И было изречено и записано:
«…Все случилось так, как случилось и не стоит обижаться за это на Судьбу- это стоит принять и примириться с собой.
Не ты виноват в том, что произошло...
Что поделаешь?
Нас забывают... расстояние проверяет на вшивность...
И если что-то не получается, то значит, ничего и не было...
Больно ошибаться в людях, но скорее это к лучшему…
Обидней было бы, если бы ты узнал о том, спустя какое-то время, когда этот человек так нагадит, что было бы еще хуже…»
И еще Марк Аврелий изрек:
«Раньше я слушал слова людей и верил им.
Теперь же я слушаю слова людей и смотрю на их дела!»
Человек уходит на пенсию!
ВСЁ!
Он в эмиграции…
В чужой стране с чужими людьми…
Все старые друзья- приятели (не друзья и приятели были) мгновенно от него отворачиваются и о нем забывают…
Редко- редко, кто вспомнит, да и то если ему что-то нужно…
И начинается новая жизнь.
Жизнь эмигранта…(Об этом состоянии хорошо писал Ремарк, поэтому не хочется повторяться…)
И всё же…
Хоть и появляются новые знакомства и новый круг общения, очень трудно даются эти первые дни новой и непонятной жизни…
Особенно, когда просыпаешься утром и остро осознаёшь, что никуда торопиться не надо…
И начинается очередной день!
Который длится бесконечно…
[554x509]В первые годы жизни я часто болела, любая простуда осложнялась отитами, профессор-лор сказал,что если зиму я не проведу в теплом и сухом климате слух будет или совсем утрачен,или значительно снижен. Узнав это родители отправили меня на всю зиму к бабушке с дедом-в Узбекистан.
Игрушек там практически не было,так как прилетела я неожиданно и с собою ничего не привезла.Поэтому играла я всем,что под руку попадалось.
В те времена было модным ставить по шкафам фарфоровые статуэтки, обычно это были слоники или рыбки,у моей бабушки это были собачки.
Собачек было штук девять-десять,одна дворняшка,один бульдожка, а остальные-белые лайки. Разных размеров в разных позах, собачки лежали на полках мебельной стенки вполне в зоне досягаемости маленького ребёнка.
Увидев как быстро они теряют уши хвосты и лапы бабушка их попрятала.
Много позже,когда я и мои сестры уже не являлись для них угрозой собачки снова поселились на полках стенки. В Узбекистане они всегда были моими самыми любимыми игрушками. Когда мне надо было о чем-то серьезно подумать я доставала одного-двух песиков,ставила их на стол и очень быстро погружалась в себя,в то время как взгляд привычно блуждал по их носам,ушам и хвостикам. Именно их я пыталась нарисовать (одни из первых детских рисунков), именно им жаловалась если меня обижали, именно их пыталась лепить из теста вместо жаворонков.
Через два года после смерти бабушки мы уговорили деда продать дом и переехать к нам. Что-бы не тащить множество вещей он устроил распродажу-продавал за бесценок всё,что не мог или не хотел увозить, собачек он частично раздарил, а частично-продал. К нам он привёз много "мусора" как-то: старые (не старинные) пуговицы, полусгнившие нитки,комплекты машинных швейных игл(бабушка любила шить и вышивала) и так далее. Был во всём этом хламе и большой пакет с обрывками кружев,срезанной с одежды тесьмы,вырезанных по контуру аппликаций.Всё это не открываясь было распихано по шкафам и тут-же забыто.
Однажды тридцать первого декабря,украшая очередную коробку с подарком я решила завязать на ней бант из, старой тесьмы или какой-нибудь кружевной ленточки. Полезла в этот пакет, тесьма была спутана и из общей массы не выдёргивалась. Пришлось аккуратно вытряхивать все содержимое пакета на ковёр, последней из мешка вывалилась запутавшая тесьму собачка.
Помню минут семь сидела перед ней на ковре, на коленях, гладила пальцем по фарфоровой морде,и пыталась понять, что это какой-то знак или простое совпадение.
Начинался год собаки.
