Время неумолимо проходит. Тонет в пропасти беззвездного неба. Август догорает где-то на северо-западе Москвы. Где-то на крыше 16-ти этажного дома. Он делает одну за одной затяжки и смотрит вниз. Проходит по угловатым парапетам. Теперь оборваться не страшно.
Так скоро лужи наполнятся слезами неба, выйдут из берегов, затопят мостовые своей нескончаемой лирикой, лирикой разбитого неба.
Ветер разорвет конверты, растреплет волосы, сделает голос по-французски простуженным.
И мы ждем эту осень, как никогда раньше. Когда деревья оголят тела, я открою тебе страшную тайну. Напою акварелью дождя.
Мальчик мой, поцелуй побитые ветром щеки в нашем с тобой сентябре. Не ругай осень-она не хочет сделать нам больно.
Я ее так жду.
Засыпать позже. Просыпаться раньше.
Целовать с утра и на ночь.
Размывать текилой вечера.
Мне всего не упомнить.
Память разлетается на атомы.
Память осталась в 1,08 Гб фотографий.
Позвонками чувствую как что-то колет твою грудь.
Когда ты говоришь, чувствую как шевелятся мои губы.
Слова о расстояниях приносят невыносимое чувство бессилия.
Господи, как же мало во мне осталось меня.
Я чувствую, как сводит твои позвонки.
Когда ты говоришь, мне кажется,
что шевелятся мои губы.Хочу ли я сказать об этом тебе?
Нет.
Я просто дышу, обвивая твое тело.
Как же ты близко, darling.
Как же ты близко...
Я не высыпаюсь.
Я говорю сама с собой.
Я подкармливаю московских птиц,
зная, что скоро они улетят.
Я легко нахожу слова для новых знакомых,
но так тяжело для тебя.
Я мучаю ночами телефон,
а днем стены квартиры, фотоаппарат, зеркала.
Меня часто нет дома.
Я часто не подхожу к телефону. Намеренно.
Я так хочу спрятаться от всего мира.
Спрятаться на твоих руках. Укутаться твоими словами.
Дышать только тобой. Да это и не трудно.
Тобой пахнет весь город.
Я безмерно счастлива.
Darling...
То, что в прошлое одето- не умею и не буду.
Август. Ноты осени.
Ветер раздевает бесшумно. На выдохе.
И если звезды падают, значит им больше в небе не спится.
И они срываются. Камнем с неба на землю.
А мы разговариваем о детях.
Darling, это очень похоже на сон.
Darling, я боюсь, что щелчок зажигалки нас разбудит.
Я боюсь просыпаться.
А впрочем... тебе ли не знать детка, как это порой забавно.
Построенье сюжета странно,
Цель трагически неясна:
У нас не совпадают столицы, страны,
Интересы, режимы сна.
You will have no sympathy for my grieving*,
You will have no pity of any sort –
Позвонить мне стоит пятнадцать гривен,
А ко мне приехать – так все пятьсот;
Если пить, то сейчас, если думать, то крайне редко,
Избегая счастливых, мамы и темноты.
Для чего мне все эти люди, детка,
Если ни один все равно не ты.
Если кто-то подлый внутри, ни выгнать, ни истребить,
Затаился и бдит, как маленькая лазутчица.
Ай спасибо сердцу, оно умеет вот так любить –
Да когда ж наконец
разучится.
Что может быть общего между мной-девочкой Весной, и тобой, на вид таким брутальным и даже грубоватым?Наша странная связь есть вне "Вконтакте" телефоного номера.Я процедила полбутылки коньяка, я курила, и пела.Только не плакала.
Я с красивыми ключицами, сломанной психикой и завышенной самооценкой.
Я все ещё мечтаю*глупая* расковырять ногтями твое состояние покоя. Разорвать на кусочки твою большую и терпкую душу.
Мне надоело быть в проигрыше.Твои слова о романтике трогают меня также,но ручки больше не потеют.Только запах щекочет мое состояние уравновешенности.
Город тихо сходит с ума.
Подушка давит крики.
