С Новым годом, добрые люди!
слово
два слова
три слова дарю
Адвокат Трунов: Мы потребуем за каждую жизнь по миллиону Страсбургский суд обязал российские власти выплатить пострадавшим от теракта на Дубровке от 9 до 66 тысяч евро Российским властям придётся выплатить от 9 тысяч до 66 тысяч евро в пользу 64 потерпевших по делу о захвате заложников в театральном центре на Дубровке в Москве в 2002 году. Таково решение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), главенство которого над своими судебными органами признаёт Россия. В общей сложности суд присудил пострадавшим 1,3 млн евро. Страсбургский суд усмотрел нарушения в действиях силовиков при штурме театрального центра и признал Россию нарушившей статью 2 (право на жизнь) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, сообщило РИА «Новости».
Пора, пора уже учредить государеву награду за холуйство! Народ-с у нас честный, потому и чего скрывать, и зачем, да и стыдится вовсе нечего. Глупцы и люди недалекие осуждают холуев и холуйство! Жалкие людишки. Оне не понимают, что без холуйства в Росии никак нельзя. Холуйство - это наше родное, священное. Хранить и беречь добро народное и Батюшку ЦАРЯ, а он уж за нас холопов как страдает и объясняет, и объясняет, что Союз наш Холуйство Священное и Ложь Святая только и скрепляет. А потому кажный холуй холуя должен оберегать перед лицом Зло-Правдой-Разрушителей Крыла Жидовского Воронов. Только не понимают отдельные люди слабые духом Истины нашей. Медаль надобна За Холуйство 1-й, 3-й и 3-ей степени. Не посрамим и защитим Срань Нашу!!!
http://youtu.be/vq5EFH5nH1I
Мои кажущиеся отвага и выдержка порождены страхом — страхом перед собственной совестью, которая с такой охотой мучает меня за измену — настоящую и мнимую.
Вацлав Гавел
Конрад Фейдт - одна из самых ярких личностей в кино-индустрии прошлых лет. Однажды лицезрев его образы их невозможно забыть. Однажды увидев его игру невозможно не сравнивать с ним других актёров и почти каждый пред ним меркнет. Истории, которые он рассказывает, дёргая своих героев, как марионеток, за ниточки судеб, никогда не останутся на задворках сознания. Всякий раз они будут вылезать, выпучиваться, как бы не хотелось запереть их поглубже. Точёное, словно время застывшее в движении, острое лицо. Одно содрогание лицевой мышцы, одна верно сложенная морщинка, вздутая в порыве дерзкой эмоции жила и вот ты уже во власти. И не понятно, власть ли это искусства или магнетизм человека. Иссушенное, поджарое тело, горделивый разворот головы, при этом не менее человечный, чем каждый из нас. Это тот самый герой мифов и легенд, что единственный олицетворяет в них земное. Но на Земле при этом он - герой других миров. Статный и странный, отречённый породистый немец. Как можно сыграть так, чтобы роли были от тебя не отделимы, при этом не затмить себя как личность? Как можно вкладывать в свои работы Душу, при этом в жизни оставаться совершенно другим человеком, давая жизни всё новым и новым личностям, ни в одном движении, ни в едином мимическом проявлении ни схожих ни на толику с кем-либо ещё? Красив и целостен внутри настолько, что это протискивается во внешность. А имена Гуинплэйн, Орлак, Чезарэ?.. После знакомства с их носителями они никогда уже не покинут потайных каморочек под сердцами. Почему не, и где найти в современниках хоть что-либо отдалённо похожее на это Диво?
[показать]О современной Российском Зазеркалье наиболее адекватно могут петь только реальные пацаны... Мама... Тюрьма... Тюремный двор... Менты... Братва... Бабы... Водка... Оптовики... Будем есть... Конвой... Предательство... Лагерь... Этапы... Зона... Любовь... Тюрьма... Все в черно-белом, никакого просвета... И все это, все это и есть беспросветное счастье наше тюремное российское... Так что радуемся... И надеемся на продолжение...
Не плачь, родная мать
Исп.: группа Бутырка
Провожала меня мать,
начала в дверях рыдать
слезами горькими
На дорожку табачку,
да грузинского чайку старушка сунула
И повез нас приговор
за хребет уральских гор, мелькая сопками
Где я молодость свою
в чёрной робе проведу с прической босою
Не плачь, родная мать,
не смог твой сын понять
Совсем элементарного – не надо воровать
Прости, родная мать , слез горьких не унять
Пройдут года и встретимся с тобою мы опять
И пошли тихонько дни,
появились на груди татуировочки
От нехватки витамин
вынул челюсть армянин,
сосед по шконочке
С неба падает снежок,
мои пальцы жжет бычок,
чешу я на просчет
Знаю точно год и день,
когда мне откроют дверь,
вернусь я снова к ней
Не плачь, родная мать,
не смог твой сын понять
Совсем элементарного – не надо воровать
Прости, родная мать, слёз горьких не унять
Пройдут года и встретимся с тобою мы опять.
