[700x550]
Живопись : Marie- Claire Houmeau "Les toits de Paris"
...С крыши город светился дальше, с крыши города было больше,
Упирались в перила пальцы, черный воздух глотался горше...
Предлагаю немного интеллектуально-культурологического фарша для воскресного вечера. Я всегда так чувствовал, что название произведения искусства играет важную роль для его восприятия. Особенно меня привлекают такие названия, смысл которых начинаешь понимать только после ознакомления с самим произведением. Вот сложные названия некоторых моих любимых книг и фильмов:
"Имя розы" Умберто Эко (а также одноименный фильм).
Действие разворачивается в средневековом монастыре, где в течение нескольких дней происходит череда коварных убийств, которые берется расследовать один заезжий философ со своим юным послушником. Кажется, ничто в этой жуткой и запутанной истории, в которой замешаны апокалиптически настроенный проповедник, злобный слепец-наставник монастыря, библиотекарь-педераст, папская инквизиция, а также полоумный монах-полиглот и таинственная книга Аристотеля о силе смеха, не напоминает нам о розах или хотя бы об одной единственной розе, к тому же имеющей некое имя. По ходу действия мы погружаемся в лабиринт теологических доктрин латинского средневековья, и начинаем постигать весь кошмар тогдашнего мировосприятия, налагавшего бесчисленные запреты на всевозможные радости жизни. Между тем, мы знакомимся и с самым простодушным участником действия, юным послушником Адсоном (который и записал эту историю по памяти в глубокой старости), которому приходится пройти ряд морально-нравственных испытаний, рискуя своей жизнью и пытаясь преодолеть дилеммы верности Богу, лояльности к учителю и любви к крестьянской девушке, тем самым открывая для себя вечные истины о жизни, любви и смерти. Таким образом, мы начинаем сознавать наличие двух миров в этой истории: мир абстрактных понятий, которыми манипулируют нечистые на руку люди для достижения каких-либо целей, и мир живых переживаний, которые обогащают душу человека и развивают его разум, и также ясно нам становится, что трагический зазор между этими мирами подчас непреодолим. Уловить смысл названия нам помогают последние строчки книги (которые также представлены в заключительном кадре фильма), цитата из одной средневековой поэмы: "Лишь роза при имени прежнем, с нагими мы впредь именами"! Когда я впервые увидел эти две строчки на черном экране, меня пронзило такое глубокое ощущение жизни, что я едва не заплакал.
"Снятся андроидам электрические овцы" Филиппа Дика (а также фильм "Bladerunner" Ридли Скотта).
Это детективная история из не слишком далекого будущего, научно-фантастический нуар с философским подтекстом. Главный герой – опытный следователь, он охотится за преступными андроидами (искусственно выращенными людьми с заранее отмеренным сроком действия для выполнения тяжелых и опасных работ), считая что эти бездушные существа понимают лишь закон грубой силы. Но по ходу действия он сталкивается с такими проявлениями античеловечности, исходящими от самих же людей, что ему приходится не раз переоценивать свои моральные критерии. Говоря о названии, мы будем иметь в виду только книгу и оставим фильм в стороне, поскольку фильм назван иначе и имеет некоторые отличия от книги, хотя и сохранил основной комплекс идей первоисточника. Название книги может быть понято из разговора Декарда с женой (к слову сказать, в фильме Декард – холостой): в первой главе они препираются на житейские темы, полушутя угрожая друг другу всевозможными психотропными манипуляторами, и между делом затрагивают вопрос о том, чтобы завести себе домашнюю овечку (о детях вопрос не стоит). После этого мы погружаемся в основное действие, где Декарду приходится выслеживать беглых андроидов-рецедивистов, на счету которых несколько убийств и менее значительные преступления. На первый взгляд, типичное задание, однако, Декард проникается более личным интересом к беглецам, особенно к их харизматичному и очень опасному вожаку, чем этого требует его работа. Ситуация еще более усложняется, когда он влюбляется в одну
Иногда меня одолевает тягостное чувство, какая-то черная меланхолия, о том, что моя жизнь - это абсурдная сюрреалистическая психодрама с короткими и обманчивыми промежутками здравого смысла, где внезапные эффекты расставлены с изощренным психоделическим садизмом, где очень много боли, лжи, одиночества, мало смысла и понимания, что-то хорошее, что ты строишь долго и бережно, уходит в один миг, а плохое приходит само собой, а главное я все время кому-то что-то должен, и при этом я вряд ли когда-то услышу хлопки одобрения...
