- Ты, что, подслушиваешь отца? - с ужасом - да он же тебе потом уши пообрывает! Ты бы вошел хоть!
До Амраса всегда все медленно доходило...увы,увы...
И Амрас распахнул дверь, громко возвестив:
- Aiya, atar! Aiya, toron! и еще aiya, еще одному toron!

Горестно подумав, что уши ему уже пообрывали, только не отец, Амрод бросился вслед за братом, с наивной улыбкой повторяя за ним:
- Айя, айя! Айя... - держаться он старался непринужденно, мол, ну пришли, ну и что тут такого? Доброе утро, вот мы проснулись с братом, ничего такого и никто никого не подслушивал...

-Нда, - пробормотал Куруфин, посмотрев в сторону близнецов, - никакой дисциплины...
Затем Атаринке принял более серьезный (и одновременно насмешливый) вид и произнес:
-Айя, Амбаруссы. И чего это вам не спится? Эй, Амрод, что за дивный наряд? Сейчас так модно? Ну и нравы нынче у молодежи...
О том, что он сам не шибко "старый", пятый сын Феанаро предпочел умолчать.

Отблески света назойливо пробивались сквозь бойницы. Майтимо шёл по затихшей Крепости. Внезапно его посетила тень некой неясной далёкой настороженности, но тут же попытался аккуратно закинуть её на задний план сознания: не слишком близко, чтобы не мешала и не слишком далеко, чтобы не забывать о ней и иметь возможность правильно оценивать обстановку.
Приблизившись к Главному залу, он тут же заметил младших, возившихся у самой двери. Хоть она и была открыта, он рассудил, что пусть они лучше всецело будут перед глазами и указал им не терпящим возражений из-за чрезмерной серьёзности тоном, что лучше бы им зайти.
Войдя наконец вовнутрь, он произнёс стандартное
-- Aiya, atar! Aiya, toroni! – прекрасно понимая, что его слова лишь отголосок многих других и глубины за собой не несут.
Почти полный состав семейства слегка удивил его, но по его лицу это уж никак не читалось.
ООС: Мда… Бессонная ночь сказывается…

- Айя Амбаруссар, айя Майтимо. - Эхом откликнулся Макалаурэ, пристально вглядевшись в глаза старшего брата и мгновенно определив, что и Нельо чувствует нечто похожее, что и он сам. Дальнейших расспросов уже не требовалось, Песнопевец больше не сомневался, что практически все члены семьи, за исключением разве что совсем юных, ощутили присутствие некой странной силы, проявившееся в этом непонятном предчувствии. Значит позже он поговорит с Нельо об этом, наедине. И, возможно, с матерью тоже. Но оставалось еще выяснить, что по этому поводу думает глава рода, старший и мудрейший из них. Владыка Финвэ.

Амрод надулся и гневно смотрел на Курво, скрестив руки на груди, словно чтобы придать себе больше солидности, к сожалению, обзывать Атаринке "мелким" он себе позволить не мог:
- Ничего ты не понимаешь! - Амбарто собирался пуститься в долгие оправдания, почему же вдруг с утра он решил надеть тунику именно так, но, вспомнив, что здесь же происходит что-то интересное, решил расписать все в подробностях в другой раз, а сейчас лучше послушать...

Турко прислонился к колонне и опустил голову, что придало ему вид еще более мрачный - хотя куда уж больше?
- Прекрасно, осталось только выяснить, что именно с нами происходит и по чьей воле.
По последнему вопросу у него самого были кое-какие соображения, но - все же сомнительно, чтоб что-то случалось в Амане... И стоит ли во всем обвинять того, кому верят все, кроме отца? В нем одном ли дело?

