Всё впереди. Сейчас допрыгну.
Шесть метров – это пустяки.
Как шар земной изящно выгнут!
Как в пустоте шаги легки!

Ах, не пишите больше писем,
Читать их трудно на лету –
Глаза слезятся в этой выси.
Нет, шлите, шлите... я прочту.

Изнанка жизни полосата.
Какой-то метр – и всё зазря.
Письмо не сыщет адресата.
Успех не высветит заря.

Вселенной уголочек где-то,
И в нём среди небесных тел
Лечу – мельчайшая планета.
Я цел... пока не долетел.


[500x338]

Один иду средь миллионищев
Людей, огней, машин, домов.
И нескончаемое торжище
Кипит, и этот мир не нов.

Уж я бы ей, одной единственной,
Отдал бы душу навсегда.
Как различить во тьме таинственной –
Кто, где, зачем, куда, когда?


[392x398]

В городке моём пыльном – день.
Покосился у дома плетень,
И дыряв – слабовата тень,
Не мешает. Нитку-то вдень.

Вдень верно её – ляжет стежок,
Вдень неверно – и ляжет снежок
На мысли, на чувства, на взгляды, дружок.
Пока же горят – кто зажёг?

Стена зеркальная – и станок.
Доски сцены. По жилам – ток.
Что солнце – на сковородке желток,
Что луна – дней грядущих росток.

Под окном пламенеет куст.
Всё это было. День – пуст.
Ветром в поле – памяти грусть,
Ветром в чистом поле... Пусть.


[455x474]

Вариации по Виталию Коротичу в рамках игры "Зелёная лампа". :-)

Перед зарёй сгущается туман,
Весь мир им полон без конца и края.
Грядущий день надёжно укрывая,
Перед зарёй сгущается туман.

Перед зарёй бледнеет свет звезды,
Той, что ведёт меня на крайний север
Через года, разлуки и потери.
Перед зарёй бледнеет свет звезды.

Перед зарёй слабеет сердца стук,
Грань стёрта между хорошо и плохо.
Чуть-чуть, немножко не хватает вздоха,
Перед зарёй слабеет сердца стук.

Перед зарёй курлычут журавли,
Свой клин классический опять в дорогу строя.
Нет им во льдах ни ласки, ни покоя –
Перед зарёй курлычут журавли.

Перед зарёй задумайся о том,
Куда идёшь – вот-вот, камо грядеши?
Мечту найдёшь? Тщеславие потешишь?
Перед зарёй задумайся о том.

Перед зарёй открыты все пути,
Твой выбор в сердце, выбор за тобою.
Готовься к миру или, может, к бою –
Перед зарёй открыты все пути.

Опять заря... Но день иль ночь нас ждёт?
Твой путь конечен, и, конечно, вечен.
Приму решенье всех стремлений вечем:
Да будет свет – пронзителен и жёлт.


[500x375]

Ищу оттенки тьмы,
Они многообразны,
И кем ни были б мы,
Оттенки тьмы заразны.

Есть тьма, как черный цвет,
Другим цветам он – братом,
Исполнится завет
Малевича квадратом.

Есть тьмой увитый мрак –
В душе иль просто в жизни,
Он этой жизни – враг,
Но вечный гость на тризне.

Приходит мрак, как страх –
Пусть иногда, но всё же,
В тишайших башмачках
Крадётся. Будьте строже

К себе. Но худший мрак –
Глядящий стылым оком
Поверх голов. Впотьмах
Он ходит к одиноким.


[549x687]

Еще одна игровая вариация по форме "Девушки из таверны" Новеллы Матвеевой.


[310x436]

Нет, не боюсь я встречи с тобой –
напротив, я только за.
Все шансы использую,
дорогой,
чтоб глянуть тебе в глаза.
Отточен гарпун, он взлетит – и вот
на шкуре бугристой, белесой, седой
цветочек аленький расцветёт,
как символ любви людской.

Жарок, ох жарок арктический лёд,
бочки рассохлись, хоть в трюме вода.
«Пекод» без берега третий год,
но нам года – не беда.

Мерцанье дней, пульсация лет –
шторм, штиль, снова шторм...
Горизонт пуст – опять тебя нет;
поделом мне, поделом.
Шторм, затишье, вслед – ураган.
Мерцанье дней, пульсация лет.
Мелькнувший на юго-востоке фонтан
насмешливо шлёт привет.
А всё потому, ветерок говорит,
что жил ты легко и не видел, как
плывёт безнаказанно Белый Кит,
несёт сгустившийся мрак.

Нет, не боюсь я встречи с тобой –
напротив, я только за.
Все шансы использую, дорогой,
чтоб глянуть тебе в глаза.
Давай, давай, меня позови –
вскроется суть, обнажится соль.
Увидит однажды утром Ассоль
парус в алой крови…


[560x382]

Ловите, ловите, ловите моменты!
Из них нашей жизни свиваются ленты,
Узорная ткань золотого шитья –
Его не поправить и не повторить,
В нём не переставишь негодную нить –
Ловите моменты, в них суть бытия.

