта приспосабливать свое поведение к текущему состоянию клиента и развитию психотерапевтического процесса в целом. В случае необходимости он по ходу дела меняет приемы и техники. Рабочее правило «энэлписта»: «Если что-то не работает, делай

 Зрительные ключи доступа

Если перед вами визуал, вы увидите, что при обращении к мыслям или, отвечая на ваши вопросы, он будет поднимать глаза наверх - наверх вправо или наверх влево. Считается, что если человек поднимает глаза наверх и вправо, значит, он обращается к своим визуальным фантазиям, конструирует что-либо; а если поднимает глаза и при этом направляет их влево, то речь чаще всего идет о визуальном воспоминании. Данная схема, учитывающая правую и левую стороны, справедлива для правшей. У левшей зоны воспоминания и конструкции могут поменяться местами, причем, забегая вперед, скажем, что это будет правильным и для аудиалов, и для кинестетиков.

Важно, что направление взгляда при визуальном функционировании находится в верхнем этаже поля зрения. Некоторые визуалы смотрят прямо перед собой. Это значит, что где-то в пространстве он создает невидимый для нас, да и для себя, экран, на котором возникают образы. В ряде случаев экран может быть спроецирован даже и на пол. Характерной чертой является фиксация взгляда в определенной точке, рассматривание невидимых картин.

Поскольку речь идет о репрезентативной системе - то есть о системе репрезентации самого себя, репрезентации своих мыслей, - визуала, как правило, характеризуют и другие черты. Обычно он одевается так, чтобы его было заметно. Либо это одежда, соответствующая строгим классическим канонам, либо, наоборот, что-то пестрое, невообразимое, привлекающее внимание окружающих. При этом он нередко много жестикулирует.

Жесты его чаще острые, угловатые, быстрые, подчеркивающие речь. При разговоре визуал старается смотреть на человека или поверх его головы. Как правило, заметно, что тонус мышц повышен, тело готово к движению. Дыхание обычно быстрое, иногда поверхностное. В речи употребляет много слов, которые и характеризуют визуальную систему. Он будет говорить: «Я вижу… яркий, светлый, цветной». Он описывает образы, изменения в этих образах, как некий фильм, который видит. Как правило, это достаточно подтянутый, бодрый человек.

Кинестетик, в противоположность визуалу, может быть иным. Как правило, он говорит медленно, с большими промежутками между фразами, как бы давая возможность соотнести сказанные слова со своими ощущениями. При обращении к внутреннему миру обычно глаза опускаются вниз и вправо (правши) и вниз и влево (левши). Возможно, это помогает кинестетику найти доступ к своим чувствам, своим ощущениям. Когда он говорит, в его речи встречаются слова, характеризующие кинестетическую систему: мягкий, тяжелый или легкий, чувствительный. Мышцы тела расслаблены.

Кинестетик предпочитает мягкую, удобную для него одежду, которая, может, не так хорошо смотрится, зато доставляет ему приятные ощущения. Говорит он медленно, дыхание глубокое, достаточно ритмичное. Жестов немного либо нет вообще, либо они очень небольшие по амплитуде, плавные, медленные. Очень часто в ходе разговора о своем восприятии мира, о своих воспоминаниях проявляется вегетативно-сосудистая реакция - румянец, капельки пота. Все это характерно для кинестетиков.

Аудиал, пожалуй, по внешним проявлениям ближе к визуалу, чем к кинестетику. Однако у него есть свои особенности. Прежде всего - голос. Голос у аудиала будет очень хорошо модулирован, потому что голос - основной способ презентации себя окружающему миру. Он может разговаривать тихо, громко, то выше, то ниже, как бы наслаждаясь способностями своего голоса. Когда будете говорить вы, он может повернуться к вам ухом. Это не знак неуважения, а способ лучше воспринимать вас.

Для вашего общения будет иметь значение то обстоятельство, насколько красиво вы умеете говорить. Жестов у аудиала обычно немного. Встречается круговой жест около уха, которым аудиал подчеркивает, что он вас слышит. Дыхание у аудиала может быть разным, и это зависит больше от того, насколько сейчас ему нужно

 Репрезентативные системы

Человек воспринимает окружающий мир через системы и органы чувств. Всего описано пять систем восприятия: визуальная система, или зрение; аудиальная, или слух; кинестетическая система, которая представлена многочисленными рецепторами, разбросанными по всему телу человека (сюда относятся рецепторы, отвечающие за ощущения тепла и холода, за ощущения боли, рецепторы собственно мышечного чувства и многие другие). Отдельно выделяется ольфакторная система, или система обоняния, и густаторная система, или вкус. Таким образом, когда говорят о том, что человек узнал нечто «шестым» чувством, то, скорее всего, речь идет об интуиции.