А еще во мне есть такой механизм позитивного самовнушения, который время от времени напоминает мне, что все не так уж плохо и что могло бы быть гораздо хуже...
И я все время пытаюсь спасти розовых слоников, которые невинно и бездумно резвятся в высокой траве накраю обрыва и один за другим падают в пропасть, протяжно пища напоследок...
Маленькое озарение о том, что такое любовь: если любишь человека, можешь делать для него всякие вроде бы бессмысленные забавные поступки - в них нет особой логики, но они как правило срабатывают :-) (и еще тебе от этого хорошо - тоже просто так, без причины)))
А вот если не любишь, просто так ничего не сделаешь, сразу начнешь задумываться: а зачем, какой в этом смысл, что и кому от этого будет?...
Есть такой забавный тест: ваш цветок согласно имени - http://aeterna.ru/ftell.php?link=ftells%3A4577&yourname=%C4%EC%E8%F2%F0%E8%E9+%C0%E4%E4%E0%EC%F1+
Иногда слова Великого и Ужасного кажутся мне адекватнее, чем когда-либо:
"Когда ты понимаешь, что все вокруг - это ложь, тебе приходится выбирать, какая ложь твоя".
Хотя он же и сказал:
"Мне понятно нежелание людей прислушиваться к моей философии, ведь иначе как внушить солдатам, что им есть за что умирать?"
Мне на ум сейчас очень важное пришло открытие: почему человек любит кого-то... В смысле сексуальной любви. То есть, что такое любовь между мужчиной и женщиной, откуда она возникает и что ее питает. Почему, например, женщина любит мужчину с кучей всяких недостатков, который не любит ее и к тому же равнодушен к ее внутреннему миру, а другого, который для нее - сплошное совершенство, и с которым у нее столько общего, его она не любит! Хотя он ей очень нравится во всех смыслах, и его любовь доставляет ей столько всевозможных телесно-душевно-умственных радостей, сколько ей никто и ничто еще не доставляло. Она даже сама себе удивляется: почему я не могу полюбить тебя, ведь ты так любишь меня, и ты весь - сплошные достоинства?! А он смотрит на нее так неловко и нежно, и говорит: солнышко, ну что же я могу поделать - что мне теперь, стать что ли хуже, чем я есть? Я ведь люблю тебя. А она от таких его слов только плакать начинает... И через некоторое время она от него уходит, хотя ей очень больно - и самой по себе, и оттого, что причиняет боль ему, которого она, по ее словам, недостойна. Уходит к тому, другому, с кучей всяких недостатков, который даже ее не любит и вообще ни во что не ставит! А она ради него на все готова: хоть в Сибирь, говорит, за ним пойду! А за тем, который весь - "сплошное совершенство", и который дарил ей столько нежности, наслаждения, понимания... за ним она не пойдет - он же и так сплошное совершенство, он и сам о себе позаботится... А это несчастное "совершенство" сидит в своей конуре и слезы глотает - очень больно ему, так больно, что словами не выразить, и он понимает, что ничего поправить он не в силах, что он страдает за свое естество, за свои "непомерные достоинства", которых он даже не замечает, и считает себя самым обычным порядочным человеком, и от этого хочется ему стать каким-угодно негодяем или даже идиотом, но только чтобы его любили... Ведь зачем ему нужно все его треклятое "совершенство", если оно обрекает его на одиночество!!! А ничего страшнее на свете, чем одиночество, НЕТ! Это он знает. И не имеет никакого значения, сколько друзей-приятелей вокруг тебя или какие важные дела у тебя есть, если нет ЕЕ, той самой, единственной, которая одним своим