Вчера я был совсем еще другой,
Вчера я жил, надеялся и верил,
Восторженно взгляд в будущее перил
И слепо рвался в бесполезный бой.

Вчера я был немножечко живой:
И искорки в глазах еще блестели,
И в океанах были только мели,
И в голове идей метался рой.

Вчера я был хоть чуточку чужой:
Правдивость слов своим аршином мерил
И принципам был непреклонно верен,
Гордился только трезвой головой.

Вчера, увы, впустую я ловлю:
Часы бьют час -- им все еще не спится.
Сегодня село на руку синицей --
Та свиристит прощанье журавлю.

Не буду тратить попусту слова: никому не нужны эти объяснения. Просто информация, кстати, явно запоздалая: не пишу я в этот дневник, потому как давно еще переехал на livejournal.com, чего и вам всем желаю.
Ах, да, еще одну вещь забыл... Специально для Red-green_blood:
[700x525]

Такой вот магазинчик в Карловых Варах.

О, оцените восхищенным ропотом
Безвкусных дум моих волнующую рвоту!
Да, назовите чудом это чуждое,
Что вы из моих глупостей выуживаете...

О да... Моё... Конечно... Я -- поэт,
И этим объяснится полуночный бред,
Который из глубин моей больной души
Выходит потому, что ел я утром щи.

Так что -- мне же не книжку издавать...
Тогда по праву можно даже восхвалять
Того, кто сам в ничтожестве своем,
Великому устроил пошлости погром.

И, наконец, простите, что спадает правда
С руки, что глаз ваш ложью успокоить рада.
Но вы опять поймете: я -- поэт,
И ничего, что кислый винегрет был на обед...

Из моралистов выпишут едва ли:
Местами очерняюсь слишком пламенно.
Но вдруг кто наконец поверит: в этом теле,
Не меньше пошлости, чем вы б того хотели.

Судьба нечасто делает мне дар,
Намного чаще делает обидные подножки...
Но я креплюсь, хотя в душе пожар,
И набираю силы чайной ложкой...

Ну что ты мне дала, сердечная злодейка?
Проклятый мир, в котором я живу?
Твоя терзающая душу флейта
Ведет меня, как крысу, ко пруду.

Пускай ты утопить меня желаешь,
Пускай твой крик тревожит мой покой.
Но знаю, что меня ты не сломаешь,
Пока я руку друга чувствую рукой.

Мне с ними вьюга хоть, хоть и метель шальная,
Как будто дуновенье ветерка...
И пусть моя судьба меня не жалует,
Так будь хоть у друзей судьба не так горька.

Им завещаю я быть волей сильными,
Надеяться, жить, верить и любить,
Но между тем с судьбою быть учтивыми,
Она, злодейка, не умеет ведь шутить...

I still recall you in my mind
Your eyes so clear, your glance so bright;
Your pretty face, your long dark hair,
And clothes, that you used to wear --
I don't want to leave this all behind.

I won't forget this cozy places,
Where we so often used to stay,
Where we could read each other's dreams
And talk of many pleasant things --
I won't forget in any case.

I wish, I could see you again
I wish, I had the strength to explain,
That you're the one, I can't forget,
I wish, you could believe in that.
In what I wish is my great pain...

В долинах Рохана, где скор травы высокой рост,
Гуляет ветер-исполин -- ему задам вопрос:
"Какие новости, о, Ветр, ты с Запада принес?
Видал ли Боромира ты в свете луны иль звезд?"
"Семь черных рек он пересек, их быстрый вод поток,
Через земель пустых чреду его направил рок
Во тьму, на Север. Я за ним туда лететь не мог.
Северный Ветер, может быть, и слышал его рог."
"О, Боромир, с высоких стен ищу тебя вдали,
Но не пришел обратно ты с пустынной той земли."

От моря южный Ветр бежит, воздух морской несет,
Он диких чаек крик хранит и стонет у ворот.
"Какие с юга вести ты принес ко мне на пир?
Я беспокоюсь, где теперь Красивый Боромир."
"Не спрашивай, где он живет -- немало уж костей
Лежит темных берегах укрыто от дождей.
Так многих Андуин спустил к тихим морским волнам...
Ты Ветер Севера спроси -- поверь его словам."
"О, Боромир, на Юг бежит тропа к морским брегам,
Но чаек крик не возвратит тебя к родным вратам."