В каждый момент времени мы можем пользоваться информацией от всех пяти систем. Более того, когда мы вспоминаем или представляем что-то, то есть обращаемся к нашему опыту или фантазии (внутреннему восприятию), мы также используем данные репрезентативные системы в их внутреннем выражении.

Под репрезентативной системой подразумевается система восприятия кодирования информации, которую мы используем для репрезентации собственного опыта. Любой опыт, полученный нами и имеющийся в нашем восприятии, можно воспроизвести с помощью лингвистических приемов. У каждого человека есть свои предпочтения в проявлении репрезентативных систем, проявляющиеся в наиболее частом их использовании.

Кто-то предпочитает воспринимать мир через визуальную систему и применяет ее для кодирования собственного опыта, даже иногда полученного в других системах. Та система, с помощью которой легче воспринимать окружающий мир, реконструировать собственные воспоминания и создавать представления о будущем, будет ведущей репрезентативной системой. Как правило, мы применяем ее чаще, чем другие; более того, когда у нас есть выбор для применения, мы всегда выбираем именно ее.

Гриндер и Бэндлер под ведущей репрезентативной системой имели в виду систему, которой индивид обычно пользуется для того, чтобы ввести информацию из бессознательного в свое сознание, то есть такую систему, с помощью которой он обычно репрезентирует мир и свой опыт самому себе. Люди обычно пользуются не одной, а несколькими репрезентативными системами, применяя их в различных жизненных ситуациях, когда на бессознательном уровне они решают, что для данного функционирования удобна именно данная репрезентативная система.

По ведущей репрезентативной системе людей делят на визуалов, аудиалов и кинестетиков. Примерно три четверти людей являются визуалами. Они пользуются визуальной репрезентативной системой как для восприятия окружающего мира, так и для создания своего внутреннего опыта на основе данной системы. Около 20% людей предпочитают для этих же целей кинестетическую репрезентативную систему, и лишь незначительное число - 2-3% - аудиалы. Люди не с самого рождения делятся на визуалов, аудиалов и кинестетиков. До 6 лет дети в основном предпочитают кинестетическую систему восприятия.

Достаточно вспомнить пристрастие детей тянуть в рот все, что попадает им в руки. Однако с 5-6-летнего возраста начинается дифференциация, которая завершается где-то к 10-12 годам, и в этот момент уже можно определить, насколько человек предпочитает ту или иную систему. Безусловно, он нередко использует все системы, но только одной оказывается явное предпочтение. Более того, информацию из других систем он будет тщательно перекодировать в свою.

Например, визуал, находящийся в темной комнате и на ощупь продвигающийся по ней, все, что ощущает или слышит, переносит в визуальные образы, хотя реально он ничего видеть не может. Тем не менее комната для него будет наполнена визуальным содержимым. Для психотерапевта очень важен навык легкого перехода от одной репрезентативной системы к другой. Обычно этот навык выражается в присоединении к восприятию пациента его рассказа и в умении вести диалог и задавать вопросы в разных

 Способы моделирования

Существует три универсальных способа моделирования окружающего мира. Аналогичные способы используются и при создании вербальной модели мира, когда мы описываем то, что окружает нас. Здесь также функционируют некие познавательные группы фильтров, облегчающие человеку восприятие мира, помогающие его сознанию, ограниченному в собственных возможностях, справиться с лавиной информации, превратить поступающие сведения в события, которые укладываются в памяти, в навыки. Затем он может с успехом использовать их в собственной жизни.

Бэндлер и Гриндер назвали эти способы универсальными процессами человеческого моделирования. К ним относятся: обобщение, или генерализация; упущение, или исключение; искажение.

Воспринимая окружающий мир, мы моделируем его. Мы создаем некое собственное представление о том, что происходит вокруг и внутри нас. Эта модель может отличаться от реального мира, более того - обязательно должна отличаться, но она удобна для нас, поскольку является нашей собственной уменьшенной копией мира, предназначенной для того, чтобы нам лучше в нем жилось.

