Я – как летун, что замер на лету.
Пришпилен к небу знаком Зодиака,
Но из бескрайней пустоты, из мрака,
Вернусь, и прихвачу с собой звезду.

Она подсветит выбранную цель,
И в упоеньи кратком, странном,
Пикирующим вниз сапсаном
Обрушусь на цветную карусель

Мелькающих мечтаний, сна и яви,
Когтями намертво схвачу запретный плод –
Тот, что воображение объявит

Достойным. Долгий завершив полёт,
Сменю порядок слов в печальной песне –
Замри... Умри... Восстань... Воскресни.


[640x477]

Нет, не каждая глыба задуманный образ хранит.
Я люблю этот мрамор, насквозь белоснежный, каррарский.
Только где же в нём скрыт, только где же в нём спрятан Давид?
Отстучу всё излишнее – нам остаётся по-царски,

Остаётся от Козимо денег достаточно, но
Я скрываю кошель, потому, что пращёю увитый,
Восхожу на корабль Сципиона – просвечивай, дно! –
Корабельное дно – бухта Сырта стрелою пробита.

Так и так – навигатор уснувших больших кораблей,
Знаю путь до Мелькартовых пенных столбов – и за ними
Бесконечных валов, бесконечных открытых путей...
Можем просто идти – вечным летом обманчиво синим...

Не умею сложить, не умею красиво сказать,
Но веду корабли – через Рог африканский и дальше.
Баурджед – моё имя – когда-то озвучила мать.
Перепутано время, и стремя золочено фальшью...


[640x307]

Укрой лицо от зимних вьюг,
Укрой тугую кожу.
Иначе трещины, мой друг,
Пойдут – себе дороже,

Ответят зеленью лихой –
Не трав, не крон аллеи –
Пустышек изумрудных – ой! –
Молчу... Закат алеет.

Лежит, где Тихий океан
Свою ласкает розу –
И в пене непременно прям,
Изгиб несёт угрозу.

Сантьяго – первый благовест,
За ним Луанда просит
Камбоджи буржуазный тест –
И вот сомнений осень,

Где кто-то нарисует штрих,
Где кто-то расписную
Создал улыбку – странный блик
Уронит аллилуйю.

Как узок ты, мой краткий мир
На дубленом лице.
Ты мой герой, ты мой кумир –
Смеюсь. Предъявите

Моих людей последний круг:
Оставим геометру –
Лицо вернёт нежданный друг
Потерянному ветру.

Александр Твардовский

Есть имена и есть такие даты,-
Они нетленной сущности полны.
Мы в буднях перед ними виноваты,-
Не замолить по праздникам вины.
И славословья музыкою громкой
Не заглушить их памяти святой.
И в наших будут жить они потомках,
Что, может, нас оставят за чертой.

1966

[500x375]

[300x400]

[302x489]
Джим Хокинс

Сын солёных ветров,
По ошибке за стойкой трактира
Ты стоишь, и готов
Все тарелки отмыть от застывшего жира,
Размышляя о том,
Чтоб не рёв деревенщины пьяной,
А волна за бортом
Ночь звала под припев океана.
Рядом бристольский порт –
Но рискнёшь ли туда, малолетка?
Как порывистый норд,
Тебя сдует пиратская чёрная метка.
Ты запомнишь, как вдруг
Подсвечника тёмная бронза
Вырывалась из рук, свет отбрасывал круг
На сундук Билли Бонса.
Одноногий моряк
Навсегда в твоих снах, с ним крики – «Пиастры!».
А в саду – дождь и мрак,
Только тлеют осенние астры.
Вот и выбор пришёл –
Шторм, стрельба, малярия и ветер;
Иль всевышний доплёл
Нить судьбы, лишь покоем пометив.
Мы-то знаем ответ...
Вот сидит на мели «Испаньола»...
Мы-то знаем сюжет...
Всё равно – это выбор и школа.

Всех милых женщин поздравляю
Весенним утром,
Любви и радости желаю
Извечно мудрым,
Загадочным, чуть-чуть лукавым,
Очаровательным, желанным.
И ведь, конечно же, недаром
Вся жизнь становится романом,
Глубоким, сильным, многогранным,
Когда вы в ней.
И смена дней –
Как смена колдовских страниц.
Она без ваших рук и лиц
Конечно, невозможна вовсе.
И жизнь без вас – жизнь лишь отчасти,
Нелепая в июне осень.
Вы – свет души и наше счастье.


[350x350]

И этот луч – последний и бессильный –
Я приютил. Он для моей красильни
Необходим, как и иные все лучи –
Иначе ткань не будет тёмно-синей.

Так жизнь пройдёт – молчи или кричи,
На шпаге вижу я твои лучи, но – колер
Прибит на двери, на ворота - о-ла!
Приколотил я шпоры –– эх! – манжеты засучив!

Что, если жизнь без всяких там условий,
Бессильной кажется – но повалил его,
На рыцарском коне, подмышку – вроде –
Я уколол мечом – и смерть

Тут где-то бродит,
Да, вправду – где-то колобродит
Заточенное лезвие её.