[437x287]Эту историю рассказала Надежда Павловна Бауман. Она удивительной доброты женщина, которую не сумели озлобить все тяготы жизни инвалида. Надежда Павловна родилась в Москве 20 января 1934 года, без ступней ног и пальцев на руках. Ее матери - Анне Сергеевне Бауман сразу в роддоме предложили отказаться от дочери. Однако она и ее супруг Павел Александрович Бауман не согласились, и в день выписки семью провожал весь роддом. Вопреки ожиданиям врачей, маленькая Надя начала ходить в полтора года. А уже с двух лет ей были сделаны специальные ортопедические ботиночки, в которых она могла даже бегать, ничем не отличаясь от своих сверстников. Об этих ботиночках и пойдет речь.
Добавлю только, что Надежда Павловна чудесно играет на фортепиано (которое освоила уже после 30 лет) и пишет удивительные духовные стихи, рекомендую их прочесть - в них столько любви и тепла!
В конце лета 1941 года, когда мне было семь с половиной лет, мы эвакуировались во Владимирскую область, где приняла нас дальняя родственница тетя Настя. В небольшом домике она жила с четырьмя детьми, да нас четверо: мама и я с двумя сестренками. Спали и на полу, и на печке, и на полатях - и вроде было не тесно. Но зa столом девять человек сидели почти вплотную. Ели из одной миски. Разносолов не было: постный суп, окрошка, картошка в разных видах (в мундире, мятуха, жареная, драчена), огурцы и капуста, изредка - молоко. Мясо - на колхозном обеде, осенью.
У меня с рождения были недоразвиты кисти рук, а на ногах не было стоп, поэтому я носила специальные ботинки, которые делали по заказу на московском ортопедическом заводе.
К лету 1942 года мои ботинки совсем развалились. Надо было срочно ехать в Москву заказывать обувь, А как? Въезд в столицу только по спецпропускам. Мама вспомнила, что па пароходе, курсировавшем между Горьким и Москвой, работает механиком дальний родственник Иван Рябинкин. Она съездила в Муром, узнала, когда прибудет его пароход, и в указанный день мы е ней с самого утра стояли на пристани, ждали встречи с Иваном. Мамина просьба заставила Рябинкина задуматься. Он, видимо, упросил капитана войти в наше положение. Мы поднялись на борт парохода и спрятались в каюте. Никто не должен был знать о нашем присутствии, поэтому разговаривали шепотом, а на остановках прятали свои вещи, и сами лезли в большой настенный ящик, где вкусно пахло хлебом.
[229x196]***
Наверное,только с моей бабушкой(в нашей семье)могла произойти такая история...
Всем нам с детства хочется верить в чудеса и они ,действительно,иногда случаются в нашей жизни.
Молодость моей бабушки-это время искреннего энтузиазма и вера в Светлое будущее.
Они с дедушкой работали в школе.Все силы и время отдавали своему делу.После
уроков вели драмкружки,делали "живую газету"и т.д.
Эту удивительную историю рассказала мне моя бабуля. Две ее подруги Елена и Анна живут в деревне «Старый Буян». У них маленький летний домик на берегу реки, а вот огород у них большой. И посадили там старушки все, что душе угодно. Это были настоящие мастера-аграномы. И вот двенадцатого сентября вышли эти милые женщины прогуляться по своему огороду. Радовались, разговаривая друг с другом и со своими растениями. Вдруг Анну посетила следующая мысль:
- Леночка, давай уберем урожай, мало ли что случиться может.
- Анюта, посмотри какая красота, пусть ещё немного побудет, мы ведь весь год этого не увидим.
На том и порешили. Попили чаю, побеседовали и заснули. А на следующее утро Елена разбудила Анну.
- Анечка, Анечка! Как ты была права! – говорила, заливаясь слезами, бабушка Лена. Когда они вышли в сад, взгляд Ани приковал к себе тазик с водой, вода в нем покрылась тонкой корочкой льда…
- Не плачь, дорогая, жизнь на этом не кончается. И есть еще много вещей, за которые ее можно любить! Посмотри, какое солнышко, какая природа.
Подруга взглянула на все другими глазами, и они счастливые скрылись от мороза в своем уютном домике.
[300x225]***
Это маленький рассказ о моей бабушке,хотя можно написать книгу.Она рисовала,сочиняла,преподавала литературу и язык. В нее влюблялись так,что бросались под поезд(к счастью,все оставались живы)).Хочется надеятся,что крупица ее таланта досталась и мне.От рождения она была рыженькой-ни бровей,ни ресниц.Трагедия всей жизни!Когда она тяжело заболела(камни в желчном пузыре),мне было всего 5 лет.
