Пришла поделиться подарком.)))
Наш дорогой Опера подарил мне настоящую Рождественскую историю. Мне мало сказать, что безумно нравится, вернее будет - я совершенно счастлива.
Опера, ты - Настоящий Волшебник, большое тебе спасибо... за сбычу мечт. Вот.))
ПРИШЕДШИЙ С ХОЛОДА
Дверь «Кофе-Хауса» хлопнула, впуская в накуренное помещение кафе поток морозного воздуха и вихрь снежинок, которые немедленно упали на пол и растворились среди пятен покрывавшей кафель уличной грязи. Сидевшие на кожаных диванчиках ближе всего к двери девушки (совершенно одинаковые, хотя и не близнецы, за исключением свитеров – у одной он был белый, у второй розовый) недовольно поежились на холоде и бросили в сторону вошедшего молодого человека хмурые взгляды, ясно говорившие без слов, что он «Придурок!». Молодой человек праведного гнева подружек не заметил – он топал ногами на коврике, сбивая снег с подметок тяжелых «армейских» ботинок, и одновременно тряс головой: его темные волосы тоже были засыпаны снегом. Не оборачиваясь к залу, он стянул с себя черную кожаную куртку и повесил на вешалку у двери, а потом прошел к чудом не занятому столику у окна, на ходу вытягивая из кармана пачку сигарет. Откинувшись на неудобном стуле, он немедленно закурил и мрачно уставился в окно. Пальцы его свободной от сигареты руки барабанили по столу. Потом он оперся щекой на руку. Потом еще пару раз сменил положение – все так же хмуро глядя в окно. «Суетливый какой!» - подумали подружки в свитерах. Официантка, зевавшая у стойки, уныло вздохнула, предчувствуя трудного клиента – все ему будет казаться, что долго несут: и кофе, и счет, и сдачу… Но делать нечего – надо обсуживать.
Она подошла к молодому человеку с меню и прилагавшемуся к меню непременной кучей рекламных листовок.
Несмотря на внимательное созерцание окна, он словно заранее почувствовал ее приближение и обернулся к ней еще до того, как она успела заговорить. Посмотрев на нее снизу вверх, он сказал с быстрой улыбкой:
- Я готов заказать. Двойной капучино, пожалуйста. И побыстрее!
Официантке бы порадоваться своей проницательности – клиент и правда оказался торопливым. Но она, честно говоря, забыла о своей проницательности – у нее вообще все мысли из головы вылетели, когда она увидела его лицо.
Молодой человек был неправдоподобно, прямо-таки неприлично красив.
Бледное, с легким румянцем от мороза, тонкое лицо – с точеным носом, подвижным капризным ртом, черными бровями и невозможно синими глазами.
Официантка смотрела на него, разинув рот. Девушки на диване, тоже заметившие теперь внешность молодого человека, принесшего с собой холод и снег, пожалели о своем давешнем раздражении, синхронно закусили нижние губы и стрельнули друг в друга глазами – «Мой или твой? Эх, да как пойдет!» И слегка переменили позы, с тем чтобы каждая оказалась повернута к молодому человеку самой выгодной, с их точки зрения, стороной.
Жаль только, что молодой человек не обратил на них ни малейшего внимания. Он посмотрел на официантку, оценил ее оцепенение, и нетерпеливо поднял бровь:
- Вы заснули, девушка? Мне заказ повторить?
Официантка очнулась, и гневно потопала к стойке. Она была права, все-таки: даром что красавчик, а типчик все равно неприятный!
На это молодой человек тоже не обратил внимания. Он раздраженно вздохнул, глядя официантке вслед, и потянулся за зажигалкой. Защищая пламя от сквозняка (от стеклянной двери кафе нещадно тянуло, даже когда она была закрыта), он сложил ладонь чашкой, и, как это бывает с людьми в таких ситуациях, инстинктивно поднял еще раз глаза, обводя ими зал кафе.
И замер, глядя в темный, самый дальний от двери угол.
Там, на угловом диванчике, почти спрятанном от глаз за стойкой, сидела в одиночестве девушка. Перед ней стояла пепельница с кучей окурков, батарея кофейных чашек, и пара пустых бокалов от коктейлей. Ее темные вьющиеся волосы были в изрядном беспорядке – возможно потому, что она сидела, запустив в них руку, уныло опираясь на локоть. На черной водолазке виднелись следы пепла. Девушке, судя по всему, было глубоко наплевать на окружающий мир – он внушал ей тоску и печаль. По крайней мере в ее больших темных глазах стояла такая характерная для женщин влажность – не слезы, а готовность заплакать, знак того, что слезы вот-вот придут. Это было тем более странно, что ничего печального у нее перед глазами не было – она смотрела на экран телевизора, где показывали мультики про Тома и Джерри.
На молодого человека у окна она даже не посмотрела.
А вот он смотрел на нее во все свои синие глаза. Он не заметил, как официантка, все еще с обиженным видом, принесла ему заказанный кофе. Он закурил еще одну сигарету, и медленно выдохнул дым, откинувшись на стуле, не сводя глаз с расстроенной девушки в углу кафе.
Мысли в его голове неслись галопом.
Нет, нет, нет, нет!
Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Как это может быть, и как это прикажете называть? Когда имеется две одинаковые девушки – это называется «двойник». А три – это что, «тройник» что ли? Не может
Читать далее...