Gemma Ward, фотограф Craig McDean
для Vogue Италия (Февраль, 2005)
Gemma Ward и Jessica Stam, фотограф Craig McDean
для Another (Сентябрь, 2006)
Sasha Pivovarova и Jessica Stam, фотограф Craig McDean
для W (Март, 2006)
Педро Альмодовар
Патти Дифуса
Единственная книга прозы знаменитого испанского режиссера. Эротические похождения безбашенной души богемного Мадрида! Попарт как норма жизни! Героиня этой книги Патти Дифуса называет себя сексуальным символом испанской богемы и выступает нашим гидом по самым злачным местам художественного Мадрида.
1. Я, Патти Дифуса
Самое сложное для такого человека, как Я, — это начать. Уж очень о многом я собираюсь поговорить Меня зовут ПАТТИ ДИФУСА [1], и я отношусь к тому типу женщин, которые олицетворяют собой свою эпоху. Моя профессия? Международный секс‑символ, или международная порнозвезда, называйте как хотите. Мои фотороманы [2] и кое‑какие фильмы на восьмимиллиметровой пленке пользуются успехом в Африке, Португалии, Токио, в Сохо и на мадридском Растро [3]. По мнению знатоков жанра, мою интерпретацию эротики отличает нечто неуловимое, нечто делающее меня уникальной — а в данной категории субпродуктов такое встречается не часто. Мне очень понравились слова Альфонсо Санчеса: когда Я произвожу фелляцию, зритель обращает внимание только на выражение моих глаз и на мой рот. Дело в том, что Я — прежде всего и как бы то ни было — актриса. Зачем мне это скрывать? Скажу больше я не только обладательница тела, которое сводит с ума мужчин, у меня еще и мозги имеются. Но это я демонстрирую лишь в редких случаях. Было бы дурным тоном дать мужчине понять, что за идеальной внешностью куклы Барби‑суперстар скрывается незаурядный интеллект. Хотя иногда все‑таки стоит блеснуть умом. Например, пару дней назад на вечеринке я познакомилась с редактором вот этого журнала, который вы читаете.
— Я редактор «Ла Луны», еще одного журнала.
— Обожаю твой журнал! — воскликнула я довольно напористо.
— Как это может быть — ведь еще не вышел первый номер?
— А не важно. Если мне что‑то нравится, то нравится сразу же.
Я говорила так убедительно, что ему тоже пришлось малость ко мне подольститься:
— Я твой большой поклонник, Патти. Твой последний роман, «Свинки‑близняшки», — просто праздник дикости и дурного вкуса. Почему ты не пишешь для нас? В последнее время наша страна сильно изменилась, и никого не удивит, если точка зрения порнозвезды будет представлена на страницах ежемесячного издания.
Anja Rubik, фотограф Carter Smith
для Vogue Япония (Сентябрь, 2006)
Единственная книга прозы знаменитого испанского режиссера. Эротические похождения безбашенной души богемного Мадрида! Попарт как норма жизни! Героиня этой книги Патти Дифуса называет себя сексуальным символом испанской богемы и выступает нашим гидом по самым злачным местам художественного Мадрида.
Патти Дифуса
Пролог
Когда я думаю о будущем этой книги, я, естественно, представляю себе каталог печатных изданий, а представив себе каталог, задаюсь одним и тем же вопросом: в какой раздел попадет эта книга — художественной или нехудожественной прозы? Лично я классифицировать не берусь: «Патти Дифуса и другие тексты» можно отнести к обоим родам литературы. Теперь, когда прошло много времени и мы переместились в новое десятилетие, выясняется, что Патти олицетворяет — по крайней мере для меня — десятилетие прошедшее, восьмидесятые годы.
Для меня начало восьмидесятых навсегда останется годами бесстрашия, когда времени хватало на все. И не только потому, что мы были моложе и худее, — незнание помогало нам на любое дело бросаться с радостью. Мы не знали цены вещам и не думали о рынке. У нас не было памяти, так что мы подражали всему, что нам нравилось, и получали от этого удовольствие. Не существовало никакого понятия о солидарности — ни политической, ни общественной, ни возрастной, и чем больше мы занимались плагиатом, тем более самоценными становились. Притязания наши были огромны, однако неумение смотреть в будущее приводило к обратному эффекту. Наркотики показывали нам лишь свою яркую сторону, а секс являлся вопросом гигиены. Я вовсе не собираюсь обобщать, я говорю лишь о себе и еще о сотне людей, с которыми был знаком (на самом деле таких, как мы, было много больше). Для них и в их среде родилась и развивалась Патти Дифуса. Тогда, в начале восьмидесятых, наша жизнь была бесконечной «Фабрикой» Энди Уорхола. Когда я прочел биографию Эди Седжвик, то убедился, насколько точно определенные круги в Мадриде повторяли жизнь определенных кругов в НьюЙорке — с разницей в десять лет. Порочные крути, замкнутые крути — это само собой.