Владыка Финвэ проснулся рано, как обычно. И как обычно с долей печали подумал о том, что даже здесь, на севере, за множество лиг от Эзеллохора, закрыв все окна, сдвинув тяжелые шторы, продолжает чувствовать пульсацию дивного света Древ и постоянно пробуждается именно в час Смешения.
Некоторое время Финвэ просто лежал, обдумывая план сегодняшнего дня. Ну, "план" - это, конечно, громко сказано. В Форменос жизнь была довольно однообразна, и каждый развлекался, как мог: сын трудился в мастерской, зачастую запираясь там вместе с Куруфинвэ-младшим, Макалаурэ уединялся с лютней, а Тьелкормо ездил на охоты, нередко увлекая с собой половину братьев... Одним словом, скучная семейная жизнь, разбавляемая разве что темпераментном и харизмой самих обитателей Форменос.
Затем Финвэ поднялся, привел себя в порядок ("Ей-Эру, не ходить же Владыке Нолдор нерасчесанным, в халате и домашних тапочках!" - укоряла его сначала Мириэль, потом - Индис, и с ними трудно было поспорить: правда была на их стороне, хотя сам "Владыка Нолдор" был совершенно иного мнения на этот счет) и направился на утреннюю прогулку. Однако проходя мимо главной залы, глава семейства почувствовал нечто необычное: присутствие нескольких феар да еще и объединенных одним дурным настроением.
"Хм...", - многозначительно подумал Финвэ и решил выяснить, в чем дело. По многим причинам, среди которых любопытство и определенная степень скуки были не последними в списке. И хотя нолдо было сложно чем-нибудь удивить, войдя в залу, он все же удивился, увидев там сына и почти полный комплект внуков.

Макалаурэ, несколько отвлекшийся от довольно вялой беседы, почувствовал на себе внимание чужой феа, а через мгновение увидел и ее обладателя. И тут же почтительно, но при этом легко поклонился.
- Айя, Финвэ Нолдоран! Надеюсь, твое пробуждение ничем не омрачилось? - Песнопевец выпрямился, внимательно глядя на своего деда из-под полуопущенных ресниц.

В зал вошел Майтимо. Странно, вошел позже, чем его можно было ждать. Хм...
Феанаро не нравилось, что сыновья почти сразу приходят к тому же выводу, что пришел и он, о виноватых в странном настроении, летающем над Северной крепостью. Мелькор... вот уж кого меньше всего желал видеть Мастер!
А потом вошел atar. Собственно, к Финвэ в этом доме было особое отношение, и сам Taro Noldoran о нем, конечно же, знал. Во-всяком случае отец входил в то небольшое число существ, которых Феанаро уважал и даже прислушивался к их мнению.
- Aiya, atar aranya, - спокойно сказал Мастер, обычно придерживаясь принятого в Тирионе этикета, если, конечно, не оставался с отцом наедине.

- Aiya, - Турко кивнул Финвэ, одновременно сдержанно и нагло, как всегда вел себя со старшими. И внимательнее вгляделся в лицо деда. Вроде бы, только он один из всех пребывает в относительно нормальном расположении духа, что уже радует. Может быть, не все так плохо, как он предполагал поначалу...

-Айя, Айя, - добродушно ответил Финвэ и неопределенно улыбнулся, посмотрев в сторону.
Все они были встревоженны: любимый сын и внуки - только кто-то предчувствиями, а кто-то искренним любопытством.
"Интересно, очень интересно...", - подумал он.
Затем Нолдоран устремил взгляд на Макалаурэ, чуть вскинув голову, и некоторое время испытывающе смотрел, потом прикрыл глаза и произнес:
-Чем бы могло омрачиться мое пробуждение, Кано? Если что-то случилось в Форменос, то я, увы, еще не знаю об этом...
"...или знаю слишком хорошо, чтоб это могло меня смутить", - закончил внутренний голос. Мысленно Финвэ отправил внутренний голос умничать в какое-нибудь другое место. Потемнее и поглубже. Внутренний голос оскорбленно заметил, мол, сам туда и отправляйся.
"Увы, к Куивиннэн ныне нет возвращения".
"Не смешно!"
"Зато правда..."
"Зануда".
"Циник".
Но этот внутренний диалог никак не отразился на лице Нолдорана.
ООС: Куивиннэн?.. Куивиниэн?.. Куй... ой... >< В общем, старею я, други мои. Бывало после бессонной ночи я "Namarie" мог затянуть на квенья, а теперь даже названия все позабывал;))

На бледных щеках менестреля заиграл легкий румянец, но он все же не отвел глаз. Хотя выдержать пристальный взгляд Финвэ было непросто, даже несмотря на его добродушное настроение.
- Прости мою дерзость, Владыка, но большинство из нас сказать о себе такого не может. Что-то странное происходит этим утром, словно здесь пробудилась какая-то сила, природы которой я не могу понять. И я подумал, возможно ты знаешь куда больше, чем мы можем себе представить. - Кано умолк, выжидательно глядя на деда.