Операцию сделали поздно(перитонит) и неудачно.Поместили в палату для безнадежных(читай-умирающих).Делают утром врачи обход.А моя бабушка лежит вся в трубках и красит брови.??????"Да,родилась без бровей,так что мне теперь и умирать без них?!"-говорит она ошалевшим докторам.
***
Состояние после операции было почти безнадежным.Врачи решили сделать пункцию спинного мозга.Она прожила еще
14 лет.Но никогда больше не слышала дорогих ей голосов,пения птиц и шума дождя.
То ли по оплошности,то ли по ошибке(врач был пьющий),она стала абсолютно глухой.
Бабушка научилась "читать" по моим губам.Мы писали друг другу записки и письма.
Она мечтала о слуховом аппарате,но тогда не было таких,что могли ей помочь.
Ее мир сузился.И если бы абсолютная глухота.Иногда она говорила о симфониях в
голове.Это,конечно вызывало головные боли.Но она мужественно это переносила.
Жаль,что я не успела ей сказать ,что она дала мне крылья и силу...
Я счастлива,что она была со мною 19 лет моей жизни!
История взята из дневника удивительной и очень талантливой женщины Люси - Lussit
Сейчас Люся живёт в Португалии, но совсем недавно приезжала в Россию - навестить маму. Свои впечатления от этой поездки, ощущения, мысли и воспоминания Люся объединила под заголовком "Лиссабон-Москва-Лиссабон". И, думаю, что стоит прочесть все рассказы, потому что в них - человеческие судьбы, характеры, вопросы и, где-то ответы на то, что волнует многих из нас. Читая её истории, я часто провожу параллели с собственной жизнью и, в чём-то нахожу ответ. Здесь хочу привести одну из историй, рассказанных Люсей после её поездки к маме. Далее - цитата.
***
Я познакомилась с Тосей, когда ей было уже за тридцать. Она сидела в соседнем кабинете, имела громкое название должности советского чиновника, мизерную зарплату, двоих сыновей и мужа. При такой должности другой человек надувал бы щеки и изображал вид большого деятеля, но Тося была приветлива, улыбчива, добра и наивна.
Она души не чаяла с своих детях. Старшему Ване было около восьми лет. Это был очень уравновешенный, спокойный и какой-то уже взрослый мальчик. Младший Вовка, был лицом очень похож на Тосю. Огромные круглые голубые глаза смотрели с такой правдивостью, надеждой и верностью из-под пшеничной челки, что никак не верилось во все его шкоды и проступки, которым не было числа. Вовку из-за его проказ и любили.
Выросла Тося в деревне. Про отца она не рассказывала, а мама была милая женщина. Был у Тоси брат, старше ее на год. После восьмого класса поехала Тося в город и поступила в строительный техникум. Была она очень тихой девочкой и очень скромной. И, когда друг брата, единственный парень, с которым она общалась, сделал ей предложение, сразу и пошла. Что такое любовь Тося не знала, но знала, что положено выйти замуж и иметь детей. Муж тоже закончил тот же техникум. Получили они квартиру в новом районе города, за лесом. Квартира была очень хорошая. Уж так им повезло. И Тосе как-то подфартило без всякого знакомства попасть на работу в горисполком. А муж работал техником в котельной города. Жизнь пошла своим чередом. Муж пил, дрался, денег не было. Жила от получки до получки. А получка у Тоси была 90 рублей. Я помню ее пальто, синее с маленьким песцом, который от многих лет стал рыжим. Когда кто-то предлагал Тосе помочь снять пальто, она не дозволяла. Потом я узнала, что подкладка была вся в дырах и она стеснялась. Ходила Тося в обуви, которуюв народе называли бурками. Сапожки из войлока. Был у нее сарафан из серой шерсти, в нем она всегда только и ходила. Только меняла две блузочки. Вот весь гардероб молодой женщины.
