Стояла, представьте себе, очередь. Не сказать, чтобы длинная.
— Что дают? — проявил я любопытство.
— Ангелов, – ответили мне. — Мороженых. Инкубаторских.
— Наших? Импортных?
— Импортных ему... Не окорочка, чай.
— А почем?
— По восемнадцать.
— Штука?
— Ага. Сейчас. Разбежался. За килограмм. Довели страну...
Я залез в карман. Там был ключ, четыре жестких десятки и комок бумажной мелочи. Гордая последняя наличность.
— Вы крайний? — напористо спросили меня.
— Я, — ответил я. — А что?
— Да так, ничего. За чем хоть очередь-то стоит?
— За ангелами. Инкубаторскими.
— Ага...

Торговля шла быстро. Рослая дама передо мной брезгливо перебирала лежащих на алюминиевом лотке ангелов. Перья их слиплись, локти и крылья торчали во все стороны и как попало.
— Вот этого, — ткнула она пальчиком.
Продавщица выволокла избранного, шмякнула чашку весов. Стрелка заметалась.
— Сорок восемь восемьсот.
Дама зашуршала купюрами.

— Н-ну? – спросила меня продавщица. — Покупать будешь или так постоишь?
— Мне вон того, розоватого, — показал я.
— Эстет, — сказали сзади.
- От чайника слышу, - подумал я.

— Сорок восемь восемьсот, – повторила продавщица. Стрелка трепетала совсем в другом секторе, но спорить мне не хотелось.

Хватило впритык, домой я шел пешком. Ангел был холодный. Тонкие ножки его болтались, как полусырые макаронины.
Дома я отдернул штору, положил ангела на стол и поставил греться чайник. Ангел медленно оттаивал. Я сидел и чего-то ждал.
Наконец чайник закипел. Я размешал кипяток с прошлогодним вареньем; налил в блюдце. Ангел с трудом приподнялся. Глаза его не смотрели, ручки подламывались. Он приник к блюдечку и стал пить, захлебываясь и кашляя. Потом осторожно приподнял лицо и посмотрел на меня.
— Ну, что? — спросил я. — Будем жить дальше?
Ангел сел на край стола и заплакал.

[показать]

 

Никаких вопросов не возникло.... 

 

Дьявол на пенсии.

Дьявол любил ходить в церковь. Он любил сиротски белые стены маленьких провинциальных церквушек, похожих на кладовки с наивной бутафорской утварью, и величественную сиреневую пыль собора Парижской Богоматери, непробиваемую лепную броню остроконечных католических костелов и хмурый загробный мрак кремлевских церквей, уткнувшихся упитанными маковками в рыхлое московское небо. Он любил ходить туда в будни и в праздники. Он ходил не из чувства долга, он любил... Но больше всего Дьявол любил Киевскую Лавру. Здесь, почему-то только здесь, пропитан дыханием его Учителя. И этот воздух был сладок, как в детстве. И в золоте куполов, словно в зеркальной пудренице кокотки, отражалась лучезарность Его улыбки. Такой утешной, светлой и всепрощающей, вопреки всякой логике во веки веков прощающей людям все. Но главное - небо. Нигде в мире Дьявол не видел, чтобы голубые глаза Учителя были так близко. Так, словно он стоял перед тобой и улыбался тебе своим прозрачным, солнечным взглядом. Этим взглядом, - Дьявол всегда чувствовал это так явственно, что от желания у него сводило губы, - можно было утолить любую жажду, умыться и смыть с себя весь пепел и прах этого мира. Дьявол давно уже не видел Учителя. Если бы он пришел к нему, Учитель конечно же принял бы его. Но никогда не стал бы смотреть на него так, как он глядел с небес на своих возлюбленных предателей и ублюдков. Никогда. Никогда. Никогда. Особенно теперь.
Читать далее

Автор - Лада Лузина - — украинская русскоязычная писательница, журналистка, драматург, сценарист, театральный критик. Настоящее имя Владислава Кучерова. На вопрос о свое национальности отвечает «Киевлянка». Закончила Киевский театральный институт. Работая в газете «Бульвар» (позже «Бульвар Гордона»), стала известна как самая скандальная журналистка Украины. В 2002 году выпустила свою первую книгу «Моя Лолита». Большинство книг Лады Лузиной иллюстрированы графическими рисунками автора.

Живёт в Киеве. Глава Клуба Киевских ведьм. http://establishment.com.ua/articles/2008/7/14/2449/

 

  [показать]

 

 

  [показать]