Моделирование - способ адаптации человека к миру. При этом оно может проявляться на разных уровнях - на уровне восприятия, на уровне мышления, речи и поведения человека. Наблюдая за человеком, мы выявляем основные тенденции и особенности его способов моделирования. Прежде всего, моделирование ориентировано на чувствительный опыт, который приходит к нам во всем многообразии.

Иначе говоря, мы сами определяем мир, в котором живем, мы создаем его на основе наших выводов, убеждений, иллюзий, и от того, какой мир мы создали, он будет радовать нас или огорчать. Обычно задачей психотерапии становится выяснение модели мира человека и удаление ее противоречий с реальным окружающим миром. Основной задачей моделирования, таким образом, является создание модели мира, полезной для данного человека.

Опущение - наиболее интенсивный процесс моделирования окружающего мира. Человек получает миллионы единиц информации каждую секунду, а использовать может только семь плюс-минус две единицы. Если бы он попытался использовать все, что происходит, то сознание оказалось бы блокированным, как узкая дорога, перегороженная автомобильной пробкой. Человек перестал бы реагировать, что-либо воспринимать, да и просто жить.

В опущении можно выделить два механизма. Первый - естественный, не зависящий от человеческих усилий; второй - произвольный, когда человек обращает свое внимание на что-либо, естественно, выпуская из внимания все остальное. Однако, опуская единицы информации, безусловно, человек защищает себя от полноты восприятия. При этом он может забывать то, что обещал сделать, может не заметить знаков внимания, которые оказываются ему, и многое другое.

На психотерапевтическом приеме пациент может быть настолько занят собственными мыслями и эмоциями, что пропускает указания и команды психотерапевта, а это сказывается на качестве проводимых техник. При этом важно, чтобы психотерапевт предполагал возможность такого опущения и при необходимости брал на себя смелость проверить, как субъект воспринял его наставления.

Генерализация, или обобщение - один из способов обучения человека: воспринимая мир в качестве конкретных ситуаций и событий, он делает из них вывод, который в последующем будет сопровождать его жизнь. Например, ребенок учится держать ложку. Один раз научившись, он пользуется этим не задумываясь. Примером патологической генерализации также служат фобии. Один раз испугавшись чего-то в темноте, человек на всю жизнь сохраняет боязнь темноты.

 Позиции восприятия

В человеческом восприятии и в человеческом опыте можно выделить три позиции, три точки зрения, с которых он воспринимает, оценивает окружающую ситуацию и свое участие в ней. Они тесно связаны с понятиями ассоциации и диссоциации, с помощью которых описывается известная способность человека менять внутреннюю позицию наблюдения. В процессе общения человек может войти в позицию другого, то есть партнера по общению, и постараться увидеть ситуацию его глазами. Способность занять позицию другого чрезвычайно важна для гармонизации общения и установления раппора.

Под ассоциацией подразумевается взгляд своими глазами, ощущения собственного тела, то есть такой способ восприятия реальности, когда субъект находится в состоянии «здесь и сейчас», на своем месте, когда он видит то, что происходит с ним, является объектом действия других людей. В этом состоянии человек может испытывать чувства, иметь ощущения, у него присутствуют вкус, обоняние и многое другое. Коротко ассоциацию можно определить как жизнь в своем теле. Это и есть не что иное, как первая позиция восприятия, настолько привычная и характерная для нас, что благодаря ее привычности даже тяжело понять иные позиции восприятия.

Важным компонентом первой позиции является эмоциональная и сенсорная включенность в происходящие события. Это, безусловно, хорошо, если события носят положительный характер, когда человек встречается со своей любимой или ест вкусную пищу. Но в случае негативных событий первая позиция наиболее подвержена психологической травме, поскольку острота событий начинает играть против человека. При этом первая позиция - привычный способ восприятия, и, если какое-то жизненное событие является неординарным, одностороннее восприятие может привести к неправильным выводам и поступкам.

Это становится заметным при возникновении межличностных конфликтов, когда помимо субъекта есть еще и оппонент, у которого своя точка зрения, и он собирается отстаивать ее с непонятной для субъекта горячностью. Однако, перейдя мысленно на его точку зрения (или во вторую позицию восприятия), можно понять очень многое. Это попытка взглянуть на ситуацию глазами другого человека, участвующего в ней, попытка понять его мысли.