Была Тося полноватой и стеснялась своего тела очень. Она вообще себя стеснялась. А человеком она была милейшим и приятнейшим. Я была совсем девочкой. Наряды делали мы с мамой. Они были не дорогими, но яркими. Все посетители, который по роду нашей деятельности было всегда много оказывали мне внимание - то цветы, то конфеты. Я к этому привыкла. Тосе ничего не приносили. Она смирилась и говорила, что жизнь её окончена. Мы много говорили с ней о жизни, о будущем. И как-то родилась у нас идея поехать работать в Германию. Только чтобы попасть туда надо было познакомиться в начальником ОВИРа города и не просто познакомиться, а чтобы он запомнил тебя и нашел место работы в Германии. Достали мы рабочую распечатку какие професии требуются. И выходило по ней, что муж Тосин как раз и подходил. А там, как говорили люди, если он уедет, то потом может сделать вызов и семье. Выгода была прямая. Квартира за ними сохранялась, зарплату он получал и там, и в России шла на книжку. Да еще чеки в заветный магазин «Берёзка». И размечтались мы с Тосей отправить ее мужа, а потом и её в Германию. Нашли мы человека, который смог договориться о визите Тоси к начальнику ОВИРа. Потом взятку придумали какую отнести. Одна беда была. Не умела Тося взятки давать. И трясло её всю от страха, что выгонит её советский чиновник с позором. Помню мы даже репетировали как ей войти и как это всё подсунуть. За два дня до назначенной встречи перестала Тося спать и есть, взятка покоя ей не давала.
Берегово!
Маленькая точка на географической карте.
Мало кому известная.
Но тем не менее близкая и дорогая сердцу…
Хорошо о нём написал в свое время венгерский писатель Бела Иллеш . Хорошо, но мало…
Да и сама книга как-то не привлекла особого внимания.
Может быть потому, что была издана в 50-х годах ХХ века на украинском и венгерском языках, да еще и малым тиражом.
О крупных городах написано много…
О них сообщают энциклопедии, справочники, путеводители…
О них сняты фильмы и они у всех на слуху…
Кто не знает Лондон, Париж, Москву, Киев, Каир, Рим, Афины и множество других, оказавшихся всемирно известными благодаря слепой исторической удаче?
К примеру, казахская Астана. Алма-Ата оставалась бы и ныне столицей казахов, если бы их президент не решил иначе.
Города- те же люди.
У каждого- своё лицо, свои причуды, своя судьба…
О крупных городах, живущих в Настоящем, или хранящих пыль прошедших эпох, мы знаем всё, или- почти всё.
И то, порою открывается такое…
Чешешь затылок, и думаешь «Ну, надо же?»
Вот Санкт- Петербург. Он же Петроград. Он же Ленинград…
Не будь желания триста лет назад Петра- I прорубить окна в Европу, так бы и оставалась болотистой местность на севере Руси, c богом забытой чухонской деревушкой…
Естественно, в образовавшееся отверстие, как из прорвавшейся фановой трубы, хлынуло все: от негативного (его больше) до позитивного (чуть-чуть).
И смысл этого окна? Что бы быть европейцем? Не проще ли быть самим собой?
Легенда же о городе, возникшем на «берегу пустынных волн», сохранилась до наших дней…
А, сколько городов превратилось в руины, занесло песком, погребено под водою, разрушено природными катаклизмами?
Кто знает?
А, как быть с теми городами, которые, хоть и не известны столь широко, но тем не менее сыграли и играют, хоть косвенно, но свою роль во всемирной истории?
Вспомним хотя бы грузинский Гори?
И пускай человек живет, может быть, в другой местности, и другое небо у него над головой, но порой защемит в сердце, и захочется «вернуться, хоть на часок, в свой городок».
Там и небо синее, и солнышко поласковей, и вообще, там всё иначе и попроще.
А, если и сложнее, то этого не видишь.
Город детства!
Пристанище усталой души и разочарованной старости.
Где ты?
Но на безмолвный крик эхо не отзовется, никто не подбежит успокоить и утешить.
Кто вспомнит о тебе по смерти и кто за тебя помолится?
Да и зачем? Кому ты нужен в этом мире?
Прав Экклезиаст:
Все суета- сует!
Все временно, все смертно в человеке.
Что было прежде- то и будет впредь,
А то, что было,- человек забудет,
Покуда существует эта твердь,
Вовек под солнцем нового не будет…
Но то, что нынче ново,
В веках минувших тыщу раз до нас
Уже случалось- и случится снова!
