я не помню девушку,которая это писала..это круто думаю она не обидится..
Ушлый октябрь. Промозглый, довольно холодный, пасмурный и скучный.
Только гастроли могут засрать эту гнетущую обстановку по полной программе.
И знаете что? Они это прекрасно делают. Какой-то провинциальный штат, в котором выборы в городскую думу наверно раз в тысячелетие бывают. Провинциальный городок со всеми провинциальными гадостями, дешевыми проститутками, дешевой травкой и дешевой выпивкой. Ну что ещё может быть хуже?
Есть кое-что.
Маленький, скудно обставленный номер маленькой скудной гостиницы. Полумрак, рассеивающийся только полоской света, прорывающейся сквозь занавешенные портьеры.
Устойчивый запах перегара и сигарет. Жужжание пылесоса за дверью, словно перфоратор под ухом. Я морщусь и перевожу взгляд с картины на стене на балконную дверь.
Надо будет ее открыть, а то уборщица задохнется, если когда-нибудь вздумает убраться здесь, если это ей вообще удастся.
Подминая под голову подушку, я вновь перевожу взгляд. Теперь уже на то, что находится прямо напротив меня. А вернее, на того.
Проходит ровно час, я все ещё смотрю на тебя, не отводя взгляда….
Ты тихо сопишь мне в шею, изредка прерывая размеренное дыхание глубокими вздохами.
Я уже часов пять наблюдаю, как ты спишь. Не пытаясь при этом заснуть сам. Да мне в принципе не хочется. В этой жаровне разве заснешь? Заворожено смотрю на сомкнутые веки, время от времени, подрагивающие на фоне спокойного лица.
Смотрю на припухшие губы, теперь уже сильнее прижимая твое хрупкое тело к груди.
Здесь ужасно душно, ужасно жарко, так что я буквально задыхаюсь от этой близости, но ничего не могу с собой поделать. Мне нравится чувствовать прикосновения моей кожи к твоей. Нравится делать вдох, когда ты выдыхаешь, и наоборот. Получается, что я не могу ни на секунду оторваться от твоего тела. Меня это заводит. Я надеюсь, ты не чувствуешь, как мое утреннее возбуждение, навеянное одним твоим видом, упирается тебе во внутреннюю часть бедра. Хотя насрать. Я бы не отказался от ещё одного захода.
Ты ведь не против?
Да, в конце концов, кто тебя спрашивает. Ты сам на это пошел. Сам приволок меня в какое-то захолустье на отшибе Тмутаракани, и сам, твою мать, попросил себя оттрахать.
Так что, дорогой, меня не должно волновать, хочешь ты меня сейчас, или нет.
Но меня что-то останавливает.
И знаешь, что?
То, блять, что ты сейчас спишь, и мне чертовски не хочется тебя будить.
Ты ведь наверняка сильно устал, и наверняка у тебя там до сих пор все болит.
Тьфу, блять.
Какие-то сопли с сахаром.
Это был трах и все. Больше ничего. Абсолютно ничего. И заботиться мне о тебе смысла нет. Нет. Нет…
Но только такие мысли заползают в мою голову, я ещё крепче прижимаю тебя к себе, утыкаясь носом тебе в макушку. Просовываю бедро между твоими ногами, чтобы быть ещё ближе. Глубоко вдыхаю запах твоих волос.
Мать вашу, как же хорошо.
«Фрэнки»
Тихо шепчешь мое имя, обвивая мою талию руками, и видимо по инерции целуя меня в кадык.
Мне это так нравится, черт, так нравится, но я чего-то пугаюсь. Несмело отталкиваю тебя и поднимаюсь с кровати, ошалело глядя на кровать сверху вниз.
Черт, надо убираться отсюда, пока все не зашло слишком далеко. Походкой моряка в шторм иду в ванну, чтоб отлить и собрать по пути свои немногочисленные манатки.
Болят мышцы всего тела. Даже кофту больно надевать.
Напоследок я поднимаю с пола бутылку текилы и делаю небольшой глоток, морщась не столько от запаха алкоголя и жгучей влаги в горле, сколько от осознания того, что хочется пить, а вместо воды по горлу течет горючее месиво.
Открываю балкон, и лицо обдает живительной прохладой, которая лишь на мгновение кажется живительной.
Через какое-то время хочется снова скинуть с себя все шмотки и забраться к тебе в постель, по телу пробегает дрожь от холода и влажности воздуха на улице. Но вместо этого я хватаю с тумбы бумажник, сотовый и валю от греха подальше.
Как нельзя, кстати, пошел этот гребаный дождь. Прямо сейчас, когда мне так хочется, чтобы все вокруг заткнулись хоть на одно мгновение. Но нет. Шум этого проклятого, затраханного на двести раз города дополняется глухим шелестом холодного октябрьского дождя.
Снова эта чертова мигрень, голова заходится в непрерывной пульсации, и мне уже кажется, что я иду в такт своей боли.
Моя кофта насквозь промокла, и футболка, пропитавшись запахом трех безумных дней без душа, липнет к телу, которое зашлось мелкой дрожью.
Со слипшихся прядей волос, свисающих на лицо, капля за каплей слетает дождевая вода.
Мне даже страшно представить, на какое убожество я сейчас похож.
Подводка размазалась, скопившись отвратительными комочками в уголках глаз. Это я и без зеркала могу видеть.
Три дня беспрерывного траха в душном номере оставили глубокие темные круги под глазами, опухшие губы и лиловые синяки на шее и прочих местах.
Голод, из-за которого дрожат руки и создается впечатление, что желудок начал переваривать сам себя. Похмелье,
Читать далее...