Вторая позиция особенно важна в понимании сложных человеческих взаимоотношений, когда только с помощью иной точки зрения, можно разобраться в том, что же приводит оппонента к необходимости защищать свою позицию, какие убеждения и собственные личные ценности он отстаивает, чего именно хочет от вас. При этом оппонент испытывает собственные чувства, собственные эмоции, отличные от ваших.

Третья позиция - позиция стороннего наблюдателя. В качестве примера может привести зрителя в кинотеатре, который наблюдает за действием, разворачивающимся на экране. Он может наблюдать с интересом, может щелкать семечки, разговаривать с соседом, он - наблюдатель. Зритель достаточно холоден, хотя, конечно, также испытывает какие-то эмоции, но они не сравнимы с теми, что испытывают герои действия. Он может находиться на стороне того или другого героя, но при этом имеет холодный ум и дает конкретные рациональные советы. Третья позиция восприятия используется в психотерапии именно за счет этих ее свойств.

Она нужна для того, чтобы выйти из состояния эмоционального напряжения, привести мысли в порядок, успокоиться, подумать собственным рациональным разумом - в противовес эмоциональному. Данная позиция называется диссоциированной. Если говорить об особенностях ассоциированного и диссоциированного состояния, то чаще всего они проявляются при реагировании человека на стрессовую ситуацию. Примерно две трети людей достаточно легко балансируют между ассоциированной и диссоциированной позициями, то есть могут как ассоциироваться, так и диссоциироваться в неприятных ситуациях. Меньшая часть людей имеет тенденцию к застреванию либо в ассоциированной, либо в диссоциированной позиции.

 Техники и приемы НЛП

В НЛП сложился свой язык, отражающий специфику подхода и его технологий. Остановимся на некоторых наиболее важных понятиях и представлениях, снабжая их комментариями. Выделим при этом три темы:

1. «Субъективный опыт» клиента
2. Личные качества и способности психотерапевта
3. Процесс психотерапевтического взаимодействия

Клиент и его субъективный опыт

Объем информации, поступающий к человеку, колоссален. К нему одновременно стекается информация и об окружающем мире, и о его внутреннем состоянии. В настоящий момент считается доказанным, что в единицу времени сознание одновременно принимает семь плюс-минус две единицы информации. Безусловно, это капля в море, но, наверное, если бы такого узкого перешейка не существовало, информация захлестнула бы человека, не дала ему возможности оценить ее, осмыслить и соответствующим образом прореагировать.

Можно выделить три группы фильтров, помогающих сознанию отфильтровывать нужную информацию от ненужной, координировать и, распределять ее: неврологические, социальные и индивидуальные.

Неврологические фильтры восприятия

Неврологические фильтры в основном создаются благодаря ограниченности восприятия рецепторами зрения, слуха, осязания, обоняния и др. Они имеют свои зоны восприятия, и, если раздражение, приходящее из внешнего или внутреннего мира, не вписывается в этот отрезок восприятия, оно просто не будет воспринято. Например, человеческий глаз ориентирован только на «видимый» свет. Ультрафиолетовую и инфракрасную части спектра глаз не воспринимает, и для того, чтобы увидеть такие лучи, человеку потребуются специальные приборы, которые трансформируют их в видимый спектр, воспринимаемый глазом.

Человеческое ухо может воспринимать колебания в промежутке между семнадцатью и семнадцатью тысячами герц. Колебания выше или ниже (ультра- или инфразвук) тоже не воспринимаются ухом. У разных людей различен порог болевой чувствительности.

Индивидуальные фильтры

Индивидуальные различия также во многом могут носить неврологический характер. Например, человек в очках, безусловно, обладает худшим зрением, чем человек, легко обходящийся без них. Кто-то лучше слышит окружающие звуки, а другой, наоборот, обладает более тонкой вкусовой чувствительностью. Каждый индивидуум является уникальной структурой, в которой особенности восприятия собрались в уникальный конгломерат, характерный только для данной личности. Они нередко зависят от личного опыта, настроения человека, его готовности в данный момент воспринять то или иное воздействие.

Именно благодаря индивидуальным фильтрам работает процесс якорения, запускающий внутренний поиск воспоминаний и событий, которые могли бы быть связаны с каким-то внешним

 Нейро-лингвистическое программирование можно определить как метод выявления и создания стратегии успеха, как умение трансформировать поведение и личность человека так, чтобы тот стал успешным и адекватным в собственной жизни. В основе НЛП лежит извечная идея психотерапии о том, что изменения собственного состояния возможны; при этом они опираются на сознательные действия, приводящие к бессознательным результатам.

