УФ-снимок поверхности Солнца, сделанный в марте летательным аппаратом NASA. На фото можно видеть яркие области. Это - небезызвестные солнечные вспышки.


[550x423]

Дымок американской сигареты.
Притушен свет. Сквозь вереницу лет
с гравюры, с чёрно-белого портрета
ты смотришь исподлобья. Гаснут где-то
огни последние. Растаял силуэт

и проявился утром спозаранку.
Ты смотришь вновь из глубины веков,
а я перебираю жемчуг слов,
тобой рождённых истин наизнанку,
душа их – вечный танец мотыльков.

О, как весомо слов простых звучанье –
вино, жаркое, крыша и ночлег.
Звучат, звучат слова большого завещанья,
сулят нам встречу, вовсе не прощанье,
их плоть – бессмертный прошлогодний снег...

Среди большой вселенской распродажи
ты нищим был – но был ты богачом,
и знал до дна всё наперёд причём:
сменилось шесть столетий – мы всё так же
от жажды умираем над ручьём.


[200x240]

Вот, обещал на днях...


Досужие размышления сороки,
присевшей отдохнуть на антиподной ветке


Зачем мы сочиняем антиподы?
Чтоб в Шенноне в нелётную погоду
Занять себя часок или другой
Не пивом, а забавнейшей игрой.

Зачем мы сочиняем антиподы?
Хлебнув знакомых строк живую воду,
Пытаемся секрет их бытия
Понять по принципу «попробуй так, как я».

Зачем мы сочиняем антиподы?
Быть может, чтоб не средь пустой породы
Добыть идею, а найти в руде из слов,
Обогащённой мыслью мастеров.

Зачем мы сочиняем антиподы?
Глубинность мысли многолика от природы,
А тривиальность отраженья не даёт –
Так суть стиха вскрывает антипод.

Зачем мы сочиняем антиподы?
Расплавив страны, годы и народы,
Хотим, чтоб новой гранью засверкал
Оригинал в изображении зеркал.

Когда не видим брода сквозь невзгоды,
Когда нас манит каранавал личин,
Когда совсем нет никаких причин –
Тогда мы сочиняем антиподы.


[550x343]

Обнаружил случайно в сети, понравилось...

Испанские архитекторы Jose Selgas и Lucia Cano спроектировали и построили офис своей компании SelgasCano. Офис расположен в лесу в пригороде Мадрида, где его и щёлкнул фотограф Iwan Baan.


[450x287]


[450x319]


[450x301]


[450x301]


[450x301]


[450x301]

Есть такое известное стихотворение Иосифа Бродского - Стансы городу:

Да не будет дано
умереть мне вдали от тебя,
в голубиных горах,
кривоногому мальчику вторя.
Да не будет дано
и тебе, облака торопя,
в темноте увидать
мои слезы и жалкое горе.

Пусть меня отпоет
хор воды и небес, и гранит
пусть обнимет меня,
пусть поглотит,
мой шаг вспоминая,
пусть меня отпоет,
пусть меня, беглеца, осенит
белой ночью твоя
неподвижная слава земная.

Все умолкнет вокруг.
Только черный буксир закричит
посредине реки,
исступленно борясь с темнотою,
и летящая ночь
эту бедную жизнь обручит
с красотою твоей
и с посмертной моей правотою.


Как-то по своей привычке))) портить хорошие стихи я сочинил антипод к этому стихотворению:

Пусть судьбою дано
вековать мне бок о бок с тобой,
средь озёр голубых,
лишь маршруту угриному вторя.
Пусть судьбою дано
и тебе не сигналить отбой,
ожидая вестей
из-под солнца Саргассова моря.

Пусть играет оркестр
пенных гребней и медленных туч,
ежегодно меня
через сетку
долгот провожая.
Пусть играет оркестр.
Я вернулся.
От озера луч,
встречным маршем подхвачен,
рассинит желтизну урожая.