присутствием придает смысл всему! Он ведь так любит ее, она такая особенная, чуткая, хрупкая... Как она теперь будет одна, без его любви? И тогда он понимает, что составляет суть любви: он потому так отчаянно любит ее, что чувствует ее незащищенность, незавершенность, ее несостоятельность, и ему - кровь из глаз - надо уберечь ее от всех напастей этого мира. Потому что он знает, каков может быть этот мир. Но вот здесь-то и приходит страшное осознание - потому страшное, что оно определяет его участь - о том, что же такое любовь: никакие наслаждения, никакие радости, никакой комфорт не в силах заменить одной единственной, насущной потребности истинной любви - оберегать любимого человека, сознавая все его несовершенства, и понимая, что ему так нужна твоя любовь. А как можно любить того, кто для тебя - сплошное совершенство! Что ему может дать твоя любовь?! И кроме того, ты отчетливо понимаешь, что не заслуживаешь его любви, что это - дар, который ты не в силах принять! И твоя любовь начинает тосковать о том, чтобы быть полезной и даже необходимой кому-то, и чтобы этот кто-то обращался с тобой именно так, как ты, по своему мнению, того заслуживаешь, а не носил тебя на руках, словно сахарную принцессу... И тогда любовь заставляет тебя исполнять свою миссию, и ты уходишь от того, что само по себе хорошо и не нуждается в улучшении, к тому, что плохо и нуждается в твоем участии. Таков безысходный закон.
Мир это Мэрилин. Последний ее взгляд в кинокамеру на съемках последней кинокомедии, и прыжком за нее: невидимому режиссеру в глаза.
Вся суть прекрасного в исчезновении маски уставшей актрисы и появлении на миг за приоткрытой дверцей-кадром Богов,
с которых спадает саван, но тут же в reverse-режиме поднимается вновь: глаза нечаянной самоубийцы гаснут.
Мир это Мэрилин, танцующая в «Неприкаянных» пьяной в сумерках. «То, что в ней есть — никогда не проявится на сцене. Это так хрупко и эфемерно, что может быть поймано только камерой. Поэзия. Вроде полета колибри». Мир, обнаженный, опасный хищник, дающий о себе знать запахом выдуманных цветов и колодой эфемерных картинок, не может быть пойман даже кинокамерой. Даже зрением девственно-чистым, фотографирующим красавицу-действительность за рассыпающееся на элементарные частицы мгновение. Когда она смотрит на тебя испуганной, загнанной в угол, покоренной и прекрасной героиней Ингрид Бергман, хранимой мистером Хайдом в драгоценной клетке.
[239x240] Чтобы видеть мир – нельзя смотреть на него в упор. Только в расфокусе можно запечатлеть настоящую М. – М. кадром после Нормы_Джин_Монро и за кадр до ее перевоплощения в киногероиню – остаточным изображением на сетчатке; нежную кожу погруженного в задумчивое молчание лесного озера; обнаженный поцелуй красоты в случайной сценке на площади, приводящей даже подготовленного зрителя – художника – в восторженное замешательство.
Тайна разбивающей детские сердца сказки Андерсена в Мэрилин. Полумесяц качается над бездной в летней колыбели, сонно посмеиваясь заключающим его в объятья улыбкам ущелий. Откуда-то доносится плач девочки Деметры, дочери Богини, пожелавшей вернуться к маме, вскарабкавшись по теням деревьев, запрыгнуть в небесную обитель – чтобы зарыться в волшебное руно родных волос. И мать в гневе от неизбывной тоски в разлуке поднимает левую страшную руку: кровавыми полосами раздирая планету, ошметками тел, отрубленными конечностями закидывая землю, удобряя мертвыми живую дочь.