И только город детства грустно вздохнёт о своём сыне, да и то, вскоре позабудет…
Вторник, 05 Февраля 2008 г. 07:58 Все стремительно - хорошее началось со мной с того, что мой любимый, услышал мой крик души, осознал, что не во всем был прав, и дал мне обещание, что мы будем каждый день гулять и репетировать. Это был понедельник, и как водится, с него началась еще одна наша новая жизнь. Мы задержались в гостях допоздна и , хотя, там было и прекрасное угощение и очень содержательная, богатая смыслом беседа, я хочу написать не об этом, а о том что было когда мы от туда ушли… мы вышли в освещенный рыжими фонарями зимний вечер и я сразу поняла, что это, то о чем я мечтала так долго. Как было красиво… нам пришлось немного пройти до остановки и по дороге мы, кажется, запутали людей, которые спросили, как им куда-то проехать, но их все равно потом распутали другие прохожие, а мы пошли дальше. Мы долго ждали транспорта, в это время я успела увидеть, как в машины грузят снег, интересно никогда такого не видела, они как из детской песочницы, только большие и настоящие… поражает воображение… Потом подошел 23 трамвай я уговорила Васю в него сесть, хотя он шел неудобно, поэтому Василий хотел сделать пересадку, и не объезжать на нем пол города. Мы долго думали, что делать потому что мне очень хотелось убить час в трамвае и посмотреть куда он поедет, какие на других улицах горят фонари и вообще я никогда не ездила на этом маршруте даже не знаю как называются остановки… Итак когда мы уже собирались выходить, чтобы все-таки сделать пересадку, двери перед нами закрылись. Василий посмотрел на меня с таким азартом и огнем в глазах, который можно увидеть только в глазах 16летнего юноши и сказал: «Не успели». Я была очарована его взглядом и чуть волнуясь, ответила: «Элегантно ты решил вопрос». А потом мы ехали в трамвае, долго-долго! И это было очень красиво. Было мало людей, да в тот момент для меня вообще никого не существовало, кроме Василия и города. Мы проезжали огромные сугробы, которые под светом фонарей были похожи на горы апельсинового мороженного, дома, чьи окна из-за темноты будто висели прямо на небе. Ведь такое только вечером и можно было увидеть! А еще Вася показал мне странную остановку. Как потрясающе звучит «Странная остановка». Она была интересна тем, что непонятно кто мог на ней зайти или выйти, вроде это было не за чем делать. И вместо людей под ее оранжевой крышей возвышался сугроб! Не понятно как он мог там оказаться… там же крыша! Может, дырявая, а может его кто-то туда сложил специально! Ну, в общем - странная остановка! А еще мы проезжали много наряженных елок, еще каких-то деревьев и деревьев, которые ветками щекотали трамвай. У меня не хватало дыхания – это было здорово! Вывески магазинов, номера домов, горящие надписи. Ах, да на киоске «Табак» висело объявление: «Теперь и у нас!!! Семечки – 5 рублей». Как это прекрасно просто взять и почти бесцельно проехать по городу в трамвае. Это был великолепный, драгоценный подарок! Спасибо, любимый, я запомню это навсегда.
И вроде - бы, было вчера, и вдруг - завтра!
Время летит так быстро, что его не замечаешь.
Мы для него- никто...
И ничто…
Но, выясняя очевидное, иногда приходишь к таким выводам, что затылок чешется: ну надо же – вроде бы все верно, а концы с концами не сходятся…
Трудно говорить о каком либо сюжете в написанном.
В нем не больше смысла, чем воды в реке, не больше, чем звезд в луже.
Самое трудное- это начало.
Когда обдумываешь, все ясно и понятно. И даже порою, в чем-то гениально.
Но приступаешь к изложению мыслей на бумаге, и все идет наперекосяк…
Все смешалось…
Но вот, они, мысли появились.
Смутно зреет план…
И, вдруг, стоп…
А то ли пишу?
Истина, как бабочка мелькает, не давая сосредоточиться, не дает покоя и сна, морочит голову призрачными заблуждениями.
…Река Верке сонная, ленивая.
Даже не река, а речушка.
Она еле течет, засыпая на поворотах.