Не плачь, родная мать, не смог твой сын понять
Совсем элементарного – не надо воровать
Прости, родная мать, слёз горьких не унять
Пройдут года и встретимся с тобою мы опять.
Россия, как и прежде, прежде всего, - тюрьма, а потом уже березки и все остальное... И реальная жизнь здесь - это жизнь по понятиям... Гопонаселение принимает такую жизнь, ну и паханы довольны конечно - что еще надо?
http://www.youtube.com/watch?v=nPVYlGQNkr0
[355x700]
[480x480]
[567x700]
Ах, какая была держава!
Ах, какие в ней люди были!
Как торжественно-величаво
Звуки гимна над миром плыли!
Ах, как были открыты лица,
Как наполнены светом взгляды!
Как красива была столица!
Как величественны парады!
Проходя триумфальным маршем,
Безупречно красивым строем,
Молодежь присягала старшим,
Закаленным в боях героям -
Не деляги и прохиндеи
Попадали у нас в кумиры...
Ибо в людях жила - идея!
Жажда быть в авангарде мира!
Что же было такого злого
В том, что мы понимали твердо,
Что "товарищ" - не просто слово,
И звучит это слово гордо?
В том, что были одним народом,
Крепко спаянным общей верой,
Что достоинства - не доходом,
А иной измеряли мерой?
В том, что пошлости на потребу
Не топили в грязи искусство?
Что мальчишек манило небо?
Что у девушек были чувства?
Ах, насколько все нынче гаже,
Хуже, ниже и даже реже:
Пусть мелодия гимна - та же,
Но порыв и идея - где же?
И всего нестерпимей горе
В невозможности примирений
Не с утратою территорий,
Но с потерею поколений!
Как ни пыжатся эти рожи,
Разве место при них надежде?
Ах, как все это непохоже
На страну, что мы знали прежде!
Что была молода, крылата,
Силы множила год за годом,
Где народ уважал солдата
И гордился солдат народом.
Ту, где светлыми были дали,
Ту, где были чисты просторы...
А какое кино снимали
Наши лучшие режиссеры!
А какие звенели песни!
Как от них расправлялись плечи!
Как под них мы шагали вместе
Ранним утром заре навстречу!
Эти песни - о главном в жизни:
О свободе, мечте, полете,
О любви к дорогой отчизне,
О труде, что всегда в почете,
И о девушках, что цветами
Расцветают под солнцем мая,
И о ждущей нас дома маме,
И о с детства знакомом крае,
И о чести, и об отваге,
И о верном, надежном друге...
И алели над нами флаги
С черной свастикой в белом круге.
http://fan.lib.ru/n/nesterenko_j_l/text_0760.shtml
http://video.mail.ru/mail/urith-009/1242/1361.html
Вот продавив тяжелое пространство
Над хутором приподнялась луна.
Два дуба непомерных развели
Огромные медлительные сучья
И осенили постоянный круг
Где вырос дом — как гриб или валун
Наслаиваясь темными годами.
Все прочно здесь и времени упорно:
И стол и лавки и кирпичный пол
И гвозди что держали важно утварь
Продуманную схему сохраняют
Как камбала висит сковорода
Напоминая прошлые года.
Здесь молчаливо доживал эстонец
И белоствольная его жена
Утрами заводила тихий кофе
И почтальон как верные часы
Бренчал велосипедом у калитки
И тронув белоснежные усы
Желал им хлеба и желал им жизни
И подавал — один иль два конверта.
С годами делались на них картинки
Всё ярче, и всё медленнее руки
Справлялись с ожидаемым письмом.
Они так долго долго долго жили
И чудом умерли в один и тот же день
Остался запах кофе и надежды
И у сарая дикий сельдерей
Разросся в этот год до самой крыши.
1972
Одна власть полицию отменяет, вводит милицию. Другая отменяет милицию, вводит полицию. Одна власть отменяет названия дней недели, другая меняет часовые пояса. Одна власть отменяет Бога, рождественские елки, разрушает храмы. Другая “возвращает” Бога, елки, но закрывает школы, выбрасывает на улицу учителей. Одна власть переименовывает улицы, города. Другая возвращает старые названия, но многие города, поселки и деревни исчезают с карты страны как неперспективные.
Всякая власть у нас в стране страдает близорукостью и неадекватностью. Ей (власти) все кажется, что раз у нее в руках власть, значит, она лучшая и единственно верная. Русский народ в смысле власти патологически ленив — он будет голодать, вымирать, стонать под игом репрессий, но на власть никогда не покусится — в сущности, она ему не нужна.