Всё вокруг зазвучит.
Только аист под белым крылом
на своём колесе
посредине деревни примолкнет.
И взлетевший рассвет
подтвердит, что по праву берём
мы часы своей жизни,
отнюдь не играя по нотам…


И так получилось, что Wetold, основатель и корифей жанра антиподов на Альде, одновременно тоже написал антипод к этому же стихотворению:

Да, мне было дано
Жить вблизи от тебя,
В серебристом ущелье,
Где девушек звали к причастью.
Да, мне было дано,
Терпеливо, с плеча не рубя,
Ожидать тот момент,
Что наполнит жизнь смехом и счастьем.

Пусть мне славу поёт
Волн поток, а порывы ветров
Пусть уносят песок,
Босоногий мой след размывая...
Пусть мне славу поёт
Мой забытый отеческий кров,
Где к земле припаду,
Своих радостных слёз не скрывая.

Всё проснётся вокруг,
С белых яхт громкий марш прозвучит
Возле устья реки,
Принимая лучи от рассвета...
И нагрянувший день
Нам путёвку в бессмертье вручит,
Где нам жить по соседству
До исхода сюжета.


Уже интересно... Далее, не столько из хулиганских побуждений))), сколько воспользовавшись случаем высказать некий знак уважения к Wetold'у, я сочинил антипод на его антипод.))) Конечно, я старался, чтоб он был не слишком похож на оригинал, но где-то на финише более-менее с ним сошёлся - вот что получилось:

Антипод на антипод


Нет, не выпало мне
навсегда распрощаться с тобой,
поселиться у скал,
у бескрайнего синего моря.
Нет, не выпало мне
повстречаться с упругой волной,
в пенном гребне несущей
восторг, и проклятье, и горе.

Пусть хотя бы во снах
отразят зеркала облаков
яркий сказочный мир,
где решенья легки и крылаты,
пусть хотя бы во снах
мой побег через грани веков
обращается в явь,
и отправятся к югу фрегаты.

Всё уснуло кругом.
Только яркая точка вдали,
посреди океана,
ведёт вечный спор с темнотою,
и упавшая ночь
обвенчает у кромки земли
бесприютную жизнь
с бесконечно летящей мечтою.

Вот такая антиподная развлекалочка... если кому интересно.)))
[550x412]

Долгое прощание


Род придёт и пройдёт, лишь земля пребывает вовеки,
южный ветер по кругу на север опять перейдёт,
переполнить моря безуспешно пытаются реки,
подмывая неспешно апрельский задумчивый лёд.

Неизменное солнце неизменно встаёт на востоке
и не слишком спешит наши дни разделить пополам.
Милосерден закат. В зеркалах отраженья жестоки.
Память – смертных удел, недоступна она зеркалам.

Ночью солнце спешит к тому месту, откуда восходит.
Горький запах лекарств. Худобу не прикрыть простынёй.
На опущенных веках ресницы – в печальном аккорде.
Как изменчивы реки. Лишь земля остаётся землёй.

Ветер ходит по кругу, умчится и снова обнимет,
заставляет дышать, заставляет смеяться и жить.
Поколенье спустя возвращается светлое имя –
род придёт и пройдёт, но не стоит с прощаньем спешить.

Скоро весна окончательно вступит в права,
Всех нас захватит своим чисто женским началом,
Солнце и дождь, зелень леса, цветы и трава
Быстро положат конец февральским печалям.

Милые женщины, вы – наше солнце в окне,
Радость весны и мелодия лёгкого вальса.
Счастье кипит пузырьками в игристом вине –
Держись же в бокалах сердец, и не проливайся!


[700x525]

Осип Мандельштам


Сестры тяжесть и нежность, одинаковы ваши приметы.
Медуницы и осы тяжелую розу сосут.
Человек умирает. Песок остывает согретый,
И вчерашнее солнце на черных носилках несут.

Ах, тяжелые соты и нежные сети,
Легче камень поднять, чем имя твое повторить!
У меня остается одна забота на свете:
Золотая забота, как времени бремя избыть.

Словно темную воду, я пью помутившийся воздух.
Время вспахано плугом, и роза землею была.
В медленном водовороте тяжелые нежные розы,
Розы тяжесть и нежность в двойные венки заплела!