-Возможно... Да, вполне возможно, Кано, я могу это знать, - ответил Финвэ, затем задумался на некоторое время.
Нолдоран вслушивался в тишину, разлитую по залу, по всей Форменос и на много лиг вокруг...
Север был не в чести не только у эльфов - мало кто из аманских обитателей забредал сюда без надобности. И все же, земля здесь не была безмолвной. Она, как и все земли Эа, любила петь на разные голоса...
Тишина... Лишь только далекая пульсация яростно-золотого Лаурелина и спящего Тельперилиона.
Финвэ прикрыл на мгновение глаза и произнес:
-По моему представлению, Макалаурэ, много странного творится нынче в Амане. Но что именно смутило всю мою семью?.. Нет, я не могу ответить тебе так сразу. Ведь я не знаю, какие именно чувства и ощущения посетили вас.

Менестрель на пару мгновений задумался, словно пытаясь вновь вызвать в себе память о странном сне, но вновь так и не смог придать ей хоть какую-то определенную форму.
- Увы, мой король, но я боюсь, что не могу найти слов, чтобы описать чувство, пришедшее ко мне этим утром. Я смогу только показать его тебе, если ты позволишь мне это, Владыка Финвэ. Тебе и всем остальным. - Кано чуть опустил глаза, ожидая решения деда и реакцию отца, а также всех присутствующих здесь братьев. Ему не слишком хотелось передавать свою тревогу самым младшим из них, раз уж пока она не коснулась их, но... Если уж даже Финвэ не может точно сказать, что здесь происходит, то это явно что-то серьезнее, чем ночные страхи, и заслуживает куда более пристального внимания.

- Вряд ли кто-то здесь может описать, что это, - вмешался Турко, - но оно связано с чем-то, что происходит или произойдет. Здесь или где-нибудь еще - не знаю. Так видится мне.
Тьелкормо обвел взглядом присутствующих, словно бы спрашивая, то же самое они чувствуют или нечто другое.
- Что ты думаешь об этом, отец моего отца?

Финвэ перевел взгляд на третьего по счету внука, несколько мгновений всматривался в его лицо и лишь потом сказал:
-Может и так, Тьелкормо. А может и нет. Для начала я должен понять, что происходит здесь, с вами и, возможно, со мной. У меня есть несколько мыслей, но они слишком серьезны, чтоб произносить их вслух, не имея к тому веских причин.
Затем Нолдоран обратился к Макалаурэ:
-Откройся мне, Кано, сделай милость. Мне и тем, кто пожелает взглянуть на твою тревогу вместе со мной.
Финвэ закрыл глаза, приготовившись "увидеть".

- Да, мой король. - Макалаурэ опустил голову и закрыл галза, впуская в сознание и передавая остальным привидившийся поутру образ. Неясное, смутное чувство... нет, не опасности, но чего-то пока неопределенного, невидимого, незримого. И неподвластного воле никого из Стихий. Словно невесомая, хрустальная паутина на миг накрыла душу своими цепкими щупальцами. И тут же пропала. Оставив по себе лишь легкую, почти прозрачную тень. И след от тени.... след, который теперь невозможно смыть?

Амбарто застыл, внезапно почувствовав ту тень, которая уже давно ощущалась всеми остальными, кроме Амраса, наверное. Внутри, кроме холодной, присущей нолдор решимости зародился позорный страх хоть, видимо, не он один подозревал, что, а точнее кто, виноват в его появлении. Тем не менее Амрод не собирался никому показывать, насколько вывело его из равновесия это ощущение, наоборот, он гордо выпрямил спину и поднял голову, отбросив уже казавшееся ненужным любопытство, стараясь выглядеть достойно на фоне старших.