[478x699]

 

[400x600]

 

 

[421x280]

Я прилетаю ближе к ночи,
Когда на сфере мирозданья
К огням, пылающим от века,
Добавит город фонари;
И каждый, даже пусть не хочет,
Одарит Схипхол личной данью –
Воспоминанья зыбким треком
Чужие чертят буквари,

Рождая алфавит тот странный
Для всех живущих в этом мире
Дорог, вокзалов, терминалов,
Года секущих пополам.
И запашок марихуаны
От полицейского в мундире,
Совместно с зеленью каналов,
Гласит: ты прибыл в Амстердам.

Давно уснул музей Ван Гога,
Но в поисках иных портретов,
Небрежно сделанных сангиной,
Знакомый выбираю путь.
«Ну, как дела?» – «Да слава Богу», –
Стрельнёт окурок сигареты. –
«В апреле маялся ангиной,
Сейчас уж лето – как-нибудь».

На Рембрандтплейн идём неспешно
По улицам, листвой одетым,
Туда, где русскую культуру
Оставили на память нам.
Она там бронзовым приветом
Ночной дозор несёт успешно;
Сольёмся мы, нырнув в скульптуру,
С тобою, город Амстердам.


[583x439]

В очередной раз приношу извинения, что ни у кого в гостях:-) не бываю - конец года какой-то уж очень крутой выдался, только бы отоспаться сейчас...

Но попрощаться с прошедшим годом надо.:-)

ПРОЩАНИЕ С 2010-м, А ЗА КОМПАНИЮ – С 1880-м

Уходит год тенями на заре,
Он был неплох, да и дела неплохи.
Я на сто тридцать лет в календаре
Хочу вернуться и сравнить эпохи.

И Достоевского, и Салтыкова-Щедрина
Я здесь героев четко наблюдаю.
Там Грин родился, вместе с ним – страна,
Где алый шелк на мачты поднимают.

Тогда родились Блок, Аполлинер,
И Белый с Черным – прямо наважденье!
Но, может, год минувший – акушер,
Принявший равное им воплощенье?

Тех мастеров уж нет давным-давно,
Замерз вишневый сад и тополя в аллее...
Придут другие? Мне не все равно,
Живет надежда – сердце не стареет.

(В 1880-ом вышли "Братья Карамазовы" и "Господа Головлёвы", родились Александр Грин, Александр Блок, Гийом Аполлинер, Андрей Белый и Саша Чёрный).


От всей души поздравляю всех с наступающим Новым годом!

[385x384]

Суета

Средь суетной толпы, как муравей, шагаю,
И сотни тысяч ног мой заступают след.
В дождливом ноябре, в кристально чистом мае –
Нигде и никогда покоя нет, как нет.

Увы! Не избежать непрошеных советов,
Что застят горизонт и размывают путь;
Лишь тонкий холодок изысканных сонетов
Накалу суеты мешает полыхнуть.

Закрой, надёжный строй анапестов и ямбов,
Доходные дома и офисы; вот нам бы
Век не видать такой незваной красоты!

Ненужное – закрой, и отвори ворота
Единственной любви. Я поиском измотан,
Но вдруг придёт сама? Я терпелив. А ты?


[489x347]

Кремниевое сердце

Готов для сердца – кремния монокристалл,
Очищен и порезан на пластины.
И опасаться нечего – тот час настал,
Восторженно рукоплескал весь зал
В восторге от невиданной картины.

Вот субмикронное сплетение ходов –
Футляр чуть кривоват, да и не нов он,
Но весь хайтек принять в себя готов –
И можно позабыть багаж годов,
Вся суть моя – движенье электронов.

Пусть каждый усилительный каскад
Мне смастерят по схеме Дарлингтона,
Но современный папа Карло будет рад,
Услышав, как, ломая схемы ряд,
Кричит душа? Её не бойтесь тона...


[360x288]

Белла Ахмадулина

По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.

Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.

Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.

О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.

Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.

Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.

Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.

И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.

И вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.

1959
[527x411]

Ну, это, конечно, весьма явный антипод...)))

Лоснится мой конь, и надраена кожа ботфорт.
Ты спросишь, куда направляюсь, к каким рубежам?
Сейчас эту реку, приятель, форсирую вброд,
И в горы поеду, приятель – пора платежам.

Ты видишь тот склон и вершину в закатном огне?
Так вот, я туда. Спросишь, как разузнать, где свернуть?
По карте, приятель, что выдали в Ордене мне,
Поеду по карте, приятель – мой выверен путь.

Сначала всё прямо, затем чуть правее возьму,
К тем пикам, что будто сошли со старинных картин.
Пора, отправляюсь, открыта дорога во тьму.
Конечно, один – я ж не кто-нибудь, а паладин.

Не надо потом говорить, будто мне повезло –
Лишь волей моей и мечом предначертан исход.
Добро победит, одолеет извечное Зло,
Поставит его на колени... и зверски убьёт.


[434x600]

Детектор выстрелов: снайперы не останутся незамеченными

Министерство обороны Великобритании в связи со срочными оперативными потребностями заказало для проведения полевых испытаний носимые детекторы Boomerang Warrior-X. Впервые в истории военного дела солдат получит компактный индивидуальный прибор для обнаружения замаскированного противника, ведущего огонь из стрелкового оружия.