Антипод - Два Александра


Нет, не братья родные, и даже не однофамильцы.
Имена совпадают, но этого мало, боюсь...
Два бутона судьбы, в них макают настойчиво рыльца
Пчёлы памяти нашей, всё меряют, пробуют вкус.

Имена их легки, а дела непросты и весомы –
Как опасно, как схоже пера и меча остриё!
Время гонят и гонят вокзалы и аэродромы,
Всё стучит и сбоит, беспокоится сердце моё.

Что я выберу – месяц закатный, искристый, двурогий,
Или солнце, что утром совьёт золочёную нить?
Ледники, перевалы, вершины, отроги, дороги
Под луною и солнцем, и выбор никак не избыть...


[478x300]

Чтоб разнообразить форму миниатюры. :-)


Дорога к солнцу


...А вот и сорок пятый год, зашла звезда японской славы. Мотор тихонечко поёт, я ухожу от Окинавы. Как в двадцать два прекрасен мир, как в шесть утра легко живётся, как просто совершить заход на палубу авианосца, и, зацепив крюком за трос, остановивши бег «Уайлдкэта», глотнуть крутого кофейку и затянуться сигаретой. Вот только в этой пустоте, средь этой жёлто-синей краски, я потерял своих друзей, как дикий гусь в китайской сказке.

Включаю радио, верньер – на частоту сто три двенадцать, мне отвечает коммодор:

– Давно пора бы нам убраться подальше к югу, но пока не все птенцы вернулись в гнёзда. Координат дать не могу, услышит враг – и будет поздно, ищи нас, парень, и найди, мы не уйдём, тебя не бросим. Кончаю связь, на сём – отбой.

И одиноким альбатросом я посмотрел на два часа вдоль синей глади океана туда, где сотни лет назад шли каравеллы Магеллана, но нет, ни точки, ни следа не вижу я на этой глади. Мотор чихнул. Надёжный друг, не подведи же, Бога ради! А на одиннадцать часов лежат далёкие Гавайи, туда не дотянуть никак, будь ты хоть журавлём из стаи. Смотри внимательней кругом, ищи, ищи дорогу к дому, ведь если не отыщешь, то стоять ему навек пустому, ищи, где гонят «Энтерпрайз» тысячесильные турбины.

Но бесконечный океан скрывает не одни глубины, пуста поверхность, а мотор сосёт последние галлоны. Ну что ж, бензин не пропадёт, ну что ж, настало время Оно, сильнее ручку на себя и до упора сектор газа, нельзя мне упускать свой шанс, я не дождусь другого раза. Восхода марево дрожит на плексигласовом оконце, давай, давай, вперёд и вверх! Эй, ты! Встречай пилота, солнце!


[300x201]

Рылся недавно в фотографиях, вот такую десятилетней давности откопал.)))


[700x525]

Моль-дочурка шепчет маме:
«Мне бы норковую шубку».
Отвечает мать сурово:
«Не устраивай концерт!
Чтоб в порядке был желудок
и здоровы были зубки,
ешь носки, а эта шубка
будет только на десерт!»

Папа-моль пришёл с работы,
подливает в бучу масла:
«Истощаются ресурсы,
всем нам скоро – нафталин!
Чтоб от кризиса укрыться,
чтобы племя не угасло,
кто смелее – уползают,
эмигрируют в Берлин».

«Что мне делать в том Берлине?
Грызть нейлоновые шторки,
этой химией травиться?
Да гори оно огнём!»
Всей семьёй доели норку,
всей семьёй забились в норку,
и уснули там в обнимку
безмятежным сладким сном...


[267x350]

Американец Brian Marshall (aka Adoptabot) делает свои скульптуры из старых маслёнок, алюминиевых ложек, карандашных точилок и электросчётчиков.

Читать далее...

