Бреду, тихонечко бреду,
Напомнить прошлое не смея,
Бреду, как будто, я в бреду,
Топчу, о прошлом не жалея!

Железо тянется за мной,-
Оковы длинными хлыстами,
Я не достоин быть с тобой,
Я – хам, закованный цепями!

Я сам нарек себе судьбу,
Юродствую перед тобою,
Забуду гордость и борьбу,
И перестану быть собою!

P.S.

Гранита чужд мне гладкий пол,-
Зубилом пробую местами…
Авось!.. Возьму осины кол
И разойдусь с собой краями!

Пофантизируем вместе? Готовы?
Вот и представьте: летают коровы!
То есть не Божьи коровки над нами,
А настоящие! Те, что с рогами!

Как замечательно было б тогда —
В небе паслись бы коровьи стада,
Влезли б коровушки на облака,
Дождик полился бы из молока!

За молоком мы не шли б в гастрономы,
А расставляли бидоны у дома
И молоко получали бесплатно.
На дом с доставкой! А это — приятно!

Были бы рады,представьте, все мы,
Если б посыпались с неба «блины»?
На города, на людей, на дорожки
Падали б с неба коровьи лепёшки?

Эти лепёшки — не снег! Не растают!
Лучше коровушки пусть не летают!
И если мы молока захотели,
Купим за деньги в молочном отделе.

Огонь октября
Дымится кровью и железом
Заката рана ножевая -
Еще один ломоть отрезан
От солнечного каравая,
Отрезан и почти доеден
Земным народом многоротым,
И мир вот-вот уже доедет
До пустоты за поворотом.

Массовке, занятой в параде,
Воздав под журавлиный лепет,
По желтой липовой награде
Под сердце осень щедро влепит,
Одарит царственно и канет,
И снова щенною волчицей
Тоска с обвисшими сосками
За нами будет волочиться.

Почти сгорел в ночном камине
Запас октябрьских ассигнаций,
Легки печали на помине,
Но им за нами не угнаться,
Ведь о Творце поговорив, мы
За ним признали дар поэта,
Который ради звонкой рифмы
За летом повторяет лето.

А у дикого винограда
Тёмно-красен лист пятипалый,
Скоро осень взмахнёт прохладой,
Скоро осень вздохнёт ветрами

Можно будет забыть ответы
И опять задавать вопросы:
И куда исчезает лето,
И откуда берётся осень

И зачем пчела полосата,
И где чистый исток дыханья...
Скоро осень взмахнёт прохладой
Словно бабушка простынями

Можно снова забыть ответы
И опять задвать вопросы
Возле входа в обитель ветра,
У распахнутой двери в осень...

***
От Керчи до Феодосии
Только небо, только степь.
А у туч в ладонях - просини,
У холмов в ладонях - медь...

Столько ветра, столько осени:
Разбежаться - улететь...
От Керчи до Феодосии
Только небо, только степь.

Для души пространство чистое,
Просто - место, где дышать...
Жаль, автобус катит быстро так,
Жаль, что надо уезжать.

На пути к житейской прозе мы
Не забудем тихо спеть:
От Керчи до Феодосии
Только небо, только степь...

***
Каштаны прячут осень в кулачках,
пока, в одно волшебное мгновенье,
не лопнет с тихим треском скорлупа,
и застучат по улице осенней
погожие сентябрьские деньки
блестяще, лакированно и твёрдо,
и дети будут наперегонки
их собирать в игрушечные вёдра.
Каштаны держат осень в кулачках,
а я держу потрёпанное фото,
где прадед держит саженец в руках.
(Врачам, медсёстрам - всем нашлась работа.)
Каштаны прячут тайну в кулачках
(Какие здесь - его? Где это место?)
На снимке прадед с саженцем в руках
примерно за полгода до ареста.
Прозрачен парк. Похоже, где-то здесь...
С большим каштаном постою в обнимку.
Приносит ветер листья, словно весть,
и, кажется, я узнаю на снимке
осенних утр трепещущий обман,
прикрытый целомудренной листвой.

Как славно скачет крохотный каштан
по серой и упрямой мостовой...

Слушать этот музыкальный файл

***
Взлетавший ввысь на крыльях поцелуев
Над мёртвым морем времени – надолго
Твой чёрный раб, который рад бесчестию
За крохи забытья, так птицелову
Птиц улетевших возвращает голод.
Раб на коленях нового причастия
Ждёт длинной плети твоего «когда-то»,
Так только дети ожидают с марта
Каникул летних. Раб одно предчувствие
Всё глубже вводит, как иглу под коготь, –
Что алый парус губ твоих – за смертью.


***
В её глазах живёт мой бог.
Он несказанной скорбью скован –
Он мной на вечность коронован,
Я обречён им на порок.
Порок – другим богам не веря,
Покорным зверем лечь у ног,
Чтоб гордой, ветреной, земной,
Чтоб царственной, высокой, светлой,
На жизнь пожертвовать собой.

Превозмогая быль и боль,
А иногда взрываясь воем,
Доволен или недоволен,
Я обречён им на любовь,
Объятую её презреньем.
Но без неё я мёртв, и вновь
Лёг на пути жестоких ног
Моей любимой, умоляя:
“Живи в её глазах, мой бог!”

***
Казалось, что предсказана она –
глазами детскими смотрело чудо
и нежность. Словно женственность сама,
сама невинность будто.

Как слепо, нет! как прозорливо я
за ней пошёл, отбросив быт позорный,
за хлебом духа, за иного бытия
вином, но шок прозренья:

душа её была как шоколад –
воздушной, сладкой, чёрной,
и таяла в тепле любых ладошек,
и принимала любую форму.

Чтоб, подчинившись, после вынуть плеть.
И месть её была не человечья – змеева.
Не небо – поле, не полёт – плоть.
Ева!


***
Стало меньше одной иллюзией –
будет больше одной поэзией –
утомлённого сердца узел
разрезан.

И покой мой глубок, как родного озера
голубой, не моргающий глаз.
Никогда ни в себе, ни возле
оно не увидит нас

вместе. Ему нравится
голос моей одинокой музы,
наша близость и наше равенство
в сотворении солнцеподобных иллюзий.


***
Я хочу быть невеличкой
Лужицей, чтоб так брезгливо
Ты не через человека –
Через грязь переступила.

Я хочу быть в вашей ванной
Зеркалом, чтоб раздеваясь,
Не в стихах моих невинных,
А во мне залюбовалась.

Я хочу на негативы
Прошлого – забвенья ретушь
Нанести, ведь ты готова
К счастью, что меня не встретишь.


***
Я живу только в миг,
когда обнимаю тебя,
остальные столетья
(мечты или память об этих объятиях) –
вариант атеистского небытия –
это что-то уже после смерти
или ещё до зачатия

Мой поцелуй неждан, и тем хорош.
В глазах нет страсти, только любопытство.
Тебе в награду - лотерейный грош -
Мое веселое весеннее бесстыдство.

Какая восхитительная блажь,
Какое первородное паденье!
Наутро смутно вспомнишь, как мираж, -
Волшебное хмельное наважденье.

Двух полукружий теплых полнота
В ладонях тяжестью лишь отзовется зыбкой,
А сладость карамели на губах
Заменится мечтательной улыбкой.

Давай, с тобой не будем расставаться...
Мне без тебя так тяжело дышать.
На части нужно разры-ваться...
Чтобы тебя на день-другой отдать.


В разлуке я старею...и тоскую...
За день - на год, за ночь - на десять лет.
Тебе Господь послал меня, такую...
Чтоб избежать ты мог всех прочих бед.

поэзия интернета)