Примите, примите скорей поздравленья!
Из ласковых слов создаются мгновенья
И их невозвратный бессмертный полёт.
Ваш профиль из солнца и матовой кожи
Так нежен... так вечен... так хрупок – и всё же
Примите любовь – жизнь её не сотрёт.


[525x400]

Волны бьют, шуршит песок пустыни,
Сумрак ночи скрыл родные лица.
Всё, что было и грядёт отныне,
Может быть, стократно повторится.

Роза волн закатных не погасла,
Средь песка не дрогнул ритм брегета.
Подошла пора простых и ясных,
Точных, но неправильных ответов.

Что ж ты гонишь вскачь, без остановки,
Без привалов, без ночёвок длинных?
Полустёртых линий расшифровки
Дожидаюсь, как июльской льдины...

Жизнь диктует всем без исключенья –
Рыбаку, солдату и поэту –
Ритуал дневной, зарок вечерний;
В этом мире душ невинных нету.

Гранью мира больно уколоться,
Но спасительная боль кричит – живёте!
Тени лгут, лишь яростное солнце
Вскроет суть до обнажённой плоти.

Дым пропитан горечью полыни,
Бьют часы, судьбы шуршат страницы.
Всё, что было и грядёт отныне,
Возродится – но не повторится.


[312x414]

Под осенний путь голубиный,
Под туманную близь берегов,
Я свой меч именованный вынул –
Но простить тех людей готов,

Кто за золото дальнего юга
Даст мешок солёной сардины.
Наш дом заметает вьюга,
Голод тянется костью длинной.

Мне в бою не страшно ни капли,
Но к весне – не дожить, я знаю.
Поднимаю нож… Серой цаплей
Улетела жизнь молодая.

Курс даёт полёт голубиный
На добычу, что застит небо.
Свят, конечно, завет старинный...
В этот раз не забуду хлеба.


[500x416]

Смотреть это видео

Ну, попробуем так...)))

Замкнулся круг на циферблате,
Кольцо замкнулось на орбите –
Ну, а чего же вы хотите?
Год промелькнул, прошёл, промчался
Вновь на три счёта, в темпе вальса,
Оставив за собою ряд
Хвалы, хулы, любви, проклятий.
Но где ж декабрьский снегопад?

Легло с утра немного снега,
Прикрыло тротуар и крыши,
А если глянуть чуть повыше,
Правей соседского балкона
Увидишь чёрного дракона,
Что заслоняет небосвод.
В нём нынче альфа и омега,
Он предвещает новый год.

А с ним – и новые заботы,
Быть может, радости немного,
Быть может, новую дорогу
В тот край, где верные друзья,
Где дремлет вечное «нельзя»,
Любовь не предвещает ад,
На доброту не вводят квоты,
Где рукописи не горят...

«Надежды юношей питают»,
Сказал нам классик, он-то знает...
Нет – горю, бедам и невзгодам.
Всех поздравляю с Новым Годом.


[600x428]

Я кедр ливанский распилю на доски,
свяжу, промажу их смолой родосской,

Пущу на вёсла италийский ясень –
далёкий путь лежит, предельно ясен.

Соткут мне девы белоснежный парус –
я в выборе вовеки не раскаюсь.

Мир юн пока, и даже мойры юны,
судьба прядётся, ахают трибуны,

Подмостки жизни выметены чисто,
ещё не стали кварцем аметисты,

И нос Арго украшен зорким глазом.
Поднимем парус, все – на вёсла разом,

И пусть цена навязчивой идеи
превысит всё, чем завтра овладею –

Клото, я знаю всё. Предвижу. Без обиды
плыву на север, к берегам Колхиды.



[560x422]

Это лето меня
чуть с ума не свело. Где огня
столько взяло светило? Основа
превращается в дым,
догорая. И вновь молодым,
ослепительным, честное слово,
прорасту сквозь бетон;
сердце ёкнет – тон, тон, полутон –
и рассыплется на семь
несгораемых нот,
что отправятся в краткий полёт –
и грянутся наземь.

Замыкается круг.
Карта жизни масштабная вдруг
хочет съёжиться в точку.
У кромки
подгорает шагрень.
К утру не проходит мигрень,
снова солнцем подкормлена.
Ломкий
нескончаемый свет
не приносит желанный ответ,
жжёт, сомнения сея.
Неизменности суть
в возвращении, не обессудь,
кораблей Одиссея.


[560x246]

Джон Уильям Уотерхаус - Одиссей и сирены

Я занёс короткий адрес в свой мобильник, как всегда,
И, рукой махнув беспечно – мол, какая ерунда,
Ведь не кровь же на брусчатке, а французское вино –
Укатил, вертя педали. Сожжено, завершено.

Шёл ключарь, качая связкой, рассыпая мелкий звон.
Всё он знал – не потому ли нужный ключ не вынул он?
Десять лет – звонки пустые, килограммы телеграмм.
Нет ответа – почему же? Так угодно небесам –

Утешал себя впустую, правду – не хотел я знать;
Пусть нехоженой, но целой, остаётся эта гать.
А разбитая бутылка из зелёного стекла –
Память той короткой встречи, что навечно утекла.

