[350x493]

Новый роман Харуки Мураками «1Q84» пользуется в Японии огромным успехом: по состоянию на 4-е июня, т. е. спустя всего неделю после начала продаж 29-го мая, в общей сложности было отпечатано 960 тыс. копий первого и второго тома, при этом многие магазины уже распродали первый том полностью.

Во флагманском магазине «Sanseido Bookstore» в квартале Дзинботё (Jinbocho) токийского района Тиёда на полках остался только второй том книги. Читатели ждали книгу ещё задолго до её выхода: перед началом продаж «1Q84» сотрудники магазина «Sanseido» в Дзинботё раздавали листовки с рекламой предыдущих работ писателя.

 

Говоря об огромной популярности новой книги, Ёсиаки Киёта (Yoshiaki Kiyota), представитель «Shuppan News Co.», указывает, что роман Мураками с нетерпением ожидался на рынке ещё до начала продаж.

Источник: news.leit.ru

[250x333]
«К югу от границы, на запад от солнца» (1992) — самый пронзительный роман классика современной японской литературы Харуки Мураками (р. 1949). Через двадцать пять лет в жизнь преуспевающего владельца джазового бара возвращается мистическая возлюбленная его детства — и почти забытая страсть вспыхивает вновь. Но призрак смерти неотступно следит за ним... «Касабланка» по-японски. Роман об экзистенциальной любви, которой не суждено сбыться.

Что касается лично моего мнения - очень понравилось. Прочитала на одном дыхании. Просто погружаешься в книгу, в чувства, размышления, чужую жизнь. После прочтения мыслей много-много, идет переосмысление себя... и постоянно прокручиваются в голове какие-то моменты книги...

Мне и невдомек было, что можно нанести человеку такую глубокую рану, после которой уже ничего не вернешь, не поправишь. Иногда для этого достаточно одного твоего существования. (c)

Это вроде последняя книга Мураками.  Самый лучший сборник рассказов из всех, которые я читал (а я прочитал все). Ты открываешь книгу и закрываешь только тогда когда дойдешь до последней страницы.  

Харуки Мураками

Все божьи дети могут танцевать (Kami no kodomo-tachi wa mina odoru)

Сборник, 2000 год

Аннотация:

…Сколько он танцевал, Есия не помнил. По-видимому — долго. Он танцевал, пока весь не взмок. А потом вдруг ощутил себя на самом дне земли, по которой ступал уверенным шагом. Там раздавался зловещий рокот глубокого мрака, струился неведомый поток человеческих желаний, копошились скользкие насекомые. Логово землетрясения, превратившего город в руины. И это — всего лишь одно из движений Земли. Есия перестал танцевать, отдышался и посмотрел под ноги — словно заглянул в бездонную расселину…

Содержание сборника: В Кусиро поселился НЛО, Пейзаж с утюгом, Все божьи дети могут танцевать, Таиланд, Дружище Квак спасает Токио, Медовый пирог.

Франко-вьетнамский режиссер Тран Анх Хунг намерен экранизировать «Норвежский лес», первый роман японского прозаика Харуки Мураками. Съемки картины начнутся в феврале 2009 года в Японии, а релиз картины намечен на 2010 год, пишет «Lenta.ru».

Кастинг фильма, который будет снят на японском языке, пока не начинался. Это будет первая попытка экранизировать произведения Мураками для полнометражного кино.

«Норвежский лес» рассказывает о японце Тоору Ватанабэ, который вспоминает о своих впечатлениях времен студенчества в 1960-х годах. Роман вышел в 1987 году. В Японии было продано 8,7 миллиона копий книги, которую позже перевели на 36 языков мира.