Финвэ некоторое время стоял, прикрыв глаза, чувствуя на себе взгляды, жаждущие разъяснений, жаждущие ответа на вопрос. Но что он мог ответить - вы сами к этому пришли, дети мои? Или, может - ах, Эру Всемогущий, какой ужас?
Горечь проникла в его душу, а сердце накрыла тоска, тяжелая, неотвратимая и беспросветная, как тучи над Араманом.
Не глядя на присутствующих в зале, Финвэ тихо произнес:
-Блаженство в каждой пяди Амана, и крепки Пелоры, что хранят это блаженство. И так высоки, что, наверное, вершинами своими достигают Ильмена... И ни одно из лих Арды не может преодалеть их. Но это не лихо. И никто: ни Владыки, ни Мятежный, ни сам даже Единый - не может помешать этой силе. Судьба, Предначертанное имя ей. И все вы отныне во власти её.
Финвэ тяжело вздохнул и заставил себя, наконец, посмотреть на сына и внуков.

Куруфин не мог сказать, что ответ деда прямо-таки убил его наповал. Атаринке и раньше смутно догадывался об этом, а после того, как сам ощутил переживания и тревоги Макалаурэ,только еще больше убедился в правильности хода своих мыслей. И все же в словах Нолдорана, в его тихом и уверенном голосе было что-то... жуткое? неправильное? - Куруфин не мог опознать это ощущение.
Финвэ поднял глаза, и Атаринке невольно встретился с ним взглядом. И взгляд Нолдорана смутил его еще больше (хотя, сказать по чести, Куруфина вообще редко что смущало).
Молчание затягивалось, и Атаринке, наконец, пересилил свое смятение:
-Нет добра в твоих словах, Владыка, но речь твоя спокойна. От этого еще хуже.

Кано промолчал. Во-первых, он не хотел говорить вперед отца, а, во-вторых, сказать в общем-то было нечего. Не биться же в истерике в самом деле. Все равно не поможет, да и против чего собственно помогать? Пока ведь ничего не случилось. Хотя, если верить предчувствиям Турко, да и Курво - случится. Но что, с кем и когда неясно. Поэтому Макалаурэ был не склонен драматизировать. А вот разобраться во всем был склонен. И это желание все больше побуждало его отправиться в Тирион, поговорить с матерью. Вот только отец вряд ли поддержит эту идею...

Карнистиро дрых, и, казалось, "никакие тревоги мира его не волновали". Даже тот неясный, тревожный сон, который ему приснился ночью, но к утру был благополучно забыт. Однако, чуткий сон четвёртого сына Феанора нарушил шум дождя за окном. Карантир лениво потянулся, зевнул и, слегка приподнявшись на кровати взглянул за окно. "Мда-а... видать, придёться сегодня весь день в четырёх стенах просидеть... в таком случае можно и ещё чуток поспать," - подумал он и повернулся на другой бок. Морифинвэ попытался уснуть, но сделать это ему не дали "остатки" ночного сновидения, обрывками всплывавшие в памяти, или даже, если быть точнее, то ощущение необъяснимого беспокойства и тревоги, сопровождавшие их.
Карантир поворочался ещё немного, затем нехотя встал с кровати, оделся, слегка пригладил взъерошенные волосы пятернёй и спустился из спальни вниз. Чтобы отогнать от себя дурные мысли и тревогу, нолдо решил думать о чем-нибудь приятном, например, о завтраке. Войдя в главный зал, он увидел всё семейство в сборе и очень удивился, но виду и не подал. "Надо же, сегодня я встал позже Кано и побил его рекорд!" - подумал Морьо.
-Айя... - произнёс он сонным голосом.
ООС: Просыпаясь позже всех чувствуешь себя, как на пляже, когда все уже загорелые, а ты первый раз только футболку снял О.о

- Айа... - Тихо поприветствовал подошедшего, слегка растрепанного со сна Морифинвэ Кано. "И этот тоже..." - Мелькнула в голове мысль и тут же снова переключилась на обдумывание дальнейших действий. Пожалуй, что после завтрака он выловит-таки Нельо и переговорит с ним с глазу на глаз. И, если тот одобрит идею, отправится в Белый Город даже без разрешения.

Феанаро молча слушал разговор отца и сыновей. В общем, Финвэ был, наверно, единственным, с кем Мастер не спорил и кому никогда не перечил...
Неожиданно (или вплоне ожиданно в следствии его отсутствия?) в зал вошел несколько заспанный Карнистиро. И теперь все были в сборе.
- Думаю, хватит нам стоять тут, - спокойно сказал Феанаро. - По времени уже должен был начаться завтрак, yondor, atar aranya, - он взглядом указал на дверь.