Трактор Святого Йоргена


Я открыл на три длинных. Фёдор вошёл, не здороваясь, а за ним – мистер Джексон со второго этажа.
– Любимое оружие испанских революционеров! – воскликнул Федя.
– Ледоруб, – мгновенно отозвалась мистер Джексон. Понятно, идёт обкатка очередного Фединого кроссворда.
– Раздевайтесь, пожалуйста, – вежливо, как всегда, обратился я к мистеру Джексону. Та сняла и приспособила на вешалку роскошный кожаный плащ-балахон, наспинный и нагрудный рюкзаки, разгрузку, что-то длинноствольное и ещё килограммов пятнадцать.
– Женское имя, пять букв, общеизвестное, – провозгласил Фёдор и уже ко мне, деловито. – Буди Юпа, сейчас и остальные подтянутся.
Дядюшку Юпа ко мне в квартиру выкинуло позапрошлой осенью южноазиатским цунами, Юп ничего не имел против Хамовников, а я – против Юпа. Сейчас Юп похрапывал на верхней ветке искусственной ёлочки, которую самолично приволок с Черкизовского рынка и называл «голландской», хоть на подставке ясно читалось Made in Poland.
– Лампа! – сказала мистер Джексон, поглаживая чисто выбритый затылок и проходя в комнату. – Теодоро, я сама разбужу, пусть Петюнчик дверь открывает. Юпчик, вставай, поднимайся, мохнатый народ!
Мистер Джексон оказалась права, как всегда. Раздался звонок. За дверью стоял мой сосед Джон Голденкрюк, отставной пират, пенсионер союзного значения.
– Нет, не я, – втолковывал он известному писателю АБ из тридцать пятой.– Капитаном был Флинт. А я был квартирмейстером, потому что у меня рука золо... железная. А вот очки Ваши... оправа – позолоченная?
– Просто золотая, – отмахнулся АБ и продолжал о своём. – Но всё же, если в тысяча семьсот втором году кливеров не было, как же корабли ходили против ветра?
– Сколько помнится, на двигателе внутреннего сгорания.
– А по ветру? – продолжил АБ после непродолжительной паузы.
– Ну, это же очевидно, – ответствовал отставной квартирмейстер. – По ветру удобно пользоваться двигателем внешнего сгорания.
Бред, подумал я.
– Изобретатель двигателя внешнего сгорания? – донёсся голос Фёдора.
– Ломоносов-Лавуазье, кажется... – засомневалась мистер Джексон.
– Стирлинг! – Это проснулся дядюшка Юп.
– А вот артиллерия, – не унимался АБ в поисках правды жизни. – Каронады?
– Реникса на постном масле, – пренебрежительно махнул пират крюком, венчавшим правый рукав синего мундира. – Автоматические пушки «бофорс» гораздо эффективнее. А вот колечко на курительной трубке у Вас... золотое?
– Друзья! – объявил Фёдор всем нам, собравшимся в комнате. – Я был сегодня на презентации в ЗАО «Всенародная любовь». Где презентация – там и презенты. Вот в этой коробке – шесть волшебных карандашей. Каждый из них... держите, мистер Джексон... поможет выполнить по одному желанию... держи, Петя... шести разных люд... держи, Юп... эээ, ну, в общем, разумных существ. Вот для этого я и собрал вас всех... держите, АБ... держи, Джон. Только предупреждаю, по инструкции – желание должно быть скромным, не слишком трудным...
– Я нарисую Серебряную Гусеницу! – восторженно сказал дядюшка Юп и запрыгнул на люстру. Подвеска люстры по методике инженера Сайруса Смита проходила насквозь через перекрытие и была прикручена гайкой к полу верхней квартиры, поэтому больше не обрывалась. Ноль семь портвейна по чётным обеспечивало признание методики соседом сверху.
– Минно-торпедное вооружение... – продолжал Голденкрюк.
– Лампедуза, – отвечала мистер Джексон Фёдору.
– Гусеницы, куколки, бабочки, – воспоминания меня немного завели. – Ты ж не сам в неё превратишься, просто будет тут ползать. Попроси лучше, пусть карандаш твой труд допишет – как его, «Ананас в основе всего сущего»?
– Зенитное – счетверённые «эрликоны».
– «Листригоны».
– «Банан как символ Истинного Величия», – объявил дядюшка Юп и мстительно добавил. – Меня не кормят дурианами! Хочу дуриан!
И ведь прекрасно знает, что дурианы не подлежат транспортировке, подумал я, наблюдая, как дядюшка Юп рисует на листе офисной бумаги что-то корявое.
– А ракетно-ядерное? – спросил разгоряченный АБ, протирая кончиком шейного платка господина экс-квартирмейстера то очки в золотой оправе, то лысину.
– Кажется, сейчас будет, – пробормотал я, оглядываясь на дядюшку Юпа.
– Пятнадцать человек на сундук мертвеца! – слух у Голденкрюка был хуже голоса, но ненамного.
– Fifteen men on the dead man’s chest, – автоматически отозвалась мистер Джексон.
Между прочим, мистер Джексон управилась, как обычно, быстрее всех и, склонив голову набок, Читать далее...