Это способ расширить горизонты и границы человеческой жизни. Часто человек сам является создателем собственных границ и их пограничником. Он устанавливает границы своей жизни, исходя из своих представлений, убеждений, опасений. Одного человека они устраивают, а другой начинает в них задыхаться, однако не видит способа их изменить. НЛП предлагает набор адекватных и приемлемых стратегий для подобного изменения.

При сочетании с другими психотерапевтическими подходами НЛП может играть роль костяка - скелета, на который нанизываются идеи, лежащие в основе другого метода, поскольку НЛП достаточно четко позволяет предположить, что делать с данным пациентом, определяет этапы изменений и идеи, на которых базируются терапевтические подходы.

НЛП позволяет подходить к каждому человеку индивидуально, при этом оно опирается на общие принципы человеческого поведения и взаимодействия. Нейро-лингвистическое программирование относится к краткосрочным методам психотерапии, однако ни в коем случае нельзя все проблемы и заявки пациентов подводить под один стандарт. Существуют некоторые проблемы, например, фобии, которые могут быть решены действительно за очень короткое время (в течение 15-20 минут) благодаря применению соответствующих техник.

Однако большая часть проблем требует не одной и не двух встреч, а гораздо большего их числа. Как правило, подобная тактика связана с тем, что эти проблемы достаточно долго присутствуют в жизни человека и уже успели отразиться на его личности. Даже попытавшись убрать первопричину, затем мы должны трансформировать личность и помочь ей приспособиться к новым условиям существования.

 Нейро-лингвистическое программирование (НЛП) – дисциплина, появившаяся в 70-е годы в США и до сих пор популярная как у себя на родине, так и в Европе, по другую сторону океана. Основатели НЛП с самого начала поставили себя в оппозицию к академической психологии, немедленно снискав неоднозначную репутацию – но, тем не менее, это направление продолжает расти и развиваться вот уже более 30 лет.

В начале 1970-х годов точно так же на этом рубеже находились два человека. Один из них - Ричард Бэндлер - в то время был студентом математического факультета калифорнийского университета в городе Санта-Круз. Из всех дисциплин, близких к математике, более всего его привлекало программирование, но в то же время вторым пристрастием Бэндлера (оно проявилось чуть позже) оказалась психология. И вместе с ним родилась идея: если копировать талантливых и компетентных психотерапевтов, чья работа дает эффективные результаты, можно стать таким же компетентным, таким же успешным специалистом и, наверное, столь же знаменитым человеком.

Бэндлер знакомится с Джоном Гриндером - ассистентом профессора того же Университета, специалистом по лингвистике. С тех пор и в течение долгого времени этот тандем идет вместе, рука об руку, создавая новые направления психологии и психотерапии. Объединив свои интересы в рамках тех дисциплин, в области которых они были наиболее компетентны, ученые попытались создать язык копирования поведения других людей, в частности, других психотерапевтов, поскольку психотерапия интересовала их больше всего.

 Понятия коучинг, коуч-тренинги в тех формах, в которых они употребляется сейчас, известны не так давно. Но сами идеи коучинга не были абсолютно новыми. Их провозглашал ещё Сократ, он сделал в своей практике диалог основным методом нахождения истины. Он отказался от претензий на обладание истинным знанием, считал себя не учителем мудрости, а всего лишь человеком, способным побуждать в других стремление к истине. «Я - лишь повивальная бабка, которая помогает истине появиться на свет» - говорил он. В основе предлагаемого им метода лежит искусство задавания побуждающих вопросов. Это один из  основных  принципов коучинга, где главным инструментом являются вопросы.

Многие психологические теоретики и практики с начала 20-го столетия влияли на развитие и эволюцию коучинга. Символическое мышление, на котором делал ударение Фрейд, очень полезно для коучей. Коучи часто помогают людям открывать их сильные стороны, которые могут лежать замаскированными или похороненными в их бессознательном, и могут быть обнаруженными, когда начинаешь разбирать жизнь осознанно и целенаправленно.

"Наша жизнь всегда представляет собой результат преобладающих в нас мыслей." (Серен Кьеркегор)

Коучинг – это технология для раскрытия потенциала личности, для максимизации собственной производительности и эффективности. Это не только техника, которая применяется в определённых обстоятельствах. Эффективный коучинг - это метод управления, метод взаимодействия с людьми, способ мышления, способ бытия (У. Тимоти Голви). Отцом-основателем считается Томас Леонард, который однажды принял на себя ответственность, согласившись помимо привычных консалтинговых услуг, помочь своим клиентам в области индивидуальной профессиональной жизни. Он оказался первым коучем, посчитав этот термин подходящим для своей новой деятельности.