Холодный Ветер Северный переступил порог
И возле башни слышится его могучий рог.
"Какие вести с Севера теперь ты мне принес?
Как Смелый Боромир живет? -- таков будет вопрос."
"У Амон Хена видел я, как он врагов борол
И был убит, но никогда он не познал позор.
На лодке тело мощное, меч и разбитый щит --
Пусть на груди Рауроса вода его хранит."
"О, Боромир, с высоких стен не отведут глаза
От места, где лежит твой прах и падает вода."


* * *
Through Rohan over fen and field where the long grass grows
The West Wind comes walking, and about the walls it goes.
'What news from the West, O wandering wind, do you bring to me tonight?
Have you seen Boromir the Tall by moon or by starlight?'
'I saw him ride over seven streams, over waters wide and grey;
I saw him walk in empty lands, until he passed away
Into the shadows of the North. I saw him then no more.
The North Wind may have heard the horn of the son of Denethor.'
'O Boromir! From the high walls westward I looked afar,
But you came not from the empty lands where no men are.'
Then Legolas sang:
From the mouths of the Sea the South Wind flies, from the sandhills and the stones;
The wailing of the gulls it bears, and at the gate it moans.
'What news from the South, O sighing wind, do you bring to me at eve?
Where now is Boromir the Fair? He tarries and I grieve.'
'Ask not of me where he doth dwell-so many bones there lie
On the white shores and the dark shores under the stormy sky;
So many have passed down Anduin to find the flowing Sea.
Ask of the North Wind news of them the North Wind sends to me!'
'O Boromir! Beyond the gate the seaward road runs south,
But you came not with the wailing gulls from the grey sea's mouth.'
Then Aragorn sang again:
From the Gate of Kings the North Wind rides, and past the roaring falls;
And clear and cold about the tower its loud horn calls.
'What news from the North, O mighty wind, do you bring to me today?
What news of Boromir the Bold? For he is long away.'
'Beneath Amon Hen I heard his cry. There many foes he fought.
His cloven shield, his broken sword, they to the water brought.
His head so proud, his face so fair, his limbs they laid to rest;
And Rauros, golden Rauros-falls, bore him upon its breast.'
'O Boromir! The Tower of Guard shall ever northward gaze
To Rauros, golden Rauros-falls, until the end of days.'

J. R. R. Tolkien

Подумал: мне тебя не достает
Ночами темными, днями, рутиной полными.
Вокруг меня велик круговорот --
Людьми наполненный, город, в движеньях скованный,
И он несет обоих нас вперед
Путями просторными, друг другом не пересеченными.
Но счастье есть -- нам иногда везет:
В тоннелях, сонные, тупой рутиной сломленные,
Друг друга видим мы хоть раз за год.
И радости полные, к вере в удачу возвращенные,
Простимся, и опять уйдем... вперед...
В толпу бездомную, собой порабощенную.

В тусклоте предрассветной тиши
Опустеет разрушенный дом.
Догорит огонек свечи,
Что стояла перед окном.

Этот дом видел много потерь,
Но утрата навеет грусть...
Тихо скрипнет входная дверь.
Знаю: я уже не вернусь.

Только стоит уйти за порог,
Лик откроет проклятый мир:
В бой зовет меня гулкий рог
И ворОн -- на кровавый пир.

Не вернусь я -- застынет кровь
На земле, среди сотен тел:
Смерть томит -- не спасет любовь,
Значит общий нас ждет удел.

Пусть горит на окне свеча
В память тех, кого не вернуть...
И пускай остановит печаль
Тех, кто хочет продолжить наш путь.


//чувствую, навеяно Тэмом...

Заснуть в Костроме и проснуться в Париже...
Фривольна мечта и не знает границ.
Во сне и планеты становятся ближе --
Как будто на паре соседних страниц.

Нестись над землею иль плыть под водой:
Я ветер, я шум, я течения плеск...
Я знаю: раз спишь, то на месте не стой,
Успей посетить больше всяческих мест!

И катер, гондола, подводная лодка,
Ракета, машина иль город чужой
На целую ночь станут доброй находкой
Тем, кто и во сне скуке объявил бой!

Доверьем платить за доверие --
Такому учили нас...
Тогда почему же неверно
За око отдать свой глаз?

Нет, мы же цивилизованны --
Нам словом проще грозить,
Чем старым кинжалом кованым
В грудь врага поразить.

Пусть лучше откроет нам душу --
Там будет тоньше доспех.
Ее можно словом разрушить,
Как молотом -- грецкий орех.

Теперь проще не патронами --
Ментально врага плоть пронзать.
Ведь мы же цивилизованны --
Нам явно нельзя убивать.

Никогда не делайте интерфейс настолько корявым, а справку настолько бессмысленной!