На правом плече солдата расположен блок датчиков, а на груди – компактный дисплей с кнопками управления системой Boomerang Warrior-X (производство корпорации Raytheon). Система обнаруживает пулю по сверхзвуковой волне и практически мгновенно рассчитывает и выдает направление на огневую точку противника и также указывает ее высоту. Прибор продемонстрировал менее чем один процент ложных срабатываний и способность обнаруживать более 95% всех сверхзвуковых боеприпасов.

Ранее существовавшая система Boomerang III не была компактной и требовала для своего размещения транспортное средство, а пеший боец оставался практически незащищенным перед обстрелом с большого расстояния – обнаружить направление стрельбы порой очень трудно, а в условиях гор, города и стрельбы с нескольких направлений своевременно нейтрализовать врага или укрыться практически невозможно.

Boomerang Warrior-X является компактной системой, которая крепится на стандартные тактические жилеты. Комплект оборудования весит около 311 граммов. Включенная система в случае обнаружения летящей пули дает предупредительный сигнал в наушники и мгновенно выводит подробную информацию о местоположении стреляющего на дисплей размером со спичечный коробок. Система также способна компенсировать перемещение солдата и постоянно обновляет местоположение угрозы. Координаты вражеских огневых точек могут накладываться на карту и давать командиру подразделения полную ситуационную осведомленность о позициях противника. В общем и целом, Boomerang Warrior-X должен существенно повысить эффективность действий пехоты и сократить потери.

Стырено с сайта media.aplus.by.

Наука и... жизнь?
[420x404]

Семнадцать дюймов моей любви
В мониторе, словно в дупле.
Днём и ночью мы с тобой визави,
Ты – на рабочем столе.

И если потухнет жидкий кристалл,
Не исчезнешь ты в слепой темноте.
Цвет глаз – фиолетов, цвет губ – ал,
И всё это – на винте.

Когда же Сигейт подпишет акт,
И свой брак заберёт насовсем назад,
У меня сохранится надёжный компакт,
Где ты – от волос до пят.

Праздники, будни, ланч, обед,
Перерыв, кофе-брейк, антракт.
Горячий чайник ставит сосед
Прямо на мой компакт.

Зимняя стужа и летний зной,
Праздники, будни, ланч, обед –
Где бы ни был я, всегда со мной
На флэшке твой яркий след.

Когда вор сумел мой карман посетить,
Вспомнил я, как в предчувствии зла
На дискете твой образ хотел сохранить –
Да дискета слишком мала.

Семнадцать дюймов моей любви
Не вложатся в три и пять.
Нанороботов с памятью нет в крови –
Пришлось тебя потерять.

Годы жмут, как тесный башмак,
Разъела всё серых дней кислота.
Что-то было – чудо, тайна, мечта...
Не вспомнить уже никак.


[450x338]

Снимок белорусского фотографа Олега Грицкевича «Переполнение священных вод» был признан лучшим на международном конкурсе «Самые удивительные фотографии National Geographic». Победитель отправится в Вашингтон и посетит главный офис общества National Geographic.

В конкурсе, организованном каналом National Geographic и телекомпанией «НТВ-ПЛЮС» при поддержке журнала National Geographic, участвовало более 2200 работ. По условиям фотографии должны были изображать нечто, что сложно встретить в обычной жизни или туристических поездках. Сюжет не ограничивался определенной тематикой, главное - фотограф должен был представить редкий, неординарный и качественный снимок, требующий особого взгляда, профессионализма или просто удачи.

На форуме фотопортала ZНЯТА Олег поделился историей, как появился этот снимок: «На фотографии - верхушка затопленного во время наводнения в августе 2009 года индуистского храма в индийском городе Варанаси (древний Бенарес). Снято с балкона отеля со штатива с выдержкой в 30 секунд (на малой выдержке в этой быстрой реке был бы виден пепел, венки, мусор и останки не до конца сожженных бывших живых существ). В пятидесяти метрах справа от снимка находится (на снимке не видно) Маникарника Гхат - самое главное место на реке Ганг для кремации, по нашему говоря - ритуального сожжения умерших».


[526x350]

Давай быстрей! Что возишься, Ромео?
Дай повивальной бабке тумака!
Я с нетерпеньем жду, как, багровея,
Ты крикнешь – жилка дрогнет у виска.

Войди же в мир, где для тебя сценарий
Прописан многажды на все шестнадцать лет,
И – мастерами! Глаз твой ярко-карий
Увидит то, что предписал поэт,

И руки сделают, без дрожи и без спора,
И сердце простучит, отмерив такт,
Всё, как велят большие режиссёры,
Разметившие чётко каждый акт.

Ты хочешь жить? Рассыплемся мы в прах –
Ты будешь жив, ты обретёшь бессмертье.
Тебя, живущего и в душах, и в умах,
При всём желаньи не смогу стереть я,

И сохранят речей горячих звук
Столетья, поколения... навечно.
Зачем тебе дурацкий сердца стук
И в горле ком? Ты изготовлен безупречно!


[490x627]