И воздуха катастрофически не хватает.
Губы шепчут твое имя, как по наитию.
Идиот, кто придумал, что время лечит.
Все вокруг плавится памятью. Раскаляется.
И страшно однажды проснуться в гладко-выбритой комнате.
Где все резонирует от стен. В этом, абсолютно голом, пространстве.
Ночь размыта снотворными. Город рыдает.
Мы снова соприкасаемся. И дарим счастливые числа.
В сердце грозовые облака.
И я курю на набережных твои нервы.
И я кусаю за оголенные артерии.
Я нас разбиваю вдребезги.
Сегодня ранило испугом. Расстреляло криками.
А ты, стоя на коленях, шепчешь эти самые пять слов,
которые переворачивают мир,
которые я укутывала в полу-лунные клапаны.
Я хочу смотреть на тебя в предрассветное время.
Я хочу шептать на ухо о том, что звезды видно утром.
Хочу напоить полночью.
Я всегда буду за тобой. Я всегда буду за тебя.
Мои слова тебе под кожу морфием-
ялюблютебябольшежизни.
Ветки метро. Переходы.
Это все то, что ведет к тебе.
Знаю, что такое идти на звук биения сердца.
Идти на запах тонкой кожи запястьев.
Вдыхать резко, выдыхать спокойно.
Разрезать прикосновениями кожу.
И кожа взрывается тысячами звезд,
Которые падают куда-то вниз живота.
А вечер заставил дышать тяжело,
заставил глаза привыкать к темноте.
Вглядываться.
И сердце не отзывается.
Сердце задохнулось от табачного дыма.
От тысячи слов.
И по венам мед. И сахарные клапаны
вот-вот растворятся под 37 и 5 по Цельсию.
Невыносимо_трудно_дышать.
Чай с лимоном.
И так похожи голоса. Прости.
Я задыхаюсь. И вдохов мне мало в эти соленые ночи.
Ты снишься.
И из снов я никак не могу вырваться.
Ты сбываешься.
Мы танцеум друг у друга на душе.Ты радуешь меня нежными прикосновениями в такт дыхания,а я режу тебя лезвием.Я издеваюсь.Просто я закончилась,вычерпали меня нервы,одни камни в душе и желания резать болью твою,выворачивать ее наизнанку и смотреть внутренности чувств под микроскопом.Я придираюсь к нам,я нас порчу.
"- Ты не забывай, - строго говорит Триша, - я же только с виду человек. У кошек все иначе. Когда я говорю, что влюбилась, это значит, я просто счастлива, что такое существо есть на свете. А уж если вдруг оно рядом со мной какое-то время будет находиться - вообще сказка, праздник! И ничего мне от него больше не надо. Пусть что хочет, то и делает. Ну, если по голове меня погладит, я, конечно, от счастья растаю. А нет - так нет, не беда и не повод для грусти. Погляжу на него, послушаю да и пойду по своим делам. Вот это я называю - влюбиться."
Меряю шагами комнаты.
Не курится. Губы кривятся.
В тебе все то, чего я раньше не видела.
Разрываю. Обнимаю. Отталкиваю.
Взрывать потолки может каждый.
Сил не хватает.
Ну почему. Почему я ищу чего-то в других?
Этим пьяным, замутненным сознанием я смотрю, как кожа отражает солнце.
Лежа на полу я сжимаюсь.
Меня обжигают эти назойливые лучи,
что под кожу рентгеном.
И в конце каждого предложения точки,
хотя правильнее многоточие.
И попытка говорить так четко, чтобы все слова встали в ряд между нами.
И я смотрю, пытаюсь накопить, но все опять сквозь трещины.
В моей телефонной трубки.
В моем израненном сознании.
В моем слегка загорелом теле.
В моих трескающихся словах.
В моих едва живых мыслях.
Только ты.
А дни перетекают в ночи.
Ночи режут телефонными разговорами,
километрами слов,
что то притягивают нас друг к другу,
то отталкивают на разные полюса.
Мы
еще немного
и
взорвемся.