Юрий Левитанский

Есть в музыке такая неземная,
как бы не здесь рожденная печаль,
которую ни скрипка, ни рояль
до основанья вычерпать не могут.
И арфы сладкозвучная струна
или органа трепетные трубы
для той печали слишком, что ли, грубы
для той безмерной скорби неземной.
Но вот они сошлись, соединясь
в могучее сообщество оркестра,
и палочка всесильного маэстро,
как перст судьбы, указывает ввысь.
Туда, туда, где звездные миры,
и нету им числа и нет предела.
О, этот дирижер - он знает дело.
Он их в такие выси вознесет!
Туда, туда, все выше, все быстрей,
где звездная неистовствует фуга...
Метет метель. Неистовствует вьюга.
Они уже дрожат. Как их трясет!
Как в шторм девятибалльная волна,
в беспамятстве их кружит и мотает,
и капельки всего лишь не хватает,
чтоб сердце, наконец, разорвалось.
Но что-то остается там на дне,
и плещется в таинственном сосуде,
остаток, тот осадок самой сути,
ее безмерной скорби неземной.
И вот тогда, с подоблачных высот,
той капельки владетель и хранитель,
нисходит инопланетянин Моцарт
и нам бокал с улыбкой подает:
и можно до последнего глотка
испить ее, всю горечь той печали,
чтоб чуя уже холод за плечами,
вдруг удивиться - как она сладка!



Антипод - Демон

Есть в живописи благодать земная,
простая радость, что зачата в ночь,
слепому торжеству родная дочь,
но только зрячие её увидеть смогут.
Однако ни лазорь, ни охра и ни ярь,
ни празелень, ни синь аквамарина
не постигают до конца глубИны,
отдельным цветом их не передать.
Положенная мастером на холст,
та радость не дробится на оттенки
древесной сажи и молочной пенки,
освобожденья и грядущих дел,
тех дел, что привели тебя сюда.
И вот теперь тебе глазами внемлю,
вернувшемуся с облаков на землю,
ступившему на этот шаткий мост,
спустившийся с небес к душе людской,
ведущей этот вечный поединок,
мост, что свести хотел бы воедино
прах почвы и бессмертье звёзд.
А здесь, внизу, всему пришёл предел,
и крик один остался – где он,
тот падший ангел, тот всесильный демон,
что божью благосклонность потерял?
Спешил помочь ты людям – и успел.
Но к радости примешано смятенье,
того смятенья ясно вижу тень я,
грусть на лице, тревогу в хватке рук...
Впечатав эти чувства в полотно,
взлетает к облакам безумный Врубель,
тебя взамен оставив на земле,
тебя с людьми оставив заодно,
и ты, проверив – а крепка ль рука? –
увидишь, что война – сестра печали,
напьёшься из её колодцев, зная –
отравлена вода в них и горька.


[592x320]

Узнаёте? )))


[700x525]

Дождь за окном, постылый дождь
По стылым крышам барабанит.
Напрасно ты кого-то ждёшь,
Фиалка зря тихонько вянет
В посуде чешского стекла,
В богемской пепельнице, что ли.
Под звук дождя, под призрак боли
Ещё минута утекла.

