и сразу бежишь...
не думая. можешь бросить всё и бежать.
страшно... и больно..
происходящее сейчас, попадает под категорию абсолютного безумия и максимальной неразберихи, но они... им сейчас все равно.. им теперь вообще - все равно.
им некуда бежать и не у кого просить помощи.
и пережить такое.. Я не знаю, как они смогут..
потому, что не смогут..
Я не оказался рядом и чувствую свою вину.. Простите меня, пожалуйста.. Я не оказался рядом.
И тут начали говорить факты.. лучше бы молчали.
Я помню.. помню все. что ты со мной сделала?
попробуй слушать один и тот же трек полтора года... молчать, сжимаясь от боли, чувствуя каждую ноту.. а потом делать громче и громче, лишь бы продолжать эту боль, как доказатедьство моего существования.. твоего присутствия.. боли, которую ты никогда не прекратишь.. боли, которую Я забирал добровольно..
Я понимаю, у каждого своя "Ахилесова пята" и каждый думает, что это оно самое..
но Я не помню те полтора года.. Я существовал вне себя, разрушая свой мир.. а когда очнулся...
каждый будет топтать за своё, но Я пару раз рассказал все как есть, и каждый раз, мой мнимый слушатель плакал.. плакал просто услышав эту историю...
да, чуть не забыл.. Я пережил это 16 раз, и до сих пор не могу объяснить свою глупость и выживание.
мне хочется кричать, упрекать, требовать ответов, напоминая про правду..
но ведь именно Я оказался виновным в том, что обещанного Я не получил, лишь полное отсутствие и короткие гудки. Что скандалы и мнимые разборки угнетают меня этими ночами..
Что выслушав упреки, Я решился рассказать о саоей боли только оказавшись на краю пропасти...
-не беспокойся об этом.
Пожалуйста, кто-нибудь... Я не знаю кого просить... пожалуйста, пусть больше не будет больно.
день 3.
и вот они, щупальца, незаметно подкравшиеся ко мне, уже обвалакивающие своим лживым теплом, и это не первые...
и вот он. вечно стоящий впереди всего в каждом твоем слове...
и вот Я... обезоруженный и сдающийся, под натиском обрушающейся на меня тишины. слабеющий, молящий прекратить...
Я знаю, что будет дальше.. теперь, Я вижу, как боль смотрит мне прямо в лицо из пустоты и тьмы..
вот этот взгляд... вот это чувство необратимости.. такое родное, такое мое...
день 2.
надо было быть готовым к этому марафону... надо было, и Я был абсолютно спокоен за эту подготовку.
но единственное, что Я получил - полное отсутствие тебя.. по правде - така себе подготовка.
и в этом сопротивлении наступающему из темноты - все пережитое, на фоне не прочитанных сообщений, как артиллерийское наступление, призванное сломить, подавить и уничтожить.
и Я уже предчувствую грядущий сценарий, во всех, присущих ему красках.. с абсолютным пониманием того, что к этому нельзя быть готовым... и этот взгляд, терпеливо ждущий, когда сомнения, страх или иная слабость, скомпрометируют брешь, достаточную, чтобы считать её - слабостью...
не надо было мне ничего обещать. обещание - мое слабое место.
день 1.
знакомое чувство, от которого Я еще не успел оправиться.. оно ходит рядом, словно в тени, не показываясь и не нападая... словно напоминает о своем присутствии, дает понять, насколько оно сильнее.
игра жерты и охотника, оставляющая надежду на то, что все обойдется.. но Я слишком часто видел этот сериал, чтобы верить, что все будет хорошо.
эти коробки пластиковые с замками из нержавейки сводят меня с ума..
и каждый раз... из раза в раз.. когда Я вижу их на пороге.. Я понимаю, что надо будет делать.
для чего, для кого, какой ценой...
простой алгоритм, всегда приводящий к одной точке. и отказаться нет вариантов.
это сводит с ума..
Рассказать, как она бесила? Не хватит слов.
Эти тряпки по всей квартире, гора посуды…
Говорил, что не буду её опять, не буду,
Но бросался на это мясо, как стая псов.
Как она просыпалась – где-то в районе трёх,
Надевала футболку с мерзким пятном от кофе.
Как дымила на кухне, морщила детский профиль.
Я хотел придушить её, только никак не мог.
Как терзала гитару, а в стенку стучал сосед,
И колонки до ночи орали БГ и Цоя.
Я лежал на кровати, словно на поле боя,
Представляя в ладони спасительный пистолет.
Моя пьяная дурочка – пирсинг, тату и шрам,
Бесконечные ссоры, драки, битьё тарелок.
И любовь на столе с этим шипящим телом.
Как бесило всё это. Рассказывать что ли вам?
Про замученный кактус – единственный наш цветок,
Про клеёнку, яичницу, завтраки под сериалы.
Я убил бы её, если бы только мог.
Но во всём этом хаосе что-то меня держало.
Жёлто-синие тени ли, ночь ли, её плечо?
Или сонные ласки под звуки мусоровоза?
Мне казалось, что чувство кромсает меня мечом,
Что я падаю в яму нахлынувшего наркоза.
Как она исчезала, как начинался ад,
Как я чуял соперников, как находил улики.
Но безумцы нисколько себе не принадлежат.
Я любил её страшно, отчаянно, тупо, дико.
Мы расстались. Прошло уже больше десятка лет,
Но ничто не забыто - полбашни себе не отстрелишь.
Я увидел её в метро, и зачем-то сказал ей:
Бесишь.
А она улыбнулась, и ответила мне:
Привет.