На одной ступеньке с Леонардом стоят и такие имена, как Тимоти Голви и Джон Уитмор, не только подхватившие, но и развившие идеи коучинга. На сегодняшний день существует целая плеяда не только заграничных, но и отечественных профессионалов в этой области. Во всём мире они объединяются немалым количеством специальных организаций. Коучинг возник на стыке психотерапии, наставничества и спортивного тренерства.

Коучинг возник на Западе неслучайно, он — отражение идеологии современного западного человека, с одной стороны, и потребностей развития бизнеса в условиях высокой конкуренции с другой. Идеология западного человека — «ты должен быть сильным, уверенным, ответственным за свою жизнь, сам решать свои проблемы, не надеясь на то, что подоспеет помощь» — этим пронизано все искусство развитых стран.

Чтобы не только выжить, но и достигнуть успеха, человек должен уметь правильно ставить цели и достигать их. И коучинг прекрасно помогает выполнять эти задачи в условиях западной культуры, в которой не принято решать проблемы со спиртным в обнимку или с подружками на кухне, как это происходит в России. Культуру формирования зрелой, уверенной в себе личности поддерживают и государства, к примеру, в Америке государство следит за тем, чтобы на каждые 100 человек жителей был психолог/психотерапевт, а их услуги внесены в обязательное медицинское страхование.

Поэтому специалисты по целям — большое подспорье в решении социальных программ и поддержании идеологии. Коучинг на Западе — это консультирование и поддержка людей в достижении целей, которым обучают социальных работников, педагогов; это инструмент создания общества людей с активной жизненной позицией, которые берут ответственность за свою жизнь.

Коучинг прекрасно обслуживает и потребность бизнес-сообщества в мотивации персонала, поскольку в условиях высокой конкуренции люди становятся одним из ключевых факторов успеха компании. Коучинг на Западе — это стиль менеджмента и управления персоналом, которому обучают менеджеров. Названия книг основоположника коучинга Джона Уитмора неумолимо свидетельствуют об этом: «Коучинг для производства», «Коучинг — новый стиль менеджмента и управления персоналом». Получившая всеобщее признание методика работы с целью «GROW» Джона Уитмора — владельца компании «Performance Consutants» — лежит в основе коучинга для менеджеров и социальных работников.

«GROW» — алгоритм работы с целью: 1й этап — постановка цели (Goal), 2й этап —исследование реальности, ее ресурсов, возможностей(Reality), выбор оптимальных вариантов, пути, разработка действия (Options), активизации воли (Will) к действию.

Помимо названного подхода к коучингу есть еще один подход — когда коучингом занимаются профессиональные психологи, относясь к нему гораздо шире и

 Системный подход в психотерапии определяется сфокусированностью на партнерстве, семье, супружестве, группах как самостоятельных организмах, целостных системах со своей историей, внутренними закономерностями и динамикой, этапами развития, ценностными ориентациями и т. д. Терапия в рамках этого подхода исходит из того, что дисфункциональная система отношений определяет дизадаптацию ее участников. Терапевт занимает позицию включенного наблюдателя или играющего тренера. Системный терапевт в достаточной мере директивен: он задает вопросы, наблюдает и контролирует, структурирует коммуникацию участников, драматизирует отношения и моделирует конфликты, дает домашние задания и т. д.

К терапии, ориентированной на системный подход, как отмечают специалисты, можно отнести такие направления как нарративная психотерапия, ориентированная на решение краткосрочная психотерапия, процессное системное консультирование организаций. Однако с точки зрения системного подхода мы рассматриваем именно семейную психотерапию.

Более традиционными с семейной психотерапии, по сравнению с системным подходом, являются Психоаналитический (Н.Аккерман, Р.Скиннер, К.Сэджер и др.), поведенческий (функциональный – Дж.Александер, Р.Дрейкус, А.Эллис и др.) и гуманистический (В.Сатир, Н.Гейлин) подходы, которые возникли на стыке семейной терапии и основных теоретических направлений современной психологии. Тем не менее, системный подход является основным концептуальным направлением в современной семейной терапии.