Ещё полпачки сигарет –
Я только ими время мерю.
В микроволновке ждёт обед,
Ждёт почта в ящике за дверью.
Апостол Пётр на углу
Ждёт в мастерской ключи от рая.
И я чего-то ожидаю,
Ни к городу и ни к селу.

Всё не уймётся этот дождь,
Невыносимо барабанит.
Уже и слов не подберёшь,
Уже лежит билет в кармане.
Она, конечно, не придёт –
Да и с какой, простите, стати?
Бывает, правда, как накатит...
Смешно... Вот только сохнет рот.

Полуразмытый силуэт
За жалюзи в кафе напротив.
Вопросы есть – ответов нет,
И время ход не поворотит.
Молчанье, ты – всесильный вождь,
Лекарство для моей гортани.
По стылым крышам барабанит
Постылый чёрно-белый дождь.


[445x334]

Человека встречают не только по одежке, но и по обуви. Стильные и необычные туфли притягивают взгляд.
Не зря ведь девушки-модницы стараются иметь в гардеробе как можно больше разной обуви, которая подходит под сумочку, одежду разных сезонов или просто удобная.

Дизайнер Tim Cooper представил туфли, которые будут притягивать взгляды не только необычным дизайном.
Черпая вдохновение от полицейских машин, он снабдил их огоньками, которые при каждом шаге, как и сирены автомобилей, мигают. С такой обувью вы точно будете в центре внимания.)))

[450x318]

[226x450]

[450x318]

[450x210]


[450x271]


[450x264]


[450x228]

Стырено с портала media.aplus.by, за что купил...)))

Если гаджеты выпускаются – значит это кому-нибудь нужно, так что если вам нужен термометр с USB интерфейсом, то гаджет USB Thermometer создан специально для вас.)))

Девайс не только измеряет и отображает на экране монитора текущую температуру, но и позволяет вести логи с интервалом от секунды до 12 часов.

Судя по рабочему диапазону (от -40 до +120 градусов Цельсия), пользоваться этим устройством можно и на зимней улице, и в натопленной бане, главное – чтобы не испортился компьютер, найдите заранее подходящий USB-шнурок.

[480x276]

Роб де Мейер (Rob de Meijer) из университета Вестерн Кейп (University of the Western Cape), ЮАР, и Вим ван Вестренен (Wim van Westrenen) из Амстердамского свободного университета (Vrije Universiteit), Нидерланды, выдвинули новую гипотезу о происхождении Луны. Согласно их теории, спутник Земли образовался в результате ядерной реакции внутри нашей планеты, которая привела к взрыву и выбросу гигантской массы вещества в космос. О работе ученых пишет научный вестник Массачусетского технологического института (MIT), США.

О происхождении Луны существует две основных гипотезы. Согласно первой и более ранней, Земля и Луна образовались из одного куска расплавленной породы, из которой под действием внешнего импульса вылетел небольшой фрагмент, ставший Луной. Эта теория, продержавшаяся в научном мире 150 лет, была признана маловероятной, поскольку ученым так и не удалось объяснить, из какого источника пришел импульс. Согласно второй теории, Луна образовалась после того, как в Землю врезался огромный астероид и выбил из нее часть вещества. Однако эта теория также несовершенна, потому как не объясняет одинаковое соотношение изотопов на Земле и Луне. По этой теории, только 20% лунного вещества должно было быть земным по происхождению, а остальные 80% – веществом астероида.

Гипотеза де Мейера и Ван Вестренена может объяснить, почему лунные и земные породы так близки по изотопному составу. По их версии, в процессе образования Земли из протопланетного облака тяжелые радиоактивные элементы, такие как уран и торий, концентрировались по экватору. В момент, когда их масса превысила критическую отметку, началась цепная ядерная реакция, и под поверхностью Земли образовался геореактор. В результате ядерного взрыва вещество из недр планеты было выброшено в космос и со временем оформилось в спутник.

Напомним, что геореакторы не являются гипотетическими объектами. Так, в 1972 году французский физик Франсис Перрен (Francis Perrin) обнаружил в Окло (Oklo), Габон, 15 урановых месторождений и доказал, что 1,7 млрд лет назад они были природными очагами ядерных реакций.

[300x300]