Ее омуты подернуты ряской.
Но вода в ней не коричневая, как в болоте, а зеленовато- прозрачная до самого дна.
И дно чистое, песчаное. Хотя берега местами глинисты…
И порою видно было ползающих раков.
За день вода прогревается до дна и вечером до того теплая, что не хочется вылезать.
А на берегу от высокой травы сладкий, до одурения, запах.
И если лечь на спину, то небо кажется облачной рекой, текущей в темных, загадочных, древних, травяных берегах.
Жалобно и протяжно кричала какая-то птица, и от крика веяло вечерним одиночеством.
И шелест слабого ветра был как заклинание на священном, давно умершем языке.
Не мы идем по Пути,
но Путь проходит через нас.
Лао Цзы
Хочется пожелать сообществу долгой жизни и интересных историй.
И разрешите добавить свою.
Счастье может храниться в старом комоде, пропахшее временем, свернутое моточками мулине.
- Настоящее, китайское, - говорила мне бабушка, перебирая нитки, - будешь потом вышивать.
Это было её счастье. Вышивать. В послевоенное трудное время, когда от работы опухали руки, когда нечего, порой было есть, когда отчаянье подступало и скручивало так, что не выдохнуть, она, ночами, садилась за пяльцы, и игла проворно и послушно рисовала нитью то, чего не было в серых буднях.
И мечты уносили её в неведомый мир и она была счастлива.
К сожалению, многое из того что она вышивала приходилось продавать, чтобы как-то прокормиться. Красоты работы, говорят, были невероятной.
Когда бабушки не стало, в комоде мы нашли моточки китайского мулине, те самые, послевоенные, с бумажной лаковой ленточкой. Такие же яркие и сочные, как будто и не минуло полвека. И старую вышивку,обыкновенную салфетку( к сожалению больших работ не осталось ни одной) незаконченную чуть-чуть.
Я взяла нитки, и хотя, никогда этого не делала ранее, закончила бабушкину работу.
В память о ней и её счастливых ночах.
Несколько маленьких фиолетовых цветочков в правом углу.
Храню её как драгоценность, вместе с мулине.
Вдруг, когда-нибудь, мои дети достанут нитки из холщового мешочка и счастье выпорхнет им вслед.
[700x525]Поняла, что пора поделиться этой удивительной историей Любви – Любви моей бабушки Валерии Николаевны и ее первого и нынешнего мужа Дмитрия Николаевича.
Они знали друг друга с детства, с 1934 года. Жили тогда со своими родителями при конном заводе Алтайского края, учились в одной школе. Он влюбился в нее сразу. Но ей нравился другой мальчик, у которого был велосипед. Потом война, она обещала ждать, писала письма, но пришла похоронка.
А Дмитрий чудом выжил (после ранения заболел в госпитале тифом и однажды его уже отнесли в мертвецкую), демобилизовался и приехал в Новосибирск, где снова встретился с моей бабушкой (куда их семьи вместе переехали). Она в то время училась в НИВИТе (Новосибирском Институте Военных Инженеров Транспорта, там полагалась форма, а времена были голодные и нищие, до войны она мечтала уехать на Кавказ, поступить в Институт, где изучают виноделие), он поступил в педагогический университет (с юности писал стихи и прозу, да и сейчас пишет).
Они стали встречаться, в 1946 году поженились, через год родился сын. Им приходилось учиться и работать, сына отдали в ясли, там он простудился и умер годовалым от воспаления легких. А через два месяца после похорон новое горе – политический донос на Дмитрия за рукописные произведения, в которых была критика строя (большая часть сейчас возвращена ему из архива КГБ). Донес институтский товарищ, специально обученный тому, как втираться в доверие, впрочем, Дмитрий Николаевич и сейчас очень доверчивый и добрый человек, сам не будучи способным обмануть, предать, он и в других не подозревает подвоха.
Арестовали его в доме отдыха для отличников учебы, бабушке сообщили уже о факте – Ваш муж изменник Родины, осужденный по статье 58-10 (литературная контрреволюция). Заставили отречься, подписать все нужные показания, развестись, еле-еле выпустили из ВУЗа (а должен был быть красный диплом). Родные Дмитрия решили, что донесла она, отвернулись от нее.