Эта десятилетняя фора превратила американцев в арбитров всей художественной и общественной жизни — мы в те годы весело ползли по темным канализационным трубам, и всетаки, если не считать денег и признания, у нас было много общего. Из людей, способных к действию, это понимали лишь единицы. Одной из самых значительных единиц был Фернандо Виханде, мир его праху. Воспользовавшись выставкой последних работ Уорхола (пистолеты, ножи, кресты), он свел вместе эти два мира, столь отдаленные и столь параллельные. Каждый день нас по новой представляли богу Уорхолу, но он никогда нас не узнавал (я употребляю множественное число, потому что мы всегда подходили к нему кучей). В Мадриде Энди полностью отдался своему аутизму, его деятельность ограничивалась приходом на места событий, и даже если он когонибудь фотографировал, то чисто машинально, и создавалось впечатление, что в камере нет пленки. Больше всего он интересовался маркизами, графинями и им подобными — вдруг ктонибудь закажет ему портрет, однако, помоему, никто на это не клюнул.
Erin Wasson, фотограф Nathaniel Goldberg
для Vogue Япония (2003)
Iekeliene Stange, фотограф Richard Burbridge
для Vogue Italia (февраль, 2007)
Майкл Джексон
Музыкант, скончался 25 июня 2009 года в возрасте 50 лет в Лос-Анджелесе
[показать] [показать] [показать]
Я такой же, как все. Порежусь — и пойдет кровь.
У меня одна из самых длинных музыкальных карьер в мире. И я страшно горд, что стал тем избранным, кому была дарована неуязвимость.
Я стал музыкальным ветераном еще тогда, когда был ребенком.
Все, кто стал звездой в детстве, проходят через один и тот же период страданий. В какой-то момент ты уже не тот очаровательный ребенок, каким был совсем недавно. Ты растешь, и это не нравится тем, кто вокруг тебя. Потому что они хотят, чтобы ты был маленьким вечно.
Мой отец был гениальным менеджером. А я хотел, чтобы он просто был отцом.
Я думал о структуре музыкального произведения с детства. Пожалуй, самое большое влияние на меня оказал Петр Чайковский. Если вы возьмете «Щелкунчика», то увидите, что каждая мелодия там — это хит, все до единой. И я подумал: «А почему в поп-музыке не может быть такого альбома, где каждая песня — это хит?»
Самый лучший способ научиться — это смотреть на то, как работает мастер.
Я всегда хотел создавать музыку, которая будет влиять на последующие поколения и вдохновлять их. Ну, в самом деле, кому интересно быть смертным?
Я никогда не говорил: «Я — Иисус». Но, наверное, какие-то параллели между Христом и мной все же есть. Может быть, я был послан сюда, чтобы нести благую весть через танец. Но у меня нет никакого комплекса мессии.
Почему вы не говорите людям, что я пришелец с Марса? Напишите, что я пожираю живых куриц и каждый вечер устраиваю ритуал вуду. Люди поверят всему, что вы скажете, потому что вы — журналисты. Но если я, Майкл Джексон, скажу: «Я — пришелец с Марса, пожираю куриц живьем, и каждый вечер у меня танец вуду», люди скажут: «Черт, этот Майкл Джексон безумец. Он совсем спятил. Теперь вообще ни одному его слову нельзя верить».
push
8 обложек журнала LOVE
Какую выберете вы?
Amber Valletta, Daria Werbowy, Jeneil Williams, Kate Moss, Kristen Mcmenamy, Lara Stone, Naomi Campbell, Natalia Vodianova
фотографы Mert Alas и Marcus Piggott
Liya Kebede, фотограф Richard Burbridge
для Vogue Italia (август, 2006)
Lily Donaldson, фотограф Solve Sundsbo
для Vogue Japan (ноябрь, 2008)
С широтой итальянской души открывает двери своего дома и признается, что часто скучает на показах,ведет дневник и не торопит жизнь.
-- Что делает итальянский Vogue по-настоящему итальянским?
-- Интернациональность. Это самый продаваемый журнал в Нью-Йорке. Из иностранных, конечно. На нас можно положиться с точки зрения фотографии, дизайна и фактов. Фотографы, которых сейчас все используют, начинали со мной. И Брюс Вебер, и Марио Тестино. Ты же знаешь, как сложно найти «долгоиграющего» профессионала. С дизайнерами та же история -- они могут показать две-три хорошие коллекции. Но сколько из них в состоянии, как Карл Лагерфельд, делать это в течение 30 или 40 лет? Большинство из них не дизайнеры, а просто стилисты. Смотришь показ, а видишь не дизайнера, а редактора.
-- Когда тебе становится скучно?
-- На 80 % модных показов. На один креативный приходится десять никаких.
-- А что такое для тебя стресс?
-- Ответственность перед молодыми дизайнерами. Cкажешь: «Мне не нравится» -- и разрушишь его жизнь. Или: «Мне нравится» -- и сделаешь кого-то счастливым. Это риск. В отношениях с дизайнерами меню раздражает то, что почти все они считают себя гениальными и не умеют слышать критику. Ведь ты ругаешь его потому, что хочешь, чтобы он стал лучше, а не потому, что ты его ненавидишь. А они как дети -- не понимают и обижаются.
-- Как ты сочетаешь успех в профессии и личную жизнь?
-- Да у меню почти не было нормальной личной жизни. До того как моему сыну исполнилось 14 лет, я брала его с собой, куда бы ни ехала, будь то три недели в Нью-Йорке или неделю в Токио. Шла в школу, говорила, что мы уезжаем, и делала с ним все домашние задания по греческому и латыни. И я была с ним очень строга. Сейчас Франческо 27, и он уже пять лет живет в Америке.
push