Тран Анх Хунг был номинирован на «Оскара» за свою дебютную картину «Запах зеленой папайи» в 1993 году. В 1995 году он выиграл «Золотого льва» Венецианского фестиваля за фильм «Велорикша».

afisha.mail

Стал замечать, что Харуки для меня как зарядник для батарейки. Перечитываю и потом сколько-то времени могу абсолютно не притрагиваться к его книгам. Но неизменно наступает момент, когда вдруг отчаявшись в людях, мире, любви, я понимаю, что вновь хочу окунуться в его миры. Мураками многие считают скучным писателем. Многие критики называют его певцом эпохи потребления. Для меня он не скушен и не популист потребления. Для меня -- он писатель маленьких людей. Он пишет о том, с чем мы сталкиваемся ежедневно. При этом все окружающее он считает маленькими ярлычками запускающими мыслительный процесс. Мураками думает обо всем на свете, начиная от похорон распределительного щита и заканчивая параллельными мирами, от сигарет и кофе и до развода с женой, от количества шагов от лифта до двери и до формы ушей любимой женщины. Он многогранен, он инравертен и одновременно очень юмористичен. Вот маленький человек стоит в круге света. Он корчится от боли, он слушает песню ветра, он танцует и он смеется.

Моя подруга недавно прочитала первую в своей жизни книгу ХМ "Страна чудес без тормозов и Конец света". Вот что она сказала, Мураками пишет о том что человек ходит в туалет, и при этом от хождения в туалет ничего не зависит, он это описывает потому что это есть, у других писателей если кто-то идёт в туалет значит там что-то произойдёт, там будет что-то что повлияет на сюжет. А что вы заметили у ХМ что не свойственно остальным писателям? Что для вас особенного есть в Мураками. Почему вы читаете именно его?

IT DON'T MEAN A THING,
IF IT AIN'T GOT THAT SWING

Беседовали:

Синда Грегори, Тосифуми Мияваки
и Лэрри Маккафери



- Повлиял ли на ваше творчество джаз?

- Подсознательно. Джаз - это хобби, не больше. Но я действительно слушал джаз по 10 часов в день несколько лет подряд, так что именно эта музыка впиталась в меня очень глубоко - ее ритм, импровиз, звук, стиль. Собственно, работа в джаз-клубе и привела меня к писательству. Однажды из-за стойки своего бара я увидел, как черные американские солдаты плакали от тоски по родине.
До этого момента я был по уши погружен в западную культуру - начиная, наверное, лет десяти или двенадцати. Не только в джаз, но и в Элвиса, и в Воннегута... Думаю, так вышло из-за желания побунтовать против отца (он был учителем японской литературы) и прочих японских ортодоксов. В шестнадцать я бросил читать японскую литературу и взялся за русских и французов - Достоевского, Стендаля и Бальзака в японских переводах. А потом за четыре года старших классов освоил английский и начал читать американские книги - подержанные "покеты" из лавок букинистов. Читая американские романы, я мог убегать из своего одиночества в совершенно иной мир. Поначалу я ощущал себя в них, как на Марсе, но постепенно освоился, и стало очень уютно...
Но в тот вечер, увидев, как плачут эти черные американские парни, я вдруг осознал: как бы сильно я ни любил эту западную культуру - для этих солдат она значила куда больше, чем когда-либо сможет значить для меня. Вот почему я и начал писать./

Читать далее...

Скучаете ли вы по своему джаз-бару?


Х.М.:Иногда. Я держал его семь лет. Но я терпеть не могу пьяных клиентов. Мне приходилось драться с ними и вышвыривать вон. Еще некоторые музыканты по выходным заявлялись играть «под кайфом». Я не хотел бы связываться с этим снова. Но я многое понял о таланте. Например, лишь один из каждых десяти барменов обладает достаточной сноровкой, чтобы сделать хороший коктейль. Я научился доверять таланту -- но в то же время понял, что просто иметь талант недостаточно. Талантливым рождаешься или же нет -- это серьезный факт в жизни. Люди спрашивают меня, что им нужно делать, чтобы стать писателем. А я не знаю, как им ответить. Если у тебя нет таланта -- это пустая трата времени. Но жизнь сама по себе, в той или иной степени, -- пустая трата времени. Так что я не знаю...