[305x240]Осенняя луна не дает мне спокойно спать. Слезой Богородицы. Ее воспаленным от долгих рыданий веком. Небо, словно пробитое ледорубом, мироточит – лунными сладкими слезами, из них, говорят, получается хорошее вино. Как в Кане Галилейской. Полумесяц в ночи как нечаянно порванное ноготочком черное облегающее платье, накинутое на красавицу. Золоченая кожа плазменной дугой сияет в месте разрыва. Еще одна М., печальная, в эстетическом драйве танцующая не для кого. Богиня, медленно умирающая от яда собственной красоты. Она бьет меня точно по нервам, инспектируя, прищуриваясь, душу. И я люблю ее, не мою и ничью уже больше. Присно и ныне. И во веки веков. Пусть даже пропадет она за разорванным звездным занавесом, как обычно, бормоча себе под нос что-то приятное – спрятаться от нее все равно негде, всюду царствует ночь: «Я устала от вспышек ваших, мальчики. Let's Go Home».
[189x240]Прикасаясь к реальности, осязая, обнимая, лаская взглядом, заставляешь болезненно вздрагивать ее от холода любопытных глаз. Вуайеризм как настоящее визионерство. Кино – метафизический вуайеризм: когда подглядываешь за красавицей-действительностью в самый неподходящий для
Не так давно мне на ум пришла идея - разместить здесь фотографии моих любимых писателей: собрать их, так сказать, в одной компании и порадоваться вместе с вами на эти дорогие мне лица. Поначалу мысль показалась мне забавной. Но стоило приняться за дело - т. е. отбор фотографий - как я столкнулся с непредвиденными сложностями: во-первых, я собирался отобрать только самых любимых писателей, а не просто тех, которые мне нравятся, и здесь возникла такая загвоздка - почему я считаю любимым своим писателем, например, Льюиса Кэрролла, хотя из всего им написанного я читал только лишь две его сказки про Алису; с другой стороны, что-то смутно сознаваемое мешало мне причислить к любимым, например, Стивена Кинга, хотя я прочитал не меньше полудюжины его романов... Потом я с удивлением ощутил различие между любимым писателем и любимым произведением: то есть, я не чувствовал в себе решимости причислить к любимым писателям, например, Джоан Роулинг, хотя я очень люблю сказки о Гарри Поттере; а вот Энн Райс я безоговорочно причисляю к любимым, только за четыре ее романа (из более, чем двадцати): "Интервью с вампиром", "Вампир Лестат", "Скрипка" и "Христос Господь: исход из Египта". В итоге - по не до конца понятным мне критериям - за бортом остались такие писатели как Дюма, Бальзак, Гюго, Флобер (надо же, сколько французов!), Чехов, Достоевский, Бабель, Грин, Веллер (русских не меньше :-))), Кнут Гамсун, Герман Гессе, Кен Кизи, Энтони Берджес, Макс Фриш, Гарсия Маркес и некоторые другие. И наконец, сам отбор фотографий: понятное дело, что творческий человек - сколь бы одаренным он ни был - не может сохранять на лице печать гениальности 24 часа в сутки 365 дней в году - они, как и прочие смертные, тоже подвержены приступам меланхолии, творческой апатии, безверия в себя и прочим душевным комплексам, а мне хотелось найти именно такие фотографии, на которых наиболее ясно проступала бы их вдохновенная натура, и это - скажу я вам - оказалось непростой задачей. И всё же, несмотря на все подводные рифы, этот замысел оказался не безнадежным.
И так: добро пожаловать в компанию моих любимых писателей (в алфавитном порядке):
[500x668]
Айзек Азимов, в чьих романах роботы куда как интереснее и явно человечнее, чем многие люди.
Рюноске Акутагава, утонченный психологизм которого словно препарирует легчайшие движения души его героев.
Роберт Блох, чье изысканное безумие способно превратить в поэзию даже отчет патологоанатома.
Рэй Брэдбери, который повенчал фантазию с реальностью, и создал новый вид литературы.
Михаил Булгаков, который сумел привнести магию в цитадель материализма и воспел бессмертную Любовь.
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[500x337]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]