Есть особые сигналы, их не знать – моя вина,
Вроде пятен на брусчатке от французского вина.

Обращение Дениса Давыдова

Gloria

Не только я – таких немало,
Кто близкий день прозрел,
Кто под напором сокрушающего вала
Родился вновь, душою зрел.

Пусть всё замрёт, что лили клавикорды –
Услышь нас, зимний лес!
Мундирной русской зелени аккорды
Закончат полонез,

И будет всё – свобода, и Европа,
Вот только попрошу –
Не надо странных рифм... Холопом
Я не был. Душу иссушу

В исканиях святого идеала,
Немеркнущего дня.
Таких искателей я повидал немало –
Добавь же к ним меня,

Напялившего в бой парадный ментик
И в золоте шнуры.
Поверьте, просто лишний раз поверьте,
Что мне не до игры.

И к вам ко всем, и к молодым, и к старым,
К тебе, Ахтырский полк,
Я обращаюсь: помните, гусары –
Недёшев алый шёлк!

Пусть он уже не алый – рыжий,
Отцам и дедам нашим – нет,
Не снилось, что однажды над Парижем
Он станет символом побед.

Недёшев, потому что века новью
Он нынче стал.
Пропитанный твоей, солдатской кровью,
Шагать устал.

А вы меня, прошу, друзья, простите –
Быть может, сабель звон
Все чувства заглушил. И в ворохе событий
Примите мой поклон.

Святая правда, что улыбку до ушей
Почти всегда воспоминанье будит,
Но часто я гоню его взашей –
Что с веером желаний будет,
Когда воображения чердак
Фонарь осветит, разгоняя мрак?
Боюсь, воспоминанье всё остудит.
Горит фонарь – да нет, горю я сам!
Иду к мечтам – иду к своим друзьям,
И жду по праву: вот начнётся бал;
Фонарь не нужен – засияют люстры.
День завтрашний приносит свой сигнал –
Новорождённый, свеженький и шустрый.
Поторопился? Это не беда,
Ведь не бывает лишнею звезда...
Но – сбой секундный в музыке небес.
Гремят валторны – всё ж моё тугое ухо,
И то заметило непрошеный диез,
Ворвавшийся назойливою мухой.
А! Пёс мой тявкнул – мол, пора домой,
К подстилке мягкой, к мисочке с едой...


[550x255]

(Картинка - Erik Johansson)

Я – как летун, что замер на лету.
Пришпилен к небу знаком Зодиака,
Но из бескрайней пустоты, из мрака,
Вернусь, и прихвачу с собой звезду.

Она подсветит выбранную цель,
И в упоеньи кратком, странном,
Пикирующим вниз сапсаном
Обрушусь на цветную карусель

Мелькающих мечтаний, сна и яви,
Когтями намертво схвачу запретный плод –
Тот, что воображение объявит

Достойным. Долгий завершив полёт,
Сменю порядок слов в печальной песне –
Замри... Умри... Восстань... Воскресни.


[640x477]

Нет, не каждая глыба задуманный образ хранит.
Я люблю этот мрамор, насквозь белоснежный, каррарский.
Только где же в нём скрыт, только где же в нём спрятан Давид?
Отстучу всё излишнее – нам остаётся по-царски,

Остаётся от Козимо денег достаточно, но
Я скрываю кошель, потому, что пращёю увитый,
Восхожу на корабль Сципиона – просвечивай, дно! –
Корабельное дно – бухта Сырта стрелою пробита.

Так и так – навигатор уснувших больших кораблей,
Знаю путь до Мелькартовых пенных столбов – и за ними
Бесконечных валов, бесконечных открытых путей...
Можем просто идти – вечным летом обманчиво синим...

Не умею сложить, не умею красиво сказать,
Но веду корабли – через Рог африканский и дальше.
Баурджед – моё имя – когда-то озвучила мать.
Перепутано время, и стремя золочено фальшью...


[640x307]

Укрой лицо от зимних вьюг,
Укрой тугую кожу.
Иначе трещины, мой друг,
Пойдут – себе дороже,

Ответят зеленью лихой –
Не трав, не крон аллеи –
Пустышек изумрудных – ой! –
Молчу... Закат алеет.

Лежит, где Тихий океан
Свою ласкает розу –
И в пене непременно прям,
Изгиб несёт угрозу.

Сантьяго – первый благовест,
За ним Луанда просит
Камбоджи буржуазный тест –
И вот сомнений осень,

Где кто-то нарисует штрих,
Где кто-то расписную
Создал улыбку – странный блик
Уронит аллилуйю.

Как узок ты, мой краткий мир
На дубленом лице.
Ты мой герой, ты мой кумир –
Смеюсь. Предъявите

Моих людей последний круг:
Оставим геометру –
Лицо вернёт нежданный друг
Потерянному ветру.

Александр Твардовский

Есть имена и есть такие даты,-
Они нетленной сущности полны.
Мы в буднях перед ними виноваты,-
Не замолить по праздникам вины.
И славословья музыкою громкой
Не заглушить их памяти святой.
И в наших будут жить они потомках,
Что, может, нас оставят за чертой.

1966

[500x375]