Что побудило вас поехать жить и писать за границу?


Х.М.:Когда я жил в Японии, я хотел только одного -- поскорее убраться отсюда! У меня с ней было столько проблем... Некоторые системы здесь я просто ненавижу. Так что я уехал в Штаты почти на пять лет, и вдруг, живя там, совершенно неожидано захотел писать о Японии и о японцах. Иногда -- о прошлом, иногда -- о том, как всё сейчас. Легче писать о своей стране, когда ты далеко. На расстоянии можно увидеть свою страну такой, какая она есть. До того я как-то не очень хотел писать о Японии. Я просто хотел писать о себе и своем мире.


У многих в Штатах сложилось впечатление, что ваши истории могли бы запросто происходить где-нибудь в Нью-Джерси или в Вермонте. Случайно ли это?


Х.М.:Раньше, в молодые годы, мне хотелось писать только что-нибудь межнациональное. Я находился под сильным влиянием американских детективов. Любил этот стиль, эти авторские интонации. Это нечто фантастическое. Мне было 29, когда я изучал все эти истории. Они были учебниками для меня. Но я не хотел загадывать загадки, я хотел писать литературу. Я использовал их интонации, их стиль и структуру -- но я хотел писать серьезные книги. Мой стиль очень сильно отличается от стиля моих японских коллег. И я допускаю, что некоторые мои истории могли бы произойти в том же Вермонте. Не все, но некоторые.


Вы решили использовать интернациональную форму повествования, но наполнять ее своими фантазиями, своим материалом, оставаясь при этом именно японским писателем. Это звучит очень самоуверенно -- как будто вы сами решили манипулировать структурами своего жанра.


Х.М.:Основная традиция в японской литературе -- «сисё:сэцу» [дневник, «роман о себе»]. Когда я написал свою первую книгу, многие были шокированы. Мои истории очень сильно отличались от «сисё:сэцу». Лишь несколько критиков тогда признали мое существование. Большинство же из них и до сих пор меня терпеть не могут. Но многим читателям мои книги понравились, и это хорошо. Если ты нашел своего читателя -- ты выживаешь. Таков принцип. Сначала у меня появилось сто тысяч читателей. Я вцепился в них и не отпустил. Через десять лет их стало двести тысяч. Еще лучше. А когда я написал «Норвежский лес», у меня появились миллионы читателей. Вот это было нечто! Конечно, миллионы -- это исключение. Такое случается один раз за всю жизнь.


Вы сами удивляетесь тому, что случается в повествовании, -- ну, как если бы вы были читателем, -- или же всегда знаете, что будет дальше?


Х.М.:Никогда не знаю. Мне всегда нравилось писать именно потому, что я понятия не имею, что случится, заверни я за вон тот угол... Никогда не знаешь, что там найдешь. Читать книги особенно приятно именно так -- вспомните детство! -- когда не представляешь, что будет дальше. И когда я пишу, со мной происходит то же самое. Очень большое удовольствие.


Вы все время жили нетрадиционной жизнью -- особенно здесь, в Японии. Не примыкаете ни к каким группировкам. Сторонитесь литературных кругов, избегаете давать интервью и т. п. Вместо этого путешествуете, пишете что хотите, идете своим путем. Как вы думаете, хотела бы жить такой жизнью сегодняшняя молодежь Японии?


Х.М.:Они меняются. Они отличаются от предыдущих поколений. Иногда они делают глупости. Когда я бываю в районе Сибуя, мне странно и отвратительно видеть крашеные белые волосы и туфли на слоновьих платформах. Ужасно глупо. Но они очень стараются. Это так нелегко -- быть сейчас ребенком. Они не знают своей цели, своего предназначения, не понимают, что ими движет, когда они что-либо делают. Но я думаю, у них есть потенциал. И в то же время, они опасны. Национализм -- опасное движение в Японии. Я всего лишь писатель, и иногда я чувствую себя бессильным. Против таких сильных течений не очень-то и поборешься. Но лозунги умирают быстро. А истории могут жить гораздо дольше. Пусть даже слова у хороших историй не настолько громкие -- упадок проходит, а они остаются.


О японской молодежи -- тинэйджерах, двадцатилетних и старше -- пишут сейчас довольно много как здесь, так и за границей. Теперь, когда лопнул экономический «мыльный пузырь», есть ли у Японии шанс по-настоящему измениться?


Х.М.:Я Читать далее...

несколько дней назад ее дочитала.. причем залпом... кардинально поменяла свое мнение... так контраст... вроде жизненная история и в конце про этот колодец.. комната 208... вообщем еще одна замечательная книга Харуки Мураками, котоую я прочитала =)

Об этой книге я вродь здесь пока не читала ничего. Знач, буду первой=) Хоть она и является продолжением трилогии Крысы, но, мне кажется, она разительно отличается от самой трилогии, по стилю написания, по темпу, да по всему...И странно то, что сам сенсей пишет, что, вроде, хочет переписать ее заново, с начала до конца, вродь она его полностью не устраивает...Зачем? Мне лично очень нравится. Имхо.

"Страна чудес без тормозов и Конец Света" - вторая по "любимости" книга сенсея. Читала 2 раза, залпом, без перерывов на сон и обед. И в который раз думаю - как удивительно и прекрасно, что есть на свете такой человек, как Харуки Мураками. Его вселенная - самобытна, гармонична, неординарна..да много еще можно чего сказать. А самое интересное то, что его книги невозможно пересказать, одни эмоции прут=)
Так вот, о "Стране чудес". Книга глубокая, с тысячью подводных камней, вариантов толкований и с не одним двойным дном, если можно так выразиться. Особенно если почитать, что Коваленин об этом пишет - вообще моск уносит.
Как было бы здорово посмотреть аниме хотя бы по какой-нить книге сенсея...Эх...Желательно в исполнении Хаяо Миядзаки)))
Больше всего потряс воображение образ безглазой рыбины, и вообще, те моменты, когда герои книги под землей были...И тут же, резкой сменой декораций, - Город с единорогами...Вообще..одни эмоции...

[374x481]
Хочется написать о самой, на мой взгляд, необыкновенной книге сенсея (так я его зову=). Это "Кафка на пляже". Она меня настолько потрясла, что я после первого прочтения 2 дня ходила как об угол стукнутая. 2 истории, не связанные никак вначале, постепенно врастают друг в друга, и это...просто волшебно. Смысла - до фига, утонуть просто можно. И еще создалось такое непередаваемое ощущение, что книга говорила и что-то делала с моей душой без моего ведома. Вот так...Хотелось бы узнать еще чье-нить мнение)

З.Ы. нашла картинку, чей-то фэнарт. Накада-сан)

Мне больше всего понравилась книга Норвежский лес.

Трилогия Крысы (3)

а какое ваше мнение? мне лично как-то не очень.. купила книгу еще в начале ноября и прочитать до сих пор не могу... как-то она мне не нравится...

Трилогия Крысы (2)

Трилогия Крысы (1)

Анонс

 

 

...Эта женщина любит Сумирэ. Но не чувствует к ней никакого сексуального влечения. Сумирэ любит эту женщину и хочет ее. Я люблю Сумирэ, и меня к ней влечет. Я нравлюсь Сумирэ, но она не любит и не хочет меня. Я испытываю сексуальное влечение к одной женщине - имя неважно. Но не люблю ее. Все так запутано, что сильно смахивает на какую-нибудь экзистенциалистскую пьесу. Сплошные тупики, никто никуда не может выйти. Должны быть альтернативы, но их нет. А Сумирэ в одиночестве уходит со сцены...

 

“Мой любимый sputnik” (1999) классика современной японской литературы Харуки Мураками, один из самых загадочных романов конца XX века, - впервые на русском языке.

 

Качаем!)

Раз уж тема зашла тема о